Роман Трансформация. Часть 16

- Так это были они?..
Отец взял меня за руку и потянул куда-то...
Здесь я никогда еще не был.
- Где мы?
- Ты должен это познать... - он взмахнул рукой, обводя просторное помещение.
Собственно говоря, это не было помещением - так же, как не было и его руки. Я не могу объяснить вам всего и говорю только на удобном для вас языке.
- Вернусь через три дня. Ты сможешь выйти отсюда,когда поймешь... Не бойся - все мы  прошли через это.
- Да и не боюсь я. Вот еще! - Я обиженно фыркнул. И что тут такого страшного? Сиди себе и усваивай - делов куча!
Когда энергетический щит опустился, я оказался предоставлен сам себе и, конечно, слегка струхнул: это не пыльцу сбивать с небесных цветов - дело серьезное. Минут десять я не мог сосредоточиться и бесцельно летал вдоль         зала, примеряясь - с чего бы начать. В конце концов, решил остановиться на традиционном способе - с самого начала...
Протянул руку...
Вот же прицепилась! Ну, вы меня понимаете, да? Как же еще рассказать вам все, если не прибегать к привычным вашему восприятию образам.
И намудрили же эти архивариусы!..
Что-то кинуло меня вперед, граница ощущаемого  пропала, я стал ВСЕМ - миром, простирающимся до гори-  зонта; духом, вмещающим необъятное.
И все-таки...
И все-таки что-то такое - маленькая точка в этом мире - пульсировало чуть сильнее остального пространства. Она была как-то ближе - теплее, что ли? Словно растворение в окружающем было не полным.
Это радовало: я не хотел бы размазаться в вечности.Жутко представить: перестаешь чувствовать,  ощущать...
Холодок пробежал в душе, как-то сразу понял, что такое смерть. Это когда ощущаешь только боль в собственной печени, но если она не болит, то ты и не знаешь: жив ли? А остальной мир - он не доступен твоим ощущениям. Нет антитезы: ты и мир. Есть только он, всепоглощающий и необъятный. А ты - его больная печень  и не более...
М-да!.. Не уверен, правда, что именно этого от меня   хотели. Но что об этом думать! Поплыли?..
Я внутренне гикнул и...
Оба-на!  Поднимаю  глаза  -  мужик  какой-то,  пение:
- Не убий!.. (Хорошо сказано!)
- Не укради!..  (Чего-то я, видно, не понимал)
Еще какие-то слова... Не расслышал: смотрел.
Дальше завертелось - мать моя! Чего, оказывается,только не было! Мужика-то того - распяли. Вот как!..
Жаль, что-то в нем такое было!..
__________
Скорее всего, речь идет о Христе - родоначальнике и провозгласителе мировой религии, называемой христианством. Странно. Похоже, в этом мире о нем упоминалось только в архивных хрониках наряду со многими другими сведениями. Быть может, его роль в  истории  вселенной  не  так  высока,  как  мы  думаем?

Дальше - больше!..
Странные вы, скажу! Тянулись к свету? Понимаю - в   ночи как-то зябко, дискомфорт какой-то. Узкоглазые ваши постарались - порох изобрели. Но это же не свет - путаница великая! Уже и прабабка моя знала, и мать: к свету лететь      надо!
А вы?.. Нет, подавай его сюда. А что вышло-то?..                Ей-богу, нелепо как-то вышло...
А  что  с  любовью?  Уж  все  знают,  для  чего  и  как...
Да-а! Мелковато! Яблоко какое-то - сначала ели, потом делили... Ева, Елена - даже имена похожие... О чем речь-то?.. Но ничего - задача поставлена - смотрю, изучаю. Надо, так надо!

____________
Очевидно, автор имел в виду райское яблоко, надкушенное  Евой, яблоко раздора и прекрасную Елену - героиню древнего эпоса,  ставшую  причиной  войны.

Города строили - плоть укрывать, услаждать... Не очень понятно, но опять-таки ничего - смотрю...
А разрушали-то зачем? Один даже разрушил - на память. Вот уж путаница!

_____________
По-видимому, речь идет о Герострате, который разрушил известный в древности храм в надежде на бессмертную память  потомков.  И  ведь  действительно  помнят!..

