Ловушки памяти. ч. 2. гл. 11. Ночное безумство

Глава 11. Восхитительное ночное безумство.

Мы вышли из отеля, и Роберт поднял руку. В то же мгновенье, где-то  в глубине улицы, вспыхнули автомобильные фары, и к нам бесшумно подъехал серебристый Ягуар. За рулём сидел водитель – здоровый араб самого устрашающего вида. Не успели мы устроиться на заднем сидении, как из-за угла показалась толпа несущихся к нам людей. Все они держали в руках большие фотоаппараты и истошно вопили:

-Роберт, Роберт! Посмотри на меня!

-Поехали, – прикрикнул Стронг на водителя, и развернул ко мне своё прекрасное лицо. В серых глазах промелькнула ярость.

-Папарацци достали? – скорее констатировала, чем спросила я.

-Достали, – эхом отозвался Роберт, – я зашёл в «Ритц» с другого входа, оставив их дожидаться меня там, но они быстро сориентировались.

-Что здесь удивительного? – я пожала плечами, – это – их работа. Хорошая или плохая, но работа. И если они профессионалы, то должны были вычислить вас. И сделать-таки свои фотографии.

Стронг посмотрел на меня с некоторым сомнением, потом признался:

-Знаешь, а я отвык общаться с такими людьми, как ты.

-В смысле?

-Те, кто меня окружает, ненавидит папарацци. Потому что сыты ими по горло. А тебе это кажется забавным.
-Да, ведь я – не знаменитость, как вы, или как ваши звёздные подружки. Они хоть и презирают жёлтую прессу, но регулярно появляются на её страницах, и, похоже, совсем не против  лишний раз «засветиться». Какой прекрасный повод – сходить в супермаркет в дизайнерском наряде! Меня, типа, снимают каждую минуту! Разве простая девушка может похвастаться этим?

-По-твоему, это всё прикольно? – прищурился англичанин, откидываясь назад на сиденье из мягчайшей кожи шоколадного оттенка. Его лицо стало холодным и неприступным.

-Я просто считаю, –  мой голос непроизвольно дрогнул, – что в каждой профессии есть свои издержки. Если ты решил стать известным человеком, то просто обязан принимать как должное усиленное внимание со стороны папарацци и поклонников. Без них ты ничего не стоишь!

Я больно прикусила язык, но было слишком поздно.  Неделикатное  высказывание уже сорвалось с моих уст, и, наверняка, сильно задело Стронга.  Он сидел неподвижно, и смотрел прямо перед собой.  Скорее всего, парень  крепко пожалел, что связался со мной. Я сделала всё, чтобы  разозлить его.

А ведь мама предупреждала меня: говорить то, что думаешь – признак слабоумия!

Интересно, он высадит меня из своего Ягуара сейчас, или подбросит обратно, в гостиницу?

Молчание длилось, как мне показалось, целую вечность. Наконец, Роберт повернул ко мне лицо, и тихо произнёс:

-Ты что-то скрываешь.

Меньше всего я могла ожидать от него таких слов! Всё что угодно, например: «извини, я вспомнил, что у меня сегодня ещё одна важная встреча, и нам придётся расстаться прямо сейчас». Или: «твой плохой английский утомил меня настолько, что я больше не хочу его слышать». Но Роберт Стронг повёл себя иначе. Он почему-то заподозрил меня в скрытности, а значит, его некоторым образом интересует то, что происходит в моей голове.

Я улыбнулась, и абсолютно серьёзно сказала:

-Да, я многое скрываю.

Англичанин внимательно посмотрел мне в глаза, и попросил:

-Расскажи мне о себе. Пойми, это очень мучительно – о чём-то смутно догадываться, но не знать наверняка.

-Однажды в детстве, когда мне было четыре или пять лет, я была в гостях, и стащила там игрушку, – таинственно прошептала я, и воровато оглянулась по сторонам.

-Игрушку? – непонимающе повторил Стронг.

-Ну, да. Резинового пупсика. Маленького такого.

Актёр пару секунд молча смотрел на меня, затем его лицо озарилось невесёлой улыбкой:

-Спасибо. Мне стало намного легче. Надо полагать, теперь я знаю о тебе всё?

