Душа

   Виктору Степановичу снился чудной сон - будто летит он по небу. И не просто летит, а медленно-медленно поднимается вверх. И странное чувство, легко как-то, каждая клеточка организма ничего не весит, как у космонавтов на орбите. И плывёт он себе в пространстве не завися от разума. На мгновенье даже показалось странным, что и разум-то ничего не хочет, он также хочет плыть и не напрягаться.
   Виктор Степанович был по жизни человеком волевым, поэтому даже во сне он возмутился на это обстоятельство и попробовал разумом повернуть налево. Нет, организм никак не реагировал. «Вправо!» — скомандовал он. Всё тщетно, организм плыл во вселенной и наслаждался лёгкостью и свободой. Виктор Степанович немножко удивился, но чувство новизны и наслаждение от лёгкости полёта пересилили недоумение. Он поддался этому чувству и поплыл дальше...
- Ну что? - раздался вопрос у самого уха, но в тоже время вокруг — и рядом, и далеко.
- Что? - удивлённо спросил Виктор Степанович.
- Как настроение? Нет желания вернуться в своё тело с его земным притяжением и земной ответственностью за свои поступки и решения?
- Да как-то нет пока. Не мешай, дай выспаться.
- Хорошо, это твоя воля — сказал голос и замолчал.
     Виктор Степанович плыл, (или летел) ему навстречу попадались какие-то люди — некоторых он не знал совсем, некоторых он узнавал в лицо, но никак не мог вспомнить, где он с ними пересекался. Да и шутка ли, на такой должности поперевидал он тысячи разных лиц. Про себя подумал - «Проснусь, надо будет заглянуть в фотоальбомы и в телефонные книжки, освежить память».
    Через какое-то время он, почувствовав себя отдохнувшим и готовым проснуться, поблагодарил вселенную за такой приятный сон, но ... пробуждение не наступало. Он проплыл ещё какое-то время и уже начал даже переживать во сне: «Что ж такое? Ну хватит уже, отдохнул! У меня сегодня важное совещание, мне нельзя проспать!»
- Нельзя. Но ты его сегодня проспишь - снова раздался тот же голос.
- Ну уж нет! - возмутился Виктор Степанович, - Ни разу в жизни не проспал и сегодня не просплю!
- Не проспишь — как-то легко согласился голос.
- Вот так-то! — удовлетворённо сказал Виктор Степанович.
- Не проспишь, но ты на него не попадёшь.
- Как это?
- Вернее, попадёшь, но тебя там не будет?
- Ещё лучше. Это-то как?
- Всё просто. Ты умер.
- Ага, сейчас - попробовал засмеяться Виктор Степанович.
- Ну не сейчас — спокойно продолжал голос, - уже вчера вечером.
- Ну-ну...
- Господи — сказал голос, - какие же вы все одинаковые! Умрут и, наслаждаясь полётом, ни в какую не хотят верить, что они могут умереть. Вы бы так верили при жизни на земле  — вот это был бы рай!
- Слушай, отстань, а! Всё! Я сплю и жду будильника!
- Да на тебе будильник, делов-то.
   У самого уха привычно заверещал будильник.
- Ну вот. - облегчённо вдохнул Виктор Степанович — Прощай, мой странный сон. Спасибо, мне было хорошо.
- Я не прощаюсь. Я посмотрю, как ты будешь пробуждаться.
   Виктор Степанович начал пробовать силой воли вырывать себя из сна. Но ничего не получалось. Он продолжал плыть в пространстве.
- Да что ж такое-то?! — возмутился он.
- Тебе помочь? - вежливо спросил голос
- Помочь в чём?
- Помочь вернуться.
- Куда?
- Куда ты рвёшься. В твою спальню.
- Ну помоги, уж будь так добр!
- Хорошо. Смотри.
    Виктору Степановичу открылся вид его спальни и он увидел себя самого, лежащего в своей кровати. Рядом сидела жена, в комнате были какие-то люди. Жена плакала.
- Что за чушь? Таня! - позвал он жену, - Не плачь, ты чего? Я тут!
- Слушай, у меня других дел навалом, ты скажи сразу, насколько тебя оставить одного?
- Что? - не понял Виктор Степанович.
- Ну сколько тебе нужно времени, чтобы ты осознал? А потом поговорим.
- Я не знаю – растерянно сказал бывший хозяин спальни, глядя на жену.
- Это понятно, никто не знает. Но чтобы ты лучше соображал, скажу пока лишь одно — время ограничено. Думай.
- В смысле, ограничено?
