ZE BEST GEIM EVA

Где-то в параллельном мире школьные прогульщики получают золотые медали, лень котов заставляет мышей взрываться, а работниками месяца становятся самые неуклюжие лодыри. Однажды и на нашей планете мальчик получил награду за бесполезную трату времени. Надеюсь, у него не потребуют взамен душу.
Всем владельцам консолей от Sony, у кого есть подписка в «PS+», в начале месяца бесплатно выдаётся несколько игр. Меня заинтересовала FEIS. У неё нет описания, на обложке только название, словно выведенное левой рукой, и слоган: «ZE BEST GEIM EVA».
Но по-настоящему она притянула меня, когда я начал просматривать список грядущих достижений. Для «платины» нужно пройти все. Мой лучший друг Вадик удивляется, для чего мне она нужна. Тому, кто ни разу в жизни не потратил денег на покупку игры и всё проходит на ПК, конечно же, не понять ни радости получения «платины», ведения списка игр и скоростного прохождения. Мало кто верит, но Вадик может проходить примитивный экшен две недели, а попадись что посложнее так и целый месяц. К счастью, подход к играм – единственное, в чём наши взгляды не сходятся. В остальном он настоящий друг, с которым действительно нескучно и весело.
Названия достижений в FEIS тоже написаны странно. Я не сразу сообразил, что это безграмотный английский, а не аббревиатуры или выдуманный язык. «NAIT» давалась за то, что в первый день запуска в игре надо провести всю ночь. Можно сжульничать и перевести часы. Или, как нормальному человеку, забить на драконовские условия, но я понимал, что если не получу «платину», то и дальше не смогу целенаправленно проходить игры. Пропадёт весь смысл.
Информации о FEIS нет вообще, что тоже интриговало. Ещё сильнее будоражило то, что никому из моих друзей игра больше не приходила. Впору уже тогда заподозрить страшное, но я предпочёл думать, что меня добрые Sony наградили за задротство. Перед тем как похвастаться всему миру «платиной», я решил, что нужно разделить радость прохождения с тем, кто действительно понимает. Но так как такого человека в природе не существует, то пришлось звать Вадика.
— Я сказал родителям, что мы с тобой вместе проект по химии делаем, — сообщает друг через калитку. Я впускаю его внутрь и заодно проверяю свет на первом этаже. Только слабо мерцает торшер в спальне родителей. Весь второй этаж дома мой. Я и не помню, когда предки ко мне поднимались в последний раз. Мне не приходится врать, как Вадику, например, могу хоть весь класс к себе позвать и клубиться всю ночь.
— Поверили?
— Да как же. Придётся и правда что-нибудь сделать. Может, вулкан?
— Лучше найдём философский камень и превратим воду в водку.
Вадик по привычке пытается разуться в коридоре, но я останавливаю его, всё равно домработница уберёт, и друг топает наверх в своих старых мартинсах. Уже в комнате он говорит:
— Кстати, о водке, я Red Bull по дороге купил и крабовых палок.
Это как раз кстати. Если мы проиграем всю ночь, то энергетики не помешают, как и возможность выспаться утром. Я прикидываю, какие завтра уроки и решаю, что можно спокойно проспать.
Очень трудно объяснить Вадику, почему игру надо пройти именно сегодня ночью. Он не проявляет энтузиазма, даже когда я говорю, что игра вся такая странная.
— А жанр какой?
— Хоррор.
— Тогда понятно, разработчики специально так нагнетают, ауру таинственности создают, славы «Звонка» захотели. Небось сейчас тебе позвонит девочка и скажет, что через семь дней ты умрёшь. А на деле какая-нибудь муть окажется. Хоть платить не пришлось, и то плюс.
Пока я подключаю PS3 к телику, Вадик открывает первые банки энергетика и уже лопает палки. Меню как такового нет, только всплывает кривая красная надпись GOU. Я присматриваюсь. Похоже на скрученные крысиные трупики с ободранной кожей. Неприятно, конечно, но не страшно. Даже нельзя в настройках покопаться или хотя бы режим двух игроков выстроить. Однако когда я нажимаю на «старт», то второй геймпад включается автоматически.
Вадик сидит рядом на полу, чавкает палками и запивает энергетиком. Ждём, пока игра загрузится, обмениваемся издевательскими репликами о чистоплюйстве и плебействе. На экране ползут помехи, изредка покачивается надпись VEIT. К счастью, не из крыс. Спустя пачку палочек и полбанки энергетика мы оказываемся в предсказуемом тёмном коридоре. От первого лица, видно наши руки в резиновых перчатках. Моё оружие — окровавленный камень, а у Вадика – такой же топор. При взмахе с оружия летят тягучие капли, крохотные кусочки белого, видимо кости и слизь. Вадик показывает художественную гимнастику с топором, зажимая Х и ворочая стиком и вдруг замирает. По лбу медленно ползёт мутная капля.
