ВАК - Высшая Аттестационная Комиссия

Этот рассказ написан на основе реальных событий. Изменены только имена действующих лиц и незначительные детали.

Не тратьте жизнь на гадости ... напичканными мыслями.

Часть 1

- Если никто не защитится до конца июня, то наш кандидатский Совет по специальности 05.27.05 накроется медным тазом. К сожалению! – сказал в своем кабинете всемирно известный профессор по электронике и большой шутник Шахназаров Гурген Оганесович члену кандидатского Совета профессору Егиазаряну Эдуарду Гайковичу.

- Нам срочно надо найти кого-то. Срок полномочий истекает через полгода, – продолжил Шахназаров.

- Я слышал, сын Панасяна ищет Совет. Мне немного знакома его работа. Полагаю, она подходит под 05.27.05, – сказал Егиазарян.

- А он хоть знает о нашем существовании? - спросил Шахназаров.

- Знает, но он в поисках, вроде в Москву хочет, – сказал Егиазарян.

- Безумство! У него Совет под носом, черт возьми, а он в поисках, в Москву хочет! Врет как сивый мерин. К русским бабам небось его тянет. Вот в каких он поисках, - сказал Шахназаров.

- Нет, вроде он парень серьезный и женат к тому же. Просто говорит, что отец является членом Совета и после защиты не избежать лишних разговоров. Самый тонкий волос тоже бросает тень. К тому же ему не хочется быть первым соискателем на нашем Совете, думает, что ВАК может неправильно понять, - ответил Егиазарян, жестикулируя руками.

- Что за глупости! Его опасения совершенно не оправданы. Пригласи его, пожалуйста, ко мне, я прочищу ему мозги, – сказал Шахназаров.

- Будет сделано, - шутя козырнул Егиазарян.

- Слышь, а анекдот про “поиски” хочешь? – спросил Шахназаров с юношеским азартом.

- Ну!!! – ответил Егиазарян.

- Приходит женщина в ателье к портнихе:
- Сшейте мне, пожалуйста, ночную рубашку длиной 3 метра.
- А зачем вам такая?
- А у меня муж - научный работник. Для него главное - поиск, а не конечный результат.

Шахназаров был в своем амплуа.

Часть 2

- Здравствуйте, Гурген Оганесович. Я Панасян Араик, можно войти? - спросил Араик, открыв дверь кабинета профессора Шахназарова.

- Да, да, конечно. Входите. Здравствуйте, молодой человек. Присаживайтесь, пожалуйста, - профессор Шахназаров встал и за руку поздоровался.

- Позвольте мне задать вам несколько вопросов. Только будьте со мной откровенны, – сказал Шахназаров.

- Постараюсь, – улыбнувшись, ответил Араик.

- В каком состоянии ваша диссертация? Вы определились с ведущей организацией? У вас есть первый и второй оппоненты? – спросил Шахназаров.

- Диссертацию я в принципе закончил. Наконец! Ассемблер меня доконал. Слава богу, отладил программу. Не люблю делать что-то через пень-колоду. Хочется, чтобы все было без сучка и задоринки. Осталось диссертацию отпечатать и пройти предзащиту. Ведущая организация - объединение “Позистор” в г. Абовяне, где я внедрил результаты своей диссертации, а первый и второй оппоненты из Москвы. Первый - д.т.н., профессор Пахомов Сергей Павлович с НПО "Агат" из Москвы, а второй – к.т.н., доцент Носов Виталий Иванович из Бауманского училища, собственно говоря, где и хотелось бы защититься. Отец тоже там защищался в 1969 году, – сказал Араик.

- Насчет первого оппонента возражений нет. Я его знаю. Его в Союзе все знают. Отменный мужик. На научной конференции в Уфе вместе пили лет пять тому назад. Насчет второго - я вам рекомендую Оганесяна Карапета Гайковича из нашего Совета. Он как раз защитился по вашей специальности. Я знаю, вы опасаетесь, что ВАК может неправильно воспринять тот факт, что ваш отец является членом нашего Совета, но заверяю вас, что у меня нет ни тени сомнения, что ваши опасения обоснованы, – сказал Шахназаров.

Кроме того, защита в Ереване позволит вам сэкономить кучу времени и финансов, а заодно вы выручите нас, я имею в виду наш Совет, где ваш же отец, уважаемый Альберт Арсенович, является членом диссертационного Совета. Нам стоило много труда, чтобы организовать Совет 05.27.05 в ЕрПИ. Не хотелось бы его потерять, так как уже через год на подходе две диссертации. Будьте немного патриотом своей республики. Ведь, насколько мне сдается, вы закончили ЕрПИ, не так ли? - спросил Шахназаров.

- Да, я закончил факультет технической кибернетики в 1974 году, где профессор Бабаян был деканом, – ответил Араик.

- Полагаю, шести месяцев вполне достаточно, чтобы пройти предзащиту на нашей кафедре, подготовить автореферат и получить все отзывы. Давайте предварительно выберем день защиты в четверг, девятого июня 1983 года. Мне кажется, вы должны уложиться, – сказал Шахназаров, отмечая в своем календаре.

- А сколько отзывов на автореферат необходимо иметь? – спросил Араик.

- Для кандидатских диссертаций пяти вполне достаточно, – ответил профессор.

- Думаю, что они у меня будут, может и больше, – сказал Араик.

- Прекрасно! Кашу маслом не испортишь! Ну, могу считать, что мы договорились? – спросил профессор.

- Я должен поговорить с отцом. Его мнение для меня очень важно, – ответил Араик.

- Я тоже поговорю с Альбертом Арсеновичем. Нет большей мудрости, чем своевременность, – сказал профессор Шахназаров.