Я кивнула. В  глазах Роберта читалось явное разочарование. Мне было непонятно, зачем этому красавцу понадобилось вытряхивать из малознакомой девушки откровенные признания, касающиеся её жизни. Может, он сейчас работает над какой-нибудь ролью, и непридуманные истории реальных людей вдохновляют его?

Однако, этот Стронг совсем не глуп, и прекрасно понимает, что ничего путного от меня не добьётся, ведь мы  впервые повстречались всего лишь пару часов назад. Почему я должна выворачивать перед ним душу?

Мы снова замолчали, но, на этот раз, тишина вовсе не показалась тягостной. Присутствие рядом Стронга волновало, и это было даже приятно. Я слышала, как учащённо колотится моё сердце. Чувствовала, как запах его парфюма, смешанный с природным ароматом  кожи, проникает в мои лёгкие с каждым глубоким вдохом и опьяняет, словно крепкое вино.

Странно, но я заметила, что его  пальцы дрожат, и он пытается унять эту дрожь, сжимая кулаки. Он тоже волнуется? Нет, это невозможно! Сколько у него было таких, как я?

Я встряхнула головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Но, не тут-то было.

 Ничего более странного со мной никогда  не происходило. По крайней мере, в последнее время. Общение с другим представителями мужского пола – с Навигатором, Филиппом или Лавровским, не вызывало во мне такую бурю эмоций. Не будь этот человек недосягаемой голливудской звездой, я бы предположила со стопроцентной уверенностью, что это – ОН. Нет, не так. Я бы ХОТЕЛА предположить, что Роберт это – ОН.  Потому что никто не в состоянии так перевернуть мою душу, как этот идеальный англичанин с говорящей фамилией. И не важно, что мы знакомы совсем недолго.

Но мой любимый – Ясный. Его речь была отчётливо слышна на той записи, в доме. Он прекрасно говорил по-русски, а Роберт Стронг  вряд ли знает хотя бы один иностранный язык. И это обстоятельство исключает его из списка кандидатов на роль хозяина моего сердца. Как ни печально признавать сей факт.

Однако, возрастающая симпатия к этому парню начинает меня немного настораживать. Ведь, прежде всего, я здесь по делу, и имею некоторые обязательства перед своим начальником. И не важно, что сейчас он просыхает  у себя в номере, подложив под себя, словно подушку, отзывчивого референта Кристину. Наверное, так просто удобнее. Тем не менее, я должна беседовать с этим Стронгом исключительно о делах, и не позволять ему переводить тему разговора в опасное русло.

-Куда мы едем? – запоздало поинтересовалась я.

-Я же говорил, в клуб. Ты любишь танцевать?

-Вообще-то, да, – призналась я, – но делаю это редко. В Москве у меня нет времени ходить по ночным заведениям.

-И чем же ты занимаешься целыми днями?  – живо отреагировал Роберт. Чёрт! Он опять пытается вывести меня на личный разговор! Ну, уж, нет! Я больше не позволю ему манипулировать собой!

-А там, в клубе, мы сможем поговорить о работе над картиной Николая Лавровского? – я намеренно не ответила на вопрос собеседника,  чтобы пресечь любые попытки заигрывания со мной.

-Да, – голос Стронга сделался более суровым, – там есть VIP, где мы и расположимся. Ты попробуешь меня убедить. Я дам тебе эту возможность.

Будучи вполне довольной  его ответом, я замолчала, отвернувшись к окну.

Через пару минут Ягуар плавно подвёз нас к неприметной, на первый взгляд, двери, около которой стояли два огромных чернокожих охранника с рациями.

Молчаливый шофёр Роберта вышел из машины и открыл передо мною дверцу. Я выбралась наружу, и с удовольствием размяла ноги. Надо же, только что заметила, что во время поездки заняла очень неудобное положение, и почему-то так и не догадалась сменить его. И вот результат – мои бедные конечности затекли и одеревенели! Похоже, тут всё дело в Стронге. Его воздействие  на меня очевидно!