- Всё, я улетел. Прилечу, объясню. По опыту знаю, что сейчас с тобой бесполезно разговаривать.
- Погоди, а как..? - Виктор Степанович замолчал на полуслове, продолжая смотреть на происходящее в спальне.
            
    Сколько он смотрел на себя самого, он не помнил, но из оцепенения его вырвал тот же голос.
- Ну что - сказал голос, — проникся или всё ещё не веришь?
- Погоди, чем я должен проникнуться, я что-то не пойму?
- Тем, что тебя нет.
- А как я с тобой разговариваю?
- Настаиваешь, что ты есть?
- Конечно, есть. И буду!
- Конечно, будешь, душа вечна.
- Слушай, а тебе чего вообще надо-то? Ты кто вообще?
- Да банально всё, я твой ангел-хранитель. Скажу честно, намучался я с тобой. Ты же себя не берёг никогда. То разборки эти ваши постоянные — того и гляди шальной пулей прибьёт, то на машине гонял, что не знаю, кто тебя там хранил после ста тридцати километров в час. Я лично не поспевал. То на своих деловых встречал пил непотребно, что мог тыщу раз упасть виском об угол или в бассейне утонуть.
- То есть ты про меня всё-всё знаешь?
- Конечно, знаю. Никто про тебя всё-всё не знает, только я. Сейчас малость отдохну и приму следующую душу на сохранение. Может со следующей полегче будет.
- Чудно — сказал Виктор Степанович.
- А с другой стороны знаешь, даже интересно было с тобой. Какой-никакой вызов мне. Да и очки мне за выполнение задания. Не в детстве же ты, например, в речке утонул, всё ж я справлялся со своими обязанностями. Да ещё с таким бешенным, как ты. Зачтётся мне — голос засмеялся.
- Чего тебе зачтётся? — Виктор Степанович вдруг почему-то разозлился — Зачтётся ему? Сейчас-то почему я умер? Почему не уберёг? Мне всего-то сорок восемь лет!
- Ну знаешь, это уже не моя вотчина. Сердце у тебя не выдержало. Загнал ты себя, дружок, а людям, которые сердце и печень сами сажают, потом даже ангелы помочь не могут. Это ты уж извини. Вот предстанешь пред очи Создателя, он тебе там доходчиво объяснит, что к чему...
    Замолчали. Каждый думал о своём.
- Ты чего объяснить-то хотел? - через какое-то время спросил Виктор Степанович.
- Ах, да! Самое главное-то! — спохватился ангел-хранитель — Спешу донести до вашего сведения, многоуважаемый Виктор Степанович, что Душе вашей, как и любой другой,  до встречи с Создателем положен срок длиною в сорок дней с момента смерти. Получите и распишитесь — ангел  говорил специально торжественно, как и было привычно Виктору Степановичу, нынче чиновнику городского масштаба. Правда, уже бывшему.
- В смысле, срок длиною в сорок дней?
- В прямом смысле. У тебя, вернее, у твоей Души, есть сорок дней на то, чтобы побывать там, где ты не успел побывать, но очень хотел бы. Посетить людей, которых ты хотел бы увидеть. В общем, распоряжайся этими днями как хочешь. Этот порядок был заведён у мудрого Создателя абсолютно для всех, ибо раньше не было всяких самолётов-поездов, а каждый человек, по мнению доброго Создателя, должен иметь шанс увидеть все его творения на этой прекрасной планете. Например, житель северной страны может захотеть увидеть тропики, вулканы или водопады других континентов. А житель пустыни должен иметь шанс увидеть снег. Ну и так далее...
- Да понял я, понял.
- Ну а раз понял, то не теряй времени. Хотя, тебе проще, ты, будучи чиновником и не только, много уже повидал на земле, так что может тебе ничего и не захочется. Но это твой выбор. Как впрочем и всегда в жизни - свой выбор каждый всегда делает сам.
- Слушай, а могу я ещё хоть на что-то повлиять, что-то переделать?
- Ах, да — снова спохватился ангел-хранитель, - снова забыл. Наверно, всё же старею. Явного вмешательства в дела земные тебе никто не позволит, но у тебя есть возможность ровно три раза придти во сны к тем людям, к которым ты посчитаешь нужным придти. И может быть через сон сказать то, что должен кому-то сказать. . Напомню только, что скорость перемещения у тебя будет повыше, чем у любой ракеты, одной лишь силой мысли ты сможешь мгновенно оказать там, где захочешь...
- Мгновенно?
- Да.
- Понятно.
