Не надо мне такого папу!

                Эта история произошла давно, также в наших краях, в селе Гришино, Красноармейского района, Донецкой области. Жил там такой себе парниша – Михайло. Родители его взяли из детского дома 3 лет от роду, потому что похож был на них, понравился. Вырастили, из армии встретили, ждали помощи. Работяга был – все в руках горит, за что не возьмется. Веселун – спеть, сплясать, анекдот рассказать. Да только в личной жизни все ему не везло – не умел он с женщинами амуры вести. Он, с ними, как с товарищами, вот они от него и сбегали.
                Высокий, рослый, широкий в плечах, с обвислым животиком. Пшеничные кудри, ясные, голубые глаза, загорелый, до черноты. В нем была особая прелесть крепкого, сильного, здорового тела и доброй души. Со временем Михайло замкнулся в себе, стал выпивать и завел друзей, «которые его понимали». Родители были в отчаянии. Шли годы – отцу натикало 83 года, а матери – 82. Шкарбуны уже еле двигались по двору, управляясь с небольшим хозяйством. Отец – высокий, огненно-рыжий красавец, сохранил свой чуб, и даже зубы. Он, по-прежнему, покрикивал на Михайла и гонял мужчину, как собаку: « Михайло! Ты где? Пойди в сарай, дрова и угля внеси матери. Она будет печь топить!» Михайло спешил в сарай. Через минуту: «Михайло! Сбегай в сельмаг. У меня папиросы кончились!» Михайло бежал в сельмаг. Только вернулся: «Михайло! Возьми лопату. Надо почистить возле будки, уже кучи наложила собака». Михайло хватался и зачищал двор. Мать была другого склада. «Мишенька, сыночек! Садись завтракать. Я сготовила твои любимые вареники». Михайло усаживался и опрокидывал миску с борщом и с десяток вареников, размером с лапоть. Поесть он любил. Так они и жили. Родители мечтали о помощнице-невестке, а Михайло, за работой и за домашними хлопотами – хотя бы выспаться.
                В селе очень рано встают. В тот день, у Михайла поломался велосипед. В сельмаге новую цепь не купишь. Поехал Михайло в город Красноармейск, на базар, за цепью. Дело нехитрое. Купил. Возвращается назад. Вышел на свою остановку автобуса. Но прозевал – уже ускакал автобус. Надумал добираться попутками. Только вот так, он, нечаянно, попал на другой край города, где жила Милка. Она в тот день была на работе.
                Они встретились и познакомились. Милке хозяйка разрешила поставить свой столик в магазине и торговать без налога. Торговля пустяшная – газеты, журналы, кроссворды, канцтовары и детские книжки. У Милки сын – школьник, подрабатывала женщина. На одну пенсию не разгонишься. По советскому времени, пенсия была аж 50 рублей. Приходили новые времена, правление Горбачева. Начинались новые торговые отношения. Вот и Милка решилась на этот шаг. Михайло заскочил в магазин на минутку, но остался разглядывать товар. Наконец, выбрал газету «Телескоп». Решил познакомиться с продавщицей поближе. Милке покупатель понравился – вдумчивый, приценивается, купил газету. Почему же и не пообщаться? Все он увидел и все понял. А что тут понимать? Молодая, красивая женщина, но инвалид с ДЦП.  Работает, как умеет. Михайло задержался до вечера, и чуть не опоздал на очередной, уже вечерний рейс автобуса. Он ничего ей не пообещал. Она ничего не пообещала. Просто поговорили, и все.
                Дни шли за днями. Пролетело несколько недель. Визит сельского парня стал забываться. За день проходило до 80-100 человек. А еще дети – шум, гам, слезы-капризы. Всем надо было найти улыбку и доброе слово. И, не дай Боже, сорваться на крик или косо посмотреть в сторону покупателя, - все, потеряешь и хорошее место, и люди уйдут в другую точку отовариваться. Не один раз, хозяйка ставила Милку в пример: «Посмотрите, девчата, как она торгует – у нее все схвачено, она умеет ладить с покупателем, а вы орете на людей». Продавщицы злились на молодую женщину, но старались меньше ссориться с покупателями. С приходом Милки людей стало заходить больше – всем нужна была программа и бесплатные объявления.