— Может, с потолка?
Я киваю, ну откуда ей взяться, в самом деле? Однако Вадик держит топор прямо, да и мне не хочется уже почём зря камнем махать.
Мы идём по коридору, который вообще не меняется, шаги гулко отдаются внутри головы. Я уже всерьёз задумываюсь о розыгрыше от весёлых разработчиков. И поделом мне, рабу «платины», который всерьёз решил потратить всю ночь на бессмысленные прогулки…
Лицо!!!
Мы синхронно вздрагиваем и отшатываемся, когда слева вываливается слизкое белое лицо. Высокий лоб, впалые щёки, круглая лысая башка и рот в прямую линию. Глаза угольные, без век, а внутри зрачки, ещё темнее, чем чёрный. От осознания, что такой цвет может существовать, мне становится ещё страшнее, чем от появления лица.
Вадик первый оправляется и начинает лупить по роже топором. Черты искажаются, белую кожу вспарывают миллиарды новых ртов и красных глаз. От лица остаётся алый сочащийся комочек. При этом рот его разевался, пока был, но звуков никаких не издавал. Однако появилось диалоговое окошко, по которому побежали царапки слов: VAI VAI Ю DU ZIS VAI. И только потом раздался вопль. Вадик выронил геймпад и заткнул уши, я бы и хотел уменьшить громкость, если бы знал как. Комочек исчез, друг поднял топор и заметил, что лезвие покрыто останками лица.
— Там мелькнула русская буква, ты видел?
— Угу. Получается, нам не надо их убивать… аааа!
На этот раз лицо вынырнуло снизу и раскрылось подобно яйцу Фаберже, половинки которого венчали четыре ряда зубов. Вадик не совладал с собой и разрубил лицо пополам. Мы смотрели вниз. Вадик топтал старыми мартинсами остатки лица. Снова душераздирающая надпись и вопрос в пустоту. А потом Вадик пробормотал:
— А откуда там моя обувь?
— Совпадение?
Раздаётся хлопок – и теперь я лучше чувствую гладкую пластмассу геймпада в руке, хотя до этого ощущал холодную шершавость. Вадик дрожит – на паркет с носков и подошв летят клочки кожи и кровь. Смотрим на экран – пустота. На ноги – всё пропало. На экран – лицо. В третий раз уже не так страшно, неприятно скорей.
— Просто ничего не делай, возможно этих существ нельзя убивать.
Я на всякий случай удерживаю правую руку Вадика. Топор опускается. Лицо моргает без век. Оно просто натягивает кожу. Слышен треск, видимо на затылке она расходится. Лицо начинает мелькать и при каждом новом появлении искажается в озлобленную гримасу, становится рельефнее и больше. Готов поклясться, мне даже показалось, что оно на секунду высунуло нос из экрана, но снова Вадик не удержался и рубанул по нему. Лицо исказилось ещё больше в плаксивой мине и уползло в угол.
Мы разблокировали новое умение – бежать, и понеслись по коридору. Безносое лицо продолжало злобно следить за нами из угла, пока мы не перестали вообще обращать на него внимание.
Дальше игра идёт гораздо бодрее. Стали появляться новые монстры – сложнее, чем лицо, сильнее, но при этом не оставляющие плаксивые послания после смерти. Единственное что напрягало – во время появления и убийства звуков практически нет, зато после смерти коридор аж трясся от криков. Все враги напоминают персонажей других игр, только съеденных, выблеванных, а потом замороженных и почти растаявших. Я даже не мог определить, откуда именно их сплагиатили. Только цеплялся за знакомую черту, как монстр заглатывал сам себя и менял облик на изнаночный.
Даже Вадик проникся происходящим, хотя ему больше по душе неспешное прохождение какой-нибудь приглаженной попсы, нежели хорроры.
— Я как будто родился с топором!
Как мы поняли, играем за двух врачей, Эдена и Адама, бродим по заброшенной больнице в крыле пластической хирургии. Иногда в темноте удаётся разглядеть таблички на двери, где поверх официальных фамилий стоят криво нацарапанные мелом надписи типа SLAT или HOR. Находятся разорванные плакаты, собранные обратно в навевающие жуть коллажи. Вадику померещился распятый труп медсестры, скорей даже размазанный по стене в кляксу Роршаха.
Резки гулкий звук – мы синхронно хватаемся за голову, так как идёт он изнутри, раскатами сотрясая наши черепушки. На экране появляется огромный таймер, отсчитывающий время до полуночи. Становилось интересно, хотя и перелистывание секунд кромсало барабанные перепонки, от ожидания кажется, что мои руки прозрачные, и я вижу, как кровь течёт быстрее.
