Реабилитация Марка Твена

               

               
                Из серии "Комсомольская юность"

               
               

1992 год, Калифорния.
     В голове большим вопросительным знаком из детства, вертелась цитата из любимого Марка Твена: "Самой холодной зимой, какую мне довелось пережить, стало лето в Сан-Франциско".
     Уж слишком гротескной для такого гениального автора казалась эта шутка. Микроклимат вроде Ялтинского? Подумаешь...
     Единственная "неудавшаяся" с моей точки зрения шутка классика всплыла в голове еще при первых наметках на поездку во Фриско, и уже ее не покидало. И не предполагал, что уже в первые часы визита мне доведется на себе оценить всю ее глубину с пряным оттенком сарказма.
     Мост Золотых Ворот  перерезан туманом, как демаркационной линией...
     В нем "Золотые ворота" теряют сначала цвет, затем и очертания, все более напоминая портал для перехода в другое измерение...
     Прыжок с обжигающего ярким солнцем плоскогорья в промозглый, вязкий как кисель, иной мир... От неожиданности пробивает дрожь и слетает благодушие.      
     Стремительность перехода лишь усиливает ощущение холодного душа...И он смывает вопрос из детства, реабилитируя Твена библейским "не судите, да не судимы будете..."
     Со временем привыкаешь и учишься хладнокровно предвосхищать капризы городской погоды, ориентируясь по видимости знаменитой тюрьмы Алькатраз -  каменного шедевра природы в оправе опасных течений.
     Кажется, что и этот впечатляющий вид  за месяц немного приелся, но когда остров накрыт свинцовым туманом, нехватка важной части пейзажа дополняется веселым и зябким предвкушением новой встречи с Марком Твеном.
     Дорогой из аэропорта все весело болтали, отогреваясь и обсуждая сочную природу окрестностей Фриско, проплывавших за окном уже добрые полчаса. Посреди холмов и долин мы внезапно остановились.
     Мои новые знакомые, забрав почту из ящика пояснили, что отсюда начинается частная дорога, ведущая к шести частным владениям, их в том числе. Не без нотки гордости добавили, что справа от шоссе такую же площадь занимает имение продюсера "Звездных войн".
     Следующие несколько километров я проехал оглушенный тихим шорохом шин спортивной машины по идеальному полотну серпантина, ограниченному разноцветными катафотами и загипнотизированный девственной природой вокруг.    
     Почти сказочная картинка подкрашенного вечерним солнцем склона вдруг зарябила и "вытолкнула" из себя молодого оленя. Он грациозно выпрыгнул из-за сосен и застыл как вкопанный в каком-нибудь десятке метров от края дороги.   
     Мои распахнутые глаза в сочетании с синдромом острой утери дара речи избавили меня от необходимости дальнейших попыток высказаться, явившись лучшим доказательством моего непритворного восхищения.
     Каждый раз, вновь и вновь проезжая по этой дороге, я с напряжением ждал встречи с оленями и даже слегка расстраивался, если они не показывались. Но однажды ночью, когда внезапное появление животного, вырванного из нее светом фар особенно будоражит, я насчитал больше десятка.
     Правда, как и все под Луной, обилие живности на склонах имело и оборотную сторону. Как только ты выезжал на основное шоссе, начинали появляться сбитые ночью еноты, скунсы, а нередко и олени. Бытующее среди калафорнийцев выражение "плоская фауна" выдавало в них склонность к черному юмору.
     Едва оторвавшись от очень гостеприимной пары коллег, которые вызвались быть моими хозяевами на ближайший месяц и уединившись в своей комнате, я набрал одного из своих лучших друзей, Илью Журавлева.
     О приезде я не предупреждал, решив сделать сюрприз, но полного триумфа не получилось. Планировалось сначала посожалеть минут пять о ширине океана, и лишь потом расконспирироваться.
     Лючик, едва услышав мой голос,  почуял неладное, и вместо "Здрасьте" я услышал "А ты где?"
     - В Сан-Франциско....
     - Щас я за тобой приеду...
     - Я  только что из аэропорта, меня ждут к чаю...может, завтра?
     - Буду через час, сворачивай чаепитие побыстрей.
     Спорить было бесполезно. Я не пожалел его репутацию, объясняя хозяевам причину моего скорого отъезда! Сократив чайную церемонию до минимально приличных полутора часов, я попал в обьятия Люка...
     Первым делом мне возмущенным шепотом сообщили о нетрадиционной сексуальной ориентации большой части горожан. Машина тронулась, и я погрузился в атмосферу другого Сан-Франциско.
     Будущий кардиоанестезиолог одной из ведущих клиник США и бывший любимец нашей кафедры ЛОР зарабатывал на семью. Его жене Карине предстояло первой пройти через ад подтверждения диплома, и я получил в распоряжение водителя Такси - лучшего экскурсовода по злачным местам Фриско!
