Легенда о Волке

Восходящий поток воздуха шевелил волосы, приносил с собой прохладу и уверенность в задуманном. Закрыв глаза, раскинув руки, она стояла на краю обрыва, вслушиваясь в себя. Добирала последние капли уверенности. Наслаждалась мгновениями покоя.
Девушка отрешилась от всего и в этот момент, как никогда, ощущала себя свободной. Всё, что заставляло сгибаться от боли и падать на колени - ушло. Наслаждалась жизнью в последний раз.
Было спокойно и даже ... Даже затеплилось что-то, отдалённо напоминающее счастье. Оставалось только запечатлеть этот момент навсегда. Просто шагнуть вперёд и полететь как птице.
Вдыхая мгновения полного освобождения, готовилась взлететь...
      
... Что-то скользило по равнине быстрее и быстрее, что-то мчалось к обрыву. Мчалось так быстро, не давая возможности понять - что это или кто это. Существо стремительно приближалось. Казалось, что в нём есть ещё столько же силы, сколько оно тратило на такой быстрый бег.
Подгонять его было не нужно, оно знало - время не задержать, а успеть необходимо чрезвычайно. Его серебристо-чёрная шерсть переливалась в закатном свете, становясь огненно-медной. Удивительно видеть то серебро, то медь в его мягких и сильных движениях. Существо напоминало волка. Скользило над землёй, словно летело, но назвать его волком было сложно. Оно было выше, крупнее, сильнее, быстрее и хладнокровнее.
Глаза…
Существо обладало большими миндалевидными человеческими глазами, такого же цвета как его шерсть.  Они не отражали свет, как у всех других волков, но по сути своей это был настоящий Волк.
 
Девушка собрала всю свою жизнь в эту точку времени и выплеснула в бездну обрыва. Шагнула, и полетела. Она была легка и без боли, на губах появилась улыбка освобождения. Её тело парило в свободном полёте. Полёт дарил неописуемое и неиспытанное до селя - наслаждение.
Резкая боль пронзила внезапно. В мгновение осознала, что катиться по земле, именно по земле. Но почему её такое прекрасное падение завершилось? Открыла глаза. Два серебристо-чёрных огня вонзились в её разум. Чужая воля удерживала, прижимала к камням, не давая встать. Как оказалось, всего одна лапа Волка, возымела над ней такую власть. Но ей казалось, что у неё на груди лежит тяжеленный камень. Прямо и спокойно смотрела в его глаза, осознавая, что теперь ей никогда не уйти от этого взгляда. Лёжа на земле, прижатая лапой, она не могла пошевелиться, могла лишь слушать и она услышала.
По равнине скакал Конь, точно так же быстро как Волк, точно так же возникало ощущение полёта, но Конём управляла сильная рука. Конь был полностью покорен Всаднику. Обычный дорожный плащ, серый от пыли, укутывал его фигуру. Конь и Всадник мчались как единое целое, так мог сидеть в седле только тот, кто имел силу управлять конём, силу управлять своей жизнью, силу одинокого, ничем не обременённого человека, владеющего как своей Жизнью, так и жизнью других. Волк смотрел на приближение Всадника, и что-то изменилось в его стойке. Девушка смотрела на Волка, а сердце её наполнялось необычайным пониманием. Она ощущала  единство Волка и Всадника. Жизнь одного была связана с жизнью другого настолько, что если их настигнет смерть, то только одновременно. Конь и Всадник приблизились. Волк отпустил её и как-то незаметно исчез, хотя она слышала лёгкий шорох его сильных и быстрых лап.
Неожиданно вновь ощутила парение и на секунду счастье освобождения опять вернулось к ней. Бросок Волка над пропастью сбил полёт этого счастья и вернул ей жизнь. Теперь её поразил другой взгляд. Точно такие же, как у Волка, только светлее, глаза Всадника впились в её разум. Они молча смотрели друг в друга. Глаза в глаза и то, что происходило, можно было назвать внезапным просветлением всех их мыслей и чувств. Она впитывала силу его рук, пока он не опустил её перед собой. Оказалось, что её голова находится на уровне его сердца. Оно билось ровно и сильно. Её серые глаза ещё больше распахнулись ему на встречу. Конь мчался по равнине всё дальше удаляясь от обрыва, а её всё больше охватывала давняя тоска.