                Был какой-то праздник. Михайло снова нашел предлог поехать в город. Заскочил еще раз в тот магазинчик. Он сам себе еще не мог признаться, что приводило его сюда. Да, за газетой. Он, этот «Телескоп», мог купить на любом углу в городе или на рынке. Но ноги сами привели его сюда. И снова потекла неспешная беседа, разговор ни о чем. На этот раз, Михайло узнал, что женщину зовут Милка, она в разводе, у нее есть маленький сын 8 лет. И, главное, что он ей понравился. Странная была женщина – не пила, не курила, а городская. Красивая, чуть-чуть подкрашена, а не вульгарная. Брюки одевала, как модница, но спереди был длинный фартук, как юбка, прикрывающий фигуру. Ее слабые ручки с трудом передвигали столик, но с деньгами она управлялась прекрасно, считала, как заправский кассир. Иногда, он видел ее рано утром в помещении ее работодателей, где она получала товар, под реализацию. Нагрузив несколько сумок, она, с болью на лице, тащила свое добро к автобусу. Редко, кто вызывался помочь. У нас не принято помогать. Каждый старается сам за себя. Михайло восхищался ее трудолюбием и стойким характером.
                Вот так, понемногу общаясь, они и сблизились. Поскольку, мама ее работала посменно, Милка пригласила парня к себе в гости. Михайло подружился с Даней, сыном молодой женщины. На свои 8 лет, Даня, был хозяйственный и ответственный мальчик. Маму он очень любил и в обиду не давал. Такой вот настоящий мужчинка. К Михайлу относился ровно, присматривался. Часто парень ловил себя на мысли, как ему хотелось остаться здесь жить – с Милой, Даней, их мамой. Тошно ему было дома – старенькие родители ревновали его и донимали расспросами, где он пропадает последнее время, боялись его потерять и остаться в немощи самим. Михайло успокаивал их и обещал привезти свою женщину познакомиться в ближайшее время. Так прошел год.
                В тот год весна, также, рано пришла. Деревья уже покрылись апрельской, нежной, изумрудной листвой. Запахи цветов и лугов заполняли дворы, и залетали в открытые настежь окна. Михайло решился. Он начисто выбелил в доме и покрасил ставни, окна, двери, забор, и даже будку. Чем удивил родителей и односельчан: «Ты, никак, к свадьбе готовишься?” Михайло прятал задумчивую улыбку и ронял: «Да, Мила приехать обещает на Пасху, с сыном. Я Даньке велосипед свой старый починил. Подружится с ребятами. В нашу школу будет на нем ездить». Качали головами соседи, злились родители: «Как же так! Мы растили-растили, а не смогли его удержать, выпивал. А ту какая-то городская, инвалидка, и Михайла нашего не узнать – не пьет, бросил курить, старается угодить». Сын отмалчивался. Родители решили проучить городскую «шалаву», чтоб «не вешалась на ихнего хлопца».
                Самый первый автобус в село Гришино идет в 6.30. На нем и приехали Милка с Даней. Радостные, немного взволнованные, они передали сумки с гостинцами мужчине, а сами, вместе, зашагали к частному сектору. Гордо шел Михайло. Видел, оборачивались сельчане и приветливо улыбались его гостье. Счастливое лицо ребенка дополняло гармонию их отношений. Наконец, зашли во двор. Огромный пес, кавказец, с проседью, не очень испугал гостей: «Полкан, мы тебе гостинец привезли!» Даня кинул косточку. Пес здорово удивился – его не баловали здесь мясом и костями. Приветливо завилял хвостом и без громового лая пропустил приежджих. Михайло завел Милу в спальню и показал на кровать: «Здесь – наша спальня, там (махнул рукой) – спальня Даньки, в зале – родители спят. Дом большой. Места всем хватит. Пойдем, покажу огород». Даня занялся велосипедом. Он вышел на улицу и стал учиться на нем ездить, заигрался с ребятами из соседних домов.