Ноль сильнее всего наподдаёт в самое сердце, и возникает Лицо. Я сразу понял, что это оно и есть то самое пресловутое FEIS. Внешне несильно отличается от лиц из начала, но я знаю, что оно в миллиарды раз страшнее. И это именно Лицо. Королева всех морд. Оно остаётся ровным, но при этом занимает весь прямоугольник экрана. От этого парадокса мне хочется раскромсать своё собственное лицо. Оно не мигает. Наше оружие пропало. Вадик отчаянно жмёт на все кнопки подряд, подбирает комбинации, я вскоре подключаюсь к нему, но Лицо даже не шевелится. Просто выедает душу своими чёрно-черночными глазами.
— Так это и есть конец игры, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро. – Давай перезапустим и начнём сначала, видимо мы что-то не так сделали.
— Может, лучше спать ляжем?
Если Вадик пересрал на самом деле, то я просто обязан не показывать страха.
— Ты чего, а моя «платина»? Если я эту ачивку не получу, то всё.
— Что – всё? Сдалась она тебе, мне эта рожа кишки проедает.
— Ладно, хочешь – ложись, я с этим Лицом до утра. А ты потом своим внукам расскажешь, что прощёлкал прохождение самого реалистичного хоррора в мире.
Но Вадик остаётся на месте. Умею же я убеждать людей. По виску спускается капля пота, на геймпаде тоже видны влажные пятна. Я понимаю, что и мои ладони тоже мокрые. Видимо сам не осознаю, насколько эта хрень меня пугает.
В Лице не меняется ни одной черты, но при этом я знаю, что смотрю сам на себя. Как мне потом мимо зеркал проходить?
— Я ещё энергетика принесу, — решает Вадик, но как только встаёт на ноги и отворачивается, как падает на колени и вопит. Лицо пропало. Чтобы появиться на противоположной стене.
Теперь оно ещё больше. Я первый прихожу в себя и зажимаю Вадику рот. Я боюсь смотреть на друга, ведь если отведу взгляд со стены, то увижу Лицо в нём. И кто знает, что я сделаю.
— Просто выключи консоль. Пожалуйста.
Лицо снова возникает на экране, что предсказуемо. Делать нечего. Прощай, «платина». Хотя я умный мальчик, придумаю, как получить её ещё раз, тем более, наверняка завтра появятся сообщения от других игроков.
Консоль не выключается. Стараюсь держаться, хотя больше хочется разбить к чертям всё в комнате, в том числе и голову, чтобы вынуть оттуда Лицо. Вадик помогает мне отключать приставку, даже набрасывает на телевизор плед, но оно неумолимо расползается белым пятном по шерстяной поверхности. Как завороженные смотрим на плывущее к потолку Лицо и тянущийся за ним плед.
Первый оправляется Вадик и выталкивает меня из комнаты, прежде чем шерстяной монстр кривит рожу и бросается вперёд. Чуть не скатываемся вниз по лестнице и успеваем притормозить перед белой разинутой пастью. Приходится лезть через перила.
Одно пугает больше всего – как родители не услышали наши вопли и топот? Прежде чем Вадик успевает остановить меня, я бросаюсь к спальне. Распахиваю дверь и впиваюсь взглядом в черночные глаза. Рта не вижу, но по морщинкам догадываюсь, что Лицо торжествующе ржёт. Оно медленно выползает из комнаты и нависает над нами.
— Это же всего лишь рожа какая-то, чего мы боимся, что оно нам вообще сделать может? – лепечет Вадик.
— Если смогло сделать что-то маме с папой, то и нам сможет, — отвечаю тихо. Казалось бы, эта фраза должна подстегнуть меня убежать или найти оружие, чтобы избавиться от этого белого дерьма, но я не могу пошевелиться, только смотреть в злорадно разинутую пасть.
Вадик чуть ли не за шиворот волочёт меня на улицу. Он, глупый, ещё на что-то надеется. А я знаю. И не удивляюсь, когда вижу, чувствую, как уголок рта дёргается, а нервный смех становится чужим, как будто вываливается из вспоротого брюха. Из-за горизонта на нас смотрит Лицо и медленно поднимается, озаряя небо белыми лучами, словно стирая его и всё вокруг тоже. Я даже глаза закрыть не могу, потому что век нет, а руки стали прозрачными. Что бы я ни делал, всё заполнит Лицо. Оно не то чтобы снаружи, оно внутри головы, а значит везде.
— Просто давай представлять себе что-то другое, — Вадик пытается говорить твёрдо, даже придерживает меня за плечи зачем-то. – Что-то странное. Ты же понимаешь, что эта дрянь на самом деле лезет изнутри нас?