Часть 3

В назначенный день началась защита диссертации Араика на тему “Исследование и разработка метода оптимизации резервирования интегральных микросхем в серийном производстве”. Он разработал оптимизационную математическую модель минимизации стоимости изготовления одной годной ИМС (Интегральные Микросхемы) в серийном производстве за счет введения резервирования, доказал ее корректность, разработал методику и алгоритм расчета оптимизационной модели, получил рекуррентную формулу, реализовал модель в виде интерактивной программы  на языке Ассемблер на ЭВМ типа ЕС и внедрил результаты разработки в серийное производство БГИС (Большие Гибридные Интегральные Микросхемы).

- Уважаемые члены Совета, есть еще вопросы к соискателю? Нет? Хорошо! Тогда по протоколу слово предоставляется научному руководителю соискателя, профессору Мовсесяну Павлу Артемовичу, – сказал председательствующий, секретарь Совета, доцент Аванесян Гурген Карапетович.

После выступления научного руководителя ученый секретарь огласил заключение организации по месту выполнения соискателем диссертационных исследований, отзыв ведущей организации и отзывы, поступившие на диссертацию и автореферат.

Соискатель ответил на замечания. Затем выступили официальные оппоненты, и соискатель ответил на их замечания. После открытой дискуссии, в которой участвовал каждый желающий, соискатель выступил с заключительным словом и поблагодарил всех, оказавшихся волей судьбы замешанными в этом “ритуальном” мероприятии.

Началась процедура тайного голосования, утверждение протокола счетной комиссии и обсуждение проекта заключения диссертационного Совета. Затем открытым голосованием большинством голосов (единогласно) членов Совета, участвовавших в заседании, было принято заключение о присуждении соискателю ученой степени кандидата технических наук.

Через неделю стенографистка подготовила и отправила документы в ВАК СССР.
 
Осталось только ждать, когда документы дойдут и их рассмотрят, после чего ученая степень будет выдана окончательно и бесповоротно.

Часть 4

Обычно утверждение диссертации в ВАК-е длится до шести месяцев. Араик в конце ноября получил письменное приглашение в Москву для обсуждения его диссертации с учеными-экспертами ВАК СССР. Дата встречи была назначена на 21 декабря 1983 года в 17:00.

Араик поговорил со своим руководителем, профессором Мовсесяном, и с председателем кандидатского Совета профессором Шахназаровым о том, какие могут быть мотивы вызова в ВАК. Они вместе еще раз просмотрели стенограмму защиты, саму диссертацию, отзывы на нее, и не нашли веских причин для волнения.

Профессор Шахназаров был битым жизнью мужиком. Он прекрасно понимал, что в ВАК просто так на пустом месте не вызывают. Нет дыма без огня! ”Неужели написали?” -  подумал Шахназаров. Ему стало не по себе.

Панасян старший напутствовал сына:

- Главное, не кипятись. Тщательно обдумай, все предусмотри прежде, чем что-то скажешь. Помни, любой ответ не должен порождать новый вопрос.

Часть 5

21 декабря 1983 года в половине пятого Араик был в Москве, в ВАК-е, в комнате номер 23. Очаровательная блондинка, координатор ВАК-а, Лаврова Лариса Петровна в элегантном брючном костюме, в туфельках на шпильках, с красивыми руками, с тоненьким, еле заметным обручальным кольцом на правой руке, подошла к Араику, холодно посмотрела на него, поздоровалась и с равнодушием сообщила:
 
- Встреча отложена на два часа, так как многие члены комиссии задерживаются на работе. Можете прогуляться по Москве или посидеть в зале ожидания на третьем этаже. Выбир ...

- Извините, что перебиваю вас. А о чем, собственно говоря, будет обсуждение? – спросил Араик, любуясь ее красотой и пытаясь поддержать разговор.

- Увидите сами, – небрежно бросила Лариса Петровна и продолжила, – так вы остаетесь или уходите?

- Ну куда я пойду в этот холод? Я бы с удовольствием посидел здесь … гм … с вами. Вы настолько прекрасны, что я не могу глаз от вас отвести, – сказал Араик, пожирая глазами Ларису Петровну, и продолжил - вы действительно необычайно красивы. Зачем вам это учреждение? Вы же модель, вам только в кино и сниматься.

Женщина есть женщина. Стоит сделать ей комплимент, как она сразу из канцелярской крысы превращается в нежное создание, и тает.
 
- Нет уж, лучше посидите в зале ожидания на четвертом этаже, – сказала кокетливо Лариса Петровна, явно польщенная комплиментом Араика.

- Как прикажете! Но вы только что сказали на третьем. Ааа! Понял! У вас должно быть здесь два зала. Один мадамский, другой джентльменский, я прав? - сказал Араик с добродушным подтрунивающим тоном и собрался уходить.

Уже в дверях Лариса Петровна окликнула его:

- Не придирайтесь, я ошиблась. На четвертом. Да … гм … и у нас хороший буфет в подвале.

- Откровенно говоря, мне сейчас не до еды. Я нервничаю. Меня могли бы успокоить только и только ваши ласки, – плотоядно поглядывая на нее, сказал Араик и вышел. Лариса Петровна явно ему понравилась, хотя он был однолюб и любил только свою жену. Но мужик есть мужик.

Лариса Петровна возмутилась: “Что за наглец, его на кол сажать собираются, а он меня кадрит.”

Часть 6

Араик чуял, что добром здесь не пахнет. У него руки от роду никогда не потели, ни при каких обстоятельствах. Здесь нервы у него сдали и не только руки, но и ноги покрылись холодным потом. В буфет он все-таки пошел, выпил стакан соку и пришел в зал ожидания. Там никого не было. Положил дипломат на стол. Удобно расположился в широком кресле и, воспользовавшись своими познаниями по медитации для успокоения нервов, которые он приобрел в санатории “Ай-Даниль” в Ялте на сеансах аутотренинга, заставил себя вздремнуть. Он закрыл глаза и через две-три минуты после медитации не то что вздремнул, а как говорится, вырубился. Его разбудила Лариса Петровна:

- Вставайте, ну вставайте, проснитесь же наконец. Вас все ждут.

