Глава 14 Никиткины именины

       Сумрак упал на город, и улицы зажглись множеством рекламных  бикфордов и вывесок. Под одной из них и стоял сейчас Андрей, охваченный все сильнее нарастающим недоумением от того, что его Мария не только не пришла к кафе в назначенное время, но и не отвечала на его телефонные звонки. «Номер абонента недоступен» - твердил мобильный телефон, и Андрей уже не, чтобы начать паниковать, но и злился, правда так, чуть-чуть, надежда на предстоящую встречу не покидала его. Сегодня у него были особые планы, картина свидания живо рисовалась в его воображении, отчего он испытывал внутреннее волнение.
Он присел на ограждение газона и ясно представил себе Марию. Последнее время она так поправилась, отчего стала особенно желанной. Андрей сильно сжал кулаки, напрягся и сам, и даже ощутил какой-то холодок внутри живота.
       Он еще несколько раз набрал номер телефона, но тот молчал. Это был крах всех его надежд на сегодняшнее свидание. Уже прошло более часа, а Марии не было. Он встал, побродил взад вперед и отправился домой в пустую квартиру. Смысла ждать дальше уже не было. Упустить такой шанс, когда родители отправились в гости и оставили на него пустую квартиру, казалось ему верхом неблагоразумия. Глупо, как глупо, говорил он сам себе. Куда же ты пропала? Не провалилась же сквозь землю, в самом деле. Идти к ней домой? Так там ее никак не должно быть. И все потому, что его предки как раз и пошли к ее предкам. И что ей там делать с ними? Не водку же пить и запивать пивом, в самом деле? По своим он знал, что это и надолго, быстро не разойдутся. Однако он не знал, что там сейчас обсуждается его и Марии судьба, и пошли они туда именно для этого. Но в том, что там нет Марии, Андрей не ошибался. Тут он действительно был прав. Но тогда где же она? Растворилась в тумане, исчезла? Ну не бросила же она его, в самом деле? От этой мысли ему стало не по себе. Хотя он и много раз себе говорил о том, что может быть она ему совсем и не пара вовсе, а так, сиюминутное увлечение. Ну, и черт с тобой!  В сердцах сказал он себе. Если бросила, то и Бог с тобой. Напрашиваться не буду. Однако уже через мгновение он думал о том, что же случилось? И почему ее все же нет? И ему не хватало Марии. Где она? И что теперь делать? Ждать? Чего?
       Придя домой, он забился в угол дивана, включил телевизор и теперь щелкал один за другим каналы, всматриваясь в экран, как будто там может появиться его Мария, или хотя бы какой-то ответ на его вопрос. Сплошная ерунда, мура, одно и то же: реклама про бюстгальтеры и прокладки с крылышками, и Шевченко, сбивающий ударом ноги крышку с бутылки Черниговского пива. Пошло. Тупо.
Андрей кинул пульт и снова стал набирать номер Марии. Тишина. Все тоже. Недоступен. Он подложил под голову пуфик, закрыл глаза и вскоре уснул под работающий телевизор.
       Он так бы и спал до утра, если бы родители не отправили его спальню, сопроводив странными словами.
       - Иди спать, сынок, утром поговорим, - мать была расстроена, отец навеселе, но тоже мрачнее тучи.
       Утром Андрея ждал сюрприз, от которого подкосились ноги и он упал на диван, на лице выступила бледность, руки тряслись, и в его глазах читалось недоумение и испуг.
       - Ты что не видел, что Мария беременна? – пытала его мать.
       - Нет, - сухо отвечал Андрей.
       - Ну, как это можно? Ну, ты скажи мне?
       - Что ты на него налетела? Если ее родная мать не заметила. То как он-то, мужик, мог разглядеть, - вступился отец.
       - От матери она пряталась, не попадалась ей на глаза, а с этим то они каждый день встречались, - не успокаивалась мать, - как же это можно не заметить?
       - Она поправилась, я видел, но я думал так надо. Сколько их толстых ходит, не все же худые?
       - Ты что толстую от беременной не отличишь?
       - Да что я врач что ли, в самом деле?
       - Отцепись от парня. Надо решать, что теперь делать, - вмешался отец.
       - Да ну вас. Что делать, что делать? Жениться теперь надо, что делать. Не без отца же быть ребенку.
       - Что ты думаешь, сын, - спросил отец. Андрей лишь пожал плечами и опустил глаза, - Что ты плечами жмешь? Сделал, отвечай.
       - Её родители, сынок, не против.  Мы вчера все обсудили, - добавила мать.
       - Ладно, хватит рассуждать! – поставил точку отец, Не время счас. Собирайся, беги на базар, бери цветы и фрукты там всякие и дуй в роддом. Сейчас ты там нужен. А что уж дальше, видно будет. А их в обиду не дадим, все одно воспитаем. Тебя подняли и его поднимем. Он внук все же, а тебе сын. Ты хоть понимаешь это?
