ДЕВЯТЫЙ ГОД
20 ИЮЛЯ
1 июля я приехал в лагерь. Я думал, что здесь хорошо. Но я оказался не прав, потому что здесь скучно. С нетерпением я ждал родительского дня. После прогулки в городок мне не хотелось уезжать обратно в лагерь.
Конечно, в лагере хорошо. Каждый день концерт или кино. Работает мастерская «Тук-тук». Каждый день читаются книжки.
23 ИЮЛЯ
Был праздник Нептуна. Там пели и плясали черти. И, когда они танцевали, вдруг выбежали рыцари с ведрами и кружками и всех сидящих в зале облили прямо в одежде. Я хотел спрятаться, но на меня вылили целое ведро.
25 ИЮЛЯ
Одна девчонка оказалась противной. Когда я делал взрыв бумажной бомбы, она взяла эту бомбу и нахально, в упор обрызгала меня.
ДЕСЯТЫЙ ГОД
19 ЯНВАРЯ
Мои впечатления о нашей квартире.
Мой папа очень хороший. Я очень любю его. Он стал учиться в ВУЗе. Еще он катает меня на плечах.
Моя мама тоже очень хорошая. Она очень вкусно готовит. Она сначала поступила в университет. Но она его бросила. Теперь она учится в группе сестер.
Еще у нас была Мурка. Это очень хорошая кошка, но мама выкинула ее, когда мы переезжали с Урала. У нее были котята. Это были: Муся, Вася, Мышка, Пират, Жанна (всех котят мы отдали).
У нас еще был еж. Его звали Коська. Я его поймал, когда был в садике. Потом мне стало жаль его, и я его выпустил.
У нас был кот. Его звали Черныш. Он тоже был хороший кот, но он отравился.
Еще в нашей квартире живут соседи. Они часто ссорятся, и это единственные, кого я назову плохими. Тетя Нина очень плохая. Она ругает своего мужа. Теперь он ее выгнал, а она пришла и сказала, что все вещи в комнате ее, а Борькин только диван, и они всю ночь дрались.
Дядя Боря страшный пьяница. Он даже кидался с ножом на тетю Нину.
20 ЯНВАРЯ
Не знаю, плохой я или хороший. Когда дерутся, я стараюсь помочь тому, кто прав, а тому, кто не прав даю понять, что он поступает нехорошо. Когда я получу «два», то боюсь показываться всем на глаза. У меня почти всегда беспорядок.
24 ЯНВАРЯ
Мои впечатления о 26 квартире.
Миша хороший человек, хотя и любит вредничать. Вчера мы с ним хорошо подрались. Вообще он хороший человек. Я его люблю за то, что он не бросает в беде товарища.
Рома иногда хороший, а иногда плохой. Он драчун. Его, пожалуй, надо назвать плохим. Он обижает меня и Мишу.
Лена тоже иногда хорошая, а иногда плохая. Она не ходит в магазин, и тогда приходится идти Мише, и игры прерываются. Она еще плохая потому, что когда она что-нибудь захочет, то будет стоять на своем.
Кизик – это хороший добродушный кот. Он всегда сидит около 26 квартиры.
Мишин папа хороший человек (я не знаю, но Миша его любит). Я, например, думаю иначе. Когда Лена не идет в магазин, то он посылает Мишу, а Лена растет белоручкой.
Ромина мама я не знаю какая, но Рома иногда ее любит, а иногда нет.
Мишина мама хорошая, но Миша ее не любит.
28 ЯНВАРЯ
Я сегодня получил «два». Пока не ревел, но, наверно, буду.
31 ЯНВАРЯ
Хочу быть похожим на Маугли. Хочу, чтобы у меня были такие же стройные красивые ноги.
11 ФЕВРАЛЯ
Мои впечатления о маме нашего соседа дяди Бори.
Мама дяди Бори уже старая. Она родилась в 1909 году. Она плохая. Любит своего сынка, которого вырастила пьяницей. Когда он делает плохо, она его защищает.
14 ФЕВРАЛЯ
Мишин крестный хороший. Он играл с нами в шашки.
Бабушка хорошая.
Дядя плохой. Вот припоминаю 1972 год. Лето. Мишин дядя все время выгонял Мишу из воды.
10 МАРТА
К Мише приехала Лена. Она плохая. Когда Лену посылают в магазин, она вместо себя отправляет Мишу.
15 АПРЕЛЯ
Вчера я ходил в лес. Там мы с Мишей сначала играли в разведчиков и нашли шалаш, который теперь наш секрет. Потом мы пошли к Красному мосту, а после на другом берегу мы играли в ледокол «Ленин», в войну, в города. Потом мы пошли к «лягушатнику». Там мы наливали воду в банку и выливали и бросали платок с песком в воду. Потом пошли домой, но по пути зашли на пляж и стали кидать камнями в воду.Потом пошли на плотину посмотреть бушует ли вода, но она не бушевала. Потом пошли домой и по пути играли в рыцарей.
30 МАЯ
Ура, каникулы!!! Я перешел в третий класс с 5 и 4! Я решил первый месяц находиться в лагере, второй – дома, третий – в отпуске с мамой. Сегодня я весь день катался на велосипеде.
1 ИЮНЯ
До обеда читал, а потом пошел гулять. На улице встретился с Димкой. Мы поехали к гаражам и там устроили войну цветами. Потом мы поехали к дому и еще поиграли в войну цветами. Я захватил десять пленных, и он – десять. Он своих десять разбил о руль велосипеда, а я своих разбил только восемь, а двух взял и положил в сумку велосипеда. Потом я поехал к гаражам. Одного пленного я выбросил в смолу, а другого сжег. Потом я поехал домой, отвез в подвал велосипед и лег спать.
2 ИЮНЯ
Сегодня приехал в лагерь. Позавтракав, я пошел на площадь и там вместе с другими ждал почти целый час. Около десяти приехал автобус и отвез нас в лагерь. Там мы сначала гуляли до обеда. И половину сончаса тоже гуляли, пока пионервожатые решали, что с нами делать, а Любка пошла в восьмой отряд.
Воспитательница пошла в шестой отряд узнать нет ли для нас мест. Пришла и сказала, что весь наш отряд переходит в шестой. Я побежал в шестой отряд и там сидел минут 15. Потом побежал обратно узнать, что это остальные так долго задерживаются, и встретил Любку. Я сказал ей, что мы переходим в шестой отряд. Она сказала: «Ну и что?» Когда я подошел к нашему корпусу, то увидел, что Тамара Мурадовна разговаривает с отрядом. Она говорила, что второму отряду негде жить, потому все остальные и переводятся в другие корпуса. Потом она сосчитала нас и сказала, что все девочки и десяь мальчиков переводятся в шестой отряд. Когда мы пошли к шестому отряду, там уже стояла наша воспитательница. Она рассказала нам о правилах ее отряда. Когда мы хотели эти правила выполнять, она крикнула, что этого еще не говорила. Когда мы складывали в кладовку вещи, мы всячески ее обзывали, так как она нам не понравилась. Потом воспитательница сказала, чтобы мы шли спать.
Вечером она нам читала про Нильса.
14 ДЕКАБРЯ
Мой папа уже на втором курсе ВУЗа. Теперь он начал меня боксировать.
ОДИННАДЦАТЫЙ ГОД
23 ФЕВРАЛЯ
Сегодня меня приняли в пионеры. Теперь ношу красный галстук и стараюсь его не запятнать.
5 МАЯ
Мы купили «Жигули». Папе дали капитана, и он поступил в академию.
25 ДЕКАБРЯ
Сегодня я ходил на елку в ГДО. Там мы водили хоровод. После этого пошли в зал и смотрели там концерт. Сначала выступали космонавты со снежинками, а потом Дед Мороз и Снегурочка. В конце мы получили подарки.
Вечером изучал стенографию.
ДВЕНАДЦАТЫЙ ГОД
9 ЯНВАРЯ
С утра пошел к глазному врачу. Долго стоял в очереди. Наконец Ираида Федоровна позвала меня и осмотрела. Когда шел домой, увидел Димку и Игоря. Я начал обстреливать Игоря комками. Димка тоже начал в него бросать и попал прямо в голову. Игорь обиделся на нас и ушел. Тут пришла мама и позвала меня обедать.
16 ФЕВРАЛЯ
Водил Лесю в лечебницу. Получил некоторые справки.
3 ИЮНЯ
Три дня назад перешел в пятый класс и теперь на каникулах. Перед этим ходил в двухдневный поход на Гремячий водопад. На самом деле это вовсе не водопад, а просто из земли бьют холодные источники. Их очень много, и вода льется с большой высоты. Собираю мать-и-мачеху. Хочу сдать в аптеку и получить немного денег.
8 АВГУСТА
Сегодня вернулись из путешествия. Я, мама и папа ездили на Селигер. Ночь по пути провели на реке Тверце. Я переплыл Тверцу туда и обратно и этим очень напугал маму. На другой день заехали в Осташков и там отдали Лесю. На Селигере отдыхали четыре дня. На обратном пути проведали Лесю.
12 АВГУСТА
Начали ремонт в нашей новой квартире.
27 ДЕКАБРЯ
Вчера приехали на турбазу «Зеленый бор». Утром встали и первым делом натерлись снегом. После завтрака все смотрели телевизор, а я читал книгу про Мюнхгаузена. Потом пришел инструктор и сказал, что мы должны идти в поход в деревню Любимовка. Нам выдали карты, и мы пошли за лыжами. Взяв лыжи по своему размеру, мы отправились. Поход был очень трудным. Все очень устали и замерзли. После обеда отправились домой.