Араик наконец проснулся и первое, что он сказал, это было:

- Я знал, что ты придешь. Иди ко мне, моя девочка, - и он ласково и страстно взял ее за руку и несмело, слегка, потянул к себе. Лариса Петровна не ожидала такого куража и невольно притянулась к нему, потом потеряла равновесие на своих шпильках и ненароком позволила посадить себя на его колени. Араик ласково обнял ее за попу и нежно, медленно провел рукой по внутренней стороне бедра, поцеловал ее в губы и еще не совсем проснувшимся голосом сказал: - Я все равно украду тебя в свой гарем. Тебе не долго осталось ждать.

Лариса Петровна, ошеломленная его поразительной откровенностью и утонченной манерой ласкать женщину, готова была потерять голову и поддаться его страсти, но вовремя очнулась, оттолкнула его от себя, встала, поправила одежду, посмотрела по сторонам и строго, еле слышным голосом, со страхом и трепетом, объявшим ее душу, сказала:

- Что вы себе позволяете? Вас сейчас линчевать собираются, а вы меня лапаете. Вставайте! Сейчас же! Идемте! Вас все там ждут.

- Мой отказ от встречи с экспертами ВАК-а прошу считать крупным вкладом в развитие нашей науки! – встав на колени перед Ларисой Петровной, произнес Араик подтрунивающим голосом.

- Дурак! Хватит паясничать! Встаньте! – сказала она.

Араик встал, но состояние грусти, апатии и постылой тоски окутало его. Зачем надо идти к этим “мучителям”? Тут перед ним такая удивительная женщина, которая в принципе не возражает присоединиться к его гарему, а эти ненасытные светила хотят его проглотить. Это так жестоко, оставить гарем без хозяина. Кто дал им на это право!

Лариса Петровна поняла, что Араика надо привести в чувство, и, недолго думая, дала ему несильную, но звонкую пощечину. Араик сразу пришел в себя, в нем проснулась гордость и мужское достоинство, и он твердо заявил:

- Вы первая женщина в гареме, которая осмелилась поднять на меня руку. Но я вам прощаю.

- Ладно … гм … шутки в сторону! Пойдемте!

Лариса Петровна проводила его на пятый этаж.

- Подождите здесь у двери. Вас вызовут. Только не хамите. И так вам недолго осталось жить! – с печальными нотками в голосе сказала она и удалилась.

Что ожидало Араика на встрече с экспертами, она прекрасно знала. Тревога водворилась в ее сердце и ей стало его немножко жаль. А застывший поцелуй на ее губах поселил в ее душе такую ядовитую занозу - как неимоверную страсть к мужчине. Сегодня она открыла для себя то, чего ей в браке не хватало столько лет. В браке, в котором она всегда считала себя счастливой и беззаботной, и сожалела, что, наверное, больше никогда не испытает того сексуального влечения и романтического чувства, которое взбудоражило ей душу всего на одно мгновение и, исчезнув, опять повергло ее в бездну рутинного спокойствия и благополучия.

Глава 7

Через две-три минуты дверь открылась. Мужчина средних лет попросил Араика войти в небольшой закуток, проверил паспорт и пригласительное письмо ВАК-а. Затем велел поставить дипломат на полку, вывернуть на стол все из карманов, вплоть до ручек и карандашей, и указав на дверь, за которой Араика ждали эксперты, сказал:

- Подождите, пока надпись “ВХОДИТЕ” не загорится над дверью.

Ждать пришлось недолго. Араик зашел и, не успев войти и поздороваться, сразу схватился за глаза. Он предполагал увидеть экспертов ВАК-а, светил науки и техники СССР, однако мощный свет прожекторов со всех сторон так слепил ему в глаза, что он зажмурился и не знал, в каком направлении двигаться и чуть было не упал. Ему казалось, что кто-то управляет лучами прожекторов, направленными на него.

- Не подымайте голову, посмотрите вниз и вы увидите стул, – тихо сказал мужик из закутка.

- Черт возьми! Вы же меня ослепляете. Отключите пожалуйста эти дурацкие прожекторы, глазам больно. Что вы делаете? – вскрикнул  Араик.
 
Из зала по громкоговорителю раздался голос, видимо, председателя:

- Араик Альбертович, по положению ВАК-а вам не разрешается видеть лица экспертов. Будьте благоразумны. Опустите голову и вы увидите стул и стол. Сядьте и говорите с опущенной головой. На вашем столе оборудован микрофон. Мы вас услышим. Просим только отвечать на наши вопросы. Здесь вопросы задаем только мы! Если вам не удастся убедить нас в правомерности положений вашей диссертационной работы, мы передадим ее на обсуждение в комиссию Президиума ВАК-а, в самую высшую инстанцию. Если и там вам не удастся убедить ученых, тогда ваша работа будет отклонена и вам придется защищать совершенно новую диссертацию. Еще раз повторяю, голову не надо поднимать. Извините за неудобства. Таково положение ВАК СССР. Понятно, что я вам сказал?

- Да, все предельно ясно, хотя у меня уже голова разболелась от ваших прожекторов. Наверное, все это делается специально, чтобы отбить мозги и лишить человека возможности вразумительно отвечать на ваши вопросы. Но я крепкий орешек! Да, да, да, я – крепкий орешек!  – сказал Араик и вспомнил про картинку из книги отцовской домашней библиотеки об испанской  инквизиции, которую он в детстве часто читал, и в которой был рисунок, где людей убивали сильными солнечными лучами, направленными на открытые глаза.
 
Уверенность Араика в себе явно понравилась комиссии и волна положительных возгласов прошлась по залу.

- Тогда начнем. Расскажите нам, где вы защитили диссертацию? – спросил тот же голос.

- В Ереванском политехническом институте, – сказал Араик.

- Кто ваш руководитель?

- Доктор технических наук, профессор Мовсесян Павел Артемович.