Чего отец-то хотел?.. Как он сказал: история? Слово   какое-то странное... Сказал: поймешь!.. Три дня...
И опять завертело-закружило, мамочка моя!..
Всплыла в памяти картинка: путь небесных иерархов, посередине красивая женщина с крыльями за спиной. Ну прямо как прабабка моя!
А что там за темная полоса внизу? Только взгляд метнулся - понесло... Что?! Опять?! Не согласен я!..
Вырвался - сознание не хотело примириться с очевидным...
_____________
«Темная полоса внизу...» - имеется в виду низшая, начальная часть линии, обозначенная на картине темным цветом. Не про нас ли это?

До конца дня сидел шокированный - страшно, не мог принять.
Незнание удручает, но стимулирует: куда-то стремишься. А почему? Зачем? - Второе дело.
Знание (оно ли это было?) пугает своим откровением: безнравственность какая-то в нем.
Похоже, мальчишеские забавы кончились...
Устал!.. Еще два дня...
В сумерках сна давешний мужик читал какую-то притчу:
- Истину можно найти, но нельзя понять ее саму. Она  - данность, аксиома; она больше тебя - ее можно только признать. Груз твоих желаний не есть груз истины. С ней совместимо только одно желание - желание найти ее!
Голос, казалось, ощупывал слова, искал в них что-то. Наконец, словно найдя искомое, перешел в свободный ритм:
Холодный ум - расчетом трезвым -
Разложит все причины в круг.
Сложив их поиском прилежным,
Найдет ответ - однажды, вдруг:

Добра и зла не знает истина,
И нет морали у нее -
Неразделимая единственность,
Она в себя вбирает ВСЕ!

В нее одеться невозможно
Судьбой мятежной человека.
С ней примириться очень сложно -
Признать, что в мир пришла от века!

Не уместить ее душою,
Не заключить в объятья дум:
Ее масштабом мир раскроен,
И лишь признаньем годен ум.

Нельзя ее собой унизить,
Спустить на радость слабым чувствам;
Нельзя достать или приблизить,
Не исказив своим безумством!..

Образ постепенно терялся, таял в дымке угасающего  сознания...

Глаза распахнулись...
Окружающее пространство раскрутилось огромной воронкой, смерчем, и вошло сужающимся  конусом в середину зрачка...
Кипящее море - какой-то северный, суровый край.  Одинокая лодка, стремящаяся в устье реки, - наверное,укрыться от шторма. Кормчий усердно взмахивает рукой, подгоняя  весельщиков.
Одежды странные: плетеные металлические кольца на груди, такие же тяжелые наплечники, шлемы... - все как будто специально сделано для того, чтобы затруднить собственные движения и ход лодки... Зачем?!!
На пологом берегу реки строения - низкие, сложенные из округлых потрескавшихся стволов. Появились какие-то люди - в белых просторных рубахах, мужчины - подпоясанные...  Забегали,  засуетились,  увидев  лодку...
Сверкнул свет. Но опять не тот - отраженный, холодный - узкие блики обнаженных мечей. Темные фигуры приблизились...
Боль - густая, красная; огонь - жестокий, взметающийся к  небу  вместе  с  клубами  черного  дыма...
Чужой мир!..

Слепящие софиты - резко, чересчур резко! Белый цвет практически везде. Фигуры вокруг стола. Но одежды опять темные.
Склоняются...
В углу на матовом экране мигающая точка. Движется рывками - поднимается и резко падает за край экрана.Каждый раз кажется, что взлет будет последним. Но что-то не отпускает, заставляет ее снова и снова взбираться на вершину...
На столе - под тканью - в такт поднимается и опускается чья-то грудь. Дышит... По-моему, девушка...
Чувствую, как она пытается вырваться. Резкий направленный свет софитов не выпускает, прижимает ее к столу...
Маски на лицах склонившихся зашевелились. Тихо разговаривают:
- Шансов мало...
Еще что-то говорят - не слышу...
Рука одного уверенно чертит по телу - саднящий звук разрезаемой ткани. Ничто теперь не может удержать ее: обитель открыта.
Вижу, как она выскальзывает и неуверенно поднимается к потолку, - точка на экране затухает, выходя из-под  контроля прибора.
Они все еще надеются на что-то - суетятся вокруг...

Темно. Шуршание. Чьи-то зеленые глаза. Смотрят удивленно, настороженно...
Думал, заметили...
Но нет - просто что-то чувствуют...
Сенсоры коснулись поля...
- Фрр!.. Мр-мя-яу!!!
Быстрые шаги. Скрип. Яркая вертикальная полоса  света.Вижу странное пушистое создание. Это его глаза. Сидит, прижавшись к стене, - испуганно, шерстинки вздыблены...
Чей-то удивленный голос:
- Маруська, ты что?..