ТРИНАДЦАТЫЙ ГОД
4 ФЕВРАЛЯ
Сегодня встал в 7.30. Не спеша сделал зарядку и умылся. Убрал постель, оделся и позавтракал. У нас заболела учительница по пению. Поэтому в среду вместо пения была география, а сегодня первым уроком должна была быть география, но ее отменили. Позавтракав, почитал «Витю Малеева». Потом пошел в школу. Было всего два урока. Вернувшись домой, я сначала дочитал книгу, а потом, пообедав, начал делать уроки. Мама болеет и поехала на консультацию к врачу. Когда я закончил с уроками, она пришла и сказала, что ее на месяц освободили от работы. Папа уехал в академию и уже сдал два экзамена. Вечером гулял, а после ужина читал.
В четверг и вторник хожу на судомодельный кружок. Уже сделал корпус корабля. В среду хожу на кинолекторий.
6 ИЮНЯ
Сегодня приехали на машине в Белую Церковь.
7 ИЮНЯ
Сегодня ночевали у Янковских, потом почти весь день провели у тети Тони. Завтра едем в Вишневый.
8 ИЮНЯ
Ездил с Саней Любимским купаться на Днепр.
10 ИЮНЯ
Вчера, когда мы приехали, тетя Шура приготовила большой таз вареников с клубникой. Наелись до отвала.
20 АВГУСТА
Приехали в Калугу. Были в доме-музее Циолковского и планетарии. Очень понравилось.
ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ГОД
23 ЯНВАРЯ
Вчера мы заняли первое место на фестивале республик. Представляли Грузию. Значит в весенние каникулы едем в Тбилиси.
24 ИЮНЯ
Сегодня начался наш поход. Я быстро позавтракал и в 8.00. был у дома Н.Ю. Долго мы ждали машины. Когда она приехала, туда посадили Олю Колмагорову и Ларису Думову. К ним положили и наши рюкзаки. Сами мы пошли пешком в Загорск. На вокзале к нам присоединилась Марина Картаусова. Мы сели на электричку и благополучно доехали до Абрамцева. Там мы встретились с рюкзаками и нашими девчонками. Дальше мы должны были идти в Мураново. Сначала дорога была хорошей, а потом пошла утомительная тропа. Временами мы буквально тонули в грязи. Ветки то и дело хлестали по лицу. На кратковременных привалах над нами собирались целые облака комаров. Наконец мы остановились на обед на какой-то реке. Пока дежурные колдовали у костра, я отдыхал. После обеда отдыхали все. Тихий час длился часа два с половиной. Затем снова начался утомительный переход по жаркому полю и болотам, где нас атаковывали полчища комаров. Наконец мы вышли к Мураново. По плану мы должны были посетить дом-музей и двигаться дальше – к Алешино. Сейчас об этом никто даже не заикался, так все устали. Купили хлеба и разбили лагерь под Мураново. За сегодняшний день прошли 13 км, проехали – 15.
25 ИЮНЯ
Ночь прошла хорошо. Встали рано. Позавтраки и пошли в Алешино. До него было 10 км. Перед этим зашли в Мураново. Долго ждали там экскурсовода. Вскоре узнали, что в музей нас пускать не хотят, но территорию усадьбы показать могут. Послушали о доме Баратынского. Впрочем, до конца так ничего и не узнали. Алеше Галушкину вдруг стало плохо, и его пришлось приводить в чувство. Пока была суматоха, экскурсовод куда-то ушла и больше не вернулась. В сторону Алешино мы прошли километра три, пока вконец не измотались и не остановили автобус. Он завез нас за Алешино. Остановились в Елдыгино и пообедали. После обеда доехали на автобусе до Алешино. Там еще раз перекусили и пошли к Рождественно. Нам указали путь по шоссе, но в пути Н.Ю. узнал, что идти надо через лес по болотам. Сама дорога была ничего, но слева и справа тянулись сплошные болота, и на привалах мы жгли кору, чтобы защититься от комаров. Наконец мы вышли к Рождественно. Наша палатка была дежурной, поэтому мы долго ходили за водой и не успели поставить палатку. Когда мы ее наконец установили, было за полночь. За сегодняшний день прошли 15 км, проехали – 17.
26 ИЮНЯ
Утром мы проснулись от криков и ругани. Выглянули из палаток и увидели деда. Оказалось, что мы вчера разбили лагерь на лугу, который он собирался косить, и помяли всю траву. Ему это не понравилось, и он с ужасными проклятьями принялся выбивать колья из наших палаток, так что многим они рухнули прямо на голову. Связываться с ним было не безопасно, поэтому мы быстро свернулись и пошли. Переправились через канал им. Москвы и остановились на берегу завтракать. Наша палатка была дежурной. После завтрака искупались в канале. Потом сели на автобус и доехали до Марфино. Оттуда пешком дошли до Федоскино. Здесь долго отдыхали, пережидая дневную жару. Вечером дошли не торопясь почти до самой деревни (до нее осталось еще около километра). Поужинали на берегу реки и легли спать. За сегодняшний день прошли 4 км, проехали – 14.
27 ИЮНЯ
Сначала хотели сделать сегодня день активного отдыха. Поэтому встали поздно. Сходили за водой и отправились купаться. После завтрака пошли на Федоскинскую фабрику. Там нам рассказали и показали, как изготовляются знаменитые федоскинские шкатулки. Затем обедали и снова купались. Часов в семь вечера Н.Ю. предложил нам дойти до Аксакова, а оттуда на «ракете» доплыть до Новосельцев.марш-бросок до Аксакова, купили билеты на «ракету» и еще до ночи были в Новосельцах. Там мы нашли человека с лодкой, переплыли через канал, а затем пошли в Жестово. Сделали ночевку по пути к нему. Поужинали и легли спать. За сегодняшний день прошли 3 км, проплыли – 9.
28 ИЮНЯ
Встали рано. Позавтракали и пошли в Жестово. Здесь посмотрели, как делаются жестовские подносы. После экскурсии Н.Ю. разрешил нам искупаться в карьере. Освежившись, пошли в деревню Манюхино и встали на обед на берегу Учинского водохранилища. Оставшиеся полдня провели здесь. За сегодняшний день прошли 9 км.
29 ИЮНЯ
Встали в десятом часу, позавтракали и принялись сушить на солнце наши спальники, загорать и рассказывать истории. Перед самым обедом искупались. После обеда собрались и пошли. Рюкзаки в этот последний день нашего похода казались необычайно легкими.
В 20 часов пришли на станцию Клязьма, дождались электрички и доехали до Мытищ, а оттуда – до турбазы. Посмотрели по телеку фильм «Рожденная революцией». Ужин нам готовить отказались, потому что поздно пришли. Первый раз за шесть дней легли в постели и под одеяла. До поздней ночи рассказывали истории. За сегодняшний день прошли 11 км, проехали – 35.
30 ИЮНЯ
Встали поздно. Умылись и пошли завтракать. После нас пригласили в клуб и поздравили с успешным завершением похода. После собрания готовили документацию о походе. Я описал историю. Потом обед. После обеда все чистили ведра. Полтретьего мы сели на электричку и доехали до Мытищ. Там пересели на загорскую электричку. Было полно народу, и половина не успела сесть в поезд. На вокзале пришлось их дожидаться. До городка шли пешком. За сегодняшний день прошли 3 км, проехали – 70.
За семь дней прошли 58 км, проплыли – 9, проехали – 139. Всего – 206 км.
6 ИЮЛЯ
Сегодня выписали постоянные очки. Сначала решил, что не буду их носить. Но после того, как сходил в очках в магазин, понял, что без них нельзя. Завтра еду в лагерь.
28 ИЮЛЯ
Сразу после подъема пошли на медосмотр. Потом, как обычно, линейка и завтрак. После завтрака пошли в лес. Тут собирали грибы, ягоды, шишки для поделок. Скоро у нас конкурс «Лесная фантазия». После обеда на тихом часе читал книжку «Страна багровых туч». В родительский день уехал Григал Коля. На его кровать лег Цветаев Андрей. Сегодня уехал Божедай Вадик. На тихом часу все шумели, и Люба сбилась с ног, бегая по палатам. Тут Гунину взбрело запеть про яйца Москвичева. Он не заметил прихода Любы и продолжал петь, что Москвичев «ссыт, как полковая лошадь». За эту песню он был тут же переведен в другую палату. Некоторое время было тихо. Озеров даже заснул. Тут Секретарев взял и намазал его цветаевской пастой. Озеров проснулся и кинул пасту на кровать Москвичева. Цветаев кинулся за ней. Так их и застала Люба. Все четверо пошли писать письма домой. Через некоторое время Москвичев вернулся, а остальные письма написали. После тихого часа Цветаева перевели обратно в его палату, а на его место лег Катунин Саня.
После полдника был конкурс рисунка на асфальте. До ужина читал «Страну багровых туч». После ужина смотрели фильм «Приключения Нуни».