     Позже мы их навестим, а пока я наслаждаюсь его рассказом... По ходу движения - комментарий водителя, выбравшего нужную из шести полос движения: "Сань, смотри - все "сосут", а мы едем..."
     Вынужденная остановка. Перед дверями супермаркета я был беспардонно остановлен(?)... Призвав к вниманию и приложил палец к губам, Илья перекрестил автоматические двери, после чего сделал шаг вперед. Открытие дверей было откомментировано назидательным: "Вот что Крест Животворящий делает!". И мы получили доступ к животворящему источнику огненной воды.
     Вода огненная американская, под стать  отечественной, обеспечила на утро головную боль и боль в прессе («водка + хохот» - взболтать, но не смешивать).
     Так и начался мой визит в Сан-Франциско, где я познакомился с русским эмигрантом неполных 80 лет. Он собирался жениться на теще Ильи, которая выглядела абсолютно счастливой, променяв статус профессора гинекологии на подвенечное платье!
     Меня он очень заинтриговал, а Илья только подогрел интерес. Был организован вечер воспоминаний для чисто мужской компании. Вывезенный из России еще в младенчестве,он прекрасно владел русским языком. Служба военным врачом на кораблях США не истребила в нем любовь к России. Всю свою жизнь он меценатствовал, привечал в доме советских артистов, вследствие чего однажды нарвался на более чем серьезный разговор с сотрудниками МИД СССР! Ему было вежливо предложено выдать негативы…
     Не пугайтесь, обвинения в шпионаже ему не предъявили, так как сфотографированный объект официально в перечень секретных не входил. Тем не менее с негативами пришлось расстаться, не без изрядной доли сожаления. Когда еще подвернется случай  сфотографировать роскошную «З….ю» точку    Заслуженной артистки СССР с фамилией на ту же «Зыкина». И как после этого не поверить сплетням о тогдашнем министре на букву «Громыко»(?)
     В общем, кутил он как хотел, имел подруг цветов и оттенков всех стран, где нес службу его авианосец...
     И тут жених извлекает на свет заветный альбом, к которому его не на шутку ревновала невеста. Для нее его содержание оставалось тайной за семью печатями...
     В каждом порту постоянной дислокации у него был роман с многолетней историей отношений, отраженной в полузатертом и полузапретном теперь альбоме.
     Прекрасный рассказчик, жизнерадостный и открытый, он располагал к откровенной беседе. Его легко было понять и во многом принять. Только наличие невесты в соседней комнате выпадало из общей стройной картинки. И я не удержался. Вежливо извинившись, совершенно прямо спросил:  "Что же Вас, убежденного холостяка, прожившего такую интересную жизнь, тянет жениться в  преклонном возрасте? Попахивает белым флагом(?)
     Я, честно говоря, не ожидал столь краткого и в то же время исчерпывающего ответа:
     "Есть такая русская поговорка: "Холостой мужчина живет как человек, умирает как собака, а женатый живет как собака, умирает как человек"...я жил как человек, а теперь хочу умереть как человек!"
     Месяц в Сан-Франциско я использовал с пользой, прочесав все нужные клиники и лаборатории. Увозил с собой целый чемодан с ксерокопиями научных статей и настоящим богатством - четырьмя огромными томами самых дефицитных изданий по специальности, единичных в СССР. Один мне был подарен завкафедрой университета, на второй я потратил все 500 $ гонорара за прочитанную лекцию.      
     Остальные два мне торжественно вручила Карина, продемонстрировавшая "глубинные" знания университетской библиотеки, в которой готовилась к экзамену. Она так и не поделилась секретом телепортации без преувеличения пудовых томов, а я не нашел ничего лучшего, чем объявить семье однокурсников официальную благодарность "за помощь в подборе литературы" в одной из научных статей, написанных по результатам поездки.    
     Но главным результатом поездки явилось совсем другое. Все время я мысленно возвращался к тому разговору в кабинете бывалого эмигранта. У меня уже три года продолжался серьезный роман и голову предательски часто посещали определенные мысли.
     И эта встреча стала судьбоносной. Я его услышал и  поступил с точностью "до наоборот". Вернувшись, я завел семью и «опапился», как сегодня говорят сильно подросшие дети.
     Теперь осталось дождаться собственной реабилитации, когда до них дойдет глубинный смысл еще одной цитаты из того же Твена: "когда мне было 14 лет, мой отец был безнадежно глуп. Когда мне исполнился 21, я поразился, как за эти годы помудрел этот старый человек!"
     Жду с нетерпением, ибо говорили и на Руси - "В 20 лет ума нет - и не будет!"