Актёр тоже вышел из машины, приблизился ко мне, и обнял за талию, как  давнюю подружку. Не говоря ни слова, он потащил меня к дверям. Охранники без малейшего промедления пустили нас внутрь.

Очутившись в полутёмном коридоре, я чуть было не оглохла от громкой музыки. Кажется, это был прогрессив транс.

-Какой странный клуб! – прокричала я на ухо Роберту. Затем, хотя и с опозданием, но всё же, скинула с себя его руку. Какое право он имеет так бесцеремонно хватать меня, даже не спросив  разрешения?

-Почему странный? – Стронг выглядел уязвлённым. Вероятно, ему нечасто приходиться сталкиваться с такими упрямыми, несговорчивыми особами, как я.

-Вход какой-то непарадный, – я пожала плечами.

-Это – только для своих, – пояснил актёр, – а около парадного, как ты выразилась, входа, сейчас стоит целая толпа, жаждущая проникнуть сюда. Ужасное столпотворение. Строжайший фейс-контроль. Огромные списки гостей. В общем, полное сумасшествие. На данный момент, этот клуб – самый популярный в Лондоне, и оказаться здесь – мечта любого.

-Но, где же, обещанный вид на город? – напомнила я, рискуя навсегда запомниться Стронгу,  как девушка с дурным характером. Неделикатная и грубая. Ну, и пусть! Если начну вести себя иначе, он возомнит, что нравится мне.

И, пожалуй, будет прав!

-Подожди ещё чуть-чуть, – невозмутимо отреагировал англичанин.

Он легонько подтолкнул меня вперёд, и в полумраке коридора показалась ещё одна дверь, за которой скрывался лифт. Стронг нажал на кнопку вызова и  уставился на меня так, как будто давно не видел. Его манера общения начинала казаться мне всё более и более странной, но самое непостижимое заключалось в том, что я что-то почувствовала к этому насмешливому англичанину. И вовсе не потому, что он был звездой, а я – обычной девчонкой из России.

Просто, его присутствие сводило меня с ума.  Близость волновала.  Его волосы, светлые, вьющиеся, и немного спутанные, как будто специально были созданы для того, чтобы мои похолодевшие от волнения пальцы зарылись в них. Безумно хотелось притянуть к себе его лицо, и приникнуть к этим прекрасным насмешливым губам своими губами. Стереть с них привычную холодную улыбочку. Сделать так, чтобы эти серые таинственные глаза наполнились страстью и вожделением.

Поймав себя на таких странных мыслях, я не на шутку перепугалась. «Приди в себя, Мила!» – приказала я подсознанию, – «ты отдана другому мужчине! Храни ему верность, и не забывай, для чего ты здесь!»

Лифт подъехал бесшумно, и Стронг первым зашёл в узкую кабину. Я последовала его примеру. Места внутри было маловато, и мы стояли друг напротив друга, лицом к лицу.  После того, как створки захлопнулись,  я была вынуждена потесниться ещё немного.  Шагнув ему навстречу, я почти оказалась в его объятиях.

-О! Мне бы хотелось  застрять здесь, на целую ночь, – тихо произнёс Роберт, склонившись надо мной.  В его голосе слышалась едва различимая усмешка, из-за которой было невозможно понять, – шутит он, или говорит серьёзно.

-А я боюсь замкнутых пространств, и сразу начинаю задыхаться, – возразила я, отводя взгляд.

-Со мной тебе бояться нечего, – спокойно ответил англичанин и как-то странно посмотрел на меня.

Его прохладные, нервные пальцы, легонько коснулись моей щеки. У меня сбилось дыхание. Я, непроизвольно, сделала шаг назад, и упёрлась спиной в дверцы лифта. Роберт тут же отдёрнул от меня руку, и, неожиданно торжественно, возвестил:

-Приехали!

Я развернулась к нему спиной, и выскочила из кабины, как угорелая. Мы оказались в огромной зале, отделанной в восточном стиле. Вместо светильников здесь повсюду пылали свечи. Они были везде – на полу, на столах, на подвесных стойках, на резных табуретах, и даже плавали в вазах с водой. Ненавязчиво пахло благовониями. Из колонок лилась спокойная музыка, странная смесь электронных ритмов и азиатских напевов.

