Глава 19 Крестная мама

       Родители молодых, Марии и Андрея, еще на первом семейном совете, когда Андрей, лежа на диване, щелкая пультом телевизора, даже не подозревал, что у него сын и он сам уже отец, постановили, что жить молодые должны пока у кого-то у них, но не выгонять же их на улицу, в самом деле, в такие молодые годы.  Пропадут ведь, непременно пропадут, что они сегодня могут, молодые, ровным счетом ничего. Вот они, когда они были молодые, да любую работу, хоть вагоны разгружать, а эти? Да что говорить, напарник настаивал, чтобы жили у него, все-таки у него сын, отец семейства, а значить и жить должны у него. Победила мать Марии.
       - Ребеночек недоношенный, - сказала она, - за ним уход нужен. Да и сама Мария еще слаба, все же какую никакую, а получила психологическую травму. Переживает она очень. Трудно ей с ребеночком сейчас будет в чужой семье.
       - Почему чужой? – возмутился напарник, - теперь уже родня, дочь почти.
       - Вот то-то и оно, что почти, - вмешался Степан, - а наша кровиночка. Быть посему, пусть пока живут у нас. Я пока считай безработный, гулять буду с внуком. Все решили. Я на правах старшего из вас уже не уступлю.
       - А дальше как же? – хитро спросил напарник, боясь спорить со Степаном, зная его крутой нрав.
       - А дальше окрепнут, малыша подымем, будут и решать где им жить, а мы подсобём, учиться им еще надо.
       - Ох, как надо, - поддакнула его жена, - А что же мы Марию не спросим, она-то дома. Я пойду, спрошу, -Вскоре она вышла и заявила.
       - Дома, будет лучше дома, и комнат у нас поболее. А у вас, дорогие будущие сваты, она просит прощения.
       - Да ладно, чего уж, - ответил напарник, передай, зла не держим.
       Ну и что же, жить стали не плохо. У молодых с ребеночком отдельная комната. Никита под присмотром четырех пар глаз. Андрей поступил учиться на дневное отделение местного института, а Мария на заочное отделение техникума.
Только мирное сосуществование отцов и детей  скоро закончилось. Известная проблема, так мастерски описанная Тургеневым в романе «Отцы и дети», взяла верх над взаимным согласием. Первым в бой вступили Степан и его зять Андрей.
       - Не нравится он мне. Хоть стреляй. И чем дальше, тем все больше.
       - Кто тебе не нравится? – спросила Галина мужа.
       - Кто, кто? Андрей. Кто же еще.
       - Батюшки, да это чего же? – Галина даже не предположила того, что речь может идти об её зяте.  Парень, как парень, не пьет, не курит, учится в институте. Чего он еще хочет от парня? Дома всегда на виду, а значит и не гуляет. Верный муж, Марию не обижает, любит видать, с ребеночком играет. Чего надо то? – Да ты не выпил сегодня? – обрушилась она на мужа.
       - Не пил я. А он тунеядец, - у Галины даже полотенце, которое она держала в руках, выпало и упало на пол.
       - Учится он, не до работы ему пока. Ты что денег пожалел?
       - Не то! Не в деньгах дело. Не было их никогда больших-то, и это не деньги. Не в деньгах дело!
       - А в чем же?
       - Я с отцом с пятого класса и в поле, и в мастерских, а этот ведро не вынесет.
       - Какое ведро?
       - С мусором.
       - Что, тебе тяжело, что ли?
       - Не то, не приучен он не к чему, ни к какой работе, ни дома, ни на улице.
       - Да почем ты знаешь?
       - Вижу я, белоручка он.
       - Так учится же.
       - И мы учились, или забыла? И вагоны разгружали. Подрабатывали, где придется.
       - Что ж ему, учебу бросать?!
       - Я такого не говорил. А по дому работать надо. Да и летом подработать не грех. Мужик, не баба.
       - Куда хватил.
       - Видал я таких мажоров, кабаки, машины.
       - Да ты никак свихнулся. Это он то мажор?
       - Он нет, а манеры те же.
       - Ну, все, хватит, - прервала разговор Галина, - Дитя перепугаем, да и молодежь сейчас вернется. Будет уже, успокойся.
       - Ты мне так не говори. Не свихнулся я. Добра хочу детям. В уме я, - отрезал Степан, - Пойду, подышу.
       - Иди, иди, остынь немного.
       Три дня Степан ходил молча, стараясь поменьше встречаться с зятем, но потом не выдержал. Нельзя же так, в самом деле, играть в молчанку, живя в одной квартире.