1 СЕНТЯБРЯ
Встал я в 6.40. Даже папа еще лежал в постели, а я уже сделал зарядку и умылся. Папа встал и сам стал готовить мне завтрак, чего с ним не было очень давно (с тех пор, как мама уехала в санаторий). Даже не умылся и не побрился. Я же почистил себе ботинки и облачился в форму. В программе «Опять 25» все передавали о первоклассниках. О семиклассниках, увы, ни слова. Позавтракав, я взял портфель и пошел на стадион. Что говорили, я не слушал. Помню только, что было очень тягомотно и скучно. Торжественную часть растянули чуть ли не на час. Наконец пришли в школу, в наш родной 23 кабинет. Как он изменился! Переднюю стену, где доска, обклеили фанеровкой. По бокам стоят обклеенные фанеровкой шкафы. Везде на стенах развешаны канделябры под свечи, а на задней стене появилась выставка портретов иностранных писателей. Естественно, что целый час Н.Ю. благодарил тех, кто это сделал. Вспомнил он и меня, ведь я выпиливал все узоры для канделябров. На этом классный час закончился. Н.Ю. скомкал поздравления.
Первым уроком была физика. По ней у нас будет новая учительница. Я еще не запомнил ее имя. Она намного лучше Алефтины Ивановны, нашей прежней физички. Я слушал ее очень внимательно и почти все запомнил. Речь шла о кинетической и потенциальной энергии.
Вторым уроком была химия. Мы только-только начали ее изучать. Но преподаватель знакомый – Лидия Ивановна, наша географичка. На ее уроках всегда шумно, так как ее никто не боится и потому не слушает. К тому же она всегда сообщает такое обилие фактов, что ничего запомнить все равно нельзя. Я вытягиваю свою четверку только благодаря учебнику, который я от скуки читаю весь урок. Сегодня мы слушали про историю химии.
Третьим уроком была литература. Все 45 минут были посвящены 150-летию со дня рождения Толстого. Записали несколько афоризмов. Потом Н.Ю. немного рассказал нам о Толстом и в заключении почитал книжку.
Четвертой была геометрия. По ней у нас тоже новая учительница – Тамара Петровна. Вот это был настоящий урок! С первого же дня мы включились в работу: доказывали теорему и повторяли материал 6 класса. Только по геометрии нам задали уроки.
12 СЕНТЯБРЯ
В класс к нам пришла Галина Митрошенко. Не знаю, правда ли это, но мне кажется, что она во всем лучше меня. По ее ответам видно, что и физику, и литературу, и историю она знает лучше меня. А главное, она прекрасно знает английский.
15 СЕНТЯБРЯ
Галина не выходит у меня из головы. Невесть что я думаю о ней. Об этом стыдно признаться даже дневнику.
27 СЕНТЯБРЯ
Научился держать себя с ней. Даже разговаривать могу спокойно.
29 ОКТЯБРЯ
Пишу сразу две вещи. Прежде всего, закончил, но пока не обработал рассказ «Клеопатра». Сюжет следующий: Клеопатра имеет обыкновение переодеваться простой девушкой и жить среди народа. Однажды она встречает видного парня и влюбляется в него. Начал фантастический роман о полете в Солнечной системе.
31 ДЕКАБРЯ
Пусть в новом году Галина обратит на меня внимание.
ПЯТНАДЦАТЫЙ ГОД
6 ЯНВАРЯ
Умер дедушка. Сегодня принесли срочную телеграмму: «Вызывайте Мишу. Умер папа. Выезжайте. Ждем». Папа в академии. Завтра у него экзамен. Мама все спрашивала меня: «Как я ему сообщу?» Сейчас она пошла советоваться к Ираиде Федоровне.
Что я испытал при этом известии? Прежде всего, меня поразила неожиданность. Затем пришло неприятное чувство раздражения. «К чему все это? – думал я. – Все было так хорошо, а теперь придется ехать в Калугу, волноваться изображать горе и портить последние дни каникул». Потом я испугался этих стыдных и нехороших мыслей и стал думать о причинах моей холодности. Неужели я не умею сострадать и жалеть? Меня в общем-то мало трогает боль Варвары Семеновны, Нади, Володи, папы. И самого дедушку я не могу жалеть искренне. Когда я стараюсь вспомнить его, то представляю только больного заторможенного старика, который с трудом произносит слова и заикается. Никаких теплых и близких отношений между нами никогда не было. Может быть, это извиняет меня?
31 МАРТА
Сегодня последний день каникул. Четверть я закончил без троек. Конечно, не надо питать иллюзий насчет английского. Я знаю его только на три, но оценку за четверть завысили. Каникулы прошли скучно. Ни в какой Тбилиси мы не поехали, потому что своевременно не получили приглашения из Грузии, а без этого школа не оформила документы. Сегодня приехал Максим. Мы с ним не виделись уже около месяца. Пошатались бесцельно по улицам, поболтали. Затем к нам пристали пацаны из его класса, и два часа я болтался с ними и слушал их разговоры. Потом незаметно отстал и завернул домой. Мама меня послала за картошкой в гараж. Когда я возвращался, встретил Максима. Он уезжал домой, и видно было, что он немного расстроен тем, что наша встреча не получилась, и тем, что мы все дальше и дальше отдаляемся друг от друга. Проводил его до проходной и крепко пожал на прощание руку. Неподалеку от подъезда встретил Митрошенко. Очень хотелось подойти и заговорить с ней, но я, конечно, не решился.
22 ИЮЛЯ
Весь этот месяц провел в Калуге.
ШЕСТНАДЦАТЫЙ ГОД
22 МАРТА
Если отбросить в сторону двухлетние приготовления, наша поездка в Тбилиси началась сегодня, когда мы, двадцать восемь ребят с Н.Ю. и его помощницей во главе, отчалили на ПАЗике от нашей проходной, громко крикнув всем проважающим: «До свидания!» Поездка наша сопровождалась песнями. При этом «Серенький козлик» свободно сливался с «Тбилисо». Около 18 часов мы уперлись в Курский вокзал. Поезд отходил в 19.50. Так что времени у нас было навалом. Мы с Альбертом пошатались по залам, купили мороженное. В 18.30. пошли садиться на поезд. К нашему изумлению, вагон оказался не плацкартный, а купейный. Поужинали и легли спать.
23 МАРТА
Если я когда-нибудь проводил кошмарную ночь, так это сегодня. Примерно в час перестали топить, а так как мы были еще далеко не на юге, то холод в купе был собачий. Я просыпался за ночь раз 15. Ко всему этому еще прибавился звон бутылок лимонада, стоявших в багажной нише. Так что ночка была запоминающаяся. Поднявшись утром, мы узнали, что чая для согрева не будет по причине нехватки воды. Не смотря на то, что мы ехали уже через Украину, морозы стояли русские, и температура в вагоне была ниже средней. Подкрепившись картоусовской курицей (нас в купе четверо – я, Олег Севрук, Альберт, Картоусов), мы запили ее ледяным лимонадом. А так как это не способствовало нашему согреванию, то забрались все на верхние полки, где было теплее, и закутались в одеяла. До обеда убивали время чтением. После обеда начали топить, так как Н.Ю. поругался с проводником-грузином. Желая, видимо, исправить свою оплошность, тот начал топить, не жалея угля. В вагоне воцарилась такая жарища, что пот лился градом, и делать ничего не хотелось. Я, Паша Зарецки, Альберт и Картоусов составили партию и до четырех резались в «дурака». За обедом и ужином мы наконец получили чай, правда едва теплый. Но только такой сейчас и был нам нужен. Зато спали мы прекрасно.
24 МАРТА
Проснувшись утром, мы сразу выглянули в окно. Происшедшая перемена была поразительна! Из зимы мы попали прямо в лето: все деревья были зеленые, яркое солнце припекало, а изумрудно-голубое море было таким же чистым и безмятежным, как небо. Ранние пловцы уже отваживались купаться. В противоположных окнах видны были покрытые зеленым лесом горы, и только на вершинах лежал снег.
Весеннее настроение передалось всем нам. Умывшись, я смотрел в окно. Впрочем, заниматься чем-либо другим – читать или играть в карты - было невозможно из-за страшной духоты. Все попытки составить новую партию потерпели неудачу, так как все поминутно бросали карты и бежали в коридор, где удалось открыть одно окно.
После обеда, обогнув Кавказ, мы расстались с морем. В Закавказье лето еще не пришло – большая часть деревьев стояла голыми, но весна царила здесь уже давно.
В пять часов по тбилисскому времени мы прибыли в столицу Грузии. На вокзале нас встречали родственники Галины Митрошенко. Я так и не разобрал, кем они ей приходились – то ли это был дядя с женой, то ли тетя с мужем. Одно достоверно – их дочь была ее двоюродной сестрой. Дядю звали Володя, сестру – Наташа.
На вокзале Оксана Кудрик и Митрошенко расстались с нами, удалившись со всеми упомянутыми лицами, кроме дяди Володи. Надо думать, они неплохо провели остаток дня, чего, увы, нельзя сказать о нас. На забитом до отказа автобусе (двери у него вообще не закрывались, а люди, как гроздья висели на подножках) мы прибыли к интернату, где «по неофициальной договоренности» нам обещали место для ночлега. Н.Ю., твердо веря в нерушимость этой «договоренности» смело шагнул за проходную, что-то небрежно бросив какому-то типу в костюме без галстука, который пытался его остановить. Однако гонор с нас сбили быстро. Н.Ю. остановили и вежливо выдворили за пределы проходной. Дело принимало скверный оборот и могло кончиться для нас ночью под открытым небом. Оказалось, что в этот интернат три дня назад уже приехала куча народу, которого почему-то никто не ждал. Было этих незваных гостей чуть ли не с полтыщи. Для нас, понятно, место уже не осталось. Мы были сильно смущены, но дядя Володя успокоил нас. В самом деле, там, где разместилось 500 человек, всегда найдется место еще для двух десятков. Попросив немного обождать, он отправился пробивать для нас хоть какой-нибудь закуток. Эта «пробивка» продолжалась до 11 часов вечера. В течение этих пяти часов, то Н.Ю., то дядя Володя, поочередно сменяя друг друга, отправлялись обрабатывать директора интерната. Он сначала был тверд, как скала, но потом понемногу смягчился. Тем временем мы коротали время в садике, знакомясь с местным грузинским, а так же не местным таджикским и украинским населением. Правда, я был тяжел на подъем, но другие нашли общий язык через курево и гитару.