Как это вышло? Всего лишь на мгновение, но я оказался в этой комнате - РЕАЛЬНО!
Постой-постой! Ай-ай! Пока размышлял, странный мир пропал, растворился. Попробовал снова: от напряжения помутилось в глазах, но ничего не изменилось...
Жаль! Так хотелось увидеть девушку! Но ни темной комнаты, ни настороженных зеленых глаз, ни ярких софитов - только огромное и уже привычное пространство, которое предстояло постигнуть.
Откуда-то со стен, с высоты, надвинулись образы древних манускриптов, зашелестели виртуальные страницы, чьи-то лики ехидно улыбались:
- Неплохо, неплохо... Ха-ха!
- Прочь! Не трогайте меня! Я сам!
- Сам?! Давай! Ха-ха!.. Ждем! Ха-ха!
Взмахнул рукой, прогоняя надоедливые лица. Энергия выплеснулась - лики исказились волнами, задрожали. Успокоенный вздох прошелестел под сводами  пространства:
- До завтра, малыш...
Уфф! Кажется, угомонились...
Во сне одолевали образы странного мира. Картины мелькали урывками, освещаемые яркими вспышками небесной грозы. Служители архива не дремали - оставались последние сутки.
Сегодня я впервые вошел в материальный мир.
Ма-те-ри-аль-ный! Так странно! Почему-то не было ни купола, ни ощущения полета. Просто вошел и все, словно граница проходила где-то внутри меня.
Домой!..
Вспомнилась девушка, собиравшая цветки архонов...
Кажется, остаток ночи я бродил по небесным лугам в шелестящей ласкающей траве.
- У-а-а!.. Э-э-эй!.. - голос взлетал, сотрясая небесный    свод. Блестки росы кружились и падали сверху на широкие стебли, на розовые лепестки, в мои открытые глаза...

* * *
Легкий шелест - странный, едва слышный, как будто чье-то дыхание.
«Показалось?..»
Майкл припал к стене, взглянул на старшего помощника.
- Что?.. - Тэйлор ничего не чувствовал.
- Показалось...
За стеной что-то звякнуло, покатилось - кто-то явно хозяйничал в проломленном туннеле.
Они переглянулись...

Два часа назад, тщательно изучив план корабля, они покинули аварийную рубку. Судя по докладам с мест, был блокирован только главный туннель.
Добравшись до ближайшего купола, расположенного рядом с приемным шлюзом, они увидели страшную картину разрушений. Такой масштаб физических повреждений не мог быть устранен аварийной системой жизнеобеспечения: слишком велика пробоина. Конечно, защитное поле сработало - едва видимая сфера прикрыла пролом, изолировав вход в туннель, но нарастить исчезнувшую часть наружного корпуса система не могла.
Вернувшись в рубку, они посовещались и попробовали запустить реактор, репродуцирующий защитные конструкции. Края разрыва, разогревшись (физическая суть процесса, конечно, была иная, но описывать ее - хлопотно и долго, так что остановимся на привычных терминах), должны были в этом случае сыграть роль основы, на которую осаждались частицы межгалактического вещества. Такие реакторы давно уже  применялись для неотложных ремонтов.
Быть может, вы думаете, что кто-то вводит вас в заблуждение, и спросите: кто кричал о том, что современные корабли неуязвимы?
Так-то оно так! Но видите ли, строительство меж-галактического максидрона - дело сложное и тонкое. Основная масса корабля - защитный корпус - безусловно, формировался мегасинтезом. Помните: фейерверки там всякие?.. Но это же не все! А автоматика? А приборы? А высокоточные узлы  и  конструкции  -  шлюзы,  например?  Или купола?..
Да что там говорить - проблем хватало. Вы думаете:если мы могли создать корпус, выдерживающий термоядерную реакцию, то способны его каким-либо образом перерабатывать?
Ну уж нет - звездами мы еще не управляли! На это способны только боги! Рановато будет...
Хотя... Или нет?.. А на черта нам, собственно, тогда были бы нужны максидроны, а?..
Не-ет! Рановато будет...
И потом, физика хороша до известного предела: струга-ешь, клепаешь, а все одно - материя! Только форма или  структура другая. Алхимики еще в средние века это поняли. Качество нужно - вот что! Качество! Уровень! Мысль нужна!
___________
Алхимия. Многие думают, что приставка «ал» означает    полную несостоятельность этого предмета. Но послушайте определение, данное  в советском  философском  словаре  1972  года.
«Алхимия - название химии в донаучный период ее развития. Впервые возникла в древнем Египте. Частица «ал» свидетельствует о ее распространении  среди  арабов».
Так что алхимия и есть химия - только древняя. И спасибо  египтянам и арабам за науку - больно уж истинные арийцы кичатся.