       - Поговорить я хочу, присядьте оба, - сказал он молодым, усадив их на диван в гостиной.
       - Случилось что, па? - спросила Мария.
       - Ты, дочь, пока помолчи. Я с Андреем поговорить хочу. Вот так прямо в лицо. Не хочу держать камень за пазухой. Все скажу. Ты, Андрей, готов меня выслушать?
       - Отчего же, готов, дядя Степан.
       - Вот и славно. Хороший ты парень, Андрей, - начал Степан, подбирая каждое слово.  Не хотелось ему зятя обидеть.  Хотелось объяснить, на правильный путь наставить, помочь, наконец, - и умен, и красив, - Андрей покраснел, - и покладист в характере, думаю, и мои слова правильно поймешь, не обидишься.
       - Постараюсь, говорите, как есть.
       - Вот и говорю. Марию не обижаешь, ребеночка вон какого родили, а вот жилки мужицкой я в тебе не вижу, - тут он развел руками, потом сделал ими такой жест, как будто все его внутренности выворачивает наружу, - и мне это становится невыносимым, отчего все мое нутро прёт наружу. Тяготит это меня, в глаза боюсь тебе смотреть, избегаю тебя.
       - Скажите же, наконец, в чем же дело? – уже не терпелось Андрею, - пока я понял только, что я не мужик. Так я особо и быть то им не хочу. Не то время сейчас, не мужицкое. Революции нам не делать.
       - Тут ты отчасти прав, а отчасти и нет. Готов поспорить.
Галина с Марией просто открыли рты от таких мужицких дебатов.
       - Ты учишься, дело нужное, одобряю. Без учебы сейчас никуда. А приходишь домой и на диван. А дома работы много: и в магазин сходить, и вон пеленки состирнуть, ведро с мусором вынести, помочь убраться в квартире, гвоздь, наконец, забить. Да мало ли еще что?
       - Так я не против.
       - Не против, а не делаешь.
       - Мне и не остается ничего, прихожу, сделано все уже.
       - Это точно, ждать не будем, в доме должен быть порядок, и он есть и будет.
       - А как же тогда?
       - Ты инициативу прояви.
       - Как это?
       - Как, как? Встань пораньше, сбегай за хлебом и молочком, например, пока все спят.
       - Да, вы же так рано встаете, что я не угонюсь за вами.
       - А ты еще раньше встань.  Будильничек заведи и встань. И так во всех делах, работай на опережение. Как я когда-то, - вдруг рассмеялся Степан, -  Иномарка еще далеко, а я уже в кустах сижу с радаром, жду, когда он голубчик появится.
       - Досиделся уже, - вставила Галина.
       - Ну, это в прошлом.
       - Вот и я говорю, будет у молодых свое жилье, некому будет, сами все делать будут, - попыталась защитить зятя Галина.
       - Не верю я! Вот хоть убейте меня, не верю, что потом будет по-другому, если оно сейчас не так. Не вижу я, чтобы ты был приучен к работе, Андрей, не вижу. Откуда ж оно потом возьмется? Это в тебе должно быть внутри, и лезть из тебя, - он опять сделал тот же жест.
       - Дома, дядя Степан, я все делал, спросите хоть у отца. Здесь как то просто не получается.
       - А здесь, что, ты не дома?
       - Не дома, - отрезал Андрей.
       - Как не дома? Ну, знаешь, - возмутился Степан.
       - Я и летом подрабатывал. Будет лето, снова пойду, - постарался сменить тему Андрей.
       - Не дома! – зациклило Степана, - Пойми. Тревожусь я за вас. Всю жизнь с нами жить не будите.
       - Гонишь что ли? - вставила Галина.
       - Типун тебе на язык, не о том речь.
       - Я понял вас, дядя Степан, - встал с дивана Андрей, - все исправим, дайте шанс. Только и вы не держите в себе, говорите, что надо делать, а я постараюсь, как вы сказали на опережение, с инициативой.
       - Я же говорил, смышленый парень. Ухватил. Дай руку, - и мужчины обменялись рукопожатием.
       Однако не все так оказалось просто, и это было только начало. Уже первая же ночь после разговора для всех стала тревожной.  И последующие дни проходили в каком-то напряжении. Да разве и могло что-то поменяться, когда в доме два хозяина и две хозяйки. Да и вовсе не в доме, а в квартире, в доме всем бы нашлась работа, в доме огород, скот и сам дом, хозяйство одним словом.