- Где вы работаете и кем?

- Я работаю начальником отдела микроэлектроники в ОКБ производственного объединения “ПЧЕЛА” МАП СССР в городе Ереване.

- Каково название вашей диссертационной работы?

- Исследование и разработка метода оптимизации резервирования интегральных микросхем в серийном производстве.

- Расскажите, что нового в вашей диссертации и какие у вас опубликованные работы?

- Я разработал оптимизационную математическую модель минимизации стоимости изготовления одной годной ИМС в серийном производстве за счет введения резервирования, доказал ее корректность, разработал методику и алгоритм расчета оптимизационной модели, получил рекуррентную формулу, реализовал модель в виде интерактивной программы на языке Ассемблер на ЭВМ типа ЕС и внедрил результаты разработки в серийное производство БГИС. Получен экономический эффект 50000 рублей в год.

Основные положения работы и ее результаты были представлены на первой международной конференции по надежности и эксплуатации вычислительных систем RELCOMEX’79 в городе Вроцлаве, Польша, в 1979 году; были доложены на Всесоюзной конференции по ВИП (Вторичные Источники Питания) в г.Цахкадзоре, Арм.ССР, в 1981 году, и на семинарах Ереванского политехнического института и научно-техническом совете предприятия, где я работаю. У меня шесть научных статей по моей диссертации, – гордо и уверенно ответил Араик.

Потом из зала начали задавать конкретные вопросы. В основном вопросы задавались с отсутствием доброжелательности, тоном, предполагающим, что диссертация написана не им, а кем-то другим, а он просто ловкий шулер, присвоивший ее.

Один эксперт со старческим тонким голоском яростно напал на него и истерично крикнул:

- Бред сивой кобылы! В работе нет того, что он говорит, и диссертацией, вообще, здесь не пахнет и все это просто АБРАКАДАБРА. Непонятна цель задачи. Внедрение очень сомнительное и т.д. и т.п.

Араик не мог разглядеть ни зал, ни ученых-экспертов, а имена, с которыми они обращались друг к другу, были настолько разными, что запомнить их было просто невозможно, за исключением имени - Борис Филиппович - к которому все обращались с почтением.

Было очевидным, что поводом для сегодняшнего “торжества” была негативная рецензия Бориса Филипповича.

- Борис Филиппович, работа идет с грифом “Для служебного пользования” и соискатель не обязан раскрывать все аспекты затронутого материала. Если вдруг парень решит пожаловаться, вам придется по крупному разбираться на заседании Президиума ВАК-а. Вы готовы? – обратился один ученый-эксперт к Борису Филипповичу.

- Да, я готов, – фыркнув, сказал Борис Филиппович.

- Вы уверены, что выиграете? А я вот смотрю: и цель здесь есть, и модель, и рекуррентная формула, и алгоритм, и внедрение. Чем они вас не устраивают? Идеального ничего не бывает. Мы нашим отказом можем сломать парню крылья, – сказал другой ученый-эксперт.

- Это точно. Обвари собаку один единственный раз - и она даже холодной воды будет бояться, – сказал третий ученый-эксперт.

- А вообще вы читали диссертацию или вам ее кто-то из ваших подчиненных представил? – спросил четвертый ученый-эксперт.

- Я читал, – неуверенно ответил Борис Филиппович тем же истеричным голосом.

В этих дебатах ряд экспертов явно были против намерения Бориса Филипповича отказать Араику в присуждении ученой степени кандидата технических наук. И им не нравилось  недостаточно корректное отношение других относительно национальной принадлежности отвечающего. Реплики типа “у них порядки не те”, или “кто, вообще, открыл этот Совет в Ереване” и т.п. вызывали у них недоумение.

Потом опять посыпались вопросы о том, сколько лет он делал диссертацию, сколько лет он работает начальником отдела, чем занимается его руководитель, откуда он знает первого оппонента и т.д и т.п.

От ослепляющего света прожекторов голова у Араика разболелась еще сильнее и он опять разволновался, как в первый момент, когда вошел в зал ожидания. Он стал по несколько раз переспрашивать вопросы, которые ему задавали, прежде чем отвечать на них. (Ох, как ему не хватало второй оплеухи Ларисы Петровны, чтобы развеять его туманные ответы). Это  воспринималось нехорошо и какой-то ученый-эксперт, явно соратник Бориса Филипповича, ехидно ляпнул:

- Смотрите-ка, он даже не секет вопросы своего собственного диссера. Ха, ха, ха!  Борис Филиппович прав!

Борис Филиппович, видимо, пользовался большим авторитетом среди экспертов и последнее слово осталось за ним.

- Борис Филиппович, что вы предлагаете? – спросил председатель.

- Переделать диссертацию и защитить в другом Совете, но только не в Ереване, – с ликованием ответил Борис Филиппович.

- Мне кажется, вы увлеклись, Борис Филиппович. Этим мы дискредитируем Совет в Ереване, который ВАК же СССР утвердил. Давайте этот вопрос оставим на его усмотрение, – сказал тот же председатель и обратился к Араику.

- Араик Альбертович, принимается такое решение по вашей диссертации. Мы ее не отклоняем. Это дает вам возможность защитить ту же диссертацию еще раз после устранения всех наших замечаний, которые вы получите в письменном виде у Ларисы Петровны в течение трех дней. Но предварительно вам необходимо написать заявление о том, чтобы вам вернули диссертацию с целью доработки. Если вас этот вариант не устраивает, то ваше право обратиться в Президиум ВАК для обсуждения на обширной комиссии. И тогда, в случае отклонения, вам защищать эту тему снова не будет позволено. Вам понятно? – спросил тот же голос.

- Извините за небольшое лирическое отступление. Но хотелось бы ответить на ваш вопрос анекдотом. На подводной лодке командир делает перекличку: Сидоров – здесь, Георгадзе – здесь, Абрамович – здесь, Панасян – здесь. Ну куда же на хрен вы все денетесь?