Уже после одиннадцати дядя Володя вытребовал для нас комнату на первом этаже. мы тут же принялись таскать в нее подушки, одеяла и матрасы. О кроватях разговор уже не стоял. Когда все матрасы были уложены, в комнату ворвалось человек тридцать украинцев во главе с энергичной и раздраженной от ругани женщиной. Женщина эта почему-то была убеждена, что мы заняли их комнату, и размахивала какой-то путевкой. Но и мы уже достаточно разгорячились от всей этой кутерьмы и готовы были умереть, защищая наше пристанище. Однако директор интерната, прибежавший на шум, принял сторону украинцев. Так что нам пришлось в конце концов уступить. Пожелав от всей души, чтобы на головы этих оккупантов ночью обвалился потолок, мы отправились в коридор. Более всего нас бесило, что матрасы и подушки им достались без всякого труда, так что оставалось только бухнуться на них и заснуть. Нам же пришлось вновь таскать тяжелые матрасы на второй этаж, где отыскались еще две свободные комнаты. Легли мы далеко за полночь.
25 МАРТА
Мы проснулись около девяти, наскоро умылись, а потом вплоть до 12 болтались, предоставленные сами себе. Н.Ю. уехал за билетами, а дядя Володя продолжал пробивать для нас жилье, ибо, как выяснилось, вчера нас пустили из жалости и лишь на одну ночь. Только в полдень мы отправились завтракать. Поскольку вблизи интерната ничего похожего на столовую не оказалось, поехали на автобусе в центр города. Там, зайдя в первую попавшуюся закусочную, мы имели возможность ознакомиться с национальными грузинскими блюдами. Выбор был не ахти какой – три разновидности какой-то лепешки с мудреным грузинским названием и газированная вода. Я купил за полтинник одну лепешку. Тесто оказалось совершенно пресным и безвкусным, зато яйцо, болтавшееся на поверхности, было почему-то страшно пересолено. Позавтракав таким образом, мы отправились на вокзал и часа два балдели, ожидая экскурсионного автобуса, заказанного дядей Володей. Около двух автобус прибыл. Экскурсию проводил низенький толстый грузин, постоянно отпускавший заученные остроты. Сопровождаемые этим гидом мы за час объехали Тбилиси. За это время дядя Боря сообщил нам кучу сведений о столичных ресторанах, больницах, гостиницах. Все это нас, разумеется, не интересовало, поэтому мы и не старались ничего запоминать.
Н.Ю. в это время стоял в очереди за билетами. Идти без него в музей было неудобно. Нам дали час, чтобы походить по магазинам. В четыре часа мы вновь собрались, пообедали и во главе с Н.Ю. отправились к Мтацминде. Надеялись прокатиться на фуникулере, но тот уже не работал. И тогда мы смело полезли в гору пешком. От центральной улицы вверх вела асфальтированная дорога. Чуть далее она переходила в простую брусчатку. Дома становились все меньше и меньше. На середине горы дорога уперлась в какой-то храм. От него к вершине шла тропа. Подниматься по ней было очень тяжело. Наша группа растянулась. Некоторые вообще вернулись обратно. Но те, кто добрался до конца, были вознаграждены. На вершине Мтацминды мы обнаружили небольшой городок аттракционов. Все бросились кататься на машинках, а я пожалел полтинника.
Наконец, в 7.30 вечера уставшие, но довольные, мы спустились с горы. На 20 часов у нас были билеты в русский театр им. Грибоедова. Смотрели «Энергичных людей» Шукшина. Неплохо. Около 10 вернулись в интернат и завалились спать.
26 МАРТА
Позавтракав в кафе, мы отправились в Художественный музей ГССР. Побродили по нему некоторое время и решили вновь ехать к Мтацминде. Те, кто вчера добрался до городка аттракционов, с восторгом вспоминали проведенное там время. Остальные им завидовали, и восхождение решили повторить. Правда на этот раз мы воспользовались фуникулером, что гораздо удобнее. По пути осмотрели Пантеон. Наконец добрались до аттракционов и там целый час веселились, проматывая деньги. Я купил два билета на колесо обозрений и дважды посмотрел на Тбилиси с высоты птичьего полета.
Вечером хотели сходить в кино, но не достали билетов. Так и вернулись в интернат.
27 МАРТА
С утра отправились в Исторический музей. Потом Н.Ю. предложил съездить в Гори и побывать в музее Сталина. Мы не возражали. Однако поездка наша с самого начала была неудачной. Электричка, на которую мы сели, вместо того, чтобы нести нас, как ветер, к цели нашей поездки, целый час простояла на каком-то полустанке. Как потом выяснилось, большой железнодорожный кран смял своей стрелой семафор и застопорил движение. Когда мы наконец добрались до Гори, музей уже закрылся. Мы полчаса слонялись вокруг него, заглядывая в окна, но ничего не увидели. Тогда организовали экскурсию к развалинам какого-то замка. Снизу эти развалины выглядели впечатляюще, но вблизи имели жалкий вид. Перед отъездом поужинали в столовой. В наш родной интернат вернулись поздно.
28 МАРТА
Сразу же после завтрака поехали на автобусе в Мцхети, древнюю столицу Грузии. Там первым делом посетили монастырь Светацховели, где в IV в. крестились грузинские цари. От тех времен сохранились, правда, только каменные купели. Современный храм, построенный в XI в., был усыпальницей грузинского царского дома. Побродив по этому святому месту, мы отправились гулять по городу. Мцхети теперь город-заповедник, что-то вроде нашего Суздаля. Затем поехали в Ботанический сад. День был не ахти какой, и сад не произвел впечатления.
К обеду вернулись в интернат, а около семи в последний раз выехали из него на вокзал. Поезд тронулся около 22 часов.
29 МАРТА
Обратная дорога, похоже, будет еще почище прежней. Во-первых, купе наше оказалось в непосредственной близости с туалетом. С одной стороны это, конечно, удобно, но с другой, едва открывается дверь, мы погружаемся в тошнотворную вонь. А открывать дверь необходимо, так как проводник, не дожидаясь разговоров об акте, сразу проявил звериную доброту и прокалил весь вагон. Духота стоит почище той, что во время нашей дороги туда. Жратва тоже прескверная – банка минтая в томате на весь день. Кроме нее стол разнообразила полугнилая картошка и колбаса. Грузины выдали ее Н.Ю. за сервелат и содрали бешенные деньги. На поверку она оказалась обычной полукопченой, что-то вроде нашей одесской. Уже за завтраком мы быстро покончили с ней и дальше насыщались одним минтаем без хлеба. Настроение наше несколько потускнело. К тому же из весны мы быстро вернулись в зиму – кругом снова лежит снег.
30 МАРТА
В 22 часа прибыли в Москву, пересели на электричку и двинулись в Загорск. Полночь встретили в пути.
31 МАРТА
Прибыли в Загорск в час по полуночи. На вокзале нас уже ждал автобус. Сначала отвезли ребят в Смену, а затем около двух прибыли в городок.
6 МАЯ
Твердо решил после школы поступать в Лестех. По-моему, из меня должен выйти очень неплохой инженер. Что касается литературы, то это как-нибудь само устроится позже. Решил писать фантастический рассказ.
12 МАЯ
Второй день хожу в прескверном настроении. Папу обошли в майорской должности, и теперь он решил ехать в поисках оной в другую часть. Это меня, конечно, совершенно не радует по многим причинам. Посмотрим, чем это кончится.
15 МАЯ
Кончилось это рапортом, который папа написал сегодня. Он ходатайствует о переводе его в Новгород в закрытую часть. Это самое лучшее, что он смог придумать!
16 МАЯ
Весь этот спектакль кончился сегодня за ужином, когда папа показал нам свои документы, где говорилось, что он поставлен на майорскую должность в нашей части. Все эти три дня он, оказывается, просто разыгрывал нас. Милые шутки.
6 ИЮЛЯ
В последнее время чувствую острый голод по духовной пище. В нашем ГДО не пропускаю ни одного кинофильма. И, глядя на чужие страсти, переживания, ласки, испытываю какое-то неведомое мне ранее наслаждение. Можно сказать, что я только сейчас открыл для себя кино. Любой фильм – даже средненький – увлекает меня. Раньше такая же потребность была у меня в чтении. Сейчас стал немного разборчивее – не зачитываюсь всякими михайловскими, а смакую Дюма, Скотта, Купера. Пока что больше всего меня увлекает описание чувств. Пусть мне твердят, что это несерьезная литература – сам-то я знаю, что ничего серьезнее этого нет. В настоящей жизни мне едва ли удастся когда-нибудь испытать что-то подобное.
Теперь о том, что произошло в последние два месяца. Прежде всего, я чинно и благородно кончил восьмой класс всего с одной четверкой по русскому и одной тройкой по английскому. Остальные – пятерки. Все три экзамена также сдал на пять.
Затем две недели отрабатывал практику в школе под руководством Михаила Петровича, но это уже не столь знаменательно. Разделавшись со школой, устроился работать на птичник.
Папу наконец осчастливили майорской звездой. Это событие не возбудило во мне никакой радости, разве что дало стопроцентную уверенность в том, что хотя бы ближайшие 7-8 лет мне не угрожает переезд.
