II. Власть Великого. Глава 2. Весёлое утро

    ОТРИЦАНИЕ ИМЕНИ.
   
    Часть 2.
         ВЛАСТЬ ВЕЛИКОГО.
   
    Глава 2.
         ВЕСЁЛОЕ УТРО.

   Сегодня, едва взошло солнце, я уже стоял на крыльце и сбрасывал дорожные туфли. Хотел тихонько пробраться в нашу с Натой спальню, да не тут-то было.
   - Господин Миче вернулся! – взвизгнула где-то наверху няня Розочки, Элла. И тут же я услышал, как под быстрыми скачками прогремела лестница, ведущая со второго этажа на первый. Я едва успел отшатнуться от двери, чтобы она не заехала мне по лбу. Со стуком створка отлетела в сторону, и мой Рики, мой очень младший брат, повис у меня на шее, вереща от восторга и ласкаясь, как котёнок. Через миг на нас налетела Ната и, поскольку Рики мешал ей обнять отдельно меня, обняла нас обоих. Я смеялся: как будто меня год не было дома! Было любопытно: отчего они полностью одеты?
   - Вы что, теперь спите в одежде или меня ждали?
   - Тебя ждали!
   - Это я нагадал, что ты приедешь сегодня рано утром, - радовался Рики. - Видишь, я не ошибся.
   - Спокойного утра не получится, - веселилась Ната. – Он всем растрепал, и сейчас все сбегутся.
   Я, было, открыл рот, чтобы предложить ей выкроить полчасика и провести их наедине, до того, как все начнут сбегаться, но глядь – все уже тут. В холле, умиляясь на меня и дивясь цветущему после морской качки виду, топтались слуги. Повар Красавчик, который на самом деле наш друг и бывший пират, тряс мне руки и рассказывал, что все были вкусно накормлены в мое отсутствие. По лестнице спускались мама и папа в халатах. Они не собирались потакать гаданиям Рики, но, тем не менее, заночевали у нас в доме. Не успели мы расцеловаться, как дзинькнул колокольчик, и во двор этаким ходячим кипарисом ввалился мой дружище, художник Лёка Мале в форме офицера таможни. Он ругал меня уже от калитки за то, что я не зашёл за ним на службу. Увидев, что я сел в коляску и нагло удаляюсь от порта и таможни, он вынужден был всю дорогу спешить за мной совершенно в одиночестве.
   - Надеюсь, не пешком? - хохотнул Аарн, сосед настолько близкий, что между нашими владениями даже нету забора. Он только что подошёл со стороны сада, в его волосах блестела роса, упавшая с веток.
   - И даже не на четырёх лапах, как некоторые, - огрызнулся Лёка. – У Аарна и Саи вторая девочка родилась, - доложил он мне. И пригрозил скорым прибытием всего своего семейства.
   Вокруг прыгал и лизал мне руки Масик, на стеклянной витрине в холле подмяукивал кот Рыжик, соседи заглядывали через ограду с очень интересным вопросом:
   - Миче, это ты? Ты уже приехал?
   - Нет, я ещё в пути.
   Меня уволокли в дом. Я хотел подняться и посмотреть на дочку, но, предводительствуемые вдохновенным архитектором Филимоном, который держал наперевес длинную линейку и три бумажки, в холл ворвались мои бесценные друзья, братцы Корки, Кохи и Хрот, и их жёны. Обнимания начались по новой, причём, Терезка, супруга Хрота, поцеловала в щёчку меня, а Инара, жена Кохи – Аарна, бросив мне: «Привет, Миче!» Держу пари, что Инара рассталась с братом только вчера, а вы гляньте, как уже соскучилась. Поэтому я не удивляюсь, что меня, отсутствующего столько дней, чуть не разорвали от большой любви.
   Опасаясь за свою жизнь, я раздал подарки: пусть-ка родные и близкие переключатся на что-нибудь и перестанут меня тискать.
   - Ну что, ты видел Сароссе? – спрашивали меня одни.
   - Как он мог не видеть, если он там был? – отвечали другие.
   - Как поживают Далим и прочие? – интересовался кто-то.
   - Нормально поживают, иначе Миче был бы сейчас там, а не здесь, - отмахивался кто-то другой.