                А Михайло повел Милку на огород. За дощатым забором было целое поле. «Целых 80 соток земли. Я высаживаю здесь пшеницу, на корм. Вон там – кукурузу. Вон там – буряки. Вон там – по краю, подсолнух. Здесь, поближе, 10 соток картошки. А здесь – морковка, гарбузы и кавуны». Милка удивилась, как чисто на огороде, нет сорняков. Михайло тихо уронил: «Много работы, солнышко мое. Но работать, это ничего. Главное – чтоб ты со мной жила. И Даня. Тогда и работа не так тяжела будет». Женщина поддержала разговор: «Помощников можно будет поискать. Так во всех селах делают, где большие паи. А по результатам рассчитываются». Еще немного поговорили, а затем расселись за столом – праздновать. Удивлялись родители. Отцу и матери полные рюмки самогонки наливал, а сам и не понюхал: «Да, не хочется мне! Вот мы, с женой, винца капельку тяпнем, и – хватит». Резануло по сердцу стариков – «с женой». Жаба их задавила.
                Жили уже неделю Михайло с Милкой. Тихо разговаривали, под вечер включали музыку и шли на огород. Михайло тяпал или траву рвал. Милка выносила сорняки за пределы огорода, складывала на кучу. Как стемнело, разожгли там костер, напекли с два десятка картошин. Темно-синее небо, усеянное звездами, которые висели низко-низко. Казалось, протяни руку и ухватишь красавицу за хвост. Ели горячую, ароматную картошку, посыпая солью, и ничего не было вкуснее этой обуглившейся вкусности. Даня уселся на руки Михаилу. Да так и заснул. Умаялся. Бережно, чтобы не разбудить мальчика, мужчина отнес его на кровать, укрыл аккуратно одеялом. Пошли в дом и, неожиданно, наткнулись на пса. Умная собака признала в Миле хозяйку, лизнула руку и убежала по своим собачьим делам. Но Михайло нахмурился: «Кто пса отпустил? А если кого покусает? Рано еще – нет и 11 часов вечера». Но – усталость, и завтра на работу. Забылось.
                Утром Милка вынесла песику поесть – кашу и остатки завтрака. Высыпала. Пес благодарно поел. Только зашла в дом, слышит, жалобно воет собака. Что такое? Вышла посмотреть. Миска перевернута. Палкой тащит миску мать Михайла. «Зачем вам собачья миска?» - удивилась женщина. Зло блеснули глаза: «Нельзя тебе кормить Полкана. Привыкнет к тебе и не будет на чужих лаять!» Через несколько дней история снова повторилась. Теперь, мать Михайла ожесточенно била собаку палкой, приговаривая: «Мы – твои хозяева, а не она. Не ешь с ее рук!» Пес скулил, жалобно выл, пытался спрятаться в будку. В окошко Милка увидела, что еду из собачьей миски старуха отдала курам. Михайло снова ничего не услышал и не узнал. Ей не хотелось огорчать мужчину такими пустяками. Каникулы заканчивались, и близился день отъезда. Через 4 дня пора было уезжать. Даня, по утрам, помогал доить корову, приносил ей корм на ночь, выводил пастись на пастбище. Для этого он садился на велосипед, привязывал цепочку к рулю и потихоньку ехал, корова шла рядом. Пастбище было за селом – 3 км. Раньше на пастбище корову выводил Михайло. Мужчина радовался помощнику и поговаривал о собственных детях.
                То утро запомнилось Милке и Дане на всю жизнь. С утра шел дождь. Михайло ушел на работу. Старики толклись в летней кухне. После завтрака, Милка собрала остатки, перемешала с кашей, и вынесла поесть Полкану. Собака не отзывалась. Женщина поставила миску поближе к будке и заглянула вовнутрь. Будка была пуста. Из-за сарая слышалось жалобное попискивание и вой собаки. «Полкан!» - позвала она. Калитка из огорода, с треском, распахнулась, и выскочил пес. Его глаза безумно сверкали, он побежал прямо на Милку. Его спина была в ссадинах. На морде запеклась кровь. Женщина еле успела войти в коридор и закрыть дверь. Ее сын Даня, все это видел. Через окошко, он видел, как злобная псина кинулась на его мать. Он схватил мать за руку и втащил в коридор. Дождь припустил с новой силой. Во двор вошел Михайло. Он подозвал ласково пса, осмотрел его раны и привязал. Миску, с едой поставил прямо в будку. Пес ел, словно его неделю не кормили. Потом, Михайло помыл руки и зашел в дом.
