С Татьяной по жизни

– Принесла?
– Принесла. Вот. Обе части.
– А как называется?
– Я ж тебе говорила: «Ожившая книга. Джейн Остин», – подруга протянула мне две коробочки с DVD, – на, прочти...
– Так... Часть первая. – Я перевернула коробочку с диском. – О! Вот они – все семеро главных героев. Актёры другие, да? «Аманда Прайс, – обычная девушка, живущая в Лондоне, изнывающая на офисной каторге и имеющая заурядного парня – любителя выпивки и футбола. Затюканная мегаполисом, она мечтает о романтическом мире книг Джейн Остин, о высокородных красавцах и изощрённых любовных отношениях. Страстные литературные увлечения достигают такого накала, что Аманда, к величайшему своему удивлению, обнаруживает в собственной ванной Элизабет Беннет – героиню романа «Гордость и предубеждение», которая указывает ей путь в придуманный чарующий мир знаменитого произведения. Оказавшись среди любимых персонажей...»
– Это как бы продолжение романа. Нет, скорее, его новый вариант, потому что Дарси влюбляется...
– Молчи! Не рассказывай! Сама посмотрю...
– Смотри, смотри, тебе понравится, ты у нас девушка  романтичная...
– Слушай, как ты думаешь, почему никто не напишет продолжение нашего «Евгения Онегина»?
– Ну, ты сказанула! Это ж Пушкин, а Пушкин – это... сама знаешь...
– Не понимаю, что такого? Вон, Пелевин же написал про Чапаева...
– Ему можно – он Пелевин.
– А я кто?
– А ты – Пустота! Тебе нельзя писать про Онегина.
– За «Пустоту» слушай сцену в саду.
– В каком саду?
– У Лариных, перед встречей Татьяны с Онегиным.
– Давай!
– Ты помнишь, как Татьяна попросила няню, чтобы та послала внука передать Евгению письмо с признанием в любви? Он, ясное дело, пикапер тот ещё.
– Внук?!? Да ты что?!?
– Не внук, а Евгений... Не перебивай!
«Выждал день, а на второй только к вечеру собрался к Лариным. И друг этот – поэт – Ленский, Владимир... С нежной душой, ага, как бы не так, знаем мы этих поэтов... няня спросила, типа, а где Евгений-то, ась? А он, так ехидненько: «Что поделать? почта задержала его... но обещал, обещал быть». А сам на Татьяну смотрит – какая реакция у неё будет? Какая-какая? Покраснела Татьяна. А у них уже и самовар вскипел, и китайский – заметь! – тоже китайские вещи были!.. китайский чайник с заваркой, и Татьяна разлила чай по чашкам... Ольга-то вся из себя барышня нежная, не приучена к работе, сидит со своим женихом-поэтом. А Татьяна у окна ждёт и на запотевшем стекле вензель заветный пишет: О и Е...
И тут услышала топот, кинулась через другой ход в сад. Прямо через куртины... Знаешь, что это? Это газон, а вокруг – стриженные кусты. Бежит, напрямую через мостик, через луг – у них имение большое по площади было... прямо по кустам сирени, переломала там их все нафиг, прямо по цветам, к ручью – у них и ручей был... и на скамейку плюхнулась... и тут – я!
– Привет, Татьян! Успокойся, отдышись, а я пока тебе расскажу, как у тебя всё будет, потому что... словом, я переговорила тут с эксперта... ну, с людьми, которые хорошо знают Евгения...
– И – что? Что с ним?
– С ним? С ним-то всё в порядке. А вот с тобой – нет, с тобой всё плохо, моя хорошая. Ведь ты думаешь, что, признавшись ему в любви, ты в ответ получишь его признание? Это какой же нужно быть простодырой лохушкой, чтобы ожидать от этого циничного человека какого-то чувства?!?
– Qu'est-ce que c'est?*
– Да-да! У тебя «киски все»! Не киска он, а кот мартовский!
– Нет, не кот! Зачем Вы так говорите? Он мне в сновиденьях являлся, а когда он вошёл к нам – я его тут же узнала!
– Послушай меня! Как ты могла его узнать? Ты с ним раньше знакома не была, ты его не видела... во сне – не считается... может, я во сне вообще Обаму вижу... или кого-нибудь ещё из лидеров стран большой восьмёрки?.. не имеет значения твой сон. Этот парень, твой Онегин – он следит за собой, как девушка. У него на туалетном столике не то, что у тебя – одна только глауберова соль... или какая там у вас соль была от головной боли?.. У него и гребёнки всякие-разные, и пилочки стальные, и щётки для ногтей и зубов... знаешь, сколько? – тридцать штук! И духи! Он к тебе сейчас примчится весь напомаженный, причёсанный, со взбитым коком и будет тебя унижать...
– Нет! У меня своя гордость есть! У нас имение большое, у нас блины жирные на масленицу всегда, мы варенья варим всякого много... вон, дворовые девки сейчас собирают ягоды а, чтобы не ели, матушка им велят петь... слышите?
– Слышу! «Девицы-красавицы, душеньки-подруженьки!» Ты, подруженька, меня слушай, а не девиц этих! Евгений твой не ест блинов и варенья... он любит roast-beef  с кровью, трюфели, сыр и ананасы в шампанском. Вы очень разные люди, понимаешь? По социальному статусу. И после того, как он тебе тут лекцию прочтёт, расскажет, какой он необыкновенный, ты не будешь знать, куда деваться от этой его искренности. Поэтому я здесь. И скажу тебе всё не «после того», а заранее. Он лицемерный, хитрый. Может быть мрачным, равнодушным, молчаливым, а потом вдруг явится к тебе послушным и робким, изнывающим от тоски... или начнёт говорить – не переслушаешь... А зачем? Чтобы таких глупых девчонок со-бла-знить. 
Нет, не тебя. Тебя он пожалеет. Потому что ты ему своей простотой и своим наивом нравишься. Но ты не обольщайся. Сейчас тебе рассчитывать не на что. Вот когда ты замуж выйдешь, малиновый берет наденешь и с послом испанским запросто говорить начнёшь, вот тогда... Тогда он тебе тоже письмо напишет».
– А дальше что?
– Дальше? Если я её не убедила, то расскажу, что о нём можно многое узнать, если в его домашнюю библиотеку потихоньку пробраться... по закладкам в книгах, по его рисуночкам и закорючкам, которые он там на полях оставлял. Сразу убедится, какой он страшный человек, с каким холодным рассудком... Или можно с ней курс НЛП пройти. Или рассказать, что он друга своего на дуэли убьёт.
– В то время это обычное дело было, аргумент не подействует.
– Точно! А что же подействует?
– Не знаю. А как вы с ней расстались?
– Да... никак. Сидит и ревёт.
– А что же ты, не смогла изменить ход событий?
– Если бы она мне позволила вместо неё поговорить с этим Онегиным, может, что-то бы и удалось сделать. Но тогда, в саду, она мне сказала, что примет свою судьбу такой, какая есть...

* Что это?