Туман Глава 1

Солнце тормошило мохнатой лапкой лицо Тамары, призывая к пробуждению. Ресницы она размыкала с усилием, словно вытягивала серебристый дождик из колких веток новогоднего деревца, задержавшегося в доме до конца января.

За окном буйный апрельский ветер трепал ветви единолично царившей возле дома черёмухи. И от этой игры света и тени казалось, что тёплые лучи скользят по векам.

Оба пластиковых окна в комнате, которыми Тамара с мужем оснастили весь дом полгода назад, принаряженные только лишь снежными тюлевыми занавесками, нисколько не препятствовали проникновению раннего солнца. Ночью кромешное пространство их жилья подсвечивалось с улицы белёсым сиянием фонаря возле дома напротив.

Всю ничтожную энергию, которой обладал с утра организм, Тамара направила на то, чтобы не позволить закрыться глазам. Тело пребывало в анабиозе. Чтобы не заснуть Тамара обводила взглядом спальню:
"Замечательный мы с Сашей сделали ремонт".

Тамара с мужем обосновались в селе Лукавка три года назад. Дом родителей Александра после их кончины к тому времени полгода пустовал. Тамаре нравился высокий фундамент дома. Казалось, что чем выше от земли, тем теплее, да и грязь с улицы меньше попадает. Четыре ступеньки вели на небольшую деревянную веранду. Проёмы на ней застеклил однажды отец Саши, полагая, что это защищает от ветра. А раньше она оставалась открытой. Тамара любила после огородных работ скоротать на ней летний вечер. На веранде помещалась только короткая скамеечка без спинки, на которой, почти соприкасаясь коленями, они сидели с Сашей вдвоём. Родители обычно рано уходили в дом и сразу засыпали под оглушительный звук телепередач.

Муж потихонечку смаковал привезённое из города разливное пиво. Поместив баклажку на узкие перила веранды, время от времени наливал прохладный напиток в тяжёлый бокал с толстым дном, который они привезли из поездки на море. Тома, положив локоть на перила, подпирала рукой запрокинутую голову. Под шелест листьев растущей неподалёку черёмухи смотрела на звёздную россыпь. Порой в особо ясные ночи казалось, что золотистого сияния на небе гораздо больше, чем густой темноты.

Саша посмеивался:
- В городе такого не увидишь. Там всё мешает: заводской дым, свет фонарей, автомобильный смог.
- Ну, завёл свою песню, - неизменно отвечала Тома. - Как хорошо здесь жить.
- Томка, а ведь и правда хорошо.
- Саш, не начинай, - сердилась Тамара. - Хорошо летом! А зимой?
- А что зимой? - горячо восклицал муж. - Помнишь, как в январе мамин юбилей справляли? Как бродить отправились по вечерней  улице?
- И что? Бродить-то мы отправились, чтобы дом перед сном проветрился от курева, да от перегара.
- А небо, Томка? Ты помнишь, какое было небо?
- Мороз помню, двадцатиградусный, - фыркала Тома.
- Ярко-бирюзовое, сияющее, - отставив бокал Саша взъерошил обеими пятернями свои русые волнистые волосы.

В сорок пять лет он не имел ни одной сединки. И стать у него была не огрузневшая, почти мальчишеская. Гибкий и быстрый. С годами только лишь плечи у Александра округлились налитой силой. Тамаре, в отличие от мужа, давным-давно приходилось каждый месяц подкрашивать свои подстриженные каскадом средней длины волосы. Оттенок всегда отливал рыжиной. Томе это не нравилось. Она с тоской вспоминала свой природный пепельно-русый цвет. Только четыре года назад удалось подобрать в салоне подходящую краску. Однако волнительная фигурка Тамары, под стать мужу, оставалась стройной словно в юности.