                «Мы едем домой!» - строго заявил Даня. Он собрал вещи и взял мать за руку: «Спасибо за все. Нам пора!» Михайло молчал. Он не знал, что делать и что говорить. Все рухнуло. Старуха спряталась в летнюю кухню. Старик ушел в сарай, к корове. Теперь некому ложить корм, ведь мальчик уезжает, а Михайле давно пора на работу. «Мама, папа! Что все это значит?» - громко спросил, наконец, в раскрытую дверь. Они молчали. И тогда снова заговорил мальчик: «Как вам не стыдно! Что вы все творите! Вы же, дядя Михайло, знали, что у вас родители против. Зачем нас позвали сюда? А вы – вы же старики, должны быть мудрыми, зачем с нами так поступаете? Я вам корову ухаживал. Я помогал, как умел. Мамка с огорода не вылезала, тоже помогала. А вы на нас собаку направили. Вы – звери! Позор вам! Никогда и никто к вам не придет жить. Вот увидите!»
                Милка онемела от горя. Михайло нес сумки, с вещами. Подъехал автобус. Дождь перестал. Ласковое солнце вышло покрасоваться. Водитель весело обратился к ним: «Добрый ранок! А что там у вас произошло? Говорят, собака оторвалась и кинулась на вас. Так привяжите ее покрепче! Что, уже уезжаете, кончились каникулы?» Это – село. Шило в мешке не утаишь. К вечеру все село будет гудеть, и все будут знать. Михайло поник головой. Милка отвернулась от окна. «Нет, дядя! Не оторвалась. Его мать спустила на нас собаку. Она каждый день била Полкана. Дядя Михайло знал. Не надо мне такого папу! Она натравила на нас пса! Зачем? За что?» Мальчик заплакал. Заплакала и Милка. В автобус стали садиться пассажиры. Они были уже в курсе событий: «Подавай на них в суд, девонька! Не церемонься!» - советовала бойкая бабка в фуфайке и кирзачах. «А, может, они еще помирятся?» - засомневалась девица, в горошковом платье и длинной русой косищей. Мужики подходили к Михаилу и что-то у него спрашивали. Тот качал головой, отворачивался, но не уходил. Наконец, автобус тронулся.
                Через много лет, Милка услышала новости. Родители Михаила прожили еще добрых 5 лет. Они сами выбирали ему жену. Спрашивали по селам, по знакомым. Некоторые женщины поселялись. Но жить долго не смогли, старики вмешивались. Одна женщина даже родила Михайлу сына. Не ужилась и она. Наговорили про нее старики, что водит мужиков домой, когда он на работе. Выгнал он женщину, со скандалом и позором, с младенцем на руках, полгодика еще не было. Когда не стало стариков, позвал он жить эту женщину обратно. Приехал к ней, где она жила с родителями своими, уговаривал. Но она его и во двор не пустила. Отказалась. Нашел пьющую. Она ему летнюю кухню и сараи спалила, по-пьяни. Продал половину имущества, сдавал свой земельный пай, тем и жил. На работу не ходил. Спился совсем. Не раз, и не два, забегал в магазин к Милке. Винился, умолял вернуться к нему. Милка молчала, и разговаривать с ним не хотела. Умер он зимой. В дом пустил квартирантов. Сам пристройку себе налепил. Напутал что-то с дымоходом. Замерз в этой пристройке. Ему тогда было 43 года.
                КОГДА ПРИХОДИТ СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК ПАСХИ, МИЛКА МОЛИТСЯ О СВОИХ РОДНЫХ И БЛИЗКИХ, НЕ ЗАБЫВАЕТ И МИХАИЛА. ЦАРСТВО ЕМУ НЕБЕСНОЕ.
                23апреля 2014г