   - Ну а что там насчёт архитектуры, Миче? Ты видел все эти их башни и витражи, и знаменитую Галерею света? Как впечатление? – желал знать Филька.
   - Впечатление замечательное! – кричал ему Рики. – Гляди, Филь, какие картинки!
   - Как погода на море? Не укачало? – тревожился папа.
   - Море совершенно спокойное, - сообщил Малёк, чья служба проходила на побережье.
   - Миче, ты здоров, мой мальчик? – добивалась мама.
   - Абсолютно здоров, - успокоила её Ната.
   - Есть, поди, хочешь, – радовался Красавчик.
   - Конечно, хочет, - позаботились Кохи и Хрот. – Как же с дороги не хотеть?
   Поняв, что всем весело, и что все заняты беседой как бы со мной, но без меня, я улизнул и поднялся в детскую, где спала моя Розочка, маленькая – маленькая, и такая хорошенькая. Все эти дружеские вопли её не разбудили, не стал будить её и я. Поцеловал только и посадил возле подушки забавного игрушечного львёнка. Потом я собирался спуститься к гостям, но наткнулся на лестнице на Нату. А когда через некоторое время мы всё-таки спустились, все уже сидели за столом и провозглашали тост:
   - За Миче!
   - За его возвращение!
   - За его гостеприимный дом!
   - Который построил я! – не выдержал Филька.
   - Который построил он! – подхватили все.
   - Так, стало быть, за Филимона, будущую гордость родной архитектуры!
   - Ура!
   Звяк-звяк!
   Чувствовалось, что этот тост был не первым. Судя по тому, как раскраснелся Аарн, за него, его жену и за каждую дочку в отдельности уже пили. Мы с Натой хохотали, стоя в дверном проёме.
  - А где он сам-то? Где Миче? – догадался спросить Лёка, но его вопрос заглушил возглас польщённого Фильки:
  - Я принёс проект перестройки будки для Масика. Будка – это такая вещь, над которой можно экспериментировать.
  - Нет уж, - испугавшись, подал я голос. – Будет с тебя. Ты перестраивал её четыре раза, а Масик всё равно живёт в доме.
   Надо сказать, что сопротивляться бесполезно. Филька рано или поздно вытащит из меня разрешение. Бедолаге в Някке не развернуться. Он даже начал подумывать о переезде после учёбы куда-нибудь в менее консервативную область.
    - Можно наладить производство будок и продавать их. «Оригинальное жилище для вашей неповторимой собаки». А? Как идея? – предложил деловой Рики.
   Но уже все закричали:
   - О! Вот он, Миче! А почему ты там, Миче? Почему не за столом, Миче? Мы думали, ты здесь, Миче. Садись скорей, Миче, и выпей за Аарна. Он мало того, что теперь дважды отец, так ещё и собаку завести собрался. Но сначала купит ей будку.
   - У меня, - заявил Рики.
   - У него! – обрадовались гости и выпили за предприимчивого Рики.
   Он же, поймав сердитый взгляд отца, который не одобряет, когда его дети сворачивают со стези ювелирного дела, сделал вид, что занят серьёзной беседой с Инарой.
   У каждой семьи в нашей компании уже есть по ребёночку, а у Аарна теперь даже двое. А вот Инара и Кохи отстали. Но незадолго до моего отъезда стало известно, что и у них ожидается прибавление семейства. Мы все были очень рады. Инара прекрасный, добрый человек, и она целый год была нашей домашней любимицей. Зверушкой неизвестной породы, невиданной на Винэе. В образе зверька она скрывалась в горах от злых людей, стремящихся поработить юную волшебницу. А потом прибилась к нам и путешествовала с нами. Инара любит животных, занимается тем, что лечит и дрессирует их. Об этом знают все. А вот о том, что это она - лечебная выхухоль Чикикука, не должен знать никто. В образе Чикикуки Инара, бывает, приходит к человеку, нуждающемуся в помощи, и может вылечить даже безнадёжного больного путём… Как бы это сказать?.. Ну, у неё свои методы, не понятные мне. У меня и у Петрика вообще нет способностей к магии исцеления. Скажем так: мы с ним умеем вылечить синяки и ссадины, а ещё заговорить зубную и головную боль. И сверх того мы мало что можем. Другое дело Рики. При тех же, почти никаких, способностях к исцелению, он научился кое-чему от Инары. Она объясняет это тем, что её методы – это не магия исцеления. А что это такое – спросите лучше у Рики, я не смогу растолковать. В общем, ей и моему младшему братцу есть о чём поболтать.