- Ну а раз понятно, то я полетел на доклад к Создателю. Я тебе больше не нужен, теперь тебя не от чего беречь. Бывай, Виктор Степанович.
- Угу — мрачно сказал Виктор Степанович, - буду...

     Ангел исчез. Наступила космическая тишина. Виктор Степанович пытался сосредоточиться на решении простой задачи — Что бы он хотел повидать на этой земле и чьи сны он хотел бы посетить? И ведь спросить не у кого. С помощниками не посоветуешься, секретарше задание не дашь... Как быть? Как всегда в тяжёлых ситуациях, он попробовал сосредоточиться на самом главном, чтобы хоть с чего-то начать. Итак, что у нас главное на сегодня? - начал размышлять он. Совещание у мэра! Нужно будет спросить … Что спросить? Как теперь? Может в сон к мэру? Спрошу за комбинат... Э-эх, да какой сейчас комбинат!? Что мне с него? Да и мэр во сне посмеётся надо мной и всего делов. Да даже если и не посмеётся, разве побежит он выполнять мои просьбы? Нет, конечно. Значит всё это пустое. Ну что ж, воспользуюсь предложением ангела. Куда бы слетать? Леса южной америки? Камчатские гейзеры? Соломоновы острова?  Виктор Степанович, действительно, моментально оказывался в том месте, про которое думал.
Так, Стоп, - подумал он - а ну-ка, верните-ка меня на Камчатку, дайте хоть нормально посмотреть. Он тут же оказался в вулканическом каньоне, стоящим на деревянной смотровой площадке. Внизу открывался потрясающий вид, из земли выбивались горячие источники воды и пара. Хм - подумал Виктор Степанович - столько разговоров про эти гейзеры, а делов-то... Ну красиво, ну водичка выбивается, но так, чтобы уж прям сюда стремиться... Не знаю. Слетаю-ка я лучше на совещание. И как только подумал про это, тут же оказался в кабинете мэра.
   
    Мэр сидел с задумчивым лицом. Ему докладывали о … смерти Виктора Степановича. Он тут же начал раздавать распоряжения по организации венков от мэрии и об оказании помощи в организации похорон. Виктор Степанович удовлетворённо подумал про себя, что всё же прожил не зря, раз его уважают такие люди. Мэр вызвал к себе помощника и попросил всех выйти, перенеся совещание на более позднее время. Пришёл помощник, которого Виктор Степанович тоже хорошо знал. Наверно, будут решать на каком престижном кладбище меня хоронить - подумал он.
- Ну что скажешь? - спросил мэр помощника.
- А что говорить? По-моему всё сложилось как нельзя лучше.
- Да — подумав, протянул мэр, - очень даже кстати, Витя кони двинул.
- С комбинатом будет проще уладить оставшиеся проблемы. Да и долю не малую перехватить.
- Вот именно. Давай-ка ты не откладывай всё это и действуй по горячим следам.
- Понял — сказал помощник и вышел.
    Мэр откинулся в своём кресле, прикрыл глаза и погрузился в свои думы. А душа Виктора Степановича затрепетала от негодования, испытав взрыв поистине неземных чувств. Он рывком приблизился к мэру и попытался серией ударов впечатать его в кресло. Бил неистово , но мэр даже не колыхнулся. Лишь несколько волосинок на голове легонько качнулись, как-будто кто-то открыл окно. Виктор Степанович в полной ненависти отступил в угол кабинета и начал вынашивать планы мести мэру. Но все возможные земные меры, к которым он привык, не годились. Он не мог ничего никому сказать, не мог никого нанять или избить сам. От этого бессилия ему вдруг стало очень тоскливо. Как в детстве, где он восьмилетним пацаном ничего не мог противопоставить пятнадцатилетним, когда его не пускали играть в хоккей. Ни уговорить никого не мог, ни тем более силой что-то доказать. Было обидно и стыдно за своё бессилие. Потом он научился брать себе всё, что считал нужным. А теперь ситуация повторялась. Он был беспомощен. И от этого очень зол...
    Следующие дней двадцать он потратил на бессмысленные попытки отомстить врагу.  Метался между руководством комбината и мэрией, между домом мэра и его помощников. Стоял в переулках, как когда-то в девяностые. Думал выследить, что-то предпринять, запугать! Душа не хотела мириться с такой подлостью. Он врывался во сны и орал на мэра благим матом, он видел, как мэр просыпался в холодном поту, но это было всё, что он мог сделать плохого своему новоявленному врагу. Да и эти попытки быстро закончились. Лимит в три сновидения был исчерпан.
    Виктор Степанович отвлёкся только на  похороны и на девять дней. На кладбище смотрел на всех со-стороны, фиксируя для себя, кто как скорбит. Увидел родителей. «Родители! А ведь они ещё живы, а он уже нет.» Он вдруг вспомнил, что давно не был у них. Отец поседел, голова прям снежная. Мать тоже как-то уменьшилась — то ли от горя, то ли возраст, то ли это он просто сверху на неё смотрит. Ничего, родители - подумал Виктор Степанович, - скоро забегу до вас. Сейчас с делами разгребусь, накажу кого надо и забегу.
    Но наказать не получалось. Виктор Степанович даже пробовал силой мысли сделать хоть что-нибудь, чтобы мэр хотя бы упал и сломал себе руку. Всё было тщетно. Мэр спокойно жил и пригребал к своим рукам его долю.
    На девять дней залетел к себе домой, посмотрел на плачущую жену. Смотрел уже отстранённо и без чувств, за столько дней устал от всего этого. Да и любви-то у них уже давно не было. Жили, делали вид счастливой семейной пары, хотя знали, что оба изменяют друг другу. «Ты и сейчас-то не по мне, а по себе скорбишь, стерва! Чуешь, что без моих денег положение-то твоё пошатнётся. Кому ты теперь нужна? Хотя может и пристроишься, ты всегда ушлая была. Ладно, уж на это мне точно теперь наплевать.»


    Виктор Степанович уже целые сутки лежал на берегу реки Волхов. Смотрел на Великий Новгород. Почему-то вспомнились захватывающие рассказы школьного учителя истории об этом городе и он решил его увидеть. Засиделся здесь лишь потому, что некуда было идти. Он просто убежал, как в детстве (снова как в детстве), спрятался от проблем и выжидает. Потом засмотрелся и начал пропитываться духом города, начал ощущать все те события, которые тут происходили на протяжении многих веков. А ещё вдруг понравилось наблюдать за жизнью простых горожан, спешащих куда-то, общающихся друг с другом, бегущими на работу или с работы, пьющими кофе в кафешках, живущими своей жизнью. Никогда так не проникался самой жизнью, хоть должен был по роду службы. И ему это понравилось. И он задержался. Потом спохватился и начал себя костерить: «Вот же идиот-то! Да сдался тебе этот мэр с его помощником!? Нет, чтобы, действительно, землю посмотреть, города разные... Эх, столько дней потерял.»
   И решил он пуститься в кругосветное путешествие. Основательно и подробно. Чтобы пропитаться историей разных городов, стран и народностей. Всё равно время куда-то надо было тратить.
   В первую очередь, естественно, летал  в знаменитые места, в которых не бывал. Оставался там не меньше, чем на сутки, сидел и наблюдал за людьми, за их традициями и за инфраструктурой городов. Ему показалось удивительным, что он понимает все языки мира. И даже наречия малых народов понимает абсолютно, даже сленги.
   А когда Виктор Степанович прибыл на берег реки Джамна и приготовился наблюдать за городом Дели, он услышал голос своего ангела-хранителя.
- Ну что, дружок, собирайся, время вышло.
- Как вышло? - Виктор Степанович даже вздрогнул. И от неожиданного появления ангела, и от самого факта, что - время вышло.
- Вот так. Сорок дней сегодня, Витя.
- Погоди, дай пять минут. Мне надо ещё...
- Не могу. Не я решал, не мне и распоряжаться. Времени у тебя было вполне достаточно.
- Да ты что в самом деле, пять минут каких-то!
- Нет! Последнее, что я могу для тебя сделать, проводить к Создателю. Это всё. Пошли...


   За столом, в небольшой кухоньке деревенского дома сидели двое стариков. Пили чай.
- Отец, а тебе Витька не снится? - спросила хозяйка.
- Да нет, не снится.
- И мне не снится. Хоть бы приснился, сказал бы, как там ему, чтоб я не маялась...
- Мать, не по-людски как-то — закряхтел хозяин дома.
- Что не по-людски?
- Ну сорок дней, а мы чай. Помянуть бы надо.
- Сорвёшься опять — на глаза у старушки снова навернулись слёзы.
- Да я символически. Просто помянем давай.
- Ну давай, что уж теперь.
     Старик пошаркал в сенцы, принёс початую бутылку, поставил на стол. Ушёл за рюмками.
Долго копался в шкафу, задержался у фотографий на стене...
- Эх, Витька-Витька — только и сказал.
    Сел за стол. Налил.
- Ну что, мать - поднял рюмку — Упокой, Господи, его душу.