Из полумрака вышел невысокий крепкий парень, одетый в арабскую одежду. Не говоря ни слова, он пригласил нас следовать за ним, и быстро зашагал вперёд по полутёмному коридору. Через мгновение мы оказались в  комнате с огромными окнами. Они были распахнуты настежь, и из них доносились звуки ночного Лондона. Я подошла к окну, и стала с восторгом разглядывать мерцающие внизу огни. Мы забрались очень высоко, а я даже и не заметила этого!

-Не знала, что здесь есть такие виды! – смущённо пробормотала я, не глядя на Стронга.

-Ты ещё очень многого не знаешь.

Я не понимала, как реагировать на подобные высказывания. Завалить Стронга вопросами, или сделать вид, что не расслышала последней фразы. Подумав, я предпочла последнее.

С усилием оторвалась от окна и обвела взглядом пространство, в котором мы находились. Эта комната, просторная, с высоким потолком, была обставлена в восточном стиле. Пол был выложен мозаикой, в убранстве стен присутствовали разноцветные ткани с этническим рисунком, а по углам дымились высокие курильницы, источая ароматы фиалки и ландыша.

-Так вот, как вы отдыхаете! – неожиданно для самой себя, воскликнула я, – там, внизу, в клубе, все веселятся и танцуют, общаются, любят друг друга… В общем, живут. А вы вынуждены проводить время в закрытых VIP залах, избегая повышенного внимания к своей персоне. Разве, это не скучно?

-Тебе хочется туда, к людям? – упавшим голосом, спросил Роберт.

«Нет, идиот! Мне сейчас  хочется поцеловать тебя, но лучше никому не знать об этом!»

Чтобы не выдать свои мысли, я отвела взгляд и стала разглядывать свои туфли.

-В Лондоне запрещено курить в общественных местах, – неожиданно сообщил Стронг.

-Да, я, в общем-то, и не собиралась, – моя растерянность была очевидной, – не курю, и другим не советую.

-В этом заведении можно курить кальян, – не слушая меня, возвестил мой спутник, – тебе ведь нравится кальян?

Его взгляд сверкнул в противоположном углу комнаты, словно осветив полумрак, царящий вокруг.

-Давайте кальян, – легко согласилась я, – в России почти в каждом уважающем себя ресторане предлагают его. И я пару раз пробовала, так что, и сейчас не откажусь.

Стронг кивнул и нажал на кнопку звонка. Через минуту к нам вошла миловидная девушка в изящном одеянии, с копной иссиня-чёрных вьющихся волос, и улыбнулась мне. Затем повернула своё лицо к Роберту и с почтительной вежливостью, опустив глаза, приняла заказ.

Так как есть мне совсем не хотелось, Роберту удалось уговорить меня лишь на зелёный чай с чабрецом.  Подумав, я попросила тарелку свежих лесных ягод.

Девушка церемонно поклонилась, и ушла.

Мы расположились на мягких диванах, стоящих друг напротив друга, и, неожиданно легко разговорились. Могло показаться, что мы были знакомы целую вечность. Вся неловкость между нами куда-то испарилась. Наверное, расслабляющая обстановка этого места, прекрасный вид на Лондон и приглушённый свет так действовали на нас. Я забыла об официозе и о Лавровском,  охотно позволив Стронгу вовлечь себя в беседу.

Он рассказывал о том, что дважды побывал в Москве, и оба раза – по делу. Жил в центре, рядом с Кремлём. Русские девушки показались ему очень красивыми, как и столица нашей страны. Хорошо отзывался о московских ресторанах и клубах, говоря, что такого великолепного обслуживания не встречал почти нигде. Разумеется, только в своём родном Лондоне.

-В Москве много свободы, и мало условностей. Всё очень демократично, – заметил он,  –  знаешь, именно там, у вас, я впервые попробовал кальян. Не помню, кто меня на это подбил, и с кем я курил, но мне, почему-то, запомнился этот опыт. И захотелось повторить его именно с тобой.