Головой не пробовали? Что-то ведь в ней есть - точно знаю! Потому и пишу манускрипт этот. А вы думали: кто? Кто-то, к примеру, из древних?..
Или вот еще время было... Э-э, да что там говорить!..
Думаете, шучу? Перечислять?..
Ной вот был, потом этот, как его?.. Ну помните, с бородой - которого распяли?
Да, забыл. Перед ними земноводные были - зеленые великаны, богатыри, можно сказать, - не чета вам! Потом балканцы... Полководец у них один был знатный - фалангой командовал. Это значит, чтобы подчеркнуть, что никто не то что мизинца - сустава его не стоил!
Вождей много было, всех и не упомнишь. Да и зачем? Не об этом речь-то идет! Так, для примера сказал, чтобы  шире мыслили.
Небось, раньше думали - современник.  Слово-то верное: одно время проживаем. Только мне сейчас сподручней - читал разное, архивы опять-таки, записи  ваши дошли...
Стиль, конечно, держать надо - чтоб доходчивей было!
Вернемся теперь. Для памяти и для души лучше будет. Первый пишу. Забывать нехорошо: путь наш в этом - в памяти, в содеянном.
Впереди что?.. Дорога! Вьется нетоптанная... А следы  только позади - в пройденном. Тропинок много - все по Земле хожены. Потому - люди мы!
Говорю все, как было, по-человечески: кто кого любил, что мыслил. Только так понять можно, куда дорога лежит.
Но разные мы все - уж не обессудьте...
____________
Автор наш - разговорчивый. Словно предупреждает о чем-то, но не говорит прямо. Стоит подумать: может быть, в его    словах  есть  какой-то  смысл?

Ребят бросили...  Пора!..

Не пошел у них процесс, не пошел. Видно, где-то не сработало. Если бы удалось включить реактор, пару-тройку часов подождали бы и проемы в туннеле, скорее всего, открылись бы. А так, герметизация не обеспечивалась.
И самое скверное заключалось в том, что вход в главную рубку был блокирован, - корабль безжизненно висел в пространстве. Медленно вращаясь, словно нехотя, он двигался по линии нанесенного удара - хоть и мал был челнок,     но силой обладал.
Опять что-то прошелестело...
«Скорее! Скорее к обзорному куполу!» - эта мысль   пришла к ним одновременно...
Вот и шахта, выводящая под купол. Майкл шагнул...
Корабль встряхнуло. Какая-то сила раскручивала «Герг» - быстрее, еще быстрее...

Не ходит беда в одиночку. Случалось вам видеть: с каким удовольствием, с каким чувством исполненного долга, с каким воодушевлением пинает толпа слабого?
Кажется, встал - отстали уже... Но нет! Подбежит очередной обидчик: получай!..
А почему? Да потому что ослаб, изранен, - и «героем», хоть  на  мгновение,  пытается  стать  всякая  серая мышь.
О! Если бы вы знали: как пинают людей прежде известных в тяжелые для них минуты! Какими словами «ласкают»! Какие гневные речи произносят при этом, клеймя позором!
Обидно серым мышам. Ой, как обидно! Кто-то был  птицей (хоть кем-то) - но не они! Надувается мышь, бьет себя маленькими лапками в грудь, шерстка на спине взъерошивается, дыбится. И вырастает она до размеров огромных!.. Но опять-таки серых: то ли гены ее подводят, то ли - среда обитания.
А есть еще такие, что слов говорить - не говорят (не    хотят или не могут - кто ж их знает?), но безучастно не пройдут мимо. Тогда в ход идут коготки и зубки - молча! И только взвизгивают иногда, но разобрать что-либо в этих животных звуках нет никакой человеческой возможности.
Зло говорю - это верно. Так о зле же и говорю. Как же о нем по-хорошему?!
Неправильно это будет!..