   Но сейчас его волновало кое-что другое. С тех пор, как стало известно, что Инара беременна, Рики смотрел на неё с подозрением и время от времени интересовался, родится ли её сынок как все или вылупится из яйца, которое она снесёт. Сколько времени, и каким образом она будет высиживать его? И как это переживёт Кохи?
   - Он упадёт в обморок! – убеждённо твердил мне Рики. Он-то знал, что в родном мире Инары зверьки, подобные тому, в которого она умеет превращаться, размножаются яйцами, как птицы.
   Инара не отвечала толком на вопросы Рики, всё время отшучивалась. Так что даже я время от времени думал, что обморока Кохи не избежать. Например, сейчас Инара серьёзно ответила моему братцу:
   - Когда я устану, то позову тебя повысиживать немного. Пойдёшь?
   - Пойду, - тотчас согласился Рики. А я-то думал, он убежит без оглядки.
   Кстати, где же мой Петрик? У меня остались подарки для его семейства.
   - Кохи, эй, Кохи, - позвал я. Но ему было не до меня. Он как раз поднялся, чтобы произнести тост.
   - Хрот, ты слышишь или нет? – крикнул я через стол.
   - Я из-за тебя ничего не расслышал, Миче. Зачем ты кричишь? Что он сказал?
   - Кто?
   - Кохи.
   - Да нет же. Это я тебя спрашиваю: где Петрик с Мадинкой? Ау! Где ваша с Кохи сестра, Хрот?
   - …И, надеюсь, у Петрика уже всё хорошо, и вечером, когда мы продолжим праздновать, он к нам присоединится вместе с нашей сестрой Мадиной. Ты сейчас расслышал, Миче, что я говорю? – закончил своё выступление Кохи и свирепо на меня посмотрел.
   - Да. То есть нет, - смутился я. – Что значит «уже хорошо»? Было плохо?
   - Это засранка Марика доконала Петрика. Она и бабки её, - сказала тётя Марина Мале, мама Лёки.
   Стало тихо, потому что всем было неудобно перед старшими Мале. Помнится, чтобы восстановить после пожара их новый магазин, готовый открыться дня через два и полный товара и разных приспособлений, мы, молодёжь, отдали каждый свою часть доходов от нашего аттракциона на реке Дведь. И от других наших предприятий в той местности. Потому-то дядя Иванко и назвал на суде над бандитствующими тётками смехотворно маленькую сумму. Он имел право не прислушаться к просьбе Петрика, не взять деньги, настаивать на суровом наказании. Но родители Лёки давно привыкли к нашим чудачествам и не против были потакать им.
   Другое дело Лёка, братья Корки и наши жёны. Почему мы сделали эти взносы? Чудилка - королевич огромной, богатой страны, у него есть собственный доход. Он по личному желанию носится с хулиганкой Марикой, словно белка с бельчонком во время лесного пожара. Он мог бы из собственного кармана возместить убытки Мале, раз уж ему так хотелось защитить девчонку, позаботиться о её будущем, и не лишать её денег и имущества семьи. Однако, вся наша компания скинулась ради этого. Будто нам всем хотелось того же. Я думаю: хотелось лично мне или нет?
   Я помнил Марику ещё в ту пору, когда она приходила играть на пустырь. Высокая для своих лет, с волосами сизыми, как у Аарна и Инары, она казалась обычной хорошей девочкой, любительницей шить и рисовать Причём, Лёка считал, что у неё талант, и занимался с ней время от времени. А я удивлялся, что в такой кошмарной семье подрастает практически нормальный ребёнок. Её хитромудрые бабки, которые себе на уме, мне не нравились. Её мамаша считала себя великой поэтессой на том основании, что когда ей было лет шесть, она победила в конкурсе типа «Выразительно прочитай собственный стишок». Может, она чего-нибудь и добилась бы на поэтическом поприще, если бы не начала отмечать это событие со спиртными напитками, будучи ещё старшеклассницей. Малость запоздавши, зато с размахом. Поэтому и говорить о ней нечего. Отца Марики я тоже видел. И чаще всего – когда мы с Чудилкой мирно шли по улице и вдруг слышали из-за забора дикие вопли.