9 АВГУСТА
«Я еду к морю, я еду к ласковой волне…» - это вполне можно сказать о нас. Я отбрасываю в сторону обычную поездку на автобусе и электричке, а то, что мы едем на поезде, видно по моему почерку. Первым неприятным открытием нашего путешествия было то, что наши места оказались заняты, и спать нам было абсолютно негде. Не знаю по каким причинам (разве только для того, чтобы успокоить бедных дикарей, строящих планы на лето) в кассах продают по два билета на одно место. Нам это стоило нескольких минут неприятных волнений. Наша проводница, не утомляя себя сильно проблемой развязывания гордиева узла, разрубила его одним ударом, отдав нам две еще свободных полки. На три часа наступило затишье, и я уже думал, что все кончено, но в Туле в поезд сели хозяева наших полок. Прав на них у этих бедолаг, конечно было больше, чем у нас, но мы с мамой разыграли такое искреннее сочувствие, что они не решились на них настаивать. Проводница, не усугубляя проблемы, отдала новым пассажирам два других свободных места. Объявились ли позже хозяева этих мест, я не знаю.
10 АВГУСТА
Эта ночь в поезде была отвратительна. Раз двадцать я погружался в дрему, но, в общем, по-настоящему так и не заснул. Встал в шесть часов, умылся, а затем два часа смотрел сквозь двери тамбура на проносившийся мимо пейзаж. Честно говоря, вид был довольно однообразный и скучный, но чем мне было еще заняться? – Книжка моя лежала под маминой полкой в чемодане, а будить ее мне было неудобно.
После обильного завтрака читал «Его последний поклон» и «Архив Шерлока Холмса» Конан Дойла. В Феодосию прибыли часа в два.
На вокзале нас, как было условлено, встретили Нина Александровна Горечева и ее дочь Лена. Сейчас мы в их сопровождении прибыли на снятую ими квартиру. Она не дурна, так что пока все устраивается хорошо. У меня отдельная комната, правда проходная. Одно только омрачило мое безмятежное настроение: пропал мой кошелек с остатками заработанных на птицефабрике денег. Похоже, что, переодеваясь в поезде, я забыл его на зеркале в туалете.
После ужина пошли к морю. Море… Тот, кто прожил долгое время в дождливой холодной Москве, кто два дня провел в душном плацкартном вагоне, кто после этого в течении 20 минут тащил по жаре тяжелый чемодан и сумку, тот поймет мои чувства при виде изумрудно-голубой воды, сияющей на солнце и теплой, как парное молоко. Правда, в целях благоустройства пляжей, их посыпали крупным щебнем, так что доступ к воде босиком сильно затруднен и даже опасен. Но какая это чепуха по сравнению с тем наслаждением, которое я ощутил, кинувшись в море! Доплыл до буйка и вернулся назад уже счастливым и отдохнувшим. Море, которое пять месяцев назад мы с завистью провожали глазами из окон несущегося поезда, теперь колыхалось и плескалось передо мною!
11 АВГУСТА
Встали рано, около семи, и после легкого завтрака пошли на пляж. Море вновь было великолепно. Около десяти мы с мамой отправились на базар и провели около часа среди веселого оживления и радостной толкотни. Там приценились к персикам, здесь – к грушам, долго выбирали со знающим видом и наконец купили перезрелых персиков и недозрелых груш. Первые, совершенно негодные к переноски, пришлось немедленно съесть, а вторые – положить дозревать.
После базара сыто пообедали и пошли домой отдыхать. Отдых затянулся до семи часов. В это время Н.А. ездила за билетами и купила себе на 22 августа. Я тем временем дочитал «Архив Шерлока Холмса». Около восьми вечера, после чая, вышли на вечернюю прогулку. Побродив по городу, купили билеты на теплоход «Иван Айвазовский» и в течение часа любовались ночной панорамой Феодосии. Вернулись на берег около 9. Я не удержался от искушения окунуться в ночное море. Ощущение оказалось не очень приятным. Какой-то психологический барьер мне так и не удалось преодолеть – решился отплыть от берега только метров на двадцать. Дальше – страшно. Перед сном немного посидели у телевизора. Наша хозяйка (у нее снимают комнаты человек двадцать, не меньше) выставляет его вечером прямо на улице, в саду под персиковыми деревьями.
12 АВГУСТА
Встали рано, позавтракали и в 9 часов были уже на пляже. Купались и загорали часов до 11. Затем мы с мамой пошли в «Крым» и купили билеты на «Пиратов ХХ века». До начала сеанса успели пообедать. После фильма один сходил на пляж и еще раз искупался. Перед ужином долго гуляли по набережной. Горечевы тем временем ушли на фильм «Козерог Один». Спать легли около 9.
13 АВГУСТА
Сегодня у нас были билеты на экскурсию к Кара-Дагу. поэтому встали пораньше и пошли вместе с Н.А. на базар. Купили персиков, помидор, груш. В 9.30 были уже на нашем «Коктебеле».
День выдался великолепный: ясное безоблачное небо и сияющее море сливались где-то далеко на горизонте с левого борта, а с правого, прямо из воды, метров на 30-40 вверх отвесно вздымались скалы. Сам Кара-Даг (Черная гора) предстал перед нами в полном великолепии со всеми своими утесами, бухтами, бухточками и гротами. Минут сорок наш теплоход стоял против Золотых ворот, пока все туристы фотографировались на память.
Около полудня «Коктебель» прибыл в Планерское. Там сошли на берег часа на полтора, в течение которых мы загорали и купались в великолепном море. (Великолепие заключалось в том, что море здесь настоящее с большими пенистыми волнами, в то время как в Феодосийском заливе оно всегда однообразно спокойное). Вернулись на теплоход и около трех были в Феодосии.
После обеда гуляли часов до 11. Н.А. повела нас на танцы в надежде, что Лену удастся в них втянуть, но та осталась равнодушна к ее желаниям.
14 АВГУСТА
Утром мама и Н.А. пошли за билетами. Часов в десять мы с ленной разыскали их около касс. В магазине купили творогу, сметаны, яиц и устроили грандиозный завтрак. Затем все отдыхали, а я отправился за билетами на «Козерог Один» и заодно искупался. В два часа пошли с мамой в «Украину». Фильм понравился.
15 АВГУСТА
Рано утром сходили с мамой на рынок. Купили персиков, груш, яблок, арбуз. На обратном пути зашли в Краеведческий музей. После обеда отдыхали, а вечером смотрели фильм «Москва слезам не верит».
16 АВГУСТА
Ездили на Золотой пляж. Вечером посмотрели фильм «Приключения Али-Бабы и сорока разбойников».
17 АВГУСТА
С утра на пляже, а потом с мамой в галерее Айвазовского.
20 АВГУСТА
Уже несколько дней непогода – ветер, морось. Делать нечего, так что мы чертовски скучаем.
21 АВГУСТА
Шесть часов стоял в очереди за билетами в музей Грина. Наконец прошли внутрь. Впечатление огромное. Такого удовольствия я давно не испытывал.
22 АВГУСТА
Н.А. уехала в Москву.
23 АВГУСТА
Сегодня столетие поего любимого Грина. Весь день посвятил ему. С утра пошли на фильм «Алые паруса». Он меня разочаровал. Лановой играл Грея неплохо. Но Вертинская! Что за убожество ее Ассоль… Изобразила какую-то полоумную не от мира сего. И что за манера щурить глаза? Короче, я остался очень невысокого мнения об этой картине.
Выйдя из кинотеатра, мы поспешили на набережную. Там должно было состояться сильно разрекламированное представление «Бегущая по волнам». В программе значилось, что все должно было начаться в 17 часов. Мы пришли без пяти пять, но увидели на горизонте только удаляющийся красный парус. Какое отношение он имел к капитану Гезу и его кораблю мне так и осталось непонятным. Вечером смотрели по телевизору фильм про Грина «Рыцарь мечты».
24 АВГУСТА
Уже три дня в Феодосии гастролирует ансамбль «Музыка». Кроме всего прочего он дает рок-оперу «Алые паруса». Вчера Лена ходила на нее и вернулась очень довольная. Мы с мамой сначала тоже решили идти, но сегодня утром она пересчитала оставшиеся деньги и сказала, что пора начать экономить. Весь день мы честно экономили, то есть, не казали носа на улицу и отчаянно скучали. Мы уже давно перечитали все книги, так что в непогоду нам совершено нечем убить время. Вчера, правдв, я купил себе общую тетрадь и принялся писать рассказ о космических пиратах. Сюжет сложился у меня в голове еще в марте, но все как-то не удавалось оформить его. Однако теперь, когда я вынужден по пять-шесть часов в день проводить за письменным столом, думаю, мне удастся довести работ до конца. Найдя себе занятие, я излечился от скуки, но у мамы такого дела не оказалось. Вечером, устав читать моего Шерлока Холмса, она потянула меня гулять. Ноги сами привели нас к концертному залу, откуда доносились музыка и пение. Рок-опера уже началась. И тут мама сдалась и купила билеты на два стоячих места. Вступив в зал, мы были оглушены и ошарашены. Здесь творилось что-то совершенно невероятное. Все исполнители бегали по сцене с микрофонами и кричали в них во всю силу своих легких. Мощные динамики многократно усиливали их голоса. В Кремлевском дворце Съездов эта какофония, еще могла сойти за искусство, но для маленького феодосийского концертного зала она была явным перебором. Стены заметно дрожали, а мои бедные уши разболелись уже через десять минут. Больше никаких впечатлений у меня не осталось.