Молодое, горячее самолюбие Андрея было так глубоко задето, что он и сам был удивлен тому, что что-то может так сильно вывести его из равновесия. Теперь он успевал что-то делать по дому, и это не было ему в тягость, но в душе его остался след, не то, что обиды, нет, а недоговоренности и, если можно так сказать, нерешённости, недоделанности вопроса. И это угнетало его, тяготило.
Тайком друг от друга родители и молодые продолжали обсуждать сложившуюся обстановку, но решения не находили.
       Правда однажды Андрею вдруг показалось, что он знает решение. Оно где-то рядом, ходит вокруг него. Но оно оказалось настолько мимолетным, почти невидимым и несформировавшимся, что Андрей не разглядел его до такой степени, чтобы сказать: «Эврика! Я нашел! Я знаю, что надо делать».
Вот если бы он действительно жил не в квартире, а в доме, он мог бы работать на приусадебном участке, подумал Андрей, за лето обеспечить себя овощами и фруктами на весь год, да и живность, кое какую можно было бы держать, тогда и молоко было свое и мясо. Пожалуй, такая работа не испугала бы его, родился то он в селе и эту работу знает, приучен к ней. Да и совмещать с учебой смог бы. Но купить в городе дом с участком не реально. Совсем не реально из-за сегодняшних раздутых цен на недвижимость, да и на землю. Не потянуть, даже если и его родители, да и Марии сложатся, чтобы купить дом с участком, объединив свои сбережения. Сегодня их и нет ни у кого. А значит, мысль эту о покупке дома надо отбросить, как несбыточную, нереальную в исполнении, а значит и ненужную.
       - Значит, мне придется бросить учебу, или перевестись на заочное отделение с тем, чтобы иметь возможность работать и снимать жилье.
       - Ну да, Никите исполнится год, и тебя заберут в армию, и я останусь одна с ребенком на руках. Разве это решение вопроса?
       - Я все одно найду выход.
       - Не сомневаюсь, но пока его нет, и надо терпеть. Кстати, ты не забыл, в воскресенье мы идем крестить Никиту.
       - Нет, не забыл, я помню.
       - Я бы хотела, чтобы крестной мамой Никиты была Варенька.
       - Но она так мала, разве это возможно?
       - Я не знаю правил, но в этом случае для меня это и не важно. То, что сделала Варенька для Никиты, я думаю уже никто не в силах сделать. Она подобрала Никиту в лесу, когда я бросила его там одного. И она же первой почувствовала опасность смерти Никиты от врожденного порока сердца и не позволила ему умереть, подняв такие силы, которые смогли уберечь Никиту от смерти. И разве я могу после этого кого-то другого назвать крестной мамой для нашего Никиты.
       - Ты права, конечно, ты права. Я совершенно с тобой согласен.
       Ира в тот же час поостереглась сказать Толе о том, что Вареньке предложили стать крестной мамой, в надежде на то, что кто-то может быть еще может быть другой, или на то, что своего согласия не даст священник, который будет рядить обряд крещения.
       Идя коротким путем к маршрутке через лес, Варенька вдруг вспомнила муравейник, который летом был на их пути как раз возле тропы, а теперь был запорошен снегом, и представлял собой снежный холмик.  Летом здесь кипела жизнь. Муравейник рос на глазах. Тысячи строителей возводили свое жилище. И теперь все это было под снежным заносом.
       - Мама, а где же теперь муравейчики?
       - Они там, в домике под снегом.
       - Их там много?
       - Да, конечно, они все там.
       - А сколько их там?
       - Вот если взять всех жителей нашего села, то, пожалуй, их будет столько.
       - Ого, так много! И они живут все вместе в одном доме?
       - Ну да, муравьи живут колониями, а мы, люди, семьями. Это – мама, папа и их дети, как у нас, например.
       - А у Никиты?
       - У них большая семья.
       - Мама, смотри, заяц, - внезапно воскликнула Варенька.
       - Вижу, вижу.
       - Косой! – вспомнила Варенька определение, данное зайцу ее другом Билли, - это тот самый, я видела его раньше, на поляне, летом.
Заяц пробежал всего в нескольких шагах от  Вареньки и мамы Иры. Он сделал скачок в сторону и побежал дальше. Ира пожала плечами и сказала.
       - Может быть, а может быть это и совсем другой заяц. Их здесь много.
       - А где же его дом?
       - Его дом под каждым кустом, под каждым деревом, под каждой кочкой. Там, где он может спрятаться от ветра, дождя и снега, а то и тех, кто хочет на него поохотиться.
       - Вот и у Иисуса нет дома.
       - Ты права, он повсюду.