   - Надо вмешаться, - говорил мне Петрик. Мы врывались во двор Марикиного дома и стреноживали пьяную скотину. Бабки выползали из-под лавки и начинали рассказывать, что «их мальчик» на самом деле хороший. А то, что он бьёт всех членов семьи, кроме жены – это так, ерунда. Ну, хлебнул лишнего, подумаешь.
   Один раз калитка и ворота оказались заперты. Мы с Чудилкой перемахнули через забор и застали потрясающую картину: эта их жилица, госпожа Кис, прямо перед дулом нацеленного на неё ружья. Она, как выяснилось, защищала Марику, которую сбрендивший пьяница принял за анчутского чёрта. Если бы не мы, пуля поразила бы её прямо в грудь. Но Петрик успел ударить по ружью, и, выстрелив, оно убило курицу. А я повалил на землю негодного человечишку и связал его руки шёлковым шарфиком госпожи Кис. Обычно бабки отправляли «мальчика» в особое отделение Лечебницы перед наступлением сезона – чтобы не пугал жильцов. В этот раз припозднились, наверное. Госпожа Кис до такой степени была ошарашена, что так и стояла на месте до нашего ухода и глаз не сводила с Чудилки. То ли он ей понравился, то ли это был шок.
   В ту пору Чудика знали в Серёдке как Петрика Тихо. Я и сам до последнего времени знал его под этим именем. Он снимал комнату в доме на той же улице. Почему он выделял Марику из прочих соседских детей, не понял бы никто. Я бы тоже, наверное, не понял, если б не был его братом. Тогда я не знал об этом, но тоже чувствовал к Марике некое расположение. А заодно и к другу её, Васятке. Повторяю: два года назад это была обычная хорошая девочка, совершенно нормальная. Это потом она изменилась. Я думаю, потому, что детям совсем не следует быть свидетелями уличных боёв, когда гибнут их родители. Ну и бабки её сумасшедшие сыграли свою роль.
   Ната не понимала, отчего Петрик продолжает носиться с Марикой. Та бросила все дополнительные занятия: рисованием, и шитьём, и театральным мастерством, за что её очень не одобрял Лёка. Он пытался объяснить дурочке, что это отвлекло бы её, но уже ничто не могло выковырять девочку из её раковины и уменьшить ненависть к анчу, Охти, Петрику и всем нам. После нескольких попыток Лёка оставил гиблое дело, и только Петрик по-прежнему стремился превратить озлобленного зверька в нормального человека. И все уши нам прожужжал Марикой своей.
   Сказать по правде, я сам ходил к её бабкам, пытался объяснить им что-то, указать на то, что происходящее с их внучкой – это плохо, дать совет, но вы понимаете, как был встречен этими чокнутыми анчу, да ещё и Охти, как оказалось. Как глава города и рода, к ним приезжал даже Кохи, но и Корка нахалки не постеснялись выставить вон и прилюдно назвать предателем. А вскоре выяснилось, кто у нас в Някке устраивает безобразия. И тогда уже они имели беседу с Петриком. Но их ничто не проняло. Наоборот, подвигло на ещё более страшные выходки. И что было делать Чудилке, по-прежнему опекающему Марику?
  - Так что? Что тут происходило без меня? – добивался я в тишине.
  - Ну, сначала Марика бросила в Петрика бомбу, - явно не с того начал Рики. Конечно, все собравшиеся зацыкали на него, но тот, смеясь, продолжил: - А он высек её ремнём на площади, задравши юбку. Давно пора, правда?
   Я услышал только первую часть. На меня напали столбняк и икота.