28 АВГУСТА
Завтра уезжаем. сегодня утром завершил «Твою звезду».
29 АВГУСТА
Сегодня был день нашего отъезда. Выше я уже описывал мелкие путевые неприятности, что произошли с нами 9 августа. Однако наши нынешние приключения далеко превзошли давешние. Начать с того, что, не смотря на экономию, мы таки порядком поиздержались. Вчера в последний раз рассчитали наш бюджет. Денег должно было хватить на фрукты, колбасу, яйца и огурцы в дорогу. Но прежде мы купили кизила и персиков. Потом, разделив деньги, отправились каждый за своими покупками, я – за огурцами на рынок, а мама за яйцами. Когда я пришел, оказалось, что кроме яиц она купила два килограмма винограда, вермишель и пачку масла. Все это, разумеется, пошло за счет колбасы. Я был возмущен таким легкомыслием, поскольку во время нашего грузинского путешествия успел прочувствовать, что такое ехать целый день в поезде голодным (ведь всем понятно, что ни вермишель, ни масло, ни виноград с собой не возьмешь). Мое недовольство задело маму за живое, так как она хотела сделать мне сюрприз. Возмущаться не было смысла. Я закусил кислым виноградом и сел за новый рассказ. Зато мама минут двадцать высказывала все, что обо мне думает. Она вообще, если заводится, то остывает долго. Но встретив с моей стороны глухое молчание, тоже смолкла и до вечера мы с ней не разговаривали.
Накануне мы строили радужные планы относительно нашего отъезда: как мы упакуем вещи и легкой прогулочной походкой прибудем на вокзал, разумеется, минут за 15 до отхода поезда. Однако все вышло иначе. Начать с того, что по какому-то странному легкомыслию Лена затянула сбор вещей до 19.45. (наш поезд отходил в 20.33 с третьего пути; номер его был 576). О приятной прогулке тут, понятно, уже не было речи. Мы схватились за багаж, но тут обнаружилось, что наш чемодан и тяжелая ленина коробка, набитая фруктами, должны остаться на квартире, так как тащить все вместе нам просто не под силу. Другими словами, за ними надо было возвращаться еще раз. Похватав вещи, мы побежали на вокзал и были там в 20.05. Маму оставили возле чемоданов, а сами с Леной отправились за остатками. Прибежали на квартиру в 20.15, схватили коробку, чемодан и быстрее обратно. Весу в коробке было килограмм 20, не меньше. Если кроме того принять во внимание, что другую руку мне оттягивал десятикилограммовый чемодан, а также то, что веревки, за которые мы несли коробку, впивались в руку до какой-то невероятной, сверлящей под сердцем боли, то вполне можно понять мое состояние.
С этой минуты начались наши гонки. Сначала Лена кричала: «Дайте, пожалуйста, дорогу». Потом: «Пропустите!». И наконец: «Да отойди ты, не видишь что ли?» впрочем, ее тоже можно было понять. Кроме впивавшейся в руку веревки коробка доставляла ей еще одно неудобство. Равномерность шагов мы так и не смогли наладить. Так что после каждого моего большого шага коробка догоняла ее и поддавала углом под коленку, заставляя то и дело спотыкаться. Когда мы были почти у вокзала, один из прогуливавшихся по улице мужчин сжалился над ней и остановил нас вопросом: «Что же вы жену тираните, молодой человек?» Я хотел пройти мимо, так как не до того уже было, чтобы размениваться остротами со всякими бездельниками, но он оказался джентльменом и предложил свои услуги. Мы, понятно, обрадовались, к тому же оказалось, что он не один, а с приятелем. Подхватив вдвоем коробку, они припустили за нами. Продравшись через толпу, мы выскочили на перрон уже до предела наэлектризованные. Было 20.30. Мама, дожидаясь нас, уже успела сама наэлектризовать себя до нужного градуса. Так что мы вполне соответствовали друг другу. Оставив маму возле вещей, мы с Леной опять подхватили коробку, взяли для привеска еще по чемодану, и помчались к нашему вагону. Старт мы взяли у четвертого, а финиш предполагался у десятого. Таким образом, путь наш пролегал мимо шести вагонов. У двери каждого из них уже сосредоточились желающие туда проникнуть, то есть такие же как и мы злые и издерганные до предела люди, которые с ревом штурмовали крутые ступеньки подножек. Через каждую такую толпу приходилось прорываться, рискуя нарваться не просто на грубость, но и на кое-что похуже. Добежав, наконец, до нашего вагона, мы, разумеется не нашли его двери гостеприимно открытыми. Тратить время на прорыв было глупо. Оставили на перроне беззащитные чемоданы, а также защищенную своим весом коробку и ринулись обратно. Наталкиваясь по пути на людей, обвешанных чемоданами и коробками, вернулись к маме. А в это время объявляют: «Поезд на Москву отправляется с третьего пути» Смотрю на часы – 20.33. Ну, думаю, сволочи, даже пять минут театральных не могли дать. Схватили вещи и опять бежим вдоль шести упомянутых вагонов. Мы с Леной молча бежали вдоль одной стороны путей. А с другой, сгибаясь под тяжестью сумок и спотыкаясь на каждом шагу, бежала мама и то и дело жалобно взывала: «Не отправляйте, пожалуйста, подождите». Но проводники, единственные кто слышал ее крики, продолжали флегматично закрывать двери. Некоторые из них сверху советовали нам в следующий раз не опаздывать. А сзади нас подстегивал дикий голос из громкоговорителя: «Поезд на Москву, почему до сих пор не отправляетесь? Отправляйтесь немедленно!» Мама на бегу сменила тактику и стала кричать нам: «Прыгайте в ближайший вагон! Прыгайте скорее!» Но мы молча бежали вперед. Вряд ли можно было ожидать, что какой-нибудь сердобольный пассажир занес в вагон нашу коробку и чемоданы. Наконец мы подбежали к дверям нашего вагона. Мама и Лена одновременно ринулись в них, но проход загородил проводник.
- Кто вы такие? – подозрительно спросил он. – С лагерем?
- Нет, - говорим, мы сами по себе.
- Тогда предъявите билеты.
- Да честное слово, - кричим мы наперебой, - мы с этого поезда! Пропустите, пожалуйста, а то ведь трогается уже!
Но проводник остался непреклонным.
- Билет! – потребовал он.
Признаюсь, что в ту минуту я на него сильно рассердился и даже не по-хорошему обозвал про себя, но теперь я понимаю, как это прекрасно, когда, не смотря на царящую вокруг кутерьму, хоть один человек остается спокойным и делает как положено свое дело.
Рассмотрев наши билеты, проводник вдруг сказал:
- Так ведь это не ваш поезд!
- Как не наш?
- Ну, разумеется, ведь это 580 поезд.
- А где тогда 576?
- Еще не приходил.
Сунув нам обратно билеты, проводник вскочил на подножку тронувшегося поезда и укатил, оставив нас с открытыми ртами.
Весь юмор данной ситуации мы осознали много позже, а пока что перетащили наши вещи к первому пути и встали среди остальных пассажиров, спокойно дожидавшихся поезда.
Однако мучения наши на этом не кончились. Через несколько минут по уходу 580 подошел наш поезд. Но подошел он не к первому, а опять-таки к третьему пути и остановился против нас не 10, а 14 вагоном. Так что нам пришлось, подхватив тяжелые вещи, бежать через пути, а потом вдоль четырех вагонов, только в обратном направлении. Между тем диктор сообщила о прибытии 576 поезда, но не прошло и минуты, как она объявила о его отправлении. Что здесь началось! Старики, дети, интеллигентные женщины и дюжие парни – все лезли в беспорядке по лестнице, давя и ругая друг друга. При этом каждый тащил с собой тяжелые коробки, связки чемоданов и сумки. В тамбуре отправлявшиеся сталкивались с провожающими, также застигнутыми врасплох неожиданным известием об отправлении поезда. Словом, дальше все ясно… Мы еще легко отделались одной помятой коробкой. Ссадины и оторванные пуговицы, ясно, не в счет. Между тем, поезд продолжал стоять, даже не думая трогаться, еще и через двадцать минут после того, как издерганные пассажиры заняли свои места.
26 ОКТЯБРЯ
Невозможно описать, как мне надоело все время торопиться и все время не успевать. Недели три назад составил режим дня. Собственно это случалось со мной и раньше, однако силы воли для его выполнения хватало обычно лишь на одну неделю. Теперь вот держусь уже четвертую. Это удивительно и приятно, хотя, быть может, просто наступила пора упорядочить свою жизнь. Первое время соблюдение режима давалось мне непросто. Особенно в отношении английского. Заставил себя в ущерб чтению Шерлока Холмса по часу в день заниматься нудными переводами. Это вай-вай, как трудно! Но постепенно втянулся. Зато возникли трудности другого рода. Прежде всего, папа не считается со мной и таскает в гараж чуть ли не каждый день. Там мы сидим и долго, нудно работаем. Папа говорит, что это доставляет ему удовольствие. Вполне возможно, но для меня это только трата полезного времени. На днях он объявил, что, помимо 12 часов в субботу, мы будем еще и в будни отрабатывать в гараже по два часа каждый вечер. Я не стал спорить, но про себя решил, что эти два часа воровать у себя я уже не позволю. С завтрашнего дня начинаю саботаж.