Саша, скрестив на затылке руки, тянулся:
- Вспомни, Томка, блистающее бирюзовое небо.
- Ага, небо! А я думала, сбегать в туалет на улице или подождать до утра, может потеплее станет.
- Я ей про небо, а она про туалет, - расхохотался Саша и обхватив Томку за прохладные плечи, притянул к себе.
- Смотри, - горячо зашептал он прямо в её ухо, - звезда упала!
- Врёшь ты, Сашка, - беззлобно посмеялась Тома и не отстраняясь от мужа, потёрлась лбом об его щёку, слегка шершавую от проступившей за день щетины.
- Я никогда не вру, - он притиснул жену сильнее. - Успел загадать желание. А поскольку ты не загадала, то пусть будет одно для двоих.
- Знаю я твоё желание, - прыснула Тома, уткнувшись в его плечо под клетчатой лёгкой рубашкой.   
- Нет ничего лучше постоянства! - воскликнул Саша и подхватив Томку на руки, оглянулся вокруг уже в нетерпении. Куда? В доме родители спят.
- Хочу большой и чистой любви. Пойдём-ка на сеновал, - он резво сбежал по ступенькам.
- Не пойду! - шёпотом завизжала Тома, - Там мыши!
- Нет там мышей, - чуть задыхаясь на ходу, неумолимо двигался в выбранном направлении Саша.

И вдруг, словно что-то вспомнив, резко повернул за гараж. Там, невидимая с улицы, притаилась телега, оснащённая старыми колёсами от "Жигулей".   
- Так, вон папашкина телега. На ней - одеяло ватное и куртка.
- Комары съедят, - хихикая, снова оказала сопротивление Тамара.
- Не успеют, - Саша уложил жену на телегу. - Они часам к двенадцати слетаются.

Словно в доказательство он бесстрашно скинул рубашку и расстегнув молнию, приспускал джинсы. Тамара, обессилев от смеха, копошилась на одеяле, не торопясь раздеваться в ответ.

Саша сделал вид, что водворяет брюки на место:
- А окажешь сопротивление, получишь прелюдию.

Саша произносил эту угрозу крайне редко. Звучала она как издевательство. Прелюдию Тамара просто не выносила. Она сперва отдаляла, а потом и вовсе сводила на нет яростно вспыхивающее острое желание. В первое время, после ранней женитьбы она здорово с этим намаялась. Они с Сашкой почти ровесники - он всего на два года старше Томы. Добрачный опыт - ничтожный. Все прелести интимных отношений постигали вместе. И не сразу смогли понять, что прелюдия Томе не нужна. Как только они сходились в спонтанном порыве, всё происходило оглушительно прекрасно. А едва Саша, проявляя старание, начинал внимательно ласкать жену, она цепенела и в конце-концов чаще всего отказывалась от продолжения. Только по прошествии полугода они достигли полной гармонии, уяснив наконец, что для их пары приемлема прелюдия исключительно после. Которая через некоторое время приводила их к повторному соединению.   

- Садюга, - Тамара покорно тянула с себя мягкую серенькую футболку, оголяя крепкие груди с маленькими вздыбившимися острым сосками.

Сашка, запрыгнув на телегу, с готовностью приник к ним, поочерёдно подхватывая розовые малинки быстрым языком. Оставив на всякий случай джинсы лишь слегка приспущенными, между тем, руками стаскивал с упругого тела Томки синие трикотажные бриджи вместе с трусиками. Тамара уже непроизвольно слегка раскинув умопомрачительные в своей красоте стройные ноги, ждала проникновения. Как вдруг бессовестный муж вновь отстранился.

- Теперь тебе придётся умолять, - покачивался он сверху на крепких руках.
- Сашка, зараза! - выгнулась Тамара.
- Повторяй за мной: "Помилуй меня, мой господин", - Саша владел собой уже с трудом, но игра того стоила.
Из последних оставшихся сил Тома приподняла своё отяжелевшее от желания тело и повалив мужа на бок, потянулась губами к низу его живота.
- Конечно, я повторю, любимый, -  произнесла она низким  завораживающим голосом, - потом … когда освобожусь ...
К эдакому коварству муж оказался не подготовлен. Сообразив остатками затуманенного сознания, что под таким воздействием он недолго продержится, Саша вернул жену в прежнее положение и моментально проник в неё.

Блистающий звёздный круговорот поглотил их в пучину бесконечного счастья.



http://www.proza.ru/2014/04/22/771


Фотография из интернета. Спасибо автору.