Не успели герои наши...
Майкл пытался удержаться за поручень, но что-то кинуло его, вдавило в палубу. Не выдержав резкой перегрузки, громыхнула какая-то конструкция в глубине коридора. Сознание поплыло. Давящий гул рождал слуховые галлюцинации: казалось, кто-то зловеще хохотал за стеной...
Если бы кто-то наблюдал происходящее снаружи, с ближайшего корабля, он вряд ли нашел бы объяснение произошедшему. Шаровидное тело «Герга», высвеченное множеством огней, сначала раскрутилось до неимоверной скорости - так, что огни слились в сплошные светящиеся  полосы; затем - контур его стал терять ясность очертаний, размываться в неясной дымке и пропал, словно канул в   небытие. Только далекие звезды дрогнули, будто загородило их на мгновение маревом каким-то; и свистящий шелест покатился в темную глубину пространства, растворяясь и затихая.
Ни следа, ни шороха даже - сгинул «Герг»!..

* * *
Просторная комната, обставленная со вкусом, но без претензии на классическую эстетику. Многочисленные встроенные предметы по стенам - спутники современной жизни: трансформирующиеся шкафчики для всякой мелочи, симпатичные декоративные побрякушки, пара изящных галоидных светильников, широкий - с претензией - экран домашнего видеомона. Вдоль стены - весьма приличный нутривон, широкий, затянутый декоративным поляроидом; небольшой стеллаж - ярлычки кассет с голограммами, шары объемной  видеозаписи  и  несколько  книг.
Все очень мило - настоящий дом, где можно отдохнуть  от делового стиля официальных контор, от людской суеты, от водоворота городских улиц. Слишком много энергии выплескивается за окнами: давящей, экспрессивной, иногда даже агрессивной, затягивающей помимо воли, кричащей, толкающей...

«Ах, простите!..»
«Мне, пожалуйста, вот этот... Да-да!.. Нет, вы все перепутали. Вот же он!..»
«Совсем  сдурели - скоро  по  головам  летать  будут!..»
«Где же?.. Ты?.. Привет!.. Да нет, я сегодня занята... Нет-нет! Извини, устала... Ну хорошо, успокойся - никуда он не денется!.. Да не толкайтесь вы!.. Что?.. Нет, это не тебе... Перезвоню... Да-да. Пока...»

Она оставила максидрон на стоянке возле парка, домой шла пешком  -  недалеко, каких-то два квартала.
Улыбка входной голограммы выглядела неубедительно. Свободной рукой она передвинула прядь волос чуть влево и, прижав  на  мгновение  пальцем,  всмотре-лась...
- Пфф! - подула, смешно выпятив нижнюю губу.
Сверток попытался выскользнуть. Она быстро перехватила его, выпрямилась; покачала головой, переступив с ноги на ногу; показала голограмме язык и быстро вошла в открытый проем...
- Брр! Ну и денек!
Быстро скинула платье; растормошила волосы, подхватив  их  ладонями  снизу, от  шеи,  и  скрылась  в  ванной.
Упругое тело; слегка выдающийся живот; развитые бедра, чуть широковатые, но создающие неповторимую линию изгиба; грудь - в меру плотная, словно округлые капли, случайно задержавшиеся на поверхности кожи... - некому лицезреть эту гармонию из объемов и линий, вырисовывающуюся за прозрачной перегородкой.
Как передать вам то, что вижу я, негласно присутствующий средь героев этой жизненной повести, случившейся в незапамятные времена! Разве только скромный стих, примеченный мною средь тлеющего хлама древности, что-то  объяснит:

Изгибы линии прекрасной
Ласкают взгляд, манят, зовут,
Повелевают сладострастно,
Желанья ветром всколыхнут...

