Мы все родом из детства

                Мы все родом из детства… Вот прекрасный и солнечный мир. Он открывает Вам свои объятья, и мы тянем руки, протягивая их к солнцу. Учимся ходить, говорить читать. И все кажется таким не рушимым, бордюры монументальными, а деревья мощными. Печатное слово правильным, дорога с машинами запретной, и все что не понятно, для нас превращается в могущество.  Добро всегда побеждает зло, и справедливость должна восторжествовать, есть яркие краски мира, и черное и белое, плохое и хорошее. Есть родители, которые защитят и которые любят. И шаг за шагом, мы проверяем мир на прочность, разрывая книги, ударяя ногой бордюр об который ударились, на нося себе еще одну травму. Плачем, ранка заживает, и мы опять веселы.
                А потом, оказывается, что родители не всегда могут быть рядом, и мы учимся защищаться. Первое осознание смерти, что люди уходят, и их нельзя позвать, нельзя сказать:
- Я больше не буду!
                Или ты понимаешь, что люди рядом, живут по совсем другим правилам, не понятным, у кого-то не полная семья, у кого–то наоборот огромная. И то, что для тебя является незыблемой истиной, для кого-то просто фантик от конфеты. Мы начинаем разделять себя по половой принадлежности, и нам прививают черты присущие, нашему физиологическому предназначению. Мальчики не плачут, девочек не бьют, девочки не лазают по деревьям, и не кидаются песком, и не выкидывают других девочек из песочницы.
- Ну, она же раздавила моего хомяка!
               И неважно, что хомяком был камушек, и норка была вырыта из песка, девочка её звали Тоня, все равно вылетала из песочницы.
               И почему я тогда в садике кидалась стульями мне не понятно, но помню, кто пришел из девочек и поставил его на место, и стул полетел опять.
А песком кидаться это было весело, потом если голову потрусить, он все время сыпался,  было очень смешно, но мама не радовалась.
               Первая боль тебя кусает другая девочка, жуткое унижение, и навсегда, даже когда становишься взрослым. Для тебя она осталась не Каролиной, а «девочка которая тебя укусила».
                А мальчики загоняли на дерево, и кидались вареными раками, как они четко просекли, что я боюсь варенных раков, потом отлавливала по одному и лупила. Я была высокой, а они еще не выросли, на моей стороне было явное преимущество.
                Собака, немецкая овчарка, Дик, я гордо с ним ходила на поводке, как же, все должны были увидеть мою собаку. А по ночам он скулил и плакал на кухни, так как маленький и ему страшно, но он еще писался и его не пускали в комнаты ночью. И каким-то внутренним чутьем, убрала ковер, и дала ему руку, он целую ночь держал её в пасти, но не скулил. Он подрастал, и тягал по всему асфальту, расцарапанные коленки и вечные синяки на ногах.
А потом он умер, от чумки или энтерита, сейчас знаю, что при первых симптомах, надо залить собаке в пасть бутылку водки. И это было горе, казалось все рухнуло, я двое суток плакала.
                Школа и школа жизни, первое осознание жестокости не справедливости, и ты воспитанный на книгах, на идеалах, признающий честь и совесть не умеешь выживать по-другому. Люди врут, для поднятия чувства собственной значимости, чтоб скрыть  скверный поступок, или получить выгоду. И ты тоже учишься врать, но потом понимаешь, что, правда, она интересней. Что когда ты признаешься, люди беззащитны перед тобой, они не могу ничего сказать в ответ, правда обезоруживает.
                Первая влюбленность, с каким изящным коварством, я привлекала к себе его  внимание. Залазила на вишню, с полной за пазухой гнилых груш, предварительно собранных перед его приходом,  и его,  Сережу ими закидывала.  Он был старше на шесть лет и приходил к взрослым девочкам. Самое смешное, что потом мы стали хорошими друзьями.
