Медовый месяц или три креста

 
Моё появление в отделе кадров инспектор Лёша Бычков встретил радостно:
- Привет, seсond mate ! Стоит на отходе учебное судно "Иван Месяцев", принимай направление.
- Лёша, побойся Бога, ведь на этом паруснике голый оклад, а я после отпуска совершенно пустой.
 - Ничего, сходишь один рейс, после чего пришлю замену, в резерве вторых штурманов больше нет.
Так я очутился на борту парусного судна типа баркентина "Иван Месяцев". Он входил в отряд учебных судов Мурманского Тралового флота для парусной

практики курсантов мореходных училищ, в основном, после окончания первых курсов. Здесь они делали первые шаги знакомства с морем, привыкали к качке, учились стоять у штурвала, работать с постановкой прямых и косых парусов, грести и ходить под парусом на шлюпках. Здесь требовалось твёрдое знание названий рангоута, бегучего и стоячего такелажа, обязанности каждого при постановке и уборке парусов в составленном расписании. Первоначальные тренировки и учения проводились на якоре, в укрытии, добиваясь уверенных действий, включая, требования по технике безопасности при работе курсантов на реях фок-мачты.

Экипаж был подобран из умелых, опытных энтузиастов-парусников, начиная, прежде всего, с капитана. Мне приходилось заново вспоминать свою парусную практику, учиться командовать при маневрировании, поворотах и смене галсов. Основные парусные учения планировались в Белом море, куда мы вскоре перешли и встали в живописной закрытой бухте для приведения судна в должный порядок после зимней стоянки. Были полностью окрашены наружные борта, надстройки, выдраена до белизны деревянная палуба, надраены все медные части, начиная с судового колокола.

"Иван Месяцев" стал выглядеть строго и весьма опрятно. Соответственно, капитан требовал соблюдения формы одежды не только курсантов, но и всего командного состава. Начались парусные учения, были поставлены все паруса, переодически меняли галсы, ветер около шести баллов, идём с креном, скорость десять узлов, слышны только журчание и плеск волн о корпус. Картина захватывающая, бинокли всех проходящих мимо судов и кораблей направлены в нашу сторону. Штурманская вахта здесь требует особого внимания не только курса, обсерваций, но и направления, силы ветра, работы парусов, своевременной смены галсов. Вахта проходит на открытом мостике, причём центральная часть горизонта

закрыта мачтами и парусами, приходится проводить его осмотр поочерёдно с бортов, одновременно выставляя вперёдсмотрящего курсанта на баке. При отработке поворотов оверштаг и фордевинд на вахте третьего штурмана курсанты, расписанные на брасах фор-брам-рея должны были развернуть его по команде на правый борт, но забыли отдать закреплённые брасы того же рея левого борта, чего штурман не заметил. Рей не разворачивался, ребята продолжали тянуть брасы правого борта, разобрались по всей длине снасти, парней становилось всё больше. Рей не выдержал , сломался посередине и полетел вниз, к счастью, никого не задел.

Пришлось новый фор-брам-рей заказывать в Архангельске. Шло время, курсанты при работе на фок-мачте обрели уверенность и сноровку, привыкли к качке, обветрились и окрепли, досконально изучили судно. Штурмана регулярно проводили с ними шлюпочные занятия, а также по навигации и морской практике. В свободное время они любили музицировать на музыкальных инструментах, развивать песенное творчество. При наших заходах в небольшие порты Беломорья жизнь в них стремительно оживала, когда увольнялись на берег наши курсанты.

Они знакомились с девушками, танцевали в клубе, на следующий день целая вереница их провожала нас, размахивая платками до тех пор, пока "Иван Месяцев" не скрывался за ближайшим мысом. Для пополнения продуктами, водой, топливом отправились в Архангельск. Проход с моря по реке Северная Двина довольно сложен, но для капитана хорошо знаком, и к услугам лоцмана он давно не прибегает. Работает главный двигатель "Юне-Мункель", старший механик в машинном отделении. У парусника нет трубы, как на всех судах, выхлоп главного и вспомогательных двигателей выведен по бортам, что можно регулировать, в зависимости от направления ветра.

