Я уйду, убегу от тоски

...Это было цельное, красивое поселение. Красота, пожалуй, его,- в отрешенности. Оно только именовалось поселением, но земля его поселила на себе лишь пустоту и боль. На окраине и находилось то самое место. Преимущественно там казнились убийцы.
Происходило все действо так: огромная окружность, огороженная решеткой – предназначалась для бега. Вот тебя приводит конвой, и тебе же, связанному, предлагают бежать, упоминая при этом, что есть здесь конец и выход. Какой выход, тебе никто не скажет, ты сам осознаешь, но позже, позже...
Всегда находятся  те, кто и сам готов да рад бежать, у кого живет внутри ослепляющая напрочь надежда.
Это и отчаяние – ты решаешь, что способен убежать от тоски; вот ты несешься что есть сил, ошибочно полагая, что за первым, вторым, десятым поворотом – свобода. Ты бежишь от пороков, от прошлого, памяти, жизни, смерти, самого себя. Ты, казалось бы, освобождаешься. Но поворот-то один и тот же. Это – огромный замкнутый круг.
Когда бегущий вдруг встречает на пути своем понимание (обыкновенно спустя несколько дней или недель беспрерывного бега, без еды и питья), он, как правило, сходит с ума.
Вот так, как крыса, загнанная своим беговым колесом.