Прозвище

Мы уютно расположились в креслах у камина. Владелец дома, Макс Маршалин, подкинул полено в огонь и разлил по пузатым бокалам золотистый Порто Вальдоуро. У нас стало традицией встречаться здесь, в его большом доме под Солнечногорском раз в полтора-два месяца. Я рассказывал о текущих делах, он же потчевал меня замечательным портвейном, запасы которого хранились в подвале, а также изрядной порцией различных баек из жизни «черных копателей» – Маршалин руководил кладоискательской конторой «12 Талеров» и был в курсе всех последних событий и новостей поискового сообщества.
Наше знакомство состоялось несколько лет назад.  Мы издавали глянцевый журнал для кладоискателей «Территория Поиска».  Я – в качестве финансового директора, Макс – соучередителя, автора и редактора. К сожалению, этот замечательный проект постигла участь большинства бумажных печатных изданий – после длительной агонии он благополучно закрылся, не принеся своим издателям ни прибыли, ни убытков. Спустя какое то время мы встретились опять – Маршалину понадобилась моя консультация по финансовым вопросам. С тех пор и приятельствуем – я регулярно радую его отчетом о прибыли, а он, в свою очередь – своим гостеприимством и забавными историями. Вот и в эти выходные я оказался в гостях у Маршалина. И по мере того, как портвейн перетекал из пузатой бутылки в бокалы, разговор плавно перешел от финансов к кладоискательству.
- А вот скажи, Макс, можно ли разбогатеть на поиске кладов? – Я пригубил Порто. Сладкий мускатный вкус настраивал на позитивный лад.
- Вряд ли. – Маршалин развалился в кресле и раскуривал дорогую кубинскую сигару. – Кладоискательство, как бизнес – полностью провальное мероприятие. И дело даже не в том, что находки, по сути, невосполнимый ресурс, и с каждым годом в земле их становится все меньше и меньше. Просто накладные расходы достаточно велики, а прибыль – случайна и непостоянна.
- Ну а как же клады? Неужели не бывает так, чтобы нашел человек клад, что-то действительно ценное, и вмиг разбогател. Был он, допустим, слесарем на заводе, а как нашел сокровище – бац, и стал на этом заводе хозяином. Разве такое невозможно?
- Не знаю, как в других странах. – Голос Макса доносился из облака густого сигарного дыма. – А в нашей стране это практически нереально. И дело тут не только в нашем менталитете и несовершенстве законов, хотя и в них тоже. Тут вопрос национальной культуры отношения к деньгам. Вот, например, что сделает английский пейзанин, если вдруг на своем участке найдет клад монет времен Римской империи? Он, как законопослушный гражданин, обратится в соответствующие организации, находку оценят, определят ее ценность. И если эта находка музеям интересна, крестьянин получит на свой банковский счёт сумму, равную стоимости находки. Эти деньги он, пораздумав, потратит с умом – часть положит на депозит, часть – в акции, возможно, что-то вложит в средства производства – обновит свой трактор, например.  А теперь вопрос – что сделает наш родной колхозник, когда найдет такой же клад у себя на огороде? Можешь представить?
У меня в голове пронеслись картины: безудержное деревенское веселье – четверть самогона с пробкой из пожелтевшей газеты, драка у сельского клуба, похмельная поездка «в город», хитрый барыга на рынке – с прищуром, усами и обязательно в клетчатой кепке. Расчет засаленными купюрами. Привокзальный, самый лучший в городке ресторан. Водка из графина. Опять драка, отделение милиции. Снова похмелье и позорное возвращение в деревню без клада и гроша в кармане.
- Вот то-то же. – Макс будто читал мои мысли. – Даже если человеку и выпадет найти клад – мало кто сможет обратить это событие себе во благо.
- Ну а если совсем большой клад? Такой, чтобы прямо «Ух!», неужели, таких не находят?
- Бывает, конечно. Находят и такие. Но тут либо государство вступает, либо глупость человеческая – помнишь, громкое дело, когда ФСБ закрыло курского кладоискателя за случайно раскопанное захоронение гуннов? Там золота было – мама не горюй. Так он начал эти артефакты чуть ли не через газету продавать. Естественно, что его сразу и приняли.
- Ну, это не считается. – Я был непреклонен. – Этот клад гуннов, все-таки, чистая археологическая редкость – и обязанность любого гражданина не продавать его через газету, а нести в музей. Тут все понятно. Было ли такое, чтобы находили что-то реально дорогое, но не археологию, а просто нечто очень ценное? Причем, чтобы люди были адекватные, не алкаши деревенские. Неужели такого не случалось?
Маршалин усмехнулся, крутанул бокал с портвейном, посмотрел, на янтарную масляную пленку, сползающую по пузатому стеклу, сделал глоток и языком придержал портвейн у нёба, наслаждаясь вкусом
- Ну слушай, была история одна у моих знакомых.
Лет пять назад… - Макс немного задумался. – Ну да, году в седьмом или восьмом, ехали одни московские ребятишки по Мордовии. На майские дело был. Большую они экспедицию замутили, на все праздники. Маршрут составили, точек наметили. Едут от одной точки к другой, где деревню бывшую пробьют, где кусок тракта проверят на предмет трактиров, где по берегу реки в поисках домонгольских поселений проедут. Коллектив слаженный, не первый год вместе копают. По вечерам, на привалах, коньячок попивают, да байки друг другу рассказывают – где какие клады находили, и насколько эти клады хороши были. В общем, обычная компания обычных копателей на дальнем выезде. Все люди взрослые, можно даже сказать, состоявшиеся. У кого – свой бизнес, у кого – работа хорошая с зарплатой немаленькой.