Араик поблагодарил всех, попрощался с залом и на ощупь приблизился к двери, в которую он вошел.
 
В зале послышался еле сдерживающийся хохот. Дверь в закуток отворилась и он вышел. Мужик, который стоял в закутке, сказал:

- А ты смельчак! Еще никто такого здесь не выдавал, сколько я себя помню. Ох, как бы я кинул в них своим стулом. Оборзели мужики!

- Я бы кинул, только он у меня жидкий, – сказал Араик, попрощался с мужиком и спустился к Ларисе Петровне. Ее там, к сожалению, не было.

Часть 8

Вечером из гостиницы Араик позвонил своему замечательному русскому другу Беляеву Анатолию Константиновичу, у которого в ученом мире были хорошие связи. Толя знал Бориса Филипповича, фамилия которого была Тарский. Руководитель Толи, профессор Медведев Николай Петрович, был очень близок с Борисом Филипповичем. Толя позвонил профессору Медведеву посоветоваться и перезвонил Араику:

- Елки зеленые! Зачем ты не позвонил мне раньше? Медведев говорит, что тебе вообще, не надо было соваться туда. Придумал бы легенду какую-нибудь. Перестраховался бы. Теперь уже поздно. Понимаешь! Приговор обжалованию не подлежит. Вечно ты ищешь приключения на свою жопу. Давай исправляй … чего они там хотят и чеши на их Совет защищаться. Я тебе тыл обеспечу. Твоя щепетильность - это твой порок, она когда-нибудь тебя в могилу загонит.

- А где их Совет? – спросил Араик.

- В МАИ, где-же, блин. Только не ссы, ничего страшного не случилось. Главное, они тебе не отказали. Понял? Час расплаты настанет - припомнишь их в отместку в своих мемуарах в главе “Мудаки”, – ответил Толя, человек широкой души и большой любитель юмора и неформальной лексики.

Через три дня Араик написал заявление. Забрал диссертацию. Взял замечания по диссертации, встретил новый 1984 год в кругу своих друзей в Баковке на даче великолепного человека, еврея Пятигорского Виталия Михайловича и уехал в Ереван. Там ему еще предстояло придумать легенду, почему его не утвердили.

Часть 9

Придумывать легенду в Ереване Араику не пришлось, она уже там была у всех на устах. Доброжелатели говорили, что ему не надо было защищаться в ЕрПИ, недоброжелатели - правильно и сделали, что прокатили. Поэтому Араик пустил этот вопрос на самотек.

Дома и стены помогают! Дома, в спокойной обстановке, он внимательно прочел все замечания по диссертации и понял, что по сути серьезных замечаний как таковых и не было. Где поправить стилистику, где поменять местами параграфы, где улучшить интерактивность программы и т.п. Ему стало обидно, что маститые ученые-эксперты, светила, мозги электроники СССР в конце-то концов, так и не разобрались в его работе, а лишь предъявили мелочные и фальшивые редакторские замечания. И из-за всего этого заставляют его снова защищаться. И что потом? Все это его угнетало и в один период у него полностью пропало всякое желание что-то делать. Он был недалек от того, чтобы впасть в депрессию. Однако, панасяновский род умел держать удар.

Его жена Жанна - единственная любимая наложница гарема - не поверила тому, что он рассказал про Ларису Петровну, так как Араик всегда был склонен к бурным эротическим фантазиям и делал это не для того, чтобы вызвать ревность у своей жены (кстати, жена никогда его не ревновала), а просто ему хотелось помечтать.

- Но кто сказал, что нельзя помечтать? Пусть мечтает. Мечтать не вредно. Все равно он мой, – говорила его страстно любящая жена Жанна, которая в их совместной жизни была первым виновником всех его проделок-недоделок и источником вдохновений.

Надо признаться, что случай с Ларисой Петровной, который вряд ли кому-нибудь мог бы прийти в голову, даже для человека с самым огромным сексуальным потенциалом, стремительно поднял изощренность фантазий Араика на небывалую высоту, придав им особое качество и расширив их границы до невообразимости. Что ожидало бедную Жанну - нам остается только предполагать.

Часть 10

Однажды, в феврале 1984, отец Араика, а он был директором предприятия МЭП СССР, позвонил ему на работу и сказал:

- У меня в командировке сотрудники МАИ. Приезжай, познакомишься.

Араик познакомился с прекрасными людьми, преподавателями МАИ. Среди них была одна русская женщина с изюминкой, Воробьева Ольга Ивановна, которая работала на кафедре Тарского. Когда Араик рассказал ей о том, что произошло в ВАК-е, она поразились:

- Любую работу выполнить идеально невозможно. Это простая истина. Борис Филиппович очень порядочный человек, наверное, кто-то его накачал. Дорабатывайте вашу диссертацию и приезжайте в Москву, я поговорю с ним и мы быстро организуем вашу защиту.

- Да, собственно говоря, у меня там друг Беляев Анатолий. Он тоже обещал помочь в организации защиты, – сказал Араик.

- Тем более, мы все Толю хорошо знаем, – сказала Ольга Ивановна и продолжила – не теряйте времени. Постарайтесь до лета приехать. Вот мой адрес. У меня большая квартира в центре Москвы. Можете остановиться у меня, – сказала Ольга Ивановна, которая явно не отказалась бы испытать близость с молодым и интересным армянином.

Ого, численность моего гарема растет с небывалой скоростью, подумал Араик.

За два месяца Араик все подправил, отпечатал диссертацию и поехал в Москву. Остановился он в гостинице. Был апрель месяц. Тарский принял его, взял диссертацию и передал на рецензию профессору кафедры Васильеву Алексею Павловичу, автору многочисленных книг по микроэлектронной технике в СССР.

- Я сейчас очень занят. Позвоните мне в конце сентября, числа 25-26-го, - сказал Алексей Павлович.