Забыл: уже где-то звучало. Точно! Слышал от                Майкла. Повторяться  не люблю...
Захотелось пошутить: дохнул на нее и быстро отлетел  в комнату, стукнул дверцей.
  Слышно: шум воды прекратился; чуть погодя - мягкие шаги...
Заглянула в зал, посмотрела по сторонам, шагнула... Буквально минуту походила по комнате, вытирая мокрые волосы, то и дело встряхивая пряди... Уперевшись коленкой, скользнула на постель.
Руки потянулись к пакету. Одной рукой прижала,другой - толкнула. Зашелестела обертка, плотный толстый  шнур, дюймов около двадцати в длину и дюйм в толщину, освобожденный, упруго распрямился.
- Так... Посмотрим!..
Она прочитала текст:
- Кейн Джонатан, 32 года, рост - 192, вес - 86...
Передвинула руки и снова прочитала:
- Блондин - брюнет.  Глаза...  Та-ак!  Голубые - карие...
С иронией в голосе произнесла:
- Не густо!.. Амплуа, ситуация - наберите код...
Дальше текст шел сплошным мелким шрифтом.
Она подхватила обертку; легко поднялась, вновь оперевшись коленом на край постели; бросила шнур, накинула   халатик из какой-то легкой ткани и со словами: - Ну что, Кейн... Жди! - вышла в другую комнату.
Уфс-с!.. Утилизатор втянул обертку с легким свистом. Пальцы быстро пробежали по кнопкам панели - послышался тонкий писк, характерный звук льющейся струи, ароматный запах кофе поднялся кольцами едва  заметного пара.
Она присела за столик, появившийся неизвестно откуда; заглянув в кружку, немного глотнула...
Что-то не складывалось у нее в этой жизни. Они были ровесницами с Люси, иногда она даже завидовала ей. Хотя Джордж не очень-то интересовал ее - непрактичный, со странностями даже... Но мужчина он был заметный, к тому же удачливый в карьере - это немаловажно.
Эриксон, тот хоть и патрон (повыше Джорджа), но ее   не покидало ощущение, что он достался ей даром, оттого что ничего лучшего рядом не было.
Нет-нет! Он был неплохим любовником: умел делать подарки, оказывал знаки внимания. Но, похоже, он не тот,кого она искала.
Питер - тот другой...
Отражение окна в ее глазах стало изгибаться, подернулось матовой дымкой. Она прикрыла веки; губы неожиданно дрогнули,  словно  не  слушались  ее;  ресницы  потяжелели...
Нет! Она не будет плакать!
Широко распахнув глаза, она промокнула их краем  случайно подвернувшейся ткани. Мысленно встряхнулась;  останавливая подступающую дрожь, уперлась локтями в стол:
«Чего же тебе не хватает?..»
Положив голову на сцепленные ладони, Жульен сидела  и неподвижно смотрела в окно. Казалось, она наблюдает, как тонкое стекло пропитывается дымкой вечерних сумерек. Отраженные блики туманились, постепенно стирались, уступая место темному, почти черному естественному цвету ее глаз...
Сигнал. Она машинально взяла трубку:
- Прости, забыла... Что? Нет-нет, не смогу... Хорошо...
Подруга говорила долго, Жульен не прерывала ее. Постепенно взгляд ее ожил, она стала активнее участвовать в разговоре: отвечать, советовать. Наконец встала и с трубкой в руке вернулась в комнату, прилегла на постель. Мимоходом подхватила тугой шнур, поднесла его к лицу, рассматривая; начала читать дальше...
- Нет... Я слушаю! Просто задумалась...
Она улыбнулась чему-то.
- Где?.. Ну, не знаю - как получится... Во сколько?.. Кто?.. Поняла!.. Поняла, говорю!.. Хорошо.
И отключила прием.
Устроившись поудобней, подняла шнур, стала читать дальше:
- Установите режим...
Она на секунду задумалась, быстро пробежала пальцами по едва заметным сенсорам.
- Возьмите за края, соедините в кольцо; надавив на    деталь 2, зафиксируйте положение...
По  краям  вырвался  свет,  дуга  прочно  замкнулась.
- Ой!..
Тонкие вибрации непривычно отдались в ладонях,  пальцы разжались. Кольцо скатилось на пол; вдруг вырвались лучи, переплелись, рисуя в воздухе образ человека.  Странно было наблюдать, как из ничего возникли черные  туфли, затем - светлые брюки...
- Черт!..
Жульен огляделась, приподнялась и нащупала под      собой  небольшую  жесткую  пластинку.  Быстро  прочитала:
- Программа отключается в автоматическом режиме... Вот бестолковая!..
Она разочарованно поглядывала на свой легкий халатик. Хотелось большего соответствия - она уже догадалась,что здесь не так: голэрг прекрасно смотрелся в своем стильном костюме, вел себя вполне прилично... Но возле постели? Нет! Не этого она хотела сегодня...
Целый час она скептически рассматривала меняющиеся образы: иногда смеялась, иногда задумчиво мечтала о чем-то, теребя тонкую тесемку халатика и наматывая ее на   палец. Наконец, решив что-то, быстро поднялась и вышла в другую комнату...
Через двадцать минут Жульен, как бы невзначай, заглянула в дверь: голэрг продолжал изображать из себя мужчину...
Она улыбнулась:
- В другой раз, Кейн. Не скучай...
Хлопнул входной экран. Жульен торопилась: подруга могла решить, что она не придет.
Может быть, ее подгоняло собственное одиночество?    Или неутоленная жажда ощущений?
Кто ж ее знает! Одно ясно - подмывает что-то изнутри, толкает, - не успокоится она...