Стены города Дит

Мы познакомились в институте. Я тогда только поступил и был “букварем”, как называли всех первокурсников. К тому же я приехал из другого города, так что у меня и знакомых то не было никого. Даже через пол года учебы и жизни в общежитии я как-то не особо освоился и продолжал быть сам по себе. Общение с одногруппниками тоже не сложилось, все были местными, поэтому толком ничего не получалось, кроме общих фраз. Слишком разные у нас были взгляды на жизнь, да и сама жизнь.

Это был тысяча девятьсот девяносто седьмой год, зима. Я остался сдавать сессию после того как провалил несколько экзаменов, и Новый год встречал в почти пустом общежитии. Было еще пять человек на все пять этажей. Двое таких же как и я, которые провалили экзамены, девушка со старшего курса, парень, который ухаживал за ней, и Вова. Он просто не захотел никуда ехать и остался чтобы сэкономить денег на переездах, да и не брать отгул на работе. Сам Новый год был довольно скучным. Отметив, все разбрелись, и в пустом общежитии я остался с ним. Мы постоянно выходили покурить в коридор, где и разговорились.

Он был старше меня лет на пять и уже закончил институт, но продолжил учиться в магистратуре, а в свободное время подрабатывал кем-то вроде сторожа в офисе компании по продажам компакт-дисков, куда его устроили по знакомству родители. Работа была совсем не сложная. Приходилось сидеть, ничего не делая, сутки через трое. Даже обход был не нужен. Просто присутствие и все. Самое замечательное, это то, что у него на работе был компьютер. Тогда они были не так распространены, и не каждый мог себе его позволить, а учитывая полный крах нашей экономики, тем более. Ставить программы начальство не разрешало, но фильмов было очень много на дисках, которые они продавали. Так что он постоянно смотрел что-то, был в курсе всех новинок и вообще знатоком хорошего кинематографа любого жанра. Мы сдружились, и я часто приходил к нему с пивом или просто так, чтобы посмотреть фильмы, либо он приглашал меня на просмотр чего-то интересного. Других средств связи с миром у меня практически не было. Газеты я не читал, телевизора в общежитии у меня не было, да и честно говоря я ничем особо не интересовался. Мы постоянно общались о кино, актерах, углубились в артхаус и нестандартное кино, голливудский конвейер, обсуждали падение советской школы, европейское и японское, и даже индийское кино, правда совсем немного. В общем все что попадалось, мы смотрели, обсуждали, и с течением времени я стал большим специалистом. По крайней мере я таким себя считал.


Когда я перешел на третий курс, он женился, и родители купили им квартиру на окраине города. Он переехал с женой туда, а через пол года у них родилась девочка. Крестным я не стал, все-таки не близкие друзья прям были, но теплые отношения поддерживали. Я в какой-то момент остался опять сам. Вова уже не мог уделять столько времени ни этой работе, ни мне, но договорился, чтобы я заменил его. Конечно я был не против и теперь уже сам продолжил коротать ночи перед монитором, поглощая фильмы один за другим, или пересматривая то, что мне очень нравилось.
На сон мне хватало часа три или четыре. Да и днем на занятиях мог вздремнуть на задней парте в аудитории, так что через пару месяцев я привык и это было совершенно комфортно.


Компания за это время в городе стала практически монополистом по поставкам программного обеспечения, фильмов, игр и прочего на компакт-дисках. Так что, расширяя свои возможности, скупала практически все, что можно. Так я начал знакомиться с семидесятыми и шестидесятыми, и даже очень ранними вещами, вплоть до немого кино. Я стал настолько здорово разбираться, что в спорах мог привести кучу примеров клише, повторов сценария, рассказать откуда что пошло, какие ходы применялись. Как-то я решил подсчитать, сколько же я мог пересмотреть всего. За шесть лет учебы я увидел порядка десяти тысяч фильмов. Даже не понимаю, как я это запоминал, но давалось все очень легко. Вспомнить с легкостью какую-то сцену, кто ее сыграл, режиссера и сценариста. В конце концов дошло до того, что я уже не мог заснуть без того, чтобы не был включен какой-то фильм. Обычно это были мои любимые ленты, и я просто засыпая видел перед глазами все, что происходило там. Каждое действие героев, ракурсы, звуки. Конечно я многое не помнил и додумывал, но так было даже интереснее.


Время бежало, и когда я закончил институт в две тысячи третьем, мне пришлось покинуть и эту работу. Я пошел на практику в больницу. Как это было ни странно для окружающих, мне нравилось оставаться в ночные смены и продолжать заниматься своим любимым занятием – просмотром фильмов. Хотя уже давно это было не просто так. Я углубился в само понятие творчества. Мог находить что-то интересное даже в откровенном треше или дешевых постановках. Угадывать отсылки в новых фильмах к старым, копирование сцен или режиссерских ходов, поведение актеров и игру диалогов. Все это накатилось на меня совершенно неожиданно. Я как будто прозрел и углублялся все дальше, а получив доступ к интернет, познакомился с сайтами таких же фанатов как и я.