Я хочу только чтобы он заткнулся. Откуда он знает? Говорит уверенно, но я могу с точно такой же интонацией посоветовать выколоть глаза. Хотя вряд ли поможет, даже если мы ослепнем, то Лицо будет всегда рядом. Что бы ни происходило, хорошее или плохое, мы не поймём, потому что всё сожрал этот белый комок зла. И только это будет важно.
— Мы можем победить то, что у нас в голове. Просто представляй всё что я говорю. Вот смотри, есть психиатр, который на нашего военрука похож, он говорит даме из пятидесятых, что её сын Декстер преступно безумен. А потом три мужика играют на чёрных батареях, и танцует отряд маленьких привидений. А два близнеца-психиатра говорят, что парень нуждается в терапии, потому что у него пограничное расстройство. А потом появляются мужик-черепаха, чревовещатель с кокосом и Джанго с другом, у которого есть бабушкина трубка. А потом одно из привидений оказывается старушкой, а ещё одна тётка бьёт кобылу мишурой. А потом появляется индеец и мужик на кушетке с приступом, и скелет с золотым глазным яблоком, и гимнастка, и женщина с соковыжималкой, и струнный оркестр японских школьниц. И…
Он перечисляет один безумный образ за другим. Постепенно Лицо растворяется в них и мутирует. Я вижу монстров из игры и вспоминаю, наконец, где видел их. Это мобы из всех пройдённых мною тайтлов. Почему я сразу не догадался? Потому что и не играл толком, ничего не запомнил, ни сюжета, ни героев. Даже не могу точно сказать, понравились они мне или нет. Во всех темах только достижениями хвастался и тем, как быстро сумел расправиться с очередной игрой.
Ещё всё время над Вадиком смеялся, что проходит долго. Ему действительно нравится играть, вон какое воображение, я бы в жизни не смог сгенерировать столько бреда.
Я знаю, что Лицо рядом, но боюсь открывать глаза, чтобы не увидеть его на месте Вадика. Когда закрываешь глаза, то всё становится того самого цвета, как зрачки у Лица. А само оно состоит из множества монстров. Я мысленно бережно отсоединяю каждого и расставляю как на полочке, вспоминая, к каким играм они относятся. Даже тоскливо становится, сколько неплохих историй я пропустил и сколько дурацких игр буквально заставлял себя проходить до конца.
Да, Лицо, если ты пришло меня наказать за то, что я наплевал на старания разработчиков и не вникал в игры, то можешь размазать меня по нёбу. Только отвали от моего друга, он вообще ни в чём не виноват.
Я не вижу Лица, только белые фигурки персонажей. Сразу вспоминаются рыбки-рюмки из серванта бабушки. Открываю глаза – передо мной только сосредоточенная физиономия Вадика и двор, за которым начинается рассвет. Не могу удержаться и смеюсь.
— Оно ушло? Ты его больше не видишь?
Киваю и осматриваюсь на всякий случай. В комнате родителей темно, зато у меня свет горит. Всё ещё боязно заходить в дом, но на улице холодно. Поднимаемся в комнату осторожно, словно ожидая очередного монстра, привыкшего выскакивать внезапно, но всё чисто. В комнате шуршит помехами телевизор, плед скрывает пустые банки и обёртки от палочек. Смертельно хочется спать и главное не обсуждать ничего. Выжили – и ладно.
Вадик разбирает для себя кресло-диван, я включаю консоль, нужно кое-что проверить, хотя я прекрасно знаю, что ничего не увижу. Так и есть, FEIS нет, вообще никаких следов. Как и в «плюсе». На всякий случай перед сном гуглю хоть какие-то клочки информации – дьявольское гигантское нечто исчезло с рассветом, как и всё дурное. Стало быть, нужно поблагодарить Вадика, ведь он спас нас. Вместо этого говорю:
— Не стоило мне стебаться над тобой, это я прохожу игры как мудак.
— Да ладно тебе.
— Не, правда. Просто я подумал, ну да, это странно звучит, что та самая душа в некоторых играх, о которой говорят всякие элитарии, действительно есть, и если её не понять, то она превратится в Лицо. Раньше у меня всё занимала «платина», а сегодня – оно самое.
— Ты тронулся, наверное.
— Я зато новый цвет придумал, который чернее чёрного – черночный.
— Всё, мужик, можешь отстегнуть свои шары, теперь ты официально тёлка. Ты безумен, я бы даже сказал, преступно безумен.
— Пошёл ты.
— Спокойной… то, есть спокойного утра.
— И тебе.
Может быть, жить не так уж и страшно, если рядом всегда есть друг, готовый щедро поделиться своей шизофренией.