9 НОЯБРЯ
Задумываясь над своим будущим, я почти не сомневаюсь, что буду писателем. Ведь не может быть, чтобы моя тяга к перу была пустой игрой воображения и ничего не значила. Пусть на тысячи писак приходится всего один талант, а на тысячи талантов всего один гений, я не боюсь этой лотереи. Что-то подсказывает мне, что счастливый билет в конце концов все-таки будет у меня в руках.
26 НОЯБРЯ
Нам ни в тесные рамки канонов,
Ни программ, ни доктрин не войти. –
Мы исходим из дерзких законов
Лишь своей неподкупной души.
Мы шагаем тернистой тропою.
Вечны юности нашей черты.
И трепещет над нашей главою
Алый парус мятежной мечты.
27 НОЯБРЯ
Вчера мне исполнилось шестнадцать лет. Постоянно ощущаю в себе жажду деятельности и неутолимый умственный голод.
СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД
10 ЯНВАРЯ
Так получилось, что после Майна Рида я взялся за Стивенсона, за его «Похищенного» и «Катриону». С первых же строк я почувствовал руку великого мастера. Чего стоит хотя бы образ Алана Берна! Он овеян романтикой и в то же время может украсить собой любое реалистическое произведение. А Эбензер Бальфур? Или капитан Хозизен? У Стивенсона я впервые увидел то, чего не замечал ни у кого из романтиков – человеческую противоречивость. У того же Жюля Верна образы зачастую непроработаны. Они, за исключением некоторых главных героев, принадлежат либо к разряду злодеев, либо друзей. У Стивенсона проработан каждый второстепенный персонаж. У каждого есть свое лицо и свой характер. Правда, нельзя не заметить, что во втором романе Алан и Катриона несколько тускнеют. Их образы менее проработаны по сравнению с «Похищенным». Но взамен даны такие слепки как Джемс Мор, Барбара и Престенжер Гранты. Что касается сюжета, то я давно не читал таких увлекательных романов. Особенно хороши показались они мне после постного Майна Рида. Жаль только, что они немного скомканы в конце.
18 ЯНВАРЯ
Мне кажется, литературный образ только тогда становится жизненным, когда он противоречив. Ведь любой живой человек складывается из множества противоречивых чувств. И очень часто в основе значимых поступков лежит мелкое чувство. Из всех прочитанных мною книг лучше всего это показано в «Войне и мире». Человек там словно рассматривается в лупу, отчего ясно видны все его мелкие страстишки и эгоистические желания. Писатели-романтики обычно пренебрегают противоречивостью. У Жюля Верна только Айртон имеет какие-то колебания. В большинстве же своем действующие лица его романов достаточно однообразны. Но это не бросается в глаза, так как в отличие от писателей-реалистов Жюль Верн пишет не о людях, а об их приключениях. Чем герои типичнее, тем удобнее читателю поставить себя на их место и переживать в дальнейшем уже не за них, а за себя. У Дюма все сложнее. Его герои, хотя и окутаны ореолом романтики, вовсе не схемы, это живые люди.
25 ЯНВАРЯ
Арина Петровна Головлева женщина умная до холодности и твердая до жестокости. Между тем, она не жестока и не холодна, она просто расчетлива.
Иудушка вовсе не злодей, и даже не злодейчик. Просто он приспособился к характеру «маменьки». Единственный из всех детей Арины Петровны он каким-то шестым чувством понял, что «маменька» жалует только детей «выгодных» и изо всех сил старался понравиться ей. Сам он не был ни умным, ни расчетливым, но сумел-таки перехитрить «маменьку» именно потому, что никогда не ставил перед собой такой цели. Стяжательство его очень мелочно и глупо. А под конец жизни жадность стала его болезнью. Вместе с тем, когда Аннушка открыла ему глаза на собственные поступки, он пришел в искренний ужас и умер, по сути, от угрызений совести.
8 ФЕВРАЛЯ
Несколько общих соображений о том, как надо писать приключенческие книги.
1. Доза романтики должна быть строго умеренной. Как перехлест, так и недобор ее одинаково снижают увлекательность романа. Другими словами, в произведении должна отражаться окрашенная романтикой реальная жизнь. Не следует оставлять эту жизнь излишне сухой, как это получилось в «Уэверли», но и нельзя чересчур разбавлять ее, КАК В «Сорока пяти».
2. Образы должны быть жизненными. Люди-схемы снижают интерес романа. Что до главного героя, то он должен сам по себе быть отдельным романом – захватывающим и загадочным.
3. В меру запутанный сюжет увлекает, излишне сложный – утомляет. Эталонами мастерства здесь могут служить «Собака Баскервилей» и «Остров сокровищ». «Шпион» - наглядный пример того, как не следует запутывать сюжет.
Еще одно немаловажное условие – выход из опасной ситуации не должен быть натянутым. Надо избегать случайностей. Это также снижает интерес. Купер нередко этим грешит, а Майн Рид порой просто до безобразия натягивает обстоятельства.
4. Сюжет должен быть цельным. как можно меньше отвлечений, как можно меньше лишних героев. все должно быть связано между собой крепким узлом и подчинено одной идее (как в «Острове сокровищ»!)
20 ФЕВРАЛЯ
Люди слепы. Они окружены непроницаемой стеной из предрассудков и непоколебимых утверждений, которые мешают им мыслить широко и постепенно менять свои убеждения. Между тем есть прекрасная формула, которая объясняет всю жизнь, натуру человека, отношения между людьми, законы литературы и многое другое: В ЖИЗНИ НЕТ НИЧЕГО ПОСТОЯННОГО, НЕПОКОЛЕБИМО ПРОЧНОГО И ДО КОНЦА ОБЪЯСНИМОГО. Все утверждения, все научные теории объясняют только частное. Нет ничего, что бы объясняло общее. Все наши непоколебимые истины – предрассудки. Все люди, в принципе, могут стать гениями, потому что гениальность – это случайность. Однако гениями становятся единицы из миллиардов, лишь те, кто сумел разбить стену из предрассудков и увидеть нечто новое на том месте, где его, казалось, и быть не могло. Это невообразимо сложно по осуществлению и чрезвычайно просто по сути. Ведь все гениальное очень просто и сложно только потому, что необычно. Вместе с тем, никто из гениев не может до конца отрешиться от своей человеческой сущности, то есть от слабости заблуждаться и ошибаться. И Маркс, и Ленин были людьми. Значит, они тоже ошибались, и верить бесконечно в истины, установленные ими, есть, наверно, самый главный наш предрассудок.
1 МАРТА
У Грина есть две замечательные особенности, придающие его романам неповторимый, чисто гриновский колорит. Во-первых, это емкие, быстрые, как молния, сравнения и выводы в описании человеческих чувств и действий. Часто они поражают своей необычностью и странностью аналогий. Вторая его особенность – женские образы, в одно и тоже время такие земные и такие романтические. Метод Грина это глубокая проработка мелочей, каждой из которых придается неповторимый романтический привкус. К примеру, все, что делает Джесси – меняет чулки, пьет воду, собирает цветы – все это в сумме слагается в образ девушки необыкновенной душевной чистоты и мягкости.
Читая Достоевского, я немного поколебался в тех выводах, к которым пришел в своем трактате об эгоизме. Если разобраться, то все человеческие отношения можно свести к двум понятиям – БРАТЬ и ОТДАВАТЬ. Понятие БРАТЬ логически объяснимо и разумно. ОТДАВАТЬ же с точки зрения разума бессмысленно. В этом и заключается главный изъян холодного рассудка – то, что он до конца подчинен чувству эгоизма, себялюбия и тщеславия. «Брать необходимо, но постоянно брать нельзя, - говорит совесть, - для того, чтобы быть счастливым надо еще и отдавать, хотя бы половину того, что взял, хотя бы небольшую часть его, ведь все людские радости только от этого».
Напрасно Писарев открещивался от Раскольникова и говорил, что он «не из наших». Раскольников – это Лопухов, который довел теорию разумного эгоизма до полного совершенства. В его теории с точки зрения разума нет изъянов. Но эта умозрительная непогрешимость достигается только путем устранения тех нравственных, нелогических понятий, которыми еще грешил Лопухов.
15 МАРТА
Свидригайлов – тот же Печорин, только лишенный романтического ореола.
30 МАРТА
Мысль, выведенную мною под влиянием Толстого 20 февраля, можно сформулировать еще более емко: В МИРЕ НЕТ НИЧЕГО АБСОЛЮТНОГО. Формула эта есть одна из самых важных для понимания всего мира.
13 ИЮЛЯ
Уже целый год я пишу роман, но не продвинулся дальше второй главы (да и то весьма посредственной).Очевидно, я слишком рано взялся за такую сложную задачу. Надо немного подготовиться. Буду в дальнейшем ориентироваться на следующий план:
1 ЦИКЛ. Создание романтического рассказа объемом 10-15 стр.
1) Рассказ-ужас с мистическим содержанием.
2) Психологический рассказ-сказка.
2 ЦИКЛ. Тренировка в создании образа и диалога.
3)Киносценарий «Геракл».
3 ЦИКЛ. Создание романтических сюжетов.
4) Детективный рассказ.
5) Приключенческий рассказ.
6) Фантастический рассказ.
7) Исторический рассказ.
4 ЦИКЛ
8) Повесть
5 ЦИКЛ
9) Роман
18 ИЮЛЯ
«Тайна замка Дорисвайдеров» отпечаталась в голове в мельчайших деталях. Не сомневаюсь, что напишу ее.
27 ИЮЛЯ
Кончил «Тайну». Во время придирчивого чтения вижу в ней изрядное количество недочетов, но пока исправлять не буду. Месяца через три, когда будет печатная машинка, перепишу его набело.