Замок был холоден и пуст.
Высота потолка терялась во тьме.
Стены, с огромными узкими окнами, завешены гобеленами старинной ручной работы. Окна же поражали причудливостью мозаики.
Камин в самом конце зала.
Всадник взял её за руку и повёл в гулкую пустоту помещения. Звук их шагов, таких уверенных его и таких лёгких её, уносился куда-то ввысь, отражался где-то в невидимом, высоком куполе и возвращался обратно эхом. Он подвёл её к камину, усадил в кресло с высокой, резной, прямой спинкой. Она не сразу заметила, что здесь был ещё кто-то, пока не натолкнулась на взгляд...
По всему телу пробежал холодок и остановился где-то ближе к сердцу.
У стены, охраняя почти незаметную, из тёмного дерева дверь, лежал Волк. Протянув, перед собой, тяжёлые лапы, он положил на них голову и ничего не отражающими, но испускающими свет глазами, смотрел на девушку. Она поёживалась от взгляда, но не отводила глаз, и Волк сдался, закрыл свои, издав лёгкий рык. Поняла, что он уступил ей просто из-за присутствия Всадника, который уже разжёг огонь. От заигравшего пламени стало немного светлее, спасительное тепло обволокло девушку, но она боялась отвести свой взгляд от Волка, помня его силу и то, как он сумел выхватить её из бездны. Она не могла ещё расстаться с тем ощущением, которое испытала. Получилось, что, безумно желая освобождения от жизни, она вдруг обрела  новую.
Не было благодарности к Волку, а только сожаление и страх, вкравшийся так незаметно.
- Не бойся. Он никогда не нападает без очевидной причины.
Разглядывая Волка, ответила:
- Знаю.
Всадник повернулся к ней.
На его лице играли блики огня, от чего оно становилось строгим и отрешённым. Теперь её охватил другой испуг. Опрометчиво доверилась Всаднику, ни о чём не спрашивая, дала себя увезти от обрыва.  Поняла весь абсурд её поступка, едва избежав одной опасности, она попала в другую. Её охватил страх неизвестности. Что дальше? Что?
Теперь. слегка подрагивая, смотрела на Всадника и вспоминала этот полёт Коня и себя в его руках. Вспоминала каменность его тела и силу его рук. Он отвернулся, сел рядом на маленькую резную скамейку. Медленно шевеля поленья в камине и не глядя на неё, спросил:
- Как тебя зовут?
- Фейда.
От звука её голоса неожиданно вздрогнул, но при этом, так и продолжал смотреть в огонь:
- Странное имя. Кто дал тебе его?
- Отец.
Всадник глубоко задумался…
Волк слегка зарычал, глухо заржал верный Конь. Что-то тревожное пролетело в этом таинственном замке. Она осмелилась оглянуться по сторонам. но сгустившаяся ночь скрыла от неё все подробности. Всадник отошёл в темноту и появился с серебряным сосудом в руках:
- Выпей, ты согреешься и успокоишься. Тебе не нужно меня бояться. тебе вообще ничего не нужно бояться.
Она приняла сосуд отпила глоток чего-то сладкого. По мере того, как она выпивала эту жидкость, по телу разливалось тепло. Навалилась жуткая усталость, волны сна стали накрывать её:
- Пойдём, я покажу тебе твою спальню.
Попыталась встать, но пошатнулась, и он подхватил её.  Лицо Всадника оставалось неподвижно каменным, но глаза... В них появились золотистые искры тепла. Ощутила покой и провалилась в забытье..