Я улыбнулась и ответила:

-Почему нет?

Вскоре в дверь постучали, и плечистый холёный парень внёс в комнату увесистый агрегат. Я догадалась, что это тоже, своего рода, кальян. Только более затейливый, чем мне приходилось видеть раньше. Он установил чашу из грейпфрута, и занялся углями. Затем взял трубку, и, с нескрываемым удовольствием, вдохнул в себя ароматный дым. Улыбнулся, одобрительно покачал головой, и протянул трубку Роберту. Тот распаковал одноразовую насадку, надел её на металлический наконечник, и  закурил.

-Как в Москве, – улыбнулся он, выпуская изо рта тонкую струйку белого дыма.

Мне показалось очень странным, что у Роберта Стронга, который так много путешествует по миру, и видел много прекрасных мест, возникла непреодолимая привязанность именно к России. Может, у парня в Москве случился сумасшедший роман? Я покосилась на него: спросить, или не спросить? Нет, это будет верхом неприличия. Воздержусь, пожалуй, от неделикатных вопросов.

Сделав пару затяжек, Роберт протянул мне трубку.

Табак был вишнёвым, с привкусом мяты. Я выдохнула струю дыма, и блаженно растянулась на диване.

-Ты похожа на довольную жизнью кошку, – заметил Стронг.

-Ты любишь кошек? – живо отреагировала я.

-Не очень, – признался мой собеседник, – гораздо больше я люблю собак.

-Вот уж, кто мне совсем не нравится! – воскликнула я, – они слюнявые и приставучие. И ещё, продадутся с потрохами за кусок колбасы. А кошка никогда не будет есть из чужих рук!

-А как же собачья преданность? – удивлённо спросил Стронг. Похоже, парень был всерьёз озадачен моими словами.

-А мне не нужна ничья преданность. Хочу, чтобы меня  любили лишь те, кого люблю я. Чувства остальных меня мало волнуют! – пожалуй, чересчур резко, ответила я.

-Ты сейчас про животных, или про людей? – насмешливый голос Роберта сумел вывести меня из спокойного состояния.

Я смутилась. Как может рассуждать о человеческих отношениях, любви и верности тот, кто ничего не понимает в этом? Кому нужны теории? К чему лицемерные заявления, если хочешь говорить только правду? Наверное, мне следует помолчать.

Виновато глядя на Роберта, я пробормотала:

-Этот кальян ударил мне в голову. Нужно немного размяться и прийти в себя.

Я встала с дивана и снова подошла к окну. Прохладный воздух  ночного города и табак с вишнёвым привкусом,  и, впрямь, опьянили меня. По-прежнему глядя на Лондонские огни, мерцавшие где-то внизу, я стала покачивать бёдрами в такт тихой музыке, доносившейся до меня из динамиков. Вскоре, подключились и остальные части моего тела. Сначала неуверенно, как будто, между делом, потом, отдаваясь своим желаниям всё сильнее и сильнее, я развернулась, и стремительно вышла на самый центр комнаты, оказавшись всего в какой-нибудь паре метров от Роберта. Танец всё сильнее и сильнее захватывал меня, и вот я уже плавно и грациозно двигаюсь по выложенному мрамором полу, скинув неудобные туфли. А Стронг, словно заворожённый, наблюдает за мной со своего дивана, не говоря ни слова. Мне не было страшно, что я могу показаться этому голливудскому снобу легкомысленной или ненормальной. Почему-то, в глубине души жила уверенность, что он не осуждает меня, а искренне любуется моим спонтанным танцем.

Музыка в  голове становилась всё более и более отчётливой, вытесняя из сознания  предрассудки и робость.  Я тряхнула волосами, и они устремились вверх, чтобы затем, хлёстко и пружинисто, приземлиться на  плечи. Стронг протянул ко мне руки, и еле слышно, попросил:

-Иди ко мне.

Он уже не выглядел расслабленным и умиротворённым, как десять минут назад. В его жестах, осанке, взгляде,  сквозило напряжённое стремление хищника заполучить свою добычу, во что бы то ни стало. Нагнать её, подчинить себе, навязать свою волю. Но меня не напугал этот противник. Я жаждала его власти над собой, хотя и чувствовала, что могу дать любой отпор, если возникнет такая необходимость.