К реверсу главного двигателя я так и не смог привыкнуть. После перезвона телеграфом с мостика на "полный назад" для погашения инерции - из выхлопной трубы неожиданно вырывается облако дыма, пламя, громкий выстрел, как из пушки, и только потом начинает вращаться винт в обратную сторону. Это всегда пугало и вызывало серьёзные нарекания, особенно при швартовке к танкерам. Архангельск встретил нас тёплой погодой, получили разрешение на постановку к причалу. Швартовались по течению правым бортом, успели подать только носовой шпринг, как нас быстро развернуло течением, бушприт упёрся в склад, стоявший на причале и проломил его.

Позже дыру заделали судовые умельцы. Капитан расчитал стоянку так, чтобы все три смены курсантов могли побывать в увольнении и ознакомиться с городом. "Иван Месяцев" был здесь довольно частым гостем и практически у всего экипажа в городе имелись подруги. За неимением таковых я заступил на вахту на весь период стоянки. Утро следующего дня было очень жарким, капитан отпустил меня на почту. Возвращаясь, случайно увидел следующую картину : идёт продажа кваса, к бочке выстроилась огромная очередь с бидончиками и банками. Рядом с бочкой стоит наш старпом, возвращающийся из гостей, в чёрном мундире с тремя нашивками, свёрнутым галстуком, запёкшими губами.

Стоит молча, ничего не просит, только жадно смотрит на вожделенную струю из бочки. Чувствуется насколько ему жарко и тяжело. Наконец, первые женщины из очереди не выдерживают :
- Ради Бога, налейте ему и пусть он немедленно уходит ! Вечером, в кают-компании капитан спрашивает старпома :
- Юрий Иванович, механики доложили мне, что вчера в ресторане вы были с новой подругой. Как успехи, удар был ?
- Увы, Виктор Алексеевич, удар был в космос.
- Юрий Иванович, придётся на очередном совещании комсостава поставить вопрос о вашем далеко не полным соответствии занимаемой должности.

Наконец, мы полностью снабдились, погрузили заказанный фор-брам рей, стали готовиться к отходу. На причале собрались провожающие. Здесь были не только подруги штатного экипажа, но и молодые девушки курсантов. К удивлению, подруги, оказывается хорошо знали друг друга. Именно они дали своё название нашему паруснику : "Медовый месяц или три креста", что не могло не запомниться. О наличии соперниц в других пунктах захода они вряд ли догадывались. После выхода из Архангельска поставили все паруса и стали продвигаться в сторону Кандалакшского залива, парусные учения продолжались.

Через три недели мы стояли на рейде Кандалакши и производили замену курсантов. Списывали, практика которых закончилась, и брали на борт новых. Время шло, с новой партией практикантов мы перешли в Баренцево море и не заметили как наступила осень. Сильно похолодало, пора было возвращаться в порт приписки. Мурманск встретил нас густым туманом, с трудом продвигаясь и ориентируясь только по локатору капитан принимает решение ошвартоваться к причалу угольной базы. Осторожно подошли к причалу с отдачей правого якоря. На берег сошли все курсанты и большая часть экипажа. На утро следующего дня, с приходом капитана взмолился :
 - Виктор Алексеевич, отпустите меня, выдайте мне аттестат. На "И.Месяцеве" у меня остановился стаж на очередной рабочий диплом, его плавание считается каботажным, да и прислан я временно.

Надо отдать должное, капитан без задержки выдал мне аттестат. В последующие годы мы сохранили с ним самые тёплые отношения. На "Иване Месяцеве" он отработал до списания парусника, после чего перешёл на берег. Списанный деревянный корпус "И.Месяцева" отбуксировали к отмели западного берега залива на мыс Притыка, где он долгие годы лежит на борту, заносимый песком и илом. Осенью, в годовщину разгрома немцев в Заполярье, я ехал на экскурсию в "Долину славы". Дорога проходила вдоль берега Кольского. Молодой, бойкий экскурсовод с хорошей дикцией рассказывал о обороне полуострова Рыбачий. В частности, о том, как с большим риском снабжались защитники полуострова с помощью небольших деревянных судов.
 - Товарищи, посмотрите направо, один из них ещё сохранился, сказал экскурсовод, показывая на останки корпуса "Ивана Месяцева", постройки 1952 года. Мне почему-то не захотелось его разочаровывать.
.




 .



.