Часть 11

В этом рассказе было бы несправедливо обойти одну историю, случившуюся с Араиком летом 1984 года, демонстрирующую человеческую подлость во всей ее красе. 

Отец Араика долгое время работал в Москве в МЭП-е СССР на должности директора предприятия. Его в МЭП-е все знали и уважали. Многие начальники ГУ министерства были его давними друзьями. Они вместе проводили выходные и дружили семьями. Дочь одного из передовых начальников МЭП-а, будем называть его мистером ИКС, управление которого решало важнейшие задачи народного хозяйства, выходила замуж. Панасян-старший был приглашен на свадьбу.

Панасян-старший был очень осторожным и деликатным человеком и никогда о своих встречах с друзьями при должностях дома ни с кем не делился. По какой-то причине мистер ИКС был обвинен в хищении гос имущества, (которое впоследствии не оправдалось), и против него было возбуждено уголовное дело. В Ереван приехал некий следователь Николаев Иван Иванович с целью допросить Панасяна-старшего. Однако Панасян-старший был в отпуске в Югославии. Вместо него в МВД Армении вызвали Панасяна-младшего.

Было 10 часов вечера. В МВД Армении в комнате площадью примерно 20 кв.м. находились следователь Николаев, его армянский коллега Есаян Гегам Серопович, который выписал пропуск Араику, и Араик. Стул, на который посадили Араика, был очень жесткий. У него немели ноги. Во время допроса он время от времени приподнимался, чтобы снять онемение. Следователь и его армянский коллега психологически давили на Араика и запугивали его привлечением к уголовной ответственности за дачу ложных  показаний. Закончив допрос, следователь Николаев написал в протоколе допроса, что Панасян старший подарил дочери мистера ИКС дорогостоящий подарок, якобы для того, чтобы мистер ИКС поговорил с Тарским на предмет утверждения диссертации его сына.

Два раза следователю пришлось менять текст допроса, пока Араик подписал, так как в допросе подсовывалась гнусная ложь, видимо, состряпанная кем-то и играющая на руку кому-то. Араик не облажался, он подписал абсолютно четкий текст допроса, в котором было написано, что он понятия не имеет ни о мистере ИКС, ни о его дочери, ни о дорогостоящем подарке, и ни о чем-то еще, и что он не видит никакой связи с его диссертацией, так как уже три месяца тому назад сдал исправленную диссертацию на кафедру Тарского на рецензию.

В конце допроса следователь, в разговоре с Есаяном, опрометчиво ляпнул, что, прежде чем приехать в Ереван, он разговаривал в Москве с начальником ГУ Панасяна-старшего. Известно, что директор предприятия не может уйти в отпуск, не согласовав этот вопрос с начальником ГУ. Так что в помыслы Николаевa входило вытянуть слово у сына, думая, что тот молодой и облажается ради спасения своей собственной шкуры. Не на того он напоролся.

Есть люди, которые делают подленькие вещи изящно и со вкусом… Так и хочется взять за шкирку, заглянуть в глаза и спросить: - Ну что - кайфуешь?

Часть 12

В конце сентября 1984 года Араик позвонил Васильеву и в начале октября приехал в Москву в МАИ. Васильев, узнав всю историю про Араика, не решился дать окончательного ответа на диссертацию, и тогда Тарский послал Араика к д.т.н, профессору Гуляеву Юрию Петровичу, специалисту по технологии электронной техники. К тому Гуляеву, отзыв которого и послужил причиной вызова Араика в ВАК. К сожалению, Араик не знал этого.

Гуляев взял диссертацию и с еле скрываемым злорадством сказал:

- Приезжайте в начале декабря. Я посмотрю и отвечу, - про себя подумав: “Наконец-то ты попался мне в руки, голубчик!”

Араик заметил, что Гуляев как-то странно улыбается. Мало ли, может у человека манера такая, подумал он.

В начале декабря 1984 года Араик приехал в Москву. Встретился с Гуляевым. Тот выдвигал доводы, что математика не корректна в диссертации, нет четкого доказательства модели и вообще модель сомнительна. Городил чушь собачью. Сценарий невольно напомнил Араику истеричные выкрики Тарского на заседании экспертов ВАК-а.

Разговаривать с Гуляевым было невозможно. Он уперся и все. Араик обратился к Тарскому. Тарский ответил:

- Давайте проведем предзащиту на заседании кафедры. Там не только Гуляев решает.

Араик сделал доклад. Всем понравилось, но Гуляев встал на дыбы и заявил, что здесь диссертации нет. Молодой доцент кафедры Ушаков Валерий Иванович попросил кафедру передать диссертацию на окончательную рецензию ему, так как он специалист по моделированию электронных систем. Кафедра согласилась.

- Мне нужно 2-3 месяца. Приезжайте в конце феврале 1985 года, - сказал Ушаков Араику.

В феврале Араик приехал в Москву, взял отзыв у Ушакова и пошел к Тарскому. Отзыв был положительный и даже больше. Ушаков написал в отзыве, что профессор Гуляев недопонимает актуальности поставленной задачи и тем более ее решения. И что диссертация совершенно не относится к его профилю, так как здесь решается задача моделирования, а не технологии. А Тарский как будто забыл свои же слова: “Там не только Гуляев решает.” Видимо, он не мог позволить себе играть с авторитетом профессора и дать приоритет доценту Ушакову, или может потому, что они с Гуляевым долгое время работали рука об руку в МЭП СССР. Одним словом, Тарский вел странную игру – ни да, ни нет.

Араик был на грани срыва. Он не понимал, почему все решает Гуляев, а не Тарский. Вроде это Тарский истерично и яростно атаковал его на заседании экспертов ВАК-а. А тут Гуляев все встревает и встревает. Сговорились они, что ли? Хотелось плюнуть на все и уехать. Хрен с этой диссертацией, говорил он себе. На ней свет клином не сошелся. Не могу я пробить мозги этим светилам, ну и черт с ними. Власть в их руках. Решения нету. Чему быть, того не миновать. И взял билет в Ереван на понедельник.