   - Ты что, Рики, не понимаешь, что нельзя Миче такие вещи говорить? – накинулись гости на моего братца. Мама и папа скорбно поджали губы. Они никогда не забывают, что моя боязнь за родных и близких – это проявление придуманной ими для меня душевной болезни. Этакого удивительного сумасшествия. Только Ната и Инара не тратили время на цыканье, а быстро и ясно рассказали мне, как тут Марика жила одна, рассказали про суд, и про то, что приключилось потом. Они упомянули о том, что некий неизвестный волшебник подозревается не то в покушении на королевскую семью, не то в другом каком злом умысле. И я теперь уже понимал, что между Марикой и Петриком на самом деле произошло недопонимание. Забавное, на мой взгляд. Я бы посмеялся, если бы не было взрыва. А мне ещё показали вчерашние газеты, где в известной статье упоминалась пиратская месть, и я совершенно расстроился. Два года назад стремление морских разбойников мстить Чудилке, попортило нам много крови.
   - Разнеслись слухи о том, чем занимались наши мелкие мстители, и он сам накропал статейку, - усмехнулся Лёка. – Накропал, чтобы весь город осуждал его и отвлёкся от Марики. Теперь она прямо героиня: направила шарик вверх, чтобы люди не пострадали.
   Почему меня не удивило сообщение о статейке?
   Гости стали расходиться, выражая уверенность, что вечером мы все увидимся на празднике у родителей Наты. Наша компания молодёжи перебралась в мой кабинет.
   - Почему ты не в школе, Рики? – ахнул я, глянув на часы.
   - Сказал, что ты приезжаешь. Попросил разрешения прийти ко второму уроку. Десять минут ещё могу гулять, - похвастался младший брат. И с сожалением покинул интересное место. Пробежал по дорожке с сумкой на плече и скрылся за калиткой.
   Я покачал головой. Это просто невероятное что-то: так рано, а уже такое застолье!
   - В общем, Петрик ужасно переживал из-за этого случая, - пожалел друга Лёка Мале.
   В это время сам Петрик, столкнувшийся с Рики в калитке, просочился во двор, а за ним просочилось его избалованное чудовище в образе белого коня именуемого Сокровищем. Конь принюхался к клумбе, а Чудилка взял курс на окно моего кабинета. Он не был похож на переживающего человека. Скорее, на весёлого, здорового и хитрого до невозможности. Он прокричал на ходу вместо приветствия:
   - Ну что, Миче, ты видел, что я придумал? Тебе показали газеты? Весь город жалеет Марику. Я избавил её от сплетен. И Василия её тоже.
   - Только о Марике и говорит. Совсем невозможен в последнее время, - поморщился Кохи.
   Петрик же лихо проник в кабинет прямо через окно. Станет он огибать углы да открывать двери, как же! Ради этого его ежедневного упражнения, я даже проложил дорожку наискосок через газон и клумбу под окном, чтобы в сырую погоду он не промок. И отодвинул чуть в сторону стол.
   - Ага, Чудик! – начал я грозным тоном, но сдерживая смех. – Что ты мне скажешь?
   Намекал я, конечно, на его затею отправить меня за море.
   - Скажу ужасное, Миче, - сделав страшные глаза, произнёс мой родной дружок. - Я встретил твоих родителей!
   Кажется, я упоминал уже, почему у нас, у родных братьев, разные родители. Мы не близнецы, а двойняшки, и я уродился таким, какими бывают анчу, проявилась кровь предков. А в ту пору, согласно древнему правилу, ни одна семья, в предках которой имелись анчу, не могла находиться у власти. Я уже рассказывал, почему, сейчас не хочется повторяться. Охти скрывали своё происхождение, как и Корки – их бывшие враги и соперники. Охти и Корки происходят от одного корня, от королевы анчу Унагды Агди и двух её мужей, которые, само собой, тоже были анчу. Но время шло, в семью вливалась иная кровь, и вот уже оба рода решили, что, назвавшись другими именами, им позволено вновь побороться за власть. А о том, что у них время от времени рождаются дети с внешностью древних обитателей пещер, авось никто не узнает. И те, и другие имели обычай отдавать беловолосых и белокожих младенцев на воспитание в другие семьи. Но, хотя таких детей никогда не бросали на произвол судьбы, вырастали они у чужих людей, и судьбы их, и их настоящих и приёмных родителей порой складывались причудливо и непредсказуемо. Так Длинный Коготь, пиратский вожак, убитый в честном бою Петриком Охти, оказался родным дядей Кохи, Хрота и Мадины Корк. Их родной брат Яков, чья внешность лишь немного походила на внешность анчу, тем не менее, был отдан Длинному Когтю на воспитание. Он рвался страшно отомстить Чудилке, убить собственных братьев и сестру, участвовал во всех мерзостных делах старых Корков, но любил родных родителей и чрезвычайно - воспитавшего его атамана. Такие вот дела творятся на свете. Если хотите узнать историю наших с Петриком семей, прочитайте то, что я раньше писал об этом.