Продолжая двигаться под музыку, я отрицательно покачала головой, отказываясь приближаться к Стронгу. Между нами возникла странная игра, названия которой никто из нас не знал. Мой танец волновал англичанина, а меня сводила с ума его глаза, озарённые безумной страстью.

-Иди ко мне, – снова позвал он. Его голос, слегка охрипший от волнения,  заметно дрожал. В моих висках заклокотал пульс. Внизу живота потеплело, а во рту пересохло, как в пустыне.
 Я практически не отдавала себе отчёта в том, что делаю. Вытянув вперёд руку, я безмолвно пригласила Стронга потанцевать со мной. Он повиновался не сразу.

 Неуверенно поднявшись с дивана, Роберт двинулся ко мне, не сводя своих  сияющих от возбуждения глаз с моего лица.

-Вообще-то, я не люблю танцевать, – прошептал он, подходя ко мне почти вплотную. Его лёгкое дыхание со вкусом вишнёвого табака охладило мою пылающую кожу.

-Можно сделать исключение? – прошептала я, касаясь губами мочки его уха, – устроим здесь свой филиал дискотеки.

Он едва заметно кивнул:

-Но, давай ограничимся лишь медленными танцами.

Обняв меня за талию, Роберт с силой прижался ко мне. Я обвила руками его шею. Затем, дала себе волю, и сделала то, чего очень хотела – запустила пальцы в его роскошную шевелюру. Однако, быстро одёрнула руку, не будучи уверенной, что ему это доставляет удовольствие.

 Мы медленно двигались под музыку, но пока не решались на что-то большее.

Наконец, Роберт прошептал:

-Ты мне очень нравишься.

Я хотела крикнуть на весь Лондон, что чувствую то же самое, но вовремя остановилась,  предоставив ему самому сделать вывод. Однако, Стронг не был удовлетворён моим безмолвным ответом. Его лицо побелело, а рот болезненно сжался. Он крепко схватил меня за подбородок, и отчётливо спросил:

-Ты чувствуешь то же, что и я?

На этот раз, необходимость отвечать отпала сама собой – Роберт Стронг сделал одно стремительное движение, и вот уже его горячие, властные губы ласкают мои губы. Казалось, мы оба перестали дышать. Воздух оказался нам попросту не нужен. Мы обжигали друг друга  беззвучными стонами. Страсть, лихорадочно рвущаяся наружу,  сотрясала нас изнутри, словно раскалённая лава, готовая хлынуть из извергающегося вулкана.

Стронг легко подхватил меня на руки, и понёс на диван, не отрываясь от моих обезумевших губ.

Аккуратно, словно хрупкую статуэтку, он опустил меня на мягкие подушки, и тотчас прижался ко мне всем телом, припечатав к спинке ложа. Я, с нескрываемым наслаждением, снова зарылась всей пятернёй в его густых спутанных волосах, и отвечала на его поцелуи с неистовством дикой кошки. Роберта трясло, словно в лихорадке, да и моё состояние мало чем отличалось от настоящего помешательства. Он снова и снова находил мои губы,  проникая языком вглубь моего рта.

-Я хочу, чтобы это случилось не здесь, – выдохнул он, наконец, с явным усилием отстраняясь от меня, – поехали отсюда.

Не дожидаясь ответа,  он схватил меня в охапку, и поволок к выходу. Стремительно распахнул дверь, и на ходу бросил оторопевшей официантке свою кредитную карточку.

В тесной кабинке лифта Роберт снова дал волю своим губам и рукам, больше не считая нужным скрывать свои чувства. Я уже не могла сдерживать стоны, рвущиеся из самой глубины моей души.

Уверена, если бы в планах Стронга не было бы цели отвезти меня в тихое место, мы бы занялись любовью прямо там, в лифте.

