Ненавижу! Пусть бы убил!

Сашенька была худа, даже слишком. Хорошо, когда девушка изящна, но эта была уж донельзя изящна, дальше некуда. Жила она одна, снимала номер в маленьком частном отельчике на одной из центральных улиц Сайгона с узкой лестничкой наверх, под крышу. Там под крышей и ютилась она. За глаза её называли Иголочкой. Она и на язычок была остра и личико имела заострённое. Лучше всего на неё было смотреть в профиль. Однажды она в самую жару вышла из отеля на улицу, и стояла курила на тротуаре, провожая взглядом ошалевших от жары прохожих. Тени олеандров ложились на асфальт и лежали там сизыми отпечатками. Воздух стоял неподвижно, как в парной бане, истуканом. Ни ветерка, ни малейшего дуновения. Тропический зной и стекающий по спине между лопаток пот- тонкой, виляющей струйкой стекал в трусики. И тут она увидела Машу, девушку из туристической группы. Затащила к себе под крышу, усадила в кожаное уютное кресло и напоила холодной кака-колой со льдом. Может, останешься? Фиг с ней, с группой. Маша и осталась. Группа уехала на море без Маши. Она осталась искать приключений в городе.

У Маши было странное хобби. По вечерам искушать судьбу, ловить на живца мужиков в бильярдной. Иногда они играли в американский бильярд. Довольно простой по сравнению с тем, в который играют в России. Иногда они просто томно, нога на ногу сидели за столиком, тянули коктейли. И из-под ресниц смотрели, не положил ли кто на них глаз. Вот было бы счастье. И положили. Лётчики сингапурских авиалиний. Один, капитан боинга подсел к Сашеньке. А другой к Маше. В каком-то тумане Сашенька проследовала с ним в ночной клуб на танцы. Они встречались целую неделю. Обошли все крутые заведения в городе. Теперь Сашенька знала про пилота всё. Всю его жизнь в мельчайших подробностях. Один раз он пригласил её к себе в отель, погрузил её в ванну с душистой пеной. Потом она проскользнула на хрустящие холодные простыни. Что было дальше, она не помнит. Опомнилась уже потом. Когда стучала зубами по краю бокала с шампанским и повторяла про себя, что же я наделала?

Вышла она из отеля уже утром. От стены отделился силуэт. Он принадлежал её прежнему ухажёру Александру Ивановичу. Рыхлый, в белой рубашке с кругами пота под мышками и лоснящимся лицом он зажал её у стеклянной витрины.
- А я тебя уже давно поджидаю. Не двигайся, а то я могу тебя порезать.
Сашенька закрыла глаза, как будто так можно было спрятаться.
- Если дернешься, будет много крови. Ты ведь не хочешь много крови?
Минут пять Сашенька стояла в ужасе. В такую жару белая как мел.
- Ну, ладно. Хватит с тебя. Иди уж.
- Я сказал, иди!

С заплетающимися ногами Сашенька побрела к себе в отель. А ведь когда-то я в него даже была влюблена. Ненавижу, ненавижу! Пусть бы убил!