   Радостно сознавать, что мы приложили руки к тому, чтобы детей, подобных мне, больше не отсылали из дома, и реабилитировали народ анчу. Я был последним из потомков Унагды, отданным на воспитание, а маленький мой племянник Арик Охти – вторым, кого оставили в семье. Первым оказался сын Хрота.
   С Петриком мы дружим с детства, он постоянно крутился в нашем доме, и даже называет моих приёмных родителей «наши». И наших родных называет также, хотя я сразу заявил, что предпочёл бы навсегда остаться Аги и считаться сыном ювелира. Уже тогда, два года назад, я чувствовал что-то нехорошее в том, что принадлежу семейству Охти. Будто украл что-то. Хотя, не случись со мной этого несчастья, я любил бы и уважал родителей Петрика, потому что они бы, конечно, не относились ко мне, как к слабоумному и своенравному младшему сыну, а относились бы, как к одному из верных подданных и друзей своего единственного ребёнка. Чувствуете разницу? Всё очень непросто.
   Но, тем не менее, я не понял, что такого ужасного во встрече Петрика и моих родителей. Они обычно встречаются не реже, чем раз в два - три дня.
   - Конечно! – шутливо воскликнул я. – Конечно, они возмущены твоим поступком, Чудилище!
   Если вы помните, я говорил о моей вынужденной поездке в Сароссе. Но Петрик имел в виду другое:
   - Но я не считаю, что виноват! Наоборот. Теперь всё прекрасно. Весь город осуждает меня, и все думать забыли о том, что плохого слышали о Марике. Скажи, Миче, ты в состоянии выследить и поймать волшебника? Аарн, молодой папаша, сейчас ни на что не годится. Скажи, Миче, я ведь ловко придумал с этой статьёй?
   - Ребята, - вздохнул я, - он действительно не может говорить о чём-нибудь, кроме своей бандитки?
   - Нет! – хором откликнулись ребята.
   - Если ты, Миче, начнёшь осуждать меня за то, что я её выпорол…
   - Я тебя одобряю. И почему только ты раньше не додумался? Но скажи, Петрик, ты зачем отправил меня в Сароссе?
   - В каком смысле – зачем? Было очень надо – вот и отправил, - без намёка на раскаяние заявил Чудила этим жутким царственным тоном. Я понял, что при всех он не сознается. Ну, так я потом попробую из него всё вытянуть.
   - Теперь Петрика грызут все четверо родителей, - наябедничал Кохи.
   - Зато девочку не будут травить горожане.
   - Они затравят тебя, Чудила. История знает такие примеры, - мрачно напророчил Хрот Корк, историк и фольклорист.
   - Меня? Да ты с ума сошёл! - легкомысленно отозвался Петрик. – Не меня. И не в эти дни. Не сейчас, когда исполняется вторая годовщина тех кошмарных событий. В конце концов, всё к лучшему. Да, дорогой Корк. Всё к лучшему, когда дело касается нас с вами, всё обязательно обернётся для пользы и блага.
   Радужного настроения Петрика не могло испортить ничто. А я в Джате почему-то считал, что у него неприятности и что он страдает. И рвался к нему. Но оставив надоевшую тему, мы все вышли в сад, тем более, что подтянулись жёны Лёки и Петрика. Расстелили одеяла и пустили на них наших малышей. Я сбегал в соседний дом посмотреть на новорожденную дочку Аарна, а потом развлекал друзей рассказами о моём пребывании в Джате.