       - И здесь?
       - И здесь тоже. Маршрутка, пошли.
       Тут подошла маршрутка, и Варенька с мамой поехали в город, где сразу же по приезду направились в церковь. Вскоре туда прибыли и Никита с Машей и Андреем и по две бабушки и два дедушки.
       Получасовые переговоры с батюшкой по поводу того, чтобы Варенька стала крестной мамой, выиграла Мария. Ее доводы и здесь были достаточно вескими и убедительными даже для того, чтобы убедить несговорчивого священнослужителя. В своей книге, однако, он все же крестной записал маму Вареньки – Иру.
       - Как попечительницу самой крестной, - пояснил батюшка. Но в ходе обряда звучало имя крестной матери – Вареньки. Такая запись устроила и Иру, есть чем оправдаться перед мужем.
       Варенька, впервые участвующая в обряде крестин, на все смотрела широко открытыми глазами.
       - Теперь и у тебя маленький сынишка, - сказала ей Ира, когда обряд был завершен, - есть о ком заботиться, - в этом окончании Варенька услышала слово «Ком» и тут же добавила.
       - Теперь у меня два подопечных – малышка Никита и Ком.
       - Я и забыла о нем.
       - Он дома, но он ждет меня.
       После крещения сели за праздничный стол, а потом Ира с Машей уединились для того, чтобы поговорить о своих житейских буднях. Варенька играла с Никитой, он был тут же при них, и потому слышала весь их разговор. Если бы надо было выделить главное в их разговоре,  то это была бы та озабоченность и тревога, которые беспокоили Марию в отношениях ее отца – Степана Задирака и ее мужа – Андрея. Варенька, что «ушки на макушке» зафиксировала в своем подсознании существующую проблему, даже не думая о том, может ли чем то помочь. Даже не понимая об этом, так, совершенно бессознательно, но в нужный момент, она вспомнит об этом, и у нее созреет ее план. Но это произойдет не сразу, а лишь тогда, когда возникнут те обстоятельства, которые и подтолкнут ее к так необходимому решению.
       В канун Старого нового года ей исполнилось четыре годика. Гости уже готовы были сесть за стол, когда, наконец, на горизонте появились долгожданные Никита с Машей и Андреем. И тут даже трудно было определить, кто был больше рад их появлению, Варенька или ее верный друг Ком. Варенька прыгала и хлопала в свои маленькие ладошки, а Ком лаял и тоже прыгал, да так высоко, что вполне доставал до Варенькиных ладошек.
       Андрей с Машей впервые были у Вареньки в гостях, и потому с интересом осматривали дом и приусадебный участок. И, несмотря на то, что была зима, у Андрея что-то защемило в сердце от увиденного им,  бальзамом льющегося на него удовольствия.  Его необычная идея вновь пронеслась через его сознание.
       - Как у вас здорово, - сказал он Толе, при осмотре хозяйства.
       - Летом, приезжайте к нам летом, и вы увидите все это в цвету и зелени, вот тогда здесь действительно здорово.
       - Мне нравится и зима.
       - Совершенно с тобой согласен, прелести хватает и зимой: это и коньки, и лыжи, и санки, и зимняя рыбалка и охота.
       - А есть ли зимой работа?
       - Да, зимой я беру строительные подряды, здесь вполне хватает.
Сели за стол и Ира сказала.
       - Дорогие гости, угощайтесь, пожалуйста. Машенька к тебе обращаюсь особо, как к кормящей матери. Здесь на столе все свое, с нашего огорода и хозяйства, экологически чистое, без нитратов, и всяких таких дел. Из магазина разве что соль и сахар, но овощи, мясо, мед, сыр, масло, все свое. Да и виноград на десерт.
       - Хватает ли вам всего на зиму? – поинтересовался Андрей.
       - Практически да, ответил Толя, - хотя есть еще над чем поработать, - чего-то еще не хватает, а что-то излишки, продаем. Хотелось бы расширить ассортимент, сортность, качество продукции, урожайность и много, много другого. Я тебе скажу просто: работы непочатый край. А что, у тебя есть к этому интерес?
Андрей пожал плечами, не в силах что-либо ответить.
       - Если была бы такая возможность, я был бы не прочь этим позаниматься, - наконец, выдавил он.
       - Что же мешает?
       - Квартира, мы живем в квартире.
       - Может быть, взять дачный участок?
       - В городе это дорого и почти нецелесообразно. Транспортные расходы съедают почти всю прибыль, я интересовался.