В субботу вечером у него блеснула одна дерзкая мысль. Он позвонил Гуляеву домой.

- Юрий Петрович, дайте мне, пожалуйста, последний шанс доказать вам мою правоту. Я нашел новое доказательство моей модели. Как ученого оно должно вас заинтересовать. Можно, я завтра приеду к вам домой и объясню его? Это вопрос жизни и смерти. Да – да, нет – нет! Я уже взял билет домой на понедельник, – сказал Араик.

Вероятность того, что Гуляев согласится принять Араика у себя дома, равнялась нулю. Он на кафедре и то избегал его, ссылаясь на сильную занятость, а если и встречался, то всего-то на пять-десять минут. А тут дома, в родных пенатах. Что за чушь? Что за дерзость? Трудно сказать почему, но Гуляев согласился. Араик в течение трех часов до самых мелочей объяснял ему корректность доказательства математической модели и всех положений своей диссертации. Гуляев не мог даже и рта раскрыть. Лишь в конце сказал: - Ааа? Он проиграл.

Интуиция подсказала Араику, что Гуляев и есть автор того дьявольского отзыва, который поверг его в бездну страданий. Араик пошел в атаку.

- Вы не поняли модели моей диссертации и прокатили меня в 1983 году. Зачем? Ведь в принципе ничего не изменилось по сравнению с первой редакцией работы, разве лишь редакционные поправки, и появились новые статьи, и второй акт внедрения в производство, – спросил Араик.

- Ладно, проходите предзащиту еще раз. Я завтра скажу Тарскому, что я согласен, – ответил Гуляев.

Араик не знал, врезать Гуляеву, убить его или плюнуть ему в лицо. У него было пусто на душе. Но он был достаточно воспитан. Встал, поблагодарил Гуляева и ушел.

Араик сдал билет. Но ни завтра, ни послезавтра и ни после-послезавтра Гуляев Тарскому ничего не сказал. Араик понял, что Гуляев никогда не поступится своим профессорским гонором. Жаловаться Араик не любил, но в этом случае, монстра надо было поставить на место. Можно простить человеческую глупость - она бывает непреднамеренна, но нельзя прощать человеческую подлость - она преднамеренна всегда.

Часть 13

- Борис Филиппович, сладкое и упоительное чувство судить кого-то возносит вас в небеса и тешит ваше самолюбие. Но при этом нельзя забывать о самом главном – ответственности. Ведь вашим решением вы можете поломать жизнь человеку. Я доказал Гуляеву, что он неправ. Он не хочет отказаться от своих профессорских амбиций. Еще Аристотель говорил: “Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.” Скажите честно, чем я вам не угодил? Ведь в новой редакции моей диссертации ничего не изменилось, я только переписал ее в новой форме. Это можно делать без конца. Вам что, моя национальность не нравится или мой отец наступил кому-то из вас на ногу? Не темните, Борис Филиппович, чем я вам не нравлюсь? Гуляев дал мне посмотреть диссертацию своего аспиранта, который защитился у вас. Я вам официально заявляю, что эта диссертация действительно туфта. Результаты каких-то детских опытов на лабораторном уровне взяты за основу и приняты в качестве научной новизны, тогда как я разработал оптимизационную математическую модель и внедрил ее в серийное производство БГИС, – сказал Араик, зайдя к Тарскому.

Тарский понял, что пора кончать с этим, и при Араике вызвал Гуляева к себе. Гуляев не знал, как отвертеться от основного вопроса.

- Я могу не приглашать тебя на предварительную защиту, если ты не хочешь, но парень сделал все так, как ТЫ ХОТЕЛ, что же еще ТЕБЕ НАДО? - спросил Тарский.

После предзащиты кафедра определила ведущую организацию НИИТТ, первого оппонента профессора Гуляева и второго оппонента  доцента Репина Владимира Сергеевича. Араик выступил в ведущей  организации в городе Зеленограде, взял отзывы первого и второго оппонентов и в сентябре 1985 года сдал диссертацию на защиту. В связи с большой очередью диссертационный Совет МАИ назначил дату защиты Араика на следующий год - в середине июня 1986 года.

Часть 14

Араик закончил свое выступление и ответил на вопросы членов Ученого Совета МАИ.
 
Ученый секретарь зачитал отзыв руководителя, профессора Мовсесяна Павла Артемовича, который по уважительной причине отсутствовал. Выступил умнейший человек, начальник отделения ведущей организации НИИТТ, специалист мирового масштаба, Соколов Игорь Иванович. Соискатель ответил на замечания ведущей организации и слово предоставили первому оппоненту, профессору Гуляеву. Гуляев с трудом зачитал им же написанный положительный отзыв. Ох, как ему хотелось напоследок поставить подножку Араику и сказать пару негативных слов, отсутствующих в его отзыве, но не получилось. Председатель вовремя остановил. Что написано пером, того не вырубишь топором! Раньше надо было думать.

Соискатель ответил на замечания Гуляева. Затем выступил второй оппонент, доцент Репин Владимир Сергеевич, молодой талантливый ученый из Бауманского училища. Соискатель ответил на его замечания. Вслед за этим профессор Тарский попросил у председателя слово, чтобы высказать свое мнение о работе.

Ох, как угрызения совести мучили его. Было видно, что он так и хочет публично извиниться перед Араиком за эти три мучительных года, но он не мог этого сделать, так как дискредитировал бы не только самого себя, но и весь ВАК СССР. Он глубоко вздохнул и сказал:

- Это эталон кандидатской диссертации для Совета МАИ. Не скрою – работа защищается вторично. Мне казалось, что он просто отредактирует те замечания, которые мы три года тому назад ему сделали, но он сделал куда больше и представил работу, которая с небольшой доработкой соответствует докторской диссертации. Честь и хвала соискателю. Молодец!