   Так мы замечательно провели время до обеда. Лёка спал, Хрот и Петрик охрипли от обсуждения исторических примеров. Аарн ушёл в университет, где он преподаёт, а потом вернулся и объяснил им, что они оба не правы, а прав только он.
   - Ната, спросил я, - уведя её под яблоню, - так кто же, всё-таки, бросил бомбу?
   - Это не Марика, Миче, - покачала она головой. – Опрашивали разных свидетелей. Девочка вышла из здания суда и пошла через площадь. Это видели люди через окно и просто люди вокруг. Вдруг она резко наклонилась, а потом побежала в переулок, где началась драка. Нашёлся человек, стражник у здания суда, который видел, что Марика подняла именно камень. Он сам как раз смотрел на этот камень. Ему показалось, что тот двигается. Стражник даже клянётся, что булыжник едва ли не сам прыгнул девчонке в руку, а прыгнув, поменял цвет.
   - Стражник близорукий, конечно, - спросил я, протирая очки.
   - Ни капельки!
   - Тогда есть вероятность, что действительно всё подстроено посторонним волшебником.   
   - Говорят, что это уже доказанный факт. Аарн и его ученики, и те, кто что-нибудь смыслит в магии, так и сказали. Но не понятно, что злоумышленнику требовалось: чтобы Марика бросила бомбу куда-нибудь вообще или в семью короля.
   - Скорее, первый вариант.
   - Да. Потому что невозможно до такой степени всё подгадать и устроить. Это слишком невероятно. К тому же, Охти хотели сначала возвращаться другой дорогой, но Арику было жарко, он раскапризничался, и они выбрали длинную, но, более тенистую.   
   - Значит, кто-то зачем-то хотел ухудшить и без того непростое положение Марики.
   - Или просто вызвать беспорядки в Някке.
   - Его не смутили бы жертвы? Эти дети, которые собрались подраться?
   - Самое странное, Миче, знаешь что? Синий взрывчатый шарик не был настоящим.
   - То есть, не его заколдовали под камень, а камень под него? Но был взрыв.
   - Который не должен был причинить вреда.
   - Не должен был?
   - Шум, блеск, запах, видимость взрыва. И никакой силы. Осколки оказались крашеным деревом. Самое страшное – синяк. Ну, или в глаз попадёт.
   - Но видимость, насколько я понял, очень хорошая.
   - Вот это и непонятно. Скажи, какая корысть незнакомому колдуну от неприятностей Марики?
   Аарн и Хрот дуэтом вмешались в нашу беседу:
   - История знает такие примеры. Девочку, возможно, хотели подтолкнуть к какому-то поступку.
   - Интересно, к какому? Может, стоит её прямо сейчас привести сюда, чтобы на глазах была?
   - Это всё тот усатый человек, - проворчала Ната. – Продавщица газет видела его на скамейке. Купил газету, проделал в ней дыру и наблюдал. Но женщина сначала не приняла это всерьёз. Зато она смогла приблизительно повторить слова заклинания левитации. Марика и впрямь направила шарик в небо. Она оправдана, но Усатого надо искать, прав Петрик. Ты займись, Миче.
   - Конечно.
   - Никому не удалось, даже Аарну.
   - Попробуем ещё. И, кстати, как там Марикина жилица?
   - Госпожа Кис? А что она?
   - Надо бы допросить её.
   - Петрик, слышишь?
   - Её допрашивали. Без толку.
   - Не нравится она мне. Эти её синие бусы…
   - Так это тебе не девушка не нравится, а её некрасивое украшение.
   - Ну, может быть.
   Прибежали из школы Рики и Лала. Девчоночка взвизгнула, увидев меня, и бросилась мне на шею. Она наша всеобщая любимица, очень милая, очень солнечная девочка. Лала – дальний потомок обоих родов, Охти и Корков, и думаю, что получила от них самые лучшие качества.
   Ребята начали расходиться, чтобы отдохнуть перед вечеринкой, затеянной Натиными родителями. Правда, Лёка Мале, выспавшийся в недрах моего дома после ночного дежурства, сказал, что уже готов к новым развлечениям и отдых ему не нужен.
   - Миче, - позвал Петрик из сада, когда я, проводив гостей, шёл в дом. – Миче, иди сюда, есть разговор.