День пятый уже шёл. Забрались они в дрищи совсем уж глухие – до ближайшего города километров двести. А  накануне один из этой компании чем-то траванулся, видимо. То ли коньяка несвежего выпил, то ли с чаем плохо кипяченым перебрал. Вполне себе штатная ситуация в походе. Переезжают они от одной намеченной точки к другой, а он нудит и нудит с заднего сиденья – мол, живот прихватило, остановите. Поначалу его не слушали – терпи, казак, и все такое. Но тот позеленел уже, кричит: «совсем невмоготу, тормозите!» Делать нечего, остановились. Болезный побежал за ближайший кустарник, а остальные вышли размяться. Кто-то хлеб стал резать да кофе из термоса разливать – хоть причина для остановки и не совсем благовидная, но не пропадать же шансу устроить привал. Еще двое приборы схватили, бродят вокруг машины – ну а мало ли. И тут сигнал! Хороший такой, уверенный. Копают – золото! Из одной ямы - четыре слитка по килограмму каждый, бывает же такое! Все вокруг проверили, даже шампурами в землю тыкали – нет ничего больше. Только четыре здоровых шмата золота, и аллес капут, тишина.
В общем, когда тот засранец из кустов вышел, облегченный, всё уже было закончено. Он к машине подходит, руки водичкой сполоснул, закурил довольный – жизнь снова в порядке, солнышко светит, птички поют, живот не болит. К нему друзья подходят: «руки мыл?» «Мыл». «Тогда держи, твоя доля». И суют слиток желтого металла. А там килограмм веса, штампы царские, и даже год выбит – 1917. Да… представляю его лицо в тот момент. Сюрприз, ничего не скажешь…
- А дальше что? – Я увидел, что Макс мечтательно задумался, и решил поторопить его.
- Дальше? – Маршалин вернулся из грёз и глотнул портвейн. – Дальше они выяснили, что там недалеко усадьба была одного золотопромышленника, который в революцию сбежал в Америку. Дошли до нее – а там перерыто все. Видимо, буржую тому удалось таки из страны выбраться, и про золото свое он не забыл. Скорее всего, наследнички приезжали, за дедовым богатством. Уж не знаю, было ли там еще, а если и было, то смогли ли наследники это вырыть, только мои знакомые там ничего больше не нашли.
- Ну а с золотом что они сделали?
- Сначала долго продать не могли. Количество то немаленькое, стрёмно. Потом вроде нашли покупателя, толи из бандитов, то ли из чиновников. Да впрочем, это одно и то же. Продали с большим дисконтом. Где то по миллиону на брата получилось. Один на эти деньги к своему ресторану веранду пристроил. Типа расширение бизнеса. Через год сгорела эта пристройка вместе с рестораном, хорошо, не погиб никто. Другой тоже в бизнес вложился, закупил бэушную натовскую форму. Бизнес не пошел – так и лежат у него в гараже куча неликвидного тряпья маленьких размеров. Тоже прогорел, короче. Третий, который в кустах сидел – тот себе машину поменял – Лэнд Крузер купил, стопятый. Но тоже все через задницу пошло. Пожалел на страховку денег, и у него его угнали через полгода. Теперь у него ни золота, ни машины, ни денег. Кроме прозвища, которое он за тот случай получил, ничего у него от клада и не осталось.
- А что за прозвище, и что с четвертым участником?
- Четвертый… - Макс задумался. – Четвертый землю купил. Как раз миллиона хватило. Потом на этой земле дом построил, с камином и погребом. Чуть позже в поселок газ подвели, и стоимость всего этого добра раза в два выросла… В общем, да, удачно вложился.
Маршалин встал с кресла, подошел к камину, подбросил еще одно полено.
- О, да у нас портвешок кончается. – Произнес он, глядя на пустую бутылку. – Непорядок. Я в погреб за добавкой.
- Макс, а какое прозвище-то?
Маршалин уже не слышал. Он скрылся за массивной дверью и громыхал в прихожей люком подвала. На журнальном столике затренькал Айфон. Я подумал было, что мой, хотел ответить, но понял, что это телефон Макса. Абонент определился непонятным словом, но после секундного замешательства, до меня дошло, что оно означает.
На экране телефона было написано слово «Жопочуй».
Я положил Айфон на место, откинулся в кресле, и стал ждать, когда Макс вернется из подвала с новой бутылкой восхитительного Порто.
- Тебе тут приятель звонил, тот, которому около золота присесть приспичило.
- С чего ты взял? – Макс разливал по бокалам вторую бутылку. – Я и не знаю его вовсе.
- Ну как же. – Удивился я. – Жопочуй. Так же его прозвали после того случая?
- Да нет. – Маршалин рассмеялся. – Жопочуй это сторож нашего поселка, Гена-алкоголик. Он будто задницей чувствует, в каком доме в данный момент алкоголь потребляют. Звонит или заходит, никогда не ошибается – где то нальют ему под хорошее настроение, а где-то соточку на пузырь отстегнут. Поразительной интуиции товарищ.
А того экстрасенса, что на золото всех привел, так и прозвали – Засранец. Я из той компании только одного парня знаю, который четвертый, тот что землю купил. В общем, он дом на этой земле построил, в поселок газ провели, все подорожало в два раза, а потом у него этот газ в доме и грохнул. От коттеджа с камином и погребом один погреб и остался. Да ошметками участок так завалило, что он его до сих пор продать не может, все за тот же миллион.
Так что, такие дела, брат. Кладоискательство, это конечно, занятие увлекательное, но рассматривать его как прибыльный бизнес я бы не стал. Проблемы там с возвратом инвестиций.
Макс подлил нам в бокалы портвейн и достал новую кубинскую сигару.