... жизнь в замке не доставляла больших хлопот. К ворчанью Волка она привыкла, привыкла даже к его чёрным глазам с серебряными искрами. Но привыкнуть к глазам Всадника она не могла. Когда он неожиданно возвращался в замок, от него веяло ледяным холодом смерти. Фейде становилось страшно. Каждый вечер неизменно встречались возле камина. Долго молчали, молчали так, что Волк засыпал у двери.  Единственное разрешённое для него место во всём замке. Девушке не дано было узнать тайну этой двери. Насмотревшись на плещущие язычки пламени, Всадник всегда поворачивался к ней и жгучие отблески огня постепенно превращались в солнечные искорки. Взгляд тёмных глаз был так глубок, что казался ночным небом.  Она еле выдерживала стараясь не отводить глаз, страх закрадывался глубже в сердце. Он понимал всю её тревогу, опускал глаза и начинал рассказывать какую-нибудь историю. Сначала очень серьёзно, она вздрагивала и вздыхала, но потом понимала, что он просто специально её пугает, и рассказ всегда заканчивался смехом Фейд.  Вслушиваясь в нотки её смеха, его глаза становились ещё глубже и ещё ярче сверкали искры в глубине.
Каждый вечер он готовил для неё напиток и каждый раз она тут же засыпала. Всадник не сознавался себе в ожидании этого момента. Относил её наверх, бережно держа свою ношу. Всматривался в её черты и было видно, как тень печали и угрюмости наплывает на его лицо.
Прошёл месяц пребывания  Фейды в замке. День ото дня девушка становилась легче и легче.  Напиток не помогал. а лишь давал возможность сна. Девушка ничего не рассказывала о себе, и никто в округе о неё не упоминал. Опыт всей его жизни, подсказывал ему о пережитой ей трагедии. Волк, обладающий своим особым чутьём, не слушаясь Всадника, понёсся тогда её спасать. Вспоминая его непослушание, Всадник думал о произошедшем с лёгкой тревогой.

В один из вечеров он принёс к камину старинный струнный инструмент.
Волк внимательно наблюдал за ними. Фейда так обрадовалась, что наконец на её щеках появился румянец:
- Ты умеешь играть?
- Да, умею.
Она вздохнула и опустила глаза:
- Но я так давно не играла...
- Сыграй... Сыграй для меня.
Он посмотрел на неё неожиданно просящим и тёплым взглядом. Фейда стала наигрывать мелодию. Волк заворчал и сел. Всаднику первый раз за всё время пришлось его успокоить окриком.  Она вздрогнула и хотела уже отложить инструмент, но взгляд тёмных глазах хозяина замка успокоил её.  Продолжила игру и запела. Чистый, но неожиданно низкий голос распространился по всему замку.
Тихо заржал Конь. Слова песни были так удивительны, что Всадника охватило волнение, которое перед этим было у Волка. Он первый отреагировал своим чутьём зверя, что с этой песней в замок вкралось что-то неизбежное:

Ты встретишь на пути своём страдание.
Ты жизнь свою захочешь у себя отнять.
Над пропастью взлетишь в немом отчаянии.
Тебя спасут, но свет твой у тебя, да будет взят.
Спасение своё в другом ты обретёшь,
Но исцеление возможно только кровью.
Да, жизнь чужую безвозвратно ты возьмёшь.
Забудешься ты звёздною любовью.
Но кто-то должен будет в смерти пасть.
Всего себя за жизнь не пожалеет он отдать.
Металл вонзит он в зверя пасть,
Иначе путь ему свой до конца не знать.