   На крыльце сидели Ната с Мадинкой с детьми на руках, ждали нас.
   - Миче, - сказал Чудилка, - я тебе объясню, почему ты ездил в Сароссе. Я не люблю, когда между нами  тайны.
   - Ты знаешь, я не требую, чтобы каждый человек выворачивал передо мной душу.
   - Я не каждый, - рассердился Петрик. И рассказал о разговоре, подслушанном Марикой и переданном Рики. И о том, что они решили защитить меня древнейшим заклинанием защиты.
   - Это ритуал, и он работает, только если человек отправляется в дорогу, - объяснил Чудик.   
   - Ох, Петрик! Ты, значит, меня защитить хотел! А не подумал, что Марика, вредная девчонка, что угодно придумать могла?
   - Ты забыл о том, что Рики чувствовал опасность для тебя. Пожалуйста, Миче, будь осторожен. Защита защитой, но кто знает, насколько она сильна и как действует.
   - Ты сказал – сильнейшая из всех.
   - Но ведь никто не пользовался ею на нашей памяти. И о том, что она такая замечательная, мы знаем только со слов Аарна.
   - И ради такого сомнительного средства ты вот так внезапно отправил меня в такую даль!
   - Не сердись, Миче. Что-то странное происходит вокруг нас. Ты это тоже почувствуешь. Я боюсь за тебя. Рики тоже. Спроси его.
   - Ладно.
   - Мы с Мадинкой поедем, пожалуй. Арику спать пора. Встретимся вечером.
   Я поглядел как они идут к калитке, а потом поманил Рики: 
   - Ответь-ка, дружок, двое разговаривали в театре почти у пола?
   - Да. 
   - Мужчина и женщина?
   - А что?
   Я бросился вслед за Петриком на улицу и сунул голову в карету:
   - Постой-ка. Послушай! Помнишь кошку? Кошка прыгнула с дерева, царапалась и кусалась, поэтому усатому молодому человеку удалось удрать. А разговор в театре происходил почти у пола. Я тебе говорил, что эта женщина не так проста, как кажется? Надо арестовать госпожу Кис! Она умеет превращаться в кошку. И она, и он. Хотя, может, он – в собаку или таракана. Усатый – её союзник!
   Надо отдать должное Петрику. Он не стал смеяться, удивляться или восклицать ненужное. Помолчал, побарабанил пальцами по сиденью и сказал:
   - Так-так.
   - Думаешь, я не прав?
   - Думаю, что прав, Миче. Просто госпожа Кис покинула город этой ночью.
   - Ночью? Что значит, ночью? В своём большом экипаже выехала через Рыбацкую калитку?
   - Всё это странно. Как она выехала, никто не видел. В городе и пригородах пока ещё не обнаружили ни её, ни экипажа, ни слуг.
   - Пусть перекроют дорогу, по которой она возвращается домой. Нужен волшебник. Я готов.
   - Не выйдет.
   - Почему?
   - Ты знаешь адрес?
   - Я? Нет. Но ты и полиция…
   - Никто не знает, Миче. Вот так мы обмишурились с этой женщиной.
   - Не может быть, чтобы не было известно, где живёт богатая, симпатичная дворянка.
   - Оказалось, что может. Возможно, она лгала, что подданная Някки.
   - Но допрос? Разве не осталось записей? Женщина должна была назвать адрес.
   - В этом месте ведутся раскопки в Вершинной Надцате. Дикие места.
   - Чары Отвода Глаз?
   - Похоже на то. Людям дан приказ не приближаться к госпоже Кис, когда её обнаружат, просто следить и сообщить мне. Ты прав: чтобы её задержать, нужен волшебник. Вот мы с тобой и отправимся.
   - Хорошо.
   - Только вы ведь будете осторожны? – тоненько спросила Мадинка.
   - Конечно! Обязательно! – неискренно пообещали мы.
   - Пожалуйста, пожалуйста, возьмите меня с собой, - взмолилась Лала Паг. Мы обещали подумать.
   Карета покатилась вверх по улице. Сокровище затрусил следом.
   Что-то тревожное и тёмное вновь всколыхнулось в сердце.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2014/04/24/1671