Михина школа

   Попробуй думать о чём-то больше 5 минут. Получается? А у меня не очень. Бывает невероятно сложно удержать в голове какую-нибудь одну мысль. Ты пытаешься ухватить её, а она ускользает. Несколько минут назад ты мог чётко представить всю картину у себя перед глазами, как ясный день. Думаешь, какой интересный сюжет, как здорово! У тебя давно вертелось что-то подобное в голове, но только сейчас проявилась очевидная структура: есть и завязка, и действие, и финал. Твои герои несут в себе собирательные образы. Они напоминают многих из нас. Поднимают важные темы, преодолевают трудности. Как прекрасно всё сложилось, думаешь ты, размышляешь и ловишь себя на мысли, что опять свернул с дороги. Сладкие грёзы усыпили тебя, голову вскружил неожиданный успех от удачного произведения. А идея была в чём? Уже забыл?
 
   Чёрт подери, надо было записать. Пускай будут рваные фразы или отдельные слова - хоть что-то да и позволит восстановить ход мыслей. Эх, всегда себя за это ругаю. Так, спокойствие. Помню детство было, счастливое и беззаботные мальчишками бегали. Летом могли с утра до вечера по улице гулять. Целыми днями занимались очень важными делами. Жажда приключений бросала головой в омут интересных событий, невзирая на опасность и ... хм. Вот откуда взялось это ощущение тревоги. Что-то произошло в один из таких прекрасных дней со мной или с моими друзьями. Событие, которое невозможно забыть.
 
   -Ого, а там ил знаешь какой глубокий? Сейчас проверю на сколько, - мой сапог медленно уходил под воду. Я внимательно смотрел и следил за уровнем воды, чтобы не начерпать. Мама будет очень недовольна, если я намочу штаны. Выждав момент я резко дернул сапог и опешил: он намертво застрял. Раскачивание не помогало, а только ухудшало положение. Поддавшись панике, я отчаянно бился за свободу. Меньше всего хотелось утопить новые резиновые сапоги, купленные на вырост.             
   -Отдай же, зараза! - со злостью рванул последний раз и, выдернув ногу из сапога, упал спиной в зеленую тину. Миха сразу примчался, услышав плеск воды, и стал издеваться:
   -Как водичка? - еле выдавил он, корчась от смеха, - пиявок не боишься?
   Сидя по колено в болоте и не стерпев обиду, я резко встал и сразу подскочил:
   -Ай, больно, -  крикнул я в ответ, - ноге, ноге больно! Шатаясь и махая руками я уже бежал прихрамывая в одних носках по мокрой траве. Выбравшись на полузатопленную плиту, я замер. Моё тело сковал страх. Я стоял неподвижно поджав левую ногу, боясь снова почувствовать боль. Миха с бледным лицом смотрел на меня стеклянными глазами.  Он хотел что-то сказать или даже закричать, но сдерживался, а затем он нахмурился и твердо спросил:
   -Женя, у тебя есть кто дома?
   -Мама должна быть, -быстро ответил я, поняв по голосу всю серьезность ситуации.
   -Пойдём скорее, - обхватив за талию и закинув руку к себе на плечо, он повел меня по каменистой тропинке. Дорога назад была ветвистой. Ещё утром мы бегали по ней не замечая ухабов, а сейчас каждый из них был тяжёлым испытанием. Вокруг были кусты и высокая заболоченная трава. Летом она сильно разрасталась и скрывала бетонные блоки. В поле, изрытом канавами, их лежало превеликое множество. Мы часто сюда приходили. Если говорили: пойдём на развалы, то всем было ясно, о чём идёт речь.
    Наступать я мог только на здоровую ногу. Быстро идти не получалось: ходить без обуви по щебню очень непросто, а короткие прыжки отнимали слишком много сил. Миха старался облегчить страдания попавшего в беду друга, по возможности, перекладывал на себя мой вес. Наш дом приближался очень медленно. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего.
   -Подожди,- простонал я. Перед глазами всё помутнело, -дай отдохнуть. Я сел на обросший холмик и посмотрел на мокрые ноги.  -Не могу дальше идти. У меня кружится голова. Позови кого-нибудь на помощь! - начиная реветь залепетал я.  Почувствовав мою слабость и невзирая на стоны, Миха сделал попытку поднять меня на руки. Я ухватился ему за шею и зажмурился. Стало тепло, дрожь отпустила.
    Как пронёс он меня на руках через весь двор я не помню. Слышал только голоса незнакомых людей. Кто-то спрашивал про меня, предлагал помощь.
    Дома мама сразу отправила тетю Наташу из квартиры напротив в соседний подъезд за медсестрой из детского сада. Чуть позже пришла и михина мама. Она понимающе кивала. Я видел, как мама тайком вытирала слёзы, разговаривая с ней.
    -Сейчас поедем в больницу. Потерпи немного.
   
    Первая мысль - мне отрежут ногу. Я самоотверженно приготовился к этому. Вот уже и не чувствую её. Хотя, вот она - перебинтована, лежит на стуле. Долго ещё ждать и что будет со мной завтра?
    Мы хотели повзрослеть быстро. Стать сразу тридцатилетними мужиками.  Это прибавило бы нам значимости, думали мы. Убегали дальше, чем глаза глядят, домой до ночи не возвращались: сорванцы, да и только. Иной раз сядем в парке, а мимо проходят компании взрослых ребят.
    -Видишь, как им хорошо! - говорил Миха, - завидую взрослым. Проблем у них нет, всё им позволено, а мы - дети слушаться их должны. Не справедливо!
    -Придёт и наше время, мы сейчас наслаждаться свободой должны.
    -Какая свобода, если вокруг столько ограничений?!
    Я вспомнил, как мама была часто уставшей, одна воспитывала нас с сестрой. Однажды мне сказала, что самостоятельным быть не просто, что прежде всего это ответственность, и что многие не прочь впасть в детство, лишь бы избежать её. От взрослых проблем, наверное, - подумал я в ответ, избегая спора.
    -Да у тебя должно быть собственное мнение по любому вопросу и готовность его отстаивать! - как будто прочитав мои мысли, начал сердится он. Казалось, Миха был старше меня не на два, а на все двадцать два года и пытался меня уму-разуму научить, но его ожидания, видимо, не оправдывались.
   
    Перепугался тогда сильно, хотя рана была не смертельной. Уколы, перевязки - быстро на ноги встал. Потом началась школа, новые подзабытые друзья и забот прибавилось. Миха, хоть и жил рядом, учился совершенно в другом месте. С утра расходились в разные стороны. Пересекались случайно. В гости совсем перестал ходить, а меня к нему не пускали. Слухи пошли о хулиганах каких-то, что он с ними теперь якшается. Зная его решительность, не удивлюсь, что он опять себе что-то доказывал. Да и компании стали разные. Мы в подвалах не сидели, а на крыши только из любопытства залезали. Интересы были другие: приставка денди, рыбалка на речке, детская площадка, футбол...
    С тех пор с Мишкой мы не виделись уже несколько лет и, будучи зрелым, я пытался решить для себя: от куда такое безразличие?
    Последние встречи веяли холодом. Разные пути бесконечно отодвинули нас. Равнодушие и неприязнь усиливались взаимными упрёками. В память о том дне на стопе можно разглядеть шрам овальной формы и рваными краями, а сердцем почувствовать боль утраты настоящего друга.