Однажды ночью к нам привезли парня, он был сильно пьян и из его руки торчал большой кухонный нож. С ним была группа выпивших ребят, которые и привезли его. Среди них я встретил свою будущую жену. Я был как раз на дежурстве и пока занимался его рукой, они расположились на койках в коридоре и заснули. Судя по всему, она была самая трезвая, и мы с ней разговорились, пока я работал. Потом стали видеться, и как-то все получилось само собой. Не то чтобы это была любовь, но мы нравились друг другу, поэтому в конце концов поженись. Жили мы у нее. Квартира осталась от бабушки и ее родители были не против.

Я продолжал работать в больнице, и, пройдя стажировку, был принят в штат. Фильмы я не бросил, хотя находить что-то стоящее становилось все сложнее.

В моей жизни все начало налаживаться. А потом у меня обнаружили глаукому. Сначала она никак не проявляла себя, и я даже не подозревал о ее существовании. Когда у меня ухудшилось зрение, я не обращал на это внимания, ссылаясь на усталость. Я начал носить очки, которые сам же себе и подобрал (всё-таки я был врач), и это было моя ошибка. Красные глаза у меня были постоянно, работа не давала мне расслабиться практически никогда, и это никто не воспринял серьезно. После того как стало еще хуже и начали появляться резкие боли в глазах от повышения давления, я обратился к офтальмологу, и он вынес мне приговор. Приступы начинались внезапно. Сначала боли в глазах, потом на затылке, тошнота и даже рвота. Я стал очень слабым. В конце концов я ослеп…

С женой у нас сложились непростые отношения, но она смирилась и смогла наверное полюбить меня еще раз. Я стал действительно совершенно другим. Прошло пол года, а я сидел дома никуда не ходил, ничем не занимался. Я слушал фильмы, которые она мне ставила из тех, что я ей называл, и уходила на работу. Фильмы стали для меня моим вторым миром. Я мог детально воссоздавать картинку и просто наблюдал ее перед собой, как будто я зрячий. Это как ложиться спать, ставя “для фона” свой любимый фильм, и ты, зная каждую деталь, постепенно проваливаешься в него, засыпая.  Вечером приходила жена, готовила еду, и мы с ней разговаривали обо всем, что только можно. Она рассказывала детально как проходил ее день, а я пересказывал, что “видел” и о чем этот фильм. Мы особо не любили раньше смотреть их вместе, а теперь она внимательно слушала и переспрашивала, когда сюжет становился непонятным или запутанным. Потом ложились спать и занимались любовью в темноте. Это было мое обязательное условие, и она не противилась. Я узнал ее тело. Каждый его кусочек, каждый запах и реакцию на прикосновение. Для нее это было тоже важно.

Наш круг знакомств очень сильно сузился, пока нас не перестали посещать вовсе, лишь изредка позвонив, чтобы спросить как дела. Мы стали ходить в театры, кино и на джазовые концерты, другая музыка мне совершенно перестала нравиться. Новые фильмы я не мог понять настолько, чтобы они нравились мне, и я оставался с тем, что у меня было в памяти. Театральная жизнь была интересна тоже не так долго. Мне не удалось понять ее красоту без визуала. Через некоторое время музыка просто тихо перекачевала в мой дом, и в конце концов я вернулся к старой жизни. Жизни затворника. Мы все так же продолжали беседовать, выходили гулять по вечерам, и мне было все тяжелее от ее участи рядом со мной.

Я начал замыкаться в себе. Целый день мог проводить в тишине, слушая окружающие звуки, если мне надоедали кино и музыка. Последним моим пристанищем стали аудиокниги. Это было огромное удовольствие, не сравнимое ни с чем. Я конечно и раньше читал, но только теперь ощутил полноту слов и сюжета – потеряв зрение. Время для меня перестало существовать. Я все больше замыкался в себе, и мне было совершенно не интересно, когда вернется жена с работы и какой день недели завтра. Постепенно мой режим поменялся, и днем я спал, а ночью проводил время за прослушиванием все новых и новых историй. Меня интересовал выдуманный мир больше, чем реальный.

Через год мое воображение постепенно стало работать на полную, и в какой то момент я перестал слушать даже книги. Изучив все вокруг я начал понимать звуки вокруг и даже создавать их для себя сам. Замыкаясь в себе. В какой-то момент я наигрался небольшими и легкими мирами, зачастую очень простыми и неинтересными, и начал думать над одним. Воссоздавая сон, как книгу, и будучи персонажем в нем, я стал для себя неким полусном в реальности. Ежедневным и еженочным. Дальше даже сны мне стали сниться только о нем. Я все глубже погружался в созданное своим сознанием видение. И однажды я понял, что возвращаться не хочу, и остался в нем навсегда.

Когда жена вернеулась с работы, она застала меня лежащим на полу. Врачи сказали, что я впал в кому и забрали меня в больницу.  Прошло еще два года, прежде чем она смогла отпустить меня.