По окончании дискуссии соискателю предоставили заключительное слово.

- Я благодарен моему руководителю, ведущей организации, первому и второму оппонентам, рецензентам на автореферат и всем сидящим в зале. Конечно, я очень благодарен профессору Тарскому Борису Филипповичу за его помощь в организации защиты моей диссертации здесь, в МАИ, в столь доброжелательной обстановке, где у меня появилось много новых друзей. И, в заключении, хотелось сделать небольшое лирическое отступление.

На выставке в Париже армянский коньяк с тремя звездами занял первое место, а пятизвездочный вообще не попал в призеры.

- Почему так вышло? - спросили армянских виноделов.
- Сами удивляемся! Из одной бочки наливали.

Спасибо!!! – сказал Араик.

Араик съехидничал и попал не в бровь, а в глаз. Гуляев и Тарский заерзали на своих местах.

После защиты Тарский пошел в свой кабинет, открыл ящик письменного стола, вытащил пресловутое письмо и порвал. “Что за гнусные люди это пишут? Зачем я измучил этого парня? А я то думал, что он шулер. Не дай бог, если я испортил ему карьеру и жизнь всей этой возней!” Он попросил свою секретаршу передать Араику, чтобы он не уезжал, пока не увидится с ним. На следующий день Араик пришел к Тарскому в кабинет.

- Я знаю, ты на меня обижен. Мне ты всю душу наизнанку вывернул своим лирическим отступлением. И на старуху бывает проруха. Я, как старый болван, пошел на поводу у Гуляева. Да тут еще это письмо. Не спрашивай, не имею право оглашать. А я ведь знаю твоего отца и очень хорошо. Ждал я его звонка, но он гордый человек, не позвонил. Молодец! Я всегда был высокого мнения о нем. Только я, мохнатый еврей, оказался не на высоте. Не знаю, как искупить свою вину перед тобой. Прости, если можешь. Хотел как лучше, а получилось как … благими намерениями вымощена дорога в ад. Единственное, что мне приходит в голову, это предложить тебе сделать докторскую. У тебя материалов предостаточно. За год-два ты можешь сделать ее. Я могу быть твоим научным руководителем. Пока я жив, делай. Быстро провернем, – сказал Тарский.

- Борис Филиппович, огромное вам спасибо. Не надо себя корить. Все мы люди. Самый лучший стрелок тоже может промахнуться. Но у меня есть другая просьба к вам. Я обещал своему директору ОКБ, что после своей защиты сделаю ему диссертацию по докладу. Он слюни пускает. Будьте его научным руководителем, пожалуйста, помогите ему защититься у вас. Он мне квартиру вне очереди обещал, мне негде жить, – сказал Араик.

- Что? Зачем тебе это? Уверен, что не кинет? – спросил Тарский.

- Уверен! – ответил Араик.

- Сделай диссертацию и приезжай с директором, – сказал профессор Тарский.

...

Отметив защиту своей диссертации в ресторане “Армения” в кругу своих московских друзей (хотя радости особой он не испытывал), и попрощавшись с наложницами своего московского гарема, Араик уехал в Ереван. Коварно отнятые три года его жизни все же наложили непоправимый отпечаток на его дальнейшую судьбу.

...

Совет МАИ оформил за неделю все документы Араика по защите и направил их в ВАК. ВАК СССР через 6 дней утвердил его кандидатскую диссертацию.

В конце августа Араику из ВАК-а поступила специальная почта. В пакете вместе с дипломом кандидата технических наук была открытка от Ларисы Петровны со словами:

- О, мой Повелитель! Поздравляю, преклоняюсь и покоряюсь! Твоя наложница Лара.

Жена Араика, Жанна, прочитав письмо, сказала:

- И не мечтай! – но ревность в ней проснулась.

Часть 15

Араик и его директор через полгода приехали к Тарскому. Тарский посмотрел диссертацию и задал несколько вопросов. Директор начал запинаться, видно было, что он ни хрена не смыслит в работе, хотя Араик написал ему речь, которую он должен был произнести у Тарского. Затем Тарский попрощался с директором, а Араика попросил остаться.

- Красиво рассказывает! Эх! Жаль, не о том. Слушай, а он дуб дубом, ни хрена не смыслит в микроэлектронике, полный ноль. Зачем ты даешь этот материал ему. Он же тебя облапошит в два счета. У него глаза гадкие, – сказал Тарский.

- Не облапошит, – сказал Араик – и начал восхвалять своего директора до небес.

- Смотри. Делаю ради тебя, – ответил Тарский.

На кафедре Тарского секретарь ученого совета и заведующий учебной лабораторией по вычислительной технике доцент Вася Котов был очень шустрым малым. Увидев, что человек не своим трудом пытается завладеть кандидатским дипломом и полностью зависит от их кафедры, не упустил возможности урвать у директора Араика хоть что-нибудь для своей лаборатории. С паршивой овцы хоть шерсти клок. А нужны были ему, ни много ни мало, шесть комплексов ДВК-2, которые производились в Армении, на предприятии Панасяна, и поставлялись по специальным фондам МЭП СССР. Губа не дура, а?

Директор Араика сказал, что для него решить этот вопрос пара пустяков. Котова такое бахвальство ужасно развеселило.

Араик не мог остановиться на полпути. Новая квартира нужна была ему позарез. У него родился второй ребенок, и жить в однокомнатной квартире стало абсолютно невозможно. Он позвонил из Москвы в Ереван отцу и попросил в порядке исключения выделить кафедре Тарского шесть комплексов ДВК-2. Панасян-старший, благодаря своим связям в МЭП-е, решил этот вопрос. Решил ради сына.

Вася Котов ахнул!? Но ни он, ни Тарский, так и не узнали, кто и как на самом деле решил этот вопрос.

Часть 16

Директор диссертацию защитил. Тарский оказался прав. Глаза у него гадкие …
#

Ереван
октябрь 2013