       Уже, вернувшись домой, Андрей никак не мог отойти от впечатления, вызванного увиденным, и ночь для него стала бессонной.
А Варенька в свою очередь на следующий же день заявила маме Ире.
       - Мамочка, он такой забавный.
       - Кто, моя дорогая?
       - Никитка. Вот было бы здорово, если бы они жили с нами.
       - Это невозможно, Варенька, и это неправильно. У них своя семья, у нас своя. Вместе мы жить не можем.
       - Но может быть они могли бы жить рядом с нами, - не сдавалась Варенька, - Я хочу, чтобы они жили рядом. Я же теперь крестная мама.
       - Теперь мы почаще будем к ним ездить, да и они к нам.
       - Но, мамочка, это же не то, что я хочу. Я же хочу с ним играться, гулять каждый день, мамочка.
       - Варенька, ты ставишь меня в тупик. Это невозможно.
       - Но почему, почему? – даже и не собиралась сдаваться Варенька.
       - Да где же они будут жить? – уже теряла терпение Ира, вот ты придумала себе! Где? Ты можешь ответить мне?
       - Да хоть в соседнем доме, там же никто не живет.
       - Не живет. Да. Этот дом продается вместе с приусадебным участком.
       - Ну вот. Пусть они его купят и живут. И тогда Никитка будет рядом. И тогда дедушка Степа не будет ругаться с дядей Андреем.
       - С чего ты это взяла?
       - Я слышала, как вы говорили.
       - А подслушивать нехорошо, тем более старших.
       - Я и не подслушивала. Вы сами так громко говорили, что я все слышала. А тетя Маша плакала, я видела, видела, видела.
       - А ты знаешь, - наконец, успокоилась и задумалась Ира, есть в твоих словах что-то такое, что может быть и имеет здравый смысл.
       - Ну вот! Я же говорила! – восторжествовала Варенька.
       - Погоди еще радоваться. Рано еще. Не все так просто, как оно кажется.
       - А что же?
       - Хотя бы то, что для того, чтобы купить участок и дом, нужны деньги, много денег.
       - Ну, так пусть они все вместе и сложат свои денежки, и я тоже дам из моей копилки.  Так я побежала?
       - Куда?
       - За копилкой.
       - Стой! Это конечно благородно с твоей стороны, но твоих денег хватит, пожалуй, только на одну штакетину с забора. Денег надо много. Не торопись. Давай я переговорю с ними, а потом уже ты будешь потрошить свою копилку.
       - Ладно. Я подожду. Но недолго. Имей, мамочка, это ввиду.
       - Хорошо. Договорились.
       - Вот и ладушки, - захлопала Варенька в ладошки.
       Идея покупки так задела и растрогала Иру, что она, согласовав вопрос с Толей, поутру собралась и вместе с Варенькой поехала в город к молодым. Толя назвал ей и цену продажи дома с участком. Ире показалось, что это может быть и подъемной ценой, если, конечно, поторговаться.
       Сначала она решила поговорить с Андреем, как-никак глава семейства, да и нагрузка по дому ляжет на него.
       Она видела, как у Андрея загорелись глаза, когда она заговорила о доме и приусадебном участке, и как потухли тогда, когда речь зашла о цене.
       - Погоди ты не расстраивайся, если ты не против, давай поделимся предложением Вареньки с Машей, и тогда уж вы в отдельности каждый переговорит со своими родителями. В конце концов, валите все на Варю.  Ей это сойдет с рук. Я разрешаю.
       - Да, валите на меня, - сказала подошедшая Варенька, - Я очень, очень хочу, чтобы вы жили рядом с нами. Чтобы я возилась с Никиткой. А вы никогда больше не ругались с дедушкой Степой. Помиритесь с ним, пожалуйста.
       - Я обещаю тебе, помирюсь. Обязательно помирюсь.
       - Ура-а, - закричала Варенька, - мы будем жить вместе.
       - Варенька, - осадила ее мама Ира, - еще ничего не решено.
       - Решено, решено, я все вижу. Кто хочет, тот всего добьется, - и она побежала к Никите.
       Варенька была права, она на сто процентов была права, потому что уже через месяц в доме шел косметический ремонт, а Андрей не без помощи Толи осваивал свое хозяйство.
       - Я хочу быть готовым к посевной, - сразу же заявил он, как только сделка по покупке дома и участка была оформлена.
       Денег, конечно, пришлось подзанять у кого только можно, да, слава Богу, мир не без добрых людей.
       А что касается Вареньки, так она своего добилась, заодно и проблемы близких ей людей помогла порешать. Достойно порешать.