А что это?

На эту новую работу на АЭС я выходил первый день. Вообще-то это в моей жизни была вторая работа. А устроился я работать по протекции моего близкого друга Лориса, который был там, как говорится, при должностях. Работники АЭС, судя по тому, что мне рассказывал сам начальник отдела кадров, на станции вкалывали, в буквальном смысле этого слова. Было начало июля 1996 года, пора летних отпусков: поездки на море, походы по горам, путешествия по реке, отдых за рубежом и.т.д. и.т.п. Однако я решил, что пора остепениться (мне было за тридцать) и попробовать себя на настоящей серьезной работе, и самое главное - ответственной, где нужно работать не покладая рук. Ведь я же в конце-то концов кандидат наук.

АЭС располагалась в ста километрах от города. Работа начиналась в восемь тридцать утра. Народ добирался туда на служебных автобусах марки “Львов” и “Икарус”. Отправлялись они из различных районов нашего города. Район, где жил я, сотрудников АЭС обслуживал венгерский Икарус красного цвета. Остановка, с которой я должен был сесть, была последней по городу. Это хорошо с одной стороны, так как время в пути до АЭС минимально, и плохо с другой, так как сидячих мест до моей остановки, наверняка, не останется и придется стоять на протяжении всего пути. Надеяться на “отважность” какого-либо молодого человека, который ошибочно может уступить тебе место, по крайней мере было бы наивностью. Скорее всего делать это приходится новичкам. Автобус отправлялся в семь часов утра. Время в пути до АЭС составляло примерно один час двадцать минут.

В этом году было знойное лето. Даже в семь часов утра нечем было дышать. Люди ходили с утра с открытым ртом и высунутым языком, как собаки, стараясь за счет испарения слюны глотнуть прохладу. Слава богу, мне сказали, что в салоне автобуса есть кондиционер, хотя не ахти какой, но есть, а то больше часа в пути и в такую изнурительную жару могло бы убить всякое желание работать у любого человека. Несмотря на то, что я героически решился на такой отважный шаг, кaк работать на АЭС с летнего сезона, отсутствие кондиционера в салоне автобуса могло бы изменить мое решение. И все мои благие намерения работать в поте лица с июля месяца, могли бы испариться в одно мгновенье, уступив место нормальному руслу жизни вузовского преподавателя - летом только отдыхать.

За десять лет работы в вузе, после окончания института, я уже отвык от того, чтобы просыпаться утром рано. Но тут совершенно другое дело: если ты пропустишь служебный автобус, тогда тебе придется добираться на АЭС своим ходом, а это било по карману, так что я, как штык, в шесть часов утра был уже на ногах. Сделал легкую утреннюю зарядку, побрился, умылся, быстро позавтракал, надел джинсы, рубашку с короткими рукавами, положил свой пропуск на АЭС в нагрудной карман рубашки и пошел на остановку служебного автобуса, которая была в двух шагах от моего дома.

Было примерно половина седьмого утра. На стоянке стояли два мужика в возрасте пятидесяти лет и читали утреннюю газету. Я спросил, здесь ли останавливается автобус до АЭС, они мне ответили утвердительно. Я сказал, что сегодня мой первый день работы на АЭС. Мы познакомились. Одного звали Михаил, а второго Григорий.

В беседе они спросили меня, кто я по специальности, где я работал и куда меня определили. Я сказал, что я электронщик, работал доцентом в вузе и что приняли меня инструктором в отдел подготовки специалистов. Они поздравили меня и выразили надежду, что им посчастливится попасть в учебный класс, где мне положено читать лекции.

Пока мы разговаривали, на остановку прихлынул такой поток людей, что мне не представлялось, как вся эта масса может поместиться в одном красном Икарусе. Я начал жутко волноваться, что могу остаться за бортом. Уж больно не хотелось опаздывать на работу в первый же день. А потом я подумал, ведь ездили же они без меня до сих пор, а одним человеком больше или меньше, погоду не сделаешь.

Красный Икарус подъехал примерно к семи часам. Он не был пуст. Обе двери отворились и масса начала гуськом заполнять автобус. Я сперва постоял у передней двери, потом, увидев, что туда в основном тянутся женщины, отошел к задней. Тем более что водитель уже собирался закрыть переднюю дверь. Тот факт, что я был новым пассажиром этого автобуса, оттянул меня в конец очереди, и я был последним пассажиром, который должен был сесть в автобус через заднюю дверь. Передняя дверь была уже закрыта, и я еле-еле втиснулся в автобус через заднюю дверь. Дверь никак не закрывалась, так как половина моей спины была снаружи. Водитель гневно орал, что в автобусе есть лишние пассажиры, и что им непременно надо сойти или автобус не тронется.

Хотя Михаил и Григорий за меня заступились, они были где-то в середине автобуса, некоторые задние пассажиры с негодованием взглянули на меня. Я, стоя на последней ступеньке задней двери, вытащил свой пропуск из нагрудного кармана рубашки за подписью отдела кадров и начал им размахивать перед глазами сотрудников АЭС, которые пялились на меня. Затем крикнул водителю, что зря он старается высадить меня, ничего не получится, у меня есть полное право наравне с другими пользоваться служебным автобусом. Побежденный водитель остыл, а масса сразу приумолкла и, дружно выдохнув воздух, впустила меня в автобус. Задняя дверь автобуса с трудом закрылась и автобус тронулся.

Но вдруг кто-то из пассажиров крикнул: “Люда бежит, слышь, гляди, Люда бежит!” Затем раздались крики с различных сидячих мест в автобусе “Люда бежит, Жорик (так звали водителя), останови автобус, надо взять Люду!” Чувствовалось, что водитель, вопреки своему желанию не везти битком набитый автобус, не мог устоять перед появлением женщины, оставшейся за бортом. Автобус остановился и я с ужасом подумал, что не дай бог, если водитель откроет заднюю дверь.

Я облегченно вздохнул, когда открылась передняя дверь. Но недолго мне пришлось радоваться. Там, у передней двери автобуса, Люда и боком и спиной и животом старалась прижать стоящих пассажиров вовнутрь, чтобы протиснуться в автобус, но ей это никак не удавалось. А на ступеньках передней двери стояли только женщины, так что и уступить ей место было некому.

Водитель сказал:

- Все, я опаздываю, мне премию срежут. Давай-ка ты, Людочка, иди назад. Сядешь, сядешь! Нет, нет! Только давай побыстрее, я трогаюсь. В следующий раз будешь поумнее. Надо тебе пораньше приходить, дорогая моя.

Водитель закрыл переднюю дверь и открыл заднюю. Люда сквозь зубы что-то пробормотала и рванула к задней двери. Дверь открылась и я понял, что на сей раз я пропал, и сам себе сказал:

- Как мне сдается, на АЭС служебным автобусом сегодня мне не попасть и, по-видимому, придется добираться туда своим ходом.

Люда грозно взглянула на меня: “Мол, давай слезай. Уступи женщине место. И, вообще, кто ты такой. Вроде не из наших”. Я покорно слез, уступив Люде не очень комфортное, но все же свое место в автобусе, и, в отчаянии, с кислой рожей повернулся спиной к автобусу, собираясь уходить, вспоминая об отпуске на море. Однако Люда ласково окликнула меня:

- Эй, молодой человек, куда вы уходите? Мы поместимся. Садитесь. Вот увидите, мы поместимся, – и стала командным голосом кричать на впереди стоящих и толкать их руками вовнутрь автобуса, - а ну потеснились ребята, человек за бортом, надо его забрать.

Я обернулся, оглядел Люду с ног до головы, и меня охватил восторг. Это была женщина лет тридцати пяти-сорока, вся в соку, пропитанная сексом до мозга костей. Она была в легком летнем полупрозрачном платье. Ее нижняя юбка едва прикрывала красивые ягодицы. А трусики заманчиво обрисовывали свои контуры на ее попе. Когда она толкала массу внутрь автобуса, опираясь то на одну, то на другую ногу, шевеля ягодицами, у меня по телу пробегали мурашки. Я во все глаза пожирал ее зад. И я твердо сказал себе, что мне позарез надо сесть в автобус, и сразу забыл об отпуске на море.

Люда, стоя на последней ступеньке, соединила ступни ног, я поднялся на ту же ступеньку, обхватил своими ступнями ее ступни, мы были примерно одного роста, и водителю удалось закрыть дверь. Автобус тронулся, в салоне действительно работал кондиционер. В общем было терпимо. На верхней ступеньке слева направо стояли мужчина и две женщины. Все они держались за поручни, кто слева, кто справа. Люда грудью упиралась в задницу женщины ее возраста. Я же упирался всем телом в Любу. Спиной и руками я упирался в дверь автобуса. Но уже через несколько минут я почувствовал, что так могу и не дотянуть. Люда давила на меня всей своей массой и я терся лопатками о дверь автобуса, что вызывало у меня мучительную боль по всему позвоночнику. Я уже открыл было рот, чтобы крикнуть водителю, что я выхожу, откройте дверь, но Люда, почувствовав это, слегка повернула голову ко мне и сказала:

- Сейчас, сейчас, сейчас я дам им жару.

И начала орать на стоящих впереди пассажиров:

- А ну ребята, потеснились, потеснились, тут люди погибают!

Видимо Люда пользовалась уважением и народ еще немного выдохнул воздух (техника умышленного накопления воздуха в своих легких сотрудниками АЭС в салоне автобуса, наверное, выработалась годами, целью ее было не впускать чужих). Мне стало немного легче, и я, придя в чувство, вдруг с наслаждением вдохнул нежный, притягивающий мужчину к женщине, запах - аромат прекрасных французских духов, которыми слегка надушилась Люда. Она кокетливо сказала:

- Видите, я же вам говорила.

У нас завязался разговор, откуда я узнал, что Люда работает диспетчером смены на АЭС. Я же сказал, что буду работать инструктором в центре подготовки. Затем автобус вышел на трассу и помчался с бешеной скоростью. Гул его мотора, а мотор, как известно, у Икарусов расположен сзади, был настолько сильным, что он заглушал наши голоса. Наш разговор прекратился и мы приумолкли.

Где-то на полпути мне и, как мне сдается, Люде стало невозможно стоять в одной и той же позе. У нас ныла спина. Люда и я начали переваливаться с одной ноги на другую, дабы расслабить спинные мышцы, а заодно и снять онемение ног. К тому же на виражах автобус выталкивал центробежной силой задних пассажиров по касательной и Люда всем своим телом прижимала меня к двери. Время от времени она извинялась и старалась каким-то образом удерживать дистанцию между нами. Хотя в данной ситуации это практически не представлялось возможным. Я же был против соблюдения дистанции. Ее отсутствие было мне на руку. Лишиться удовольствия общения с ее прекрасной попой и вдыхать только запах ее чудесных духов было бы полным кайфоломом. Затем она устала извиняться, смирилась с тем что есть, и вместе с ароматом своих чудесных духов полностью подарила мне свою аппетитную попочку. Тут я размечтался … и подумал:

- Ах, как было бы хорошо каждый день Люде опаздывать на работу.

Мы проезжали деревенские поля, где выращивали помидоры и огурцы. На полях люди собирали урожай. Были даже дети. Видимо, не хватало рабочих рук. Глаз радует, когда ты видишь, что урожай удался и будет много овощей в магазинах.

Оставалось примерно тридцать минут до АЭС. Люда зачастила переваливаться с ноги на ногу. Я начал возбуждаться от трения ее прекрасной попы о мои джинсы. Старался уйти от касания моим членом ее попы. К сожалению, мои попытки не венчались успехом, так как при всяком движении в противоположную сторону мой член претерпевал глубокое трение и постепенно вставал, а потом встал до предела. Мне хотелось просунуть руку в карманы джинсов или в штаны сверху пояса, чтобы сдвинуть мой член в нейтральное положение. К сожалению, джинсы было тугие, и я не смог просунуть руку ни в карманы, ни сверху пояса в джинсы и терпел без особого сожаления всю игру движения ее попы с моим членом. Я даже приготовился к самому невероятному – к оргазму.

Надо сказать, что в молодости я был большим любителем мастурбации, но такой механизм ее реализации мне был абсолютно чужд. Я подумал, гляди-ка, на что только секс не горазд, и обрадовался, что позже смогу поделиться своими опытом и неожиданным открытием со своими друзьями.

Однако, не тут-то было. Соседка сверху справа, и сосед сверху слева, как мне кажется, заметили мое неспокойное подготовительное состояние, которое предвещало неминуемый мировой оргазм, и оживились. Они начали интенсивно поворачивать свои головы в мою сторону, как бы боясь упустить самый ответственный момент - извержение вулкана.

И вдруг я услышал, как кто-то, не то строго, не то пугающе, тихонечко скрежеща зубами, сказал. (И я кажется уловил – это был голос Люды.) Она сказала по слогам:

- У-бе-ри-те ру-ку!

Я посмотрел на свои руки. Они ладонями опирались о дверь автобуса и как бы “плавали” по поверхности двери, тем самым контролируя появление внезапных ушибов, которые Люда наносила мне на виражах. Не знаю, что на меня нашло в этот момент, наверное, черт меня дернул за язык, и я в ответ ответил тем же тихим голосом, стараясь подражать спрашивающему:

- А э-то не ру-ка!

Мои соседи слева и справа повернулись ко мне и тихо, с любопытством, мимикой и жестами, спрашивали меня:

- А в чем дело? Что случилось? Неужели стрельнуло?

Я не ответил, окаменел и стоял молча. Затем наступила могильная тишина и был слышен только гул мотора автобуса. Люда тоже застыла на месте и вообще перестала двигаться. Но, к сожалению, мой балбес не мог смириться с новой ситуацией и, в преддверии ожидаемого оргазма, начал поразительно свободно дергаться по попе Люды. Я расслабился и начал дышать урывками. И вдруг я опять услышал тот же голос с тем же тоном, но уже с более строгим оттенком:

- Тог-да у-бе-ри-те но-гу!

Я опустил глаза к своим ногам, чтобы убедиться, что это не они удостоились такого строгого замечания и внимания. Мне даже стало обидно за моего балбеса, что его никак не могут распознать. На что это похоже, сперва спутали его с руками, а теперь с ногами. А момент истины был не так далек. Я набрался смелости, и, была не была, чему быть, того не миновать, произнес тем же тоном:

- А э-то не но-га!

Мои соседи обернулись и взглядом дали мне понять, что, кажется, ты допрыгался, малый, сейчас Люда покажет тебе, где раки зимуют. Я ожидал шквала ругани и побоев и, даже, поднял, насколько смог, свои руки в оборонительную позу, оставив совершенно без присмотра своего балбеса, который был почти уже готов к завершающей победной атаке с выпуском на волю разбушевавшейся спермы. Но, к сожалению, я лишь услышал почти умоляющий и похожий на плач голос:

- А что это?

Дальше трудно описать, что произошло. Люда поняла, что ее прекрасную попу, мягко говоря, наглым образом, без предварительной прелюдии, осмелился ласкать мой балбес. Она рванулась вперед с такой силой, что буквально за одну секунду отшвырнула всех впереди стоящих на ступеньках задней двери пассажиров в стороны. И, в битком набитом автобусе, помогая себе руками, медленно, но уверенно стала пробираться вперед к водителю, крича:

- Хам, маньяк, недоносок, негодяй. Как ты осмелился?

Молва о случившемся молнией обошла весь автобус и народ разразился громом смеха. Все хохотали, не могли отдышаться и прийти в себя. Недовольный моим присутствием в автобусе, водитель Жора, который до этого обиженно и молча вел автобус (вообще-то, о новом пассажире диспетчер должен был сообщить водителю заранее, наверное забыл, поэтому Жора и был обижен), заинтриговался и, смотря через зеркальце салона на умирающую от хохота массу, не мог уразуметь, что же случилось, что за хохот царит в его владениях. Он начал оборачиваться и спрашивать у пассажиров, над чем они смеются, в чем причина? Несколько рядом стоящих молодых ребят, хохоча, начали ему объяснять в чем дело, но они все время перебивали друг друга своим хохотом и говорили так невнятно, что водитель не мог врубиться.

А водитель, смотря в зеркало салона, кричал:

- Люда, в чем дело? Тебя обидели?

От этого весь состав АЭС в салоне автобуса начал греметь хохотом еще сильнее. Наконец, кто-то из сотрудников АЭС наклонился к уху водителя Жорика и объяснил ему, в чем весь сыр-бор. Водитель понял и, вместо того чтобы держать руками руль, а автобус, наверное, мчался на скорости не меньше ста километров в час, хлопнул в ладоши и схватился за живот. Он локтем нечаянно задел руль, и автобус с бешеной скоростью сошел с трассы и въехал в овощные поля.

Автобус, нарушив покой помидоров и огурцов и неимоверно вдавливая их в грядки, не оставляя даже мокрого места от них, летел по полям как стрела. Люди, работающие на полях, от страха разбежались по сторонам. В автобусе поднялся рев и началась паника. Все причитали: мы пропали, мы пропали, сейчас разобьемся на мелкие кусочки. И все это из-за тебя, Люда. Ну стояла бы себе на своем месте. Он тебя насиловать собрался, что ли? А если даже и собрался, что тебе плохо было бы, расслабилась и получила бы удовольствие. А сейчас пиши пропало, на том свете будешь кайфовать. Одни хохотали, другие плакали.
 
Мой балбес, кажется понял, что жизнь его висит на волоске, собрал себя в руки и моментально ушел в кусты. Водитель же очухался, крепко схватив руль и нажав на тормоза, и, сам не свой, начал сам себе напевать: “А что это? А что это? …” Автобус постепенно начал сбавлять скорость и, к большому счастью для нас, с помощью того же водителя Жорика, выбрался опять на трассу. Народ в автобусе облегченно вздохнул и все начали целоваться. Люда, напуганная едва не случившейся аварией, пришла в себя и начала громко рассказывать о случившемся со всеми подробностями, но со своей точки зрения.

Народ в автобусе от новых подробностей начал опять хохотать, как будто это не они только что панически кричали: “Мы пропали, мы пропали.” И даже на их устах появилась только что родившаяся и воспетая водителем Жориком крылатая фраза: “А что это? А что это?” Все оборачивались и тыкали в меня пальцем, произнося: “А что это? А что это?”. Автобус постепенно набрал скорость, а оставшиеся позади на полях люди орали и размахивали нам вслед плугами, лопатами и руками. Представляю себе, какими ласковыми словами они нас провожали.

Мы благополучно доехали до АЭС. Не успел я пройти через проходную, как меня сделали героем сегодняшних событий красного Икаруса. Все смотрели на меня с восторгом, мужики хлопали по плечу, а женщины глазели на меня и не только на меня. Они не упускали возможности обвести взглядом местожительство моего балбеса, который, к великому моему сожалению, даже не удостоил ни одну из представительниц прекрасного пола своим вниманием. Такое непонятное его пассивное поведение после бурных сегодняшних событий оставляло желать лучшего.

В проходной тетя Галя, проверяющая пропуска, посмотрела на меня и, почему-то с трудом сдерживаясь от хохота, сказала:

- Еще никому на АЭС не удавалось дотронуться до Люды. Так что ты, малый, влип и теперь должен жениться на ней. Любишь кататься – люби и саночки возить.

Я, смущенный и растерянный, даже не отпирался и сразу согласился, несколько раз кивнув ей головой:

- Ага, ага, да, я согласен, я согласен, только, ради бога, перестаньте надо мной издеваться этим вашим: “А что это? А что это?”

Едва зайдя на территорию АЭС, я твердой походкой пошел в отдел кадров и написал заявление об уходе. Начальник отдела кадров с большим уважением посмотрел на меня, лично принял мое заявление и, уже осведомленный обо всем произошедшем, сказал:

- Парень, не дури! Ты что, не видишь, как ты нас всех развеселил? Теперь я знаю, что у нашего Лориса достойный друг. Останься, тебя теперь вся станция знает. Нашему брату таких кадров так не хватало! Ох как не хватало!

К сожалению, на моей первой в жизни ответственной работе я проработал всего один божий день.
#

Ереван
август 2013г.