                Очень стеснительная, никогда не переодевалась в раздевалках, а потом, консилиум врачи, и ты лежишь голая, а над тобой стоят и обсуждают, наверно не так боялась операции, как стеснялась наготы.
Первая операция, скальпель к животу, и жуткая боль, и ты кричишь:
- Зачем Вы режете, я же не сплю!  И выключаешься.
Потом через 6 лет еще одна операция.
И ты идешь под наркозом из одной операционной в другую, и говоришь, что тебе надо снять контактные линзы, и двое тебя держат под руки, и ты снимаешь линзы, и ложишься на стол, а врач обматывает свое лицо бинтам. А потом еще наркоз, что –то пошло не так.
И боль, маленькой клеточкой застывшая в мозгу, а потом период реабилитации.

Первая любовь, брак, клятвы в вечной любви и обещания. Записки случайные на полях:
- Идешь по краю смотришь вниз, я всегда рядом. Эй, держись!
               Больше не кому не веришь, не подпускаешь, проще пустить в постель, чем в душу.
               Хотя уже ставишь эксперименты, а можешь затащить меня в койку или кишка тонка?
               Потом лучик надежды, любовь новая чистая, все те же грабли, больше не веришь словам, веришь поступкам. И знаешь что все временно. И перед тем как заводить отношения, смотришь и просчитываешь все варианты, и последствия, чего мне это может стоить, что могу потерять, и если потери минимальны, то делаешь шаг на встречу.  И правило не водить к себе никого, только действительно очень важных для тебя людей. И ночью ты сбегаешь, потому что нравиться спать в своей постели. Потому что утренний свет, покажет реальность. Из дерзкой, страстной, нежной, ты становишься обычной.
                И не хочешь, чтоб он помнил, что ты шептала  ему на ухо:
- Какой ты хочешь меня видеть, такой, а может такой.
                Это все просто игра, но ты ждешь чувств, того с кем захочется проснуться. Ради кого встанешь утром и будешь печь оладьи, а потом ,он их будет есть, со сметаной или вареньем, а ты сядешь, обнимешь руками колени,  и будешь смотреть как он ест.
                Ты уже знаешь, что бордюр можно разрушить кувалдой, что все постоянное временно, а все временное постоянно. Ты умеешь зализывать раны. И улыбаться, как хреново, тебе не было. Ты умеешь выживать, ты не гнушаешься не какой работы, ты моешь подъезды, снимаешь показания счетчиков и ценишь людей, которые к тебе хорошо относятся.
                Твоя жизнь это взлеты и падения, сегодня  слава, завтра безызвестность, начальник крупного отдела, а потом резко уборщица.  Но никогда не зарабатываешь на людях, которых ценишь, потому что отношения для тебя дороже денег. Выживание учит тебя всему, ты вяжешь одежду потому что, не можешь её купить, печешь хлеб, меняешь стекла, ты не будешь просить ни кого о помощи,  платишь в ресторане свою половину счета, не принимаешь подарок, если не сможешь подарить равноценный. Потому что не хочешь быть не кому обязанной. Жизнь как колода карт, и ты не знаешь, в какой момент как тебя перетасует.  В моменты смертельной опасности, нет страха, как замедленное кино, не понимание, и принятия решений, на уровне инстинктов. Страшно потом, и думаешь, а если бы поступила по-другому, могла ли изменить хоть что-то.
Сожаление о не сделанном, это то, что разрушает изнутри.
                Но ты холишь, и лелеешь в себе ту хулиганку в порванных джинсов, водящую на проводе собаку, выпускающую кур из курятника, когда поругается с бабушкой, или выпустит свиней, которые погонят по огороду родственника, а сама будет сидеть на кучу навоза и гордо, с чувством собственного достоинства, рыдать. Кидаться гнилыми грушами, и строить замки из песка.  Девочка, которая не боится быть смешной, но никогда не позволит себе смеяться над другими.