Мы выскочили на улицу, и только сейчас я заметила, что там, в VIPе, забыла свои туфли. Ночь, пришедшая на смену ласковому весеннему вечеру, была влажной и прохладной. Впрочем, замёрзнуть мне дали. Водитель Стронга поджидал нас у самого выхода, по-прежнему невозмутимый и молчаливый. Роберт усадил меня назад, и устроился рядом.

-Ко мне домой! – приказал он шофёру.

 Присутствие свидетеля заставило нас прервать на время наше безумство, сопровождаемое поцелуями и обжигающими  прикосновениями. Я церемонно сложила руки на коленях, и отвернулась к окну, делая вид, что заинтересовалась видами ночного города. Стронг больше не пытался меня обнять, и лишь его ладонь тихонько легла на моё бедро.

Я чувствовала, что он смотрит на меня, в надежде поймать мой заблудившийся взгляд. Но я не торопилась повернуть лицо в его сторону. Сумасшедшее возбуждение, готовность следовать за Стронгом повсюду, только бы не отрываться от его губ, прошли. На смену этим чувствам явилось запоздалое раскаяние. Что я делаю? Неужели я способна настолько увлечься малознакомым мужчиной, что забыла о том, главном чувстве? О человеке, который ждёт меня где-то и не может найти? Что будет со мною сегодня с утра, когда я проснусь в объятиях Роберта, и пойму, что предала ту единственную любовь, предначертанную мне самой судьбой? Не дождалась своего избранника.

С этим прекрасным, как ожившая статуя, англичанином, ничего не случится, если я откажу ему. Он легко найдёт мне замену. Тем более, что я пока не успела занять слишком много места в его душе. Стронг забудет меня сразу, как только я выйду из его Ягуара. И, несмотря на то, что именно этого мужчину мне хотелось видеть рядом с собой в течение следующих ста лет, я приняла весьма консервативное решение:

-Роберт, отвези меня в гостиницу! – мой голос отчётливо прозвенел в тишине.

-Нет, – твёрдо ответил он, – я не отпущу тебя. Даже не мечтай.

-Это похищение? – резко вскинулась я.

-Что за игру ты затеяла, Мила? Зачем ты так? – тихо спросил он, поворачивая к себе моё потерянное лицо.

-Я не могу, – упрямо ответила я, и отстранилась.

-Тогда объяснись. Ты не можешь просто так уйти.

-Завтра мы снова увидимся, – я попыталась отвлечь его, словно неразумного ребёнка, – в семь часов, ты не забыл? Будет Николай, и мы все вместе обсудим ваше сотрудничество.

-К чёрту Николая! К чёрту всё, кроме нас  с тобой! – Стронг завёлся не на шутку, уязвлённый моим умиротворяющим тоном, – ты хочешь меня успокоить, как психа, как маньяка, от которого нужно избавиться?

Я отрицательно покачала головой. Стронг странно посмотрел на меня, и его лицо стало мертвенно-белым.

-У тебя кто-то есть, – догадался он, чуть погодя.

Я кивнула, и закусила губу.

-Но, тогда, – голос Стронга звучал надломлено, – зачем ты ТАК танцевала передо мной? Зачем позволила мне прикасаться к тебе, целовать в губы?

Я растерянно покачала головой и бессильно закрыла лицо руками.

-Кто он? – продолжал терзать меня англичанин, – я хочу знать, Мила. Кто он?

Больше всего мне хотелось ответить ему: «Не знаю!» И это было бы чистейшей правдой. Но я не могла так поступить. То, что мой единственный был далеко, вовсе не давало мне право любить кого-то ещё.

Ягуар бесшумно остановился рядом с входом в «Ритц». Я быстро оправила на себе одежду, и с мольбой посмотрела на безжизненное, окаменевшее лицо Стронга.

-Прости меня, если сможешь, – тихо попросила я, прежде, чем выйти.

Он ничего не ответил, и даже голову не повернул в мою сторону.

Из дверей гостиницы появился улыбающийся швейцар. Он распахнул дверь машины с моей стороны, и я ступила  на тротуар босыми ступнями. Не обращая внимания на недоумённые взгляды окружающих, я быстро зашагала внутрь, ни разу не оглянувшись назад.

следующая глава: http://www.proza.ru/2014/04/23/1685