Звуки стихли.
Успокоился Волк.
Замерло ржание Коня.
Всадник смотрел в огонь…
А она? Всё кругом изменилось, словно опустился саван и ей вновь стало страшно.  Всадник повернулся к ней, в его глазах было всё, весь он:
прекрасный для её сердца, ужасный для её разума, опасный для её жизни, захватывающий для её любви.
- Тебе понравилась песня?
- Да, Фейда, мне очень понравилось, как ты поёшь... Выпей, тебе пора отдыхать.
Она послушно приняла серебряный сосуд, но пить не стала:
- Я не хочу это пить сегодня, мне стало намного лучше, поднимусь наверх сама.
- Как хочешь.
Он отвернулся, она встала и хотела направиться к лестнице, но сил ей не хватило даже на несколько шагов. Волк скользнул к девушке с быстротой стрелы, и она не упала. Прислонилась к его надёжному боку и даже не обратила внимания. что ростом Волк обладал, чуть ниже Коня. Постояла. прижимаясь к боку волка и ощущая силу, вливающуюся в неё, обрела решимость.  Держась за Волка, повернулась к неподвижно сидящему у огня Всаднику. Улыбалась, иначе бы Всадник не стал ей помогать, уважая её решение. Волк ослушался своего хозяина, запрещавшего ему двигаться по замку без приказа:
- Ну, прости его, моя вина, он не мог по-другому.
Вспомнила полёт над пропастью. Волк почувствовал её близкую смерть и рванулся спасать, на одном инстинкте. Что-то значимое произошло в момент касания её к Волку. Пришло особое понимание, открылся
смысл песни, неизбежное настигло её сознание. Всё сходилось в одной точке времени, пространства, жизни, любви, боли, страдания, смерти. Пик Жизни поднялся в её сердце. Она подошла к оставленному бокалу, выпила его до капли, повернулась к Всаднику:
- Отнеси меня, сама я не смогу.
Его сбивала мыслить ясно улыбка Фейды, первый раз он не понимал её. Подошёл к ней следуя призыву её тонких рук.  С лёгкостью подхватил девушку, и она опять полетела над пропастью...
Волк зарычал и готов был ослушаться ещё раз, но теперь уже она посмотрела в его не отражающие свет глаза. Существо осталось на месте. Именно существо. Изменения вступили в действие, круг замкнулся Всадник держал её в своих руках, его сердце билось сильно и спокойно, всё ещё спокойно. Оставался в неведении. 
Её тепло, её живое тепло, не давало подумать ясно о происходящем. В первый раз она не уснула от лечебного напитка, прижималась к его груди, слушала сердце. Всадник двигался замедленно, наслаждаясь её близостью. Сердце билось гораздо сильнее, чем обычно, но он был воин и умел себя сдерживать во всём. Фейда улыбалась потому, что в ней проснулась шкодливая девчонка, которая в детстве умела и лазить по деревьям, и скакать на взбешённых конях и даже фехтовать. Она будто очнулась от долгого сна. К ней вернулась память, и она радовалась тому, что приближалось.
Принёс её в спальню и опустил, придерживая, опасаясь. что от слабости девушка вновь упадёт. Стоял и не мог ни произнести что-то, ни сделать шаг.
- Останься...
Прошелестел её слабый голос.
- Я не смогу заснуть без тебя, ты всегда был здесь рядом, когда я засыпала, не уходи и сейчас.
Пошатнулась и улыбка слетела с её губ. Внизу тихо завыл Волк.
Всадник опять подхватил её, ощущая совсем уж необыкновенную лёгкость. Закрыла глаза и была бледна как никогда и даже побелели губы. Он не удержался и прикоснулся к её губам.
Его порыв был для него столь не свойственен, что должен был насторожить, но она ответила ему нежным лёгким дыханием её невинного поцелуя. Всадник ещё никогда не был так беззащитен перед самим собой. Прижал к себе драгоценную лёгкость её жизни.
- Отпусти меня, мне тяжело дышать.
Положил её на огромную кровать его древних предков. Фрейда стала совсем белой, как атласное покрывало, с вышитыми на нём гербами, конями, псами и всадниками. Девушку била дрожь, он бросился к камину, затопил его и остановился в нерешительности.
- Побудь со мной.
Всадник совсем потерял рассудительность и осторожность, отстегнул свой меч, который снимал только ночью у себя в комнатушке отшельника. Прилёг рядом с ней, взял её руки и стал согревать своим дыханием.  Волк выл, уже не переставая, пусть тихо, но так тревожно-страшно. Всадник забылся, а нужно было пойти к Волку наказать за непослушание, остановить, повернуть события, но увы.  Тяга к этому слабому существу была столь велика, что он совсем забылся и стал целовать её холодные ладони. Сорвавшись с места через пару мгновений в спальню входило ужасное существо.  Грозно и устрашающе, оскалив огромные клыки, рычал во всё горло.  Всадник вскочил, узнавая в рычании настрой биться на смерть.   Наконец дух воина открыл ему происходящее, рванулся к мечу. Рванулось и существо в направленной ярости прыжка. Меч вонзился ему прямо в пасть. Они вместе рухнули, переплетаясь телами. Несколько секунд Всадник был в небытие, а когда поднялся, то увидел, что Фейда смотрит на него глазами Волчицы. Умирающей, но Волчицы...
Спасти её могла кровь убитого существа, но пить её она ни за что не станет! Всадник кинулся к девушке:
- Не умирай, живи!
- Не могу... Зов предков. Так надо.
Из её горла стал вырываться предсмертный хрип...
Всадник держал её в своих руках, чувствовал, как по капли уходит жизнь...
Нежно прикасаясь губами к её холодеющему лбу, он испытывал безумную боль...
Ему хотелось выть, как раненому волку…
Сердце не выдерживало этой боли...
Он завыл... завыл как Волк.
Жизнь и смерть перемешались и соединилось в одно, как и должно было быть.
Жизнь стала для него возможной только Волком.