       - Да где ему еще! – всплеснула в отчаяние руками мать, видя реакцию сына, - сам еще дитя.
       - Не дитя я, - вспылил Андрей.
       - Не дитя, так ноги в руки и дуй в роддом, - оборвала мать.
Чем ближе маршрутка приближалась к роддому, тем сильнее билось у Андрея сердце. Новость о рождении ребенка ошеломила его. Еще не сформировавшееся мужское сознание и, по сути, юношеская психика не выдерживали свалившегося на них груза, и поэтому он совершенно был выбит из колеи. На его лице была маска печали, руки дрожали, ноги не хотели его слушаться, а сердце, оно колотилось так, что вот-вот выпрыгнет из его еще неразвитой груди.
Он купил букет цветов и набрал пакет фруктов и теперь вошел в приемную роддома.
        - Вы к кому, юноша, - спросила удивленная его виду и молодости санитарка в окошке приема передач.
        - К Маше, - ответил Андрей.
        - Фамилия, - спросила санитарка.
        От волнения Андрей никак не мог вспомнить какая же у Марии фамилия.
        - Забыл? Кто она тебе? Сестра, знакомая, а может быть жена.
       У Андрея совсем заклинило, он с трудом соображал под градом не совсем вроде бы простых, но сейчас непонятных для него вопросов.
       - Знакомая, мы дружим, - наконец вымолвил он.
       - Фамилия?
       - Моя?
       - Да нет, моя. Роженицы как фамилия!
       - Задирака, - все же вспомнил Андрей.
       - Ах, так это та кроха?! – наконец поняла санитарка, - а вы, молодой человек, значит, отец ребеночка?
       - Да, - выдавил из себя Андрей.
       - Поздравляю. Давайте ваши цветы и пакет, а сами идите по ту сторону здания. Палата по центру здания, третий этаж. Кричите и улыбайтесь, папаша.
Во дворе стояли такие же отцы, как и он, но они были старше его, а один даже совсем пожилой мужчина. Андрей встал по центру здания и молча уставился на окна, но там никого не было.
       - Кричите, - сказал ему пожилой мужчина, - пока санитарка унесет передачку, вы можете так долго ждать.
       - Маша! – робко позвал Андрей.
       - Да не так! – сказал мужчина и крикнул уже сам, - Ма-ша! – и так громко, что в трех окнах появились женские лица, но Маши не было.
       - Маша! – все же в отчаянии крикнул Андрей, - и теперь он увидел ее, хотя и с трудом узнал. Она была какая-то домашняя, без макияжа и прически, в халатике, худенькая, но какая-то сразу повзрослевшая. Нет, это не та девушка, с которой он так миленько проводил время.  Теперь это женщина, мать, у которой ребенок, а он – отец, и у него сын. Хочет он этого или нет, признает или нет, а он отец, и это факт.
       Андрей робко помахал Маше рукой, она же приоткрыла окно и сказала ему.
       - Привет!
       - Привет, как ты? – так же робко сказал Андрей.
       - Нормально, уже в порядке.
       - Я принес тебе цветы и фрукты.
       - Хорошо, но еще не принесли.
Андрей хотел спросить, как же малыш, но не находил способа, как это сделать и поэтому возникла пауза.
       - С малышом все хорошо, - как бы прочитав его мысли, сказала Мария, - правда он очень маленький.
       - Я знаю, подтвердил Андрей, - мне сказали.
       - Как мы назовем нашего малыша? – спросила Маша.
       - Нашего? Я не знаю.
       - Я хочу Никитой, Никита Андреевич, звучит?
       - Как будто.
       - Тебе нравится?
       - Да, вполне, - и теперь Машу кто-то позвал, она отошла от окна, но вскоре вернулась с букетом цветов. Теперь она просто сияла от радости.
       - Спасибо. Классные цветы.
Андрей молчал, но слегка улыбнулся.
       - Что тебе еще принести?
       -Ничего не надо, у меня все есть, даже лишнего, приходи ко мне сам.
       - Когда тебя выпишут?
       - Пока я не знаю. Малыш еще слаб, и я не могу тебе его показать, мне очень жаль.
       - Ничего, покажешь позже.
       - Мне надо идти кормить малыша, приходи завтра чуть позже, и мы сможем с тобой поболтать.
       - Хорошо, я приду.
       - Пока.
       - Пока, - Маша помахала ему рукой и ушла.
       Андрей еще некоторое время постоял у окна, и ему вдруг сделалось спокойно. Он понял, что его сердце бьется уже ровно и руки не дрожат. Что это? Он спокоен, а значит, доволен? Пожалуй, да! И он двинулся назад на маршрутку, чтобы поехать домой.
       Теперь посещения роддома стали ежедневными, и Андрей уже не был так скован, как в первый день. Он подолгу стоял под окном Марии, и когда возвращался домой, то начинал скучать и ждать завтра. Мария показала ему сына через окно, но с такого расстояния он ничего не увидел, но когда она держала сына в руках, это была Мария с младенцем.