29 ИЮЛЯ
Продумываю сказку. Попробую вложить в нее весь свой романтический дух, все воображение и все знания. Название вроде есть – «Титаны».
2 АВГУСТА
С 30 июля работаю – устроился чернорабочим в молочный магазин. Должен получить 100 рублей. как раз мне на печатную машинку.
9 АВГУСТА
Надсадно сознавать свое бессилие. Я стою перед «Ищущими» как перед стеной – знаю, как через нее перелезть, но не могу выжаться на руках. В «Ищущих» я переименовал «Титанов». Все прежнее отбросил и начал писать сегодня заново. Если потребуется, начну их еще хоть двадцать пять раз, но сделаю то, что мне надо.
10 АВГУСТА
Понял, что мне не поднять «Ищущих» в том объеме, в каком я их задумал. чем-то подсознательным я чувствую, как мне надо писать, но не могу поймать правильных выражений. Придется отложить их.
23 АВГУСТА
Наверно, я сильно изменился с тех пор, как закончил свой трактат об эгоизме. По крайней мере, мое видение мира сейчас совсем другое. Попробую изложить его здесь.
1. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Я думаю и уверен, что они никогда не должны замешиваться на эгоистическом принципе «Ты – мне, я – тебе». Отношения между людьми всегда представляют сложное хитросплетение эгоистических стремлений и движений самолюбия с самыми нелогичными побуждениями и чувствами. Очевидно, что любой человек стремится к достижению своих личных целей и даже в самых дружественных отношениях подчас преследует свою выгоду. Но мир был бы населен только сильверами и яго, если бы все вообще сводилось только к этому. в сущности же любой человек просто не может стать «чистым эгоистом», ибо просто невозможно смотреть на все человечество как на средство достижения своих целей, невозможно никому не верить и всех обманывать. Любому человеку присущи «благие намерения»: доверие, уметь творить добро, любовь к истине и прочие проявления порядочности. СОВЕСТЬ НЕ ДРЕМЛЕТ НИ В КОМ. И именно поэтому мир и существует. Эгоизм обособляет каждого человека и только в умении бескорыстно давать заключается все воистину прекрасное. Но с другой стороны «эгоизм» и «добро» понятия отнюдь не противоположные. Они становятся таковыми лишь в том случае, когда человек страдает манией величия и начинает всерьез презирать окружающих. Все люди эгоисты, но это не мешает им находить общий язык и делать добро друг другу.
2. ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО
Цель и счастье человеческой жизни заключается в умении гармонически сочетать жизнь для себя и жизнь ради общества. Живя только для себя человек, быть может, способен чувствовать себя счастливым. Но к исходу жизни у людей умных и мыслящих оно неизбежно сменяется разочарованием. Прочие же просто опускаются до животного состояния. С другой стороны, жизнь только ради других, в ущерб собственным стремлениям и желаниям, несет личное несчастье и неудовлетворенность. Воистину счастлив только тот человек, который, находя от своего дела личное удовольствие, вместе с тем приносит пользу обществу.
3. ИСТИНА
Все выдвигаемые положения есть истина. И все, что выдвигается и будет выдвигаться – есть истина. Но существует одна оговорка: каждая идея только тогда справедлива, когда указано в какое время, какими людьми и при каких обстоятельствах она выдвигалась. Самые оголтелые фашистские домыслы были абсолютно справедливы относительно какого-то круга людей с их особыми взглядами, но были осуждены прошлым и настоящим с точки зрения других людей и принципов. Все понятия меняются, соприкасаясь друг с другом. Нельзя сказать, что кто-то абсолютно не прав, даже если его взгляды во всем противоположны твоим. Все люди правы, если они не лицемерят. Это однако не означает, что любую истину надо принимать бесспорно. За свои идеи нужно бороться, причем зачастую безжалостно и жестоко. Но, вместе с тем, не надо и забывать, что противоположные взгляды также отстаиваются кем-то с полной искренностью.
Таким образом, любая истина относительна. Абсолютных истин просто не существует. Даже сами понятия «добро» и «зло» относительны. Поэтому можно смело утверждать, что всякая, так называемая, абсолютная истина есть только предрассудок.
4. ЦЕЛЬ
Целью жизни – познать мир во всех его разнообразных оттенках, переработать в себе и отдать другим.
15 СЕНТЯБРЯ
Бросаю все свои силы на ЗФТШ. Времени у меня с 16 по 19 и с 21 по 25 включительно. Надо решить восемь задач по физике, ответить на контрольные вопросы и подправить математику. Планирую на 16-19 после школы и уроков занятия ЗФТШ. Оставляю 1 час 20 минут на занятия скорочтением, стенографией и заучивание «Евгения Онегина». Если к 21 окажется, что не решены три или более задач, то трачу все время после уроков на ЗФТШ.
28 СЕНТЯБРЯ
Отправил первую работу в ЗФТШ. Теперь у меня освободилось время, которое собираюсь использовать на рассказ №2. Он уже отпечатался в голове почти дословно. Итак, все силы на «Камень счастья».
29 СЕНТЯБРЯ
Не много у меня оказалось свободного времени. Сегодня получил вторую работу по ЗФТШ. Рассказ придется отложить до II четверти. Планирую работу, чтобы не получилось как в прошлый раз. Итак, у меня тридцать дней. Всю математику должен сделать к 9 октября. Прочитать к 1 октября. Решить первые семь заданий – к 4 октября. Задания с 8 по 11 решить к 6 октября. Задания с 12 по 15 – к 8. Оформление – 9.
Физику читать по 11. Вопросы – по 13. Первые четыре задания – к 18. Следующие два – к 22. Следующие три – к 27. 28 переписать начисто. 29 – резервный день.
6 НОЯБРЯ
Сегодня закончил «Камень счастья». по-моему получилось неплохо. Теперь займусь трагедией о Герострате.
7 НОЯБРЯ
Думаю, дней через двадцать мне подарят печатную машинку. К этому времени надо подготовить и окончательно отработать два написанных мною рассказа. Начну с завтрашнего дня. Одновременно начну собирать материал к драме. Первым делом выяснить как можно больше биографических данных о Герострате, в общих чертах знать о храме Артемиды, иметь понятие о литературе и философии того периода и, разумеется, о истории. Объем планирую небольшой – около 20 страниц. страшно интересно изобразить переход от самолюбия к самолюбованию, а от него – к преступлению.
В последнее время совсем не могу заниматься физикой и математикой. Тянет только писать.
9 НОЯБРЯ
В последние два дня недоволен собой. Мозг жаждет пищи, а я искусственно ограничиваю его в ней – даю жалкие подачки в виде задач и надоевшего до смерти английского. Месяц назад составил себе правила поведения, а теперь скриплю зубами и заставляю себя заниматься неинтересными вещами. День кажется мне серым и унылым, как клетка. А сам себе я кажусь одновременно судьей, вынесшим приговор, и беднягой заключенным, отбывающим в этой клетке наказание. Благо, что лекарство от моей хандры хорошо известно. Надо будет послать пока подальше физику и математику вместе с самой ЗФТШ, а заняться чтением серьезных книг и работой над «Геростратом».
22 НОЯБРЯ
Штудирую учебник по философии. планирую, как только будет свободное время, заняться доработкой «Тайны» и «Камня». Быть может, даже напечатать их. Затем навалюсь на «Герострата».
26 НОЯБРЯ
Сегодня получил в подарок печатную машинку.
3 ДЕКАБРЯ
Увлекся печатаньем и запустил ЗФТШ. составлю примерный график работы. Итак, у меня 36 дней. По 15 включительно на первом месте печатанье (по часу в день). Остальное время на ЗФТШ. если не сделаю математики, то 16-22 по 40 минут занятий обязательно. если не решена первая задача по физике, то 23-29 по 80 минут занятий математикой. Если не решена седьмая задача, то 30-5 по 120 минут занятий. Если не сделана физика, то 5-8 все время на нее.
16 ДЕКАБРЯ
Говорил с Божедаем. До сих пор под сильнейшим впечатлением от нашего разговора. как сладко мы льстили друг другу! Мы видели в себе великих и наслаждались этим. Да, в ту минуту мы оба верили, что все наши мечты достижимы. как захватывающе прекрасны эти минуты самообмана! К черту все дохлые системы и графики! Воля ничто, когда нет цели. Я знаю – я буду писателем. Что еще надо для счастья? Что может быть прекраснее ощущения целого мира, сжатого в твоем сердце? Как несравнимы с ним мелочи бытия! В душе непонятная тревога и ожидание чего-то.
23 ДЕКАБРЯ
Бросил работу над «Тайной замка Дорисвайдеров». Как-то наскучило это бездушное произведение. Взялся за «Камень счастья». Не знаю, выйдет ли что. Временами появляется неуверенность в своих силах. впрочем, пока не нахожу в этой сказке никаких изъянов.
28 ДЕКАБРЯ
Завтра уезжаем в Чернигов. печатаю «Камень счастья». Сказка все больше нравится.
30 ДЕКАБРЯ
Все прекрасно, если не считать того, что мне страшно хочется спать. Вчера в 16 часов выехали из Москвы. В поезде, как всегда, спать было невозможно. К прочим дорожным неудобствам добавился Агеев, который в конце концов заколебал меня своими остротами. я уже был близок к тому, чтобы заехать ему по физиономии, но тут мне самому стало смешно. За ночь мы так друг другу надоели, что сегодня разошлись по разным номерам.
В Чернигов прибыли в пять часов утра с небольшим опозданием. Нас уже ждали, чтобы препