Инжир для кобылы

-Фууу, какая гадость твой фруктей инжир! На вкус приторный, семена, словно вши в коробке сидят, ещё и на зубах щёлкают-брезгливо скривился упитанный, как раздувшийся во фритюре творожный пончик, моложавый мужчина.

-Вот это ассоциации у людей! И откуда он знает, как щёлкают вши на зубах?-удивляюсь про себя, отвлекаясь от раздумий, какой сорт изюма выбрать в лавке, торгующей сухофруктами.
Мужчина картинно сплёвывает под ноги и, чванливо растопырив пальцы-сосисочки, нацеливается пятернёй в лоток с выложенным ассортиментом дивных вяленых фруктов.
-Нэ нравится? ДАрАгой, выбЫрай, что душе угодно-предлагает улыбчивый хозяин этого великолепия.
 
Я собралась печь куличи, оказалось, закончился изюм. Благо, что рынок находится рядышком с домом. Второпях накинула куртейку на домашнее платье, забыв впопыхах стянуть цветастый фартук, всунула ноги в старенькие туфлишки и рванула таким чучелом за покупкой.
Торговец понимающе кивает мне, как своей давней знакомой, мол, выбирай. Прошу взвесить три сорта. А пусть мои пасхальные куличи в этом году радуют глаз многоцветьем изюмных вкраплений в пышной мякоти под белоснежным беретиком взбитых белков.


-У вас всё вкусненькое-быстренько расплачиваюсь, торопясь домой к своему тесту, задорно поднимающемуся в кастрюле, но любопытствую -А инжир откуда привозите?
-Из Турции! Вкусный, пальчики оближешь! Покупай, не пожалеешь-кивает на полки с разложенными в изобилии упаковками неведомых для наших широт фруктов.

-Дрянь, не слушай его-встревает бесцеремонно «раздувшийся пончик», брезгливо отряхивая пухлые ладошки.
-На цвет и вкус, как говорится…-смеюсь в ответ-Этот фрукт, наверное, на любителя.
-Тебе-то откуда знать?-кидая в мою сторону презрительный взгляд, высокомерно ухмыляется «пончик».
-Инжир люблю с дерева лопать!
-Да, ну! Во сне что ли?
-Наяву.
-Угу, можно подумать! С каких пор чмошницы у нас инжир с деревьев рвут и жрут? Ах-ха-ха!-закатывая глаза, с ухмылкой произнёс «пончик», исчезая в людском потоке.

Жуть, как захотелось дерзко выдать порцию нестандартной лексики, но опомнившись, что нынче пост, на носу светлый и чистый праздник Пасхи, я сдержалась, соглашаясь в душе, что видок мой действительно вызывает усмешку.

-А варенье у вас бывает из инжира?-любопытствую у продавца.
-Варенье? Редко, не ходовой товар и дороговат. Подожди, хочешь, у Саида спрошу? У него вроде была баночка.
-Куда прёшь, кобыла, совсем совесть потеряла?-грубо тыча в мою спину локтем, зло прокричала в самое ухо симпатичная молодая женщина.
-Извините, грузчик толкнул-расшаркиваюсь я, понимая в душе, что в предпраздничной толчее моей вины нет.

-А ты ж моя племяшечка, а ты ж моя лапушка, а как же ты на братца-то любименького похожа, копия его один в один, а вытянулась-то как!-причитает тётя Паша, разглядывая меня-А родители, когда пожалуют? Жду не дождусь, гостЮЮт неделю в Ялте, а до меня никак не доберутся, бессовестные! Совсем братец сестру забыл.
-И шо тут стонать? Тёть Паш, ты не переживай, сегодня всем табором к тебе нагрянут. Мамка же звонила, предупреждала. Нам с Аринкой велено здесь их дожидаться-бойко встревает моя двоюродная сестра Ленка.
-Не шо, а чО!-мимоходом поправляет тётка, искренне считая, что надо говорить так и только так, как произносили в сибирской деревне, откуда она была родом-А вы-то чем до меня добирались?

-Чем, чем? С Ялты автобусом до Стройгородка, а оттуда пешком тополи.
-С ума сошла, Ленка, ты зачем Аринку гоняешь в такую даль по солнцепёку?
-А шо ей сделается, растает, как Снегурка?
-Заполошная ты, Ленка, приедет дитё раз в год, и то замучаешь её своими походами. Небось, уже всю округу обшлындали?
-Тёть Паш, мне самой нравится полазать везде. У нас-то в Рязани всё поля да леса, а тут горы! Пока до вас добирались только и делала, что любовалась Ай-Петри. Красотища!-подмазываюсь к тётке.

С Ленкой, переделав кучу дел по хозяйству и сбегав с утра в магазин, поспешили сегодня смыться подальше от всей оравы младших родных, двоюродных, троюродных и, ещё, бог знает, каких, сестёр. Каждое лето из Риги, Донбасса, Сибири одновременно приезжало несколько семейств нашей многочисленной родни в ялтинскую трёхкомнатную квартиру Ленкиных родителей. Кто на самолёте добирался, кто на поезде тянулся, а мой отец вёз свою семью из рязанской глубинки на оранжевом новеньком «Москвиче», только что приобретённом с конвейера на АЗЛК.
 
Получалось интересное кино:младшие сестрицы шалят, а виноватыми, по мнению взрослых, назначаются самые старшие,  Ленка да Аринка. Никакой свободы и личной жизни у четырнадцатилетних девчонок. На пляже только и слышны крики мам:Арианна, следи за малЫми, не разрешай снимать панамки, смотри, чтобы песок в глазки не попал. Елена, своди сестричек в туалет, сбегай за мороженым. Следом отцы поспевают басистыми голосами, позоря нас на весь пляж-О то ж заразы длинноногие, куда поплыли за буйки? А ну возвращайтесь!

Нам ни покоя, ни отдыха. Тут бы с мальчишками из Ленкиного дома с пирса попрыгать солдатиком в пучину волн, ан, нет!
 -Вот, какой это отдых?-наивно вопрошали мы у старшего поколения-Существует справедливость в мире для старших сестёр?
Но спорить не смей, взбучку получишь. Поэтому, с утра, умилив родителей беспрекословным послушанием, ни разу не огрызнувшись словесно, мы выторговали себе право самостоятельно отправиться к тёте Паше, живущей в Кореизе.

Двор тётки по периметру обсажен тёмно-зелеными свечками кипарисов. Забор из рабицы густо увит плетями девичьего винограда. В центре, под кроной древней старушки-сливы, пристроен деревянный стол, покрытый клеёнкой, широкий и длинный, чтобы разом могли поместиться несколько семейств многочисленной родни.
Душно, а море-вон оно, внизу, только руку протяни. Лазурная вода плещется, перекатывается волнами на дне огромной чаши. Стенки чаши, заросшие зеленью, выпирают неровными скалистыми выступами.

-Гхрав!-лениво подаёт голос огромный, с кудлатыми патлами пегой шерсти, пёс Стармех, названный в честь профессии мужа тётки, исчезнувшего из семьи давным-давно с молодой красоткой в неизвестном направлении. Пёс тычется в меня широкой мордой, и, оставляя щекочущий след, проводит по руке слюнявым языком.
Успокоившись, мол, своя, Стармех, бренча тяжёлой цепью, что прикреплена к стальному тросу, протянутому через весь двор, распластывается в тени под стеной глиняного домика, обновлённого накануне заботами тётки слоем белоснежной извести.

-Ай, мамочки!-вопим с Ленкой, пытаясь руками прикрыться от напора струи, бьющей из шланга. Это окатил, неожиданно высунувшийся из-за угла единственный в роду среди девочек наш старший брат Петька. Шутник ржёт, пытаясь отвертеться от сестринских попыток схватить его. Но, нас двое и мы справляемся, со смехом отбираем шланг и в отместку поливаем брата.

-Приееехала ряааазанская баааба!-дразнит меня Петька, нараспев протягивая слова.
Стянутым с себя мокрым сарафаном начинаю хлестать Петьку. Ко мне присоединяется Ленка.
-А ну прекращайте воду лить, варнаки!-сердится тётка.
-Ма, да пошутил я!
-Я те пошучу с водой!-тётка вваливает по шее озорнику.

–А, чО ж это творится? Аринушка, детка, чО ж это у тебя рёбра-то торчат, чО гармошка у Ермошки!-запричитала тётушка-Сейчас оладушек напеку вам, детки. Голодные, небось?
-Неее, тёть Паш!
-Не спорьте, уже тесто завела!-скрывается она в крошечной летнице, где еле вмещается двухкомфорочная газовая плита и малипусенький столик.

Развешиваем с Ленкой сарафаны на верёвку, натянутую между кипарисами, не переставая шутливо волтузиться с братом.
-Племяшечки, дорогушечки, может, пока залезьте на крышу, соберите инжир?-из летницы доносится сквозь скворчание подсолнечного масла тёткин ласковый голосок-Братцу варенья в дорогу сварю.
-А шо мы? Петька пусть лезет-сопротивляется Ленка.
-Пётр по виноград идёт.
-О, и я с ним!-радуется Ленка.
-Сдалась ты мне, особенно в своём красном купальнике! Не хватало с тобой позориться. Не на шухер пристроить, ни под кустом с твоей за***цей ползать-Петька показал Ленке кулак.
-Дурак!
-Сама дура!

-Пётр, поторапливайся, к вечеру гостей полон дом соберётся. Надо крымским виноградом угостить родственничков-отвлекается на секунду от сковороды тётушка.
-Да щАс, ухожу! Только сидеть с родственниками до полночи не собираюсь. Я на танцы в Мисхор уматываю, предупреждаю, ма, заранее, вернусь под утро!
-Петька, и я с тобой-в один голос ликуем мы с Ленкой.
-Да, пошли вы! И так насмешек из-за вас натерпелся, ябеды!

Что правда, то правда. Прошлым летом мы увязались за Петей в нижний санаторий на танцы. Всё шло хорошо:мы ему не мешали, танцевали, веселились, а в строго назначенный час покинули брата и отправились самостоятельно домой. На попытки родителей узнать, с кем и что делает Петя, мы благоразумно промолчали.
 
Однако, когда тётя Паша затянула елейным голоском, мол, жалко сыночка, стоит скромненько, наверное, на танцах в сторонке, стесняется девчат, мы с Ленкой, заступаясь за нашего красавца-братца, выдали всю подробную информацию. Честно рассказали, с кем Петька танцевал, кого за что держал, с кем в кустах зажимался. И, вообще, наш брат пользуется популярностью у самых красивых девушек! С утра же от Петьки мы с Ленкой получили заслуженные подзатыльники.

Неожиданно позвонили с работы и велели тёте Паше бежать к главврачу по каким-то срочным делам. Её домик находился в нескольких сотнях метров от территории санатория, в котором она работала сторожем. Охая, снимая на ходу фартук, тётушка скрылась за калиткой.

-Собирала когда-нибудь инжир?-подставляя деревянную лестницу к стене дома, спросил Петька.
-Нет, а что?
-А ни чО, полезай!-показывает на крону из широких тёмно-зелёных разлапистых листьев, как под копирку нарисованных и размноженных в хаотичном порядке-Ягоды круглые видишь?
-Вижу!
-Обрываешь и складываешь в ведро, первый пошёл!-подталкивает меня к растрескавшимся перекладинам лесенки брат, услужливо поддерживая за локоть-Только, собирай нежно и трепетно, не подави!

Забираюсь на крышу, серый шифер раскалён от палящего крымского солнца. Испугавшись, переступаю голыми ступнями. Следом на крышу приземляются мои вьетнамки.
-А шо ты без ведра полезла, куда инжир будешь складывать?-слышу Ленкин голос.
-На!-братец всовывает ей в руки испещрённое щербинками отколовшейся эмали ведро, подталкивает к лесенке-Лезь!


Перед взором сквозь просветы густой листвы инжирного дерева всплывает верхушка горы Ай–Петри, на фоне голубого неба с белыми облаками напоминающая старинный замок из сказки про сестру, которая вязала для своих двенадцати братьев рубашки из крапивы, чтобы накинув на них, снять колдовство мачехи и, превратить из лебедей в  людей. Восторженно делюсь вслух своими впечатлениями.
-Лебедицы, не обожритесь инжиром!-слышим ехидные слова брата, удаляющегося в сторону виноградника, что ровными рядками раскинулся за шоссе.

Кладу в рот сочный светло-зелёный домик, вкус умопомрачительно сладкий. Зажмуриваюсь от удовольствия. Второй, третий … пятый. Пальцы, как и губы, становятся липкими от прозрачного вязкого сока.
-Много не ешь, а то из уборной не вылезешь-предупреждает Ленка, засовывая в рот очередную инжирину. Работаем споро, обрывать крупные ягоды легко, ведро наполняется с завидной быстротой. Вот уже и горкой выкладываем самую верхушечку.

-Надо спуститься за вторым ведром-командует Ленка.
Пытаюсь выбраться с крыши, да не тут-то было, Петька убрал лестницу, шутник.
-Ой!-начинаю я чесать лицо и плечи-Кожу раздирает!
-Ай, у меня тоже!-вопит Ленка-Сами виноваты, надо было старые рубашки Петькины накинуть.
-Ай, зачем?
-Мамка говорила, шо с листьев, ай, сыпется то ли пыльца, то ли ворсинки, то ли ещё какая дрянь. Сама толком не знаю. Ой, пока в море не прыгнешь, чесотка не пройдёт.
-Не могла, ай, раньше сказать?
-Откуда я, ой, знала, шо так будет?-раздирая кожу на животе и плечах, оправдывается Ленка-Мамочки, да шо ж это делается?

-Ещё и шифер раскалённый и вонючий, дышать нечем! Мухи летают какие-то зелёные и жирные-ною я.
-А шо ж им не быть жирными, жрут инжир тоннами!
-Ленка, давай искать выход, куда тут можно сигануть?
Переступая по раскалённому шиферу мечемся по крыше, да не тут-то было, прыгнуть с такой высоты, только ноги ломать.

Вот же напасть, к зелёным мухам присоединяются осы, летают вокруг нас, норовя сесть на сладкие от инжирного нектара губы.
-Не маши руками, а то искусают, ай!-даёт советы Ленка, размахивая, как крыльями мельница, длинными руками-Сил моих нет!
От нестерпимой чесотки раздираем кожу на всём теле, пытаясь отмахнуться от навязчивых ос, крича «Соль, вода, соль, вода!», да это мало чем помогает. Помощи ждать не откуда, с крыши не спрыгнешь, начинаем орать в два голоса:Помогите!

По двору, гремя цепью, носится Стармех. Наши призывы тонут в его мощных «грахвах». Вдали из окон санаторского корпуса отдыхающие высовываются, в нашу сторону руками показывают. Сколько продолжался темпераментный танец на крыше и дикие вопли теперь, уж, и не вспомнишь, но какими же прекрасными и долгожданными показались слова нашей тёти Паши-спасительницы:
-Кобылы, вы же сейчас крышу проломите! Я только намедни новенький шифер постлала, деньжищ ввалила, ох, кобылы, дом разнесут к чёрту! А ну слазьте шибче!
-Ишь, тётка, лиса Алиса хитрющая, когда надо инжир собирать, так ласково просила «племяшечки, дорогушечки,» а, тут кобылами обзывается!-возмутилась Ленка.

Стремглав скатившись по подставленной тёткой лестнице, мы пулей помчались к морю. Вниз, туда, где плещутся спасительные волны солёной воды. С выпученными глазами неслись по тропочке, пролегающей по территории санатория и домов отдыха, по лесному массиву, цепляясь за выступающие корни деревьев. Мелькали сосны, кустарники, жилые дома. Такого стремительного спуска с горы я не припомню за всю свою жизнь.

Морская вода смыла наши телесные страдания, успокоила страсти. Приволоклись назад только к вечеру. Причитая, тётка усадила нас за стол. Уплетали оладьи вприкуску с душистыми крымскими помидорами.На столе, среди прочих яств, красовалась эмалированная миска полная светло-зелёных пузатеньких инжирных домиков. Наши младшие сестрёнки с удовольствием их поглощали. Петька получил от матери взбучку, а от наших с Ленкой отцов ироничный упрёк.
Братец пытался подмазаться к нам, предлагая угоститься стыренным виноградом. Мы отнекиваясь вредничали для пущей важности и снисходительно простили Петьку только после того, как он отвёл нас на танцы в соседний санаторий.

-Ну, так, что?-вернул меня из счастливых воспоминаний о далёком детстве продавец лавки-Бежать к Саиду за вареньем?
-За турецким? Нет, не надо, извините!

Накануне звонил из Сибири Петька. Пётр. Полковник в отставке. Велел обмозговать в какое время желательно собраться всем родственникам в Кореизе в тёти Пашином доме. Она слёзно просит в гости и хочет ещё разок взглянуть на своих девчонок.
Возвращаясь с рынка, я думала:Решено-соберёмся в конце августа, когда поспеет инжир!
Интересно, помнит ли сестра, как собирали его две кобылы, чуть не проломившие крышу тёткиного дома? Обязательно напомню Ленке, когда, любуясь сводом ночного крымского неба, усядемся дружной компанией за длинным деревянным столом во дворе, по периметру обсаженного тёмно-зелеными свечками кипарисов.