Долгое путешествие

Он появился в нашем городе совсем недавно, но уже полностью завладел моими мыслями! Где бы я ни был, я думал только о нём: какой он большой, красивый, сильный, быстрый и блестящий.
Не то, что наш старенький, обычный, маленький и тарахтящий автобус, курсировавший от рынка до привокзальной площади. 
Мне было немногим более пяти лет, но я уже понимал, что их нельзя даже сравнивать: новый автобус был намного длиннее и выше, имел две двери, которые открывались и закрывались автоматически, и водитель не должен был для их закрытия тянуть рукой блестящий никелированный рычаг, как в старом.
А сидения – они были на такой высоте, что проезжая вдоль улицы, даже такой малец, как я, мог видеть всё, что там происходило.
Я проехал на нём с отцом всего один только раз и только две остановки, от нашего дома до кинотеатра, но сразу понял, что это настоящее чудо техники!
Мне так захотелось покататься на нём ещё раз, что в воскресенье, когда не надо было идти в детский сад, я решился проехаться на нём без взрослых по всему маршруту туда и обратно.
Решил и поехал, тем более, что за билет мне платить не надо было, надо было только притереться поближе к какой-нибудь женщине, чтоб кондукторша подумала, что это моя мама или тётя.
После обеда, сказав, что иду с ребятами играть, я выбежал со двора на улицу и побежал к автобусной остановке.
Всё прошло гладко, я был на седьмом небе от поездки и, когда автобус прикатил на Привокзальную площадь, подумал: «А здорово будет погулять по вокзалу, выйти на перрон и смотреть, как приходят и уходят поезда!»
Выскочив за своей тётенькой, я вначале пошёл рядом, но через несколько минут повернул обратно и побежал к вокзалу.
Покрутившись в общем зале до прихода какого-то поезда, я, вместе со спешившими на поезд пассажирами, проскочил наконец-то на перрон.
Это было великолепное зрелище: люди бежали туда-сюда вдоль тормозящего поезда. Потом поезд остановился, открылись двери вагонов, и из них высыпала на перрон целая куча куда-то спешивших людей. Некоторые, сойдя на перрон, сразу бежали в буфет, другие останавливались и крутили головой во все стороны, пока не натыкались на встречавших их родных или друзей. Они обнимались, целовались и пожимали друг другу руки.
Потом началась посадка, все толкались, некоторые крепко ругались, другие смеялись и что-то кричали провожающим. Взрослые подсаживали на первую, очень высокую ступеньку, маленьких детей, закидывали чемоданы и поднимались в вагоны.
Зрелище для меня было настолько захватывающим, что я стоял, не чувствуя голода,  и смотрел, как подъезжали и уезжали поезда, до самого вечера.
Начало темнеть и я нехотя пошёл к остановке автобуса.
Автобуса не было долго. Неожиданно подъехал старый автобус. Водитель открыл дверь, увидел меня, одиноко стоявшего на остановке, и удивлённо спросил: «Ты что один стоишь? А где родители?»,
- «Родители дома, а я жду автобуса»,
- «Ну так садись быстрее»,
- «Нет, я подожду, когда новый автобус подъедет. На этом не хочу», - «Садись на этот, тебе говорят! Новый будет только утром», - но я не поверил, - «Нет, я поеду только на новом, большом автобусе!»
« Ну, как хочешь», - водитель закрыл дверь автобуса и уехал.
Я ждал очень долго и, пропустив ещё пару старых автобусов, подумал: «Может водитель меня не обманул, и новый автобус действительно будет только утром», и решил идти домой пешком.
Дорогу я знал хорошо. Быстрым шагом я пересёк Привокзальную площадь и пошёл в сторону площади Героев. Идя вдоль высокого забора воинской части, я услышал приятную громкую музыку и знакомый голос из пластинки, разносивший на всю улицу слова:
«Мишка, Мишка, где твоя улыбка,
Полная задора и огня?
Самая нелепая ошибка —
То, что ты уходишь от меня …»
Подойдя к воротам части мне захотелось посмотреть, где и почему, там поют песни, и играет музыка.
Легко проскользнув через проходную, я пошёл на звуки музыки.
Двери  большого здания были распахнуты настежь. Внутри играла музыка и солдаты или офицеры, танцевали с красиво одетыми девушками. В зале бегало несколько детей ненамного старше меня. Я остановил одного мальчика и спросил: «А что здесь за праздник?, - мальчик ответил, - никакой и не праздник, так каждое воскресенье бывает! Это в части танцы для офицерских семей. Ты что -  не знаешь? Первый раз пришёл? А кто твой папа? Ты что - сам пришёл?!»
«Да, сам! А папы моего здесь нет, потому что он не офицер, а сапожник». «Так не бывает, это только для военных! Давай вот спросим у моего отца, - и крикнул в сторону одного из офицеров, - папа иди сюда!»
Разобравшись в чём дело, отец мальчика спросил меня: «А где ты живёшь, ты хоть знаешь? - конечно, бодро ответил я, - площадь Карла Маркса восемнадцать, квартира два».
«Это хорошо, сейчас домой пойдёшь, но не сам», - и, повернувшись к сыну, бросил, - присмотри за ним, я мигом».
И, действительно, через пару минут он вернулся с двумя солдатами. «Вот они тебя домой отведут», - и, взглянув на часы, добавил, - «пол девятого вечера, небось, они там все уже с ума посходили».
Написал какую-то бумажку, дал солдатам и сказал: «Сдадите на руки родным и до двенадцати свободны». Солдаты заулыбались.
Когда мы вышли из части, один из них спросил меня: «Хочешь домой на моей спине поехать?».
От такого удовольствия я отказаться не смог.
Солдат поднял меня, усадил к себе на шею и быстрыми большими шагами зашагал в сторону нашего дома.
Минут через пятнадцать, мы подошли к улице Кирова и я сказал: «А на этой улице живёт мой дядя Аврум.», - «Где?», - оживились солдаты, - «А вот там, совсем близко, сразу же за парикмахерской, где он работает».
Дядя Аврум, подпрыгнул на месте,  увидя меня на плечах солдата: «Слава богу, ты жив! Тебя все ищут уже несколько часов, твой отец бегает туда-сюда по всем улицам, а ты на солдатах катаешься! Слезай немедленно!» и, обращаясь к солдатам, сказал: «Спасибо Вам, ребята, за то, что доставили. Дальше я его сам отведу».
Солдаты спорить не стали, видимо, обрадовались возможности побыстрее отправиться в увольнение. Опустили меня на пол, поблагодарили дядю Аврума и быстро ушли…

На моего отца мы наткнулись около кинотеатра. Высокий, крупный, неуклюже размахивая руками, он бежал весь потный нам навстречу.
«Получай свою пропажу», -  только и сказал дядя Аврум, и передал меня отцу.
Отец сначала обнял меня, потом подхватил своими крепкими руками, присел на стоявшую рядом скамейку и, положив меня животом вниз на свои колени, совсем не сильно отшлёпал.
Я громко заплакал, но не от боли, а от неожиданности. Отец меня  раньше никогда и пальцем не трогал. Это был первый и последний раз в моей жизни, что отец отшлёпал меня.
«Ну ладно, не плачь, больше не буду, но и ты обещай мне никогда больше так не делать!».
Что-то в его голосе заставило меня изогнуться, повернуть голову вверх и взглянуть на него.
На меня смотрели его улыбающиеся добрые глаза, а по щекам отца текли слёзы…


       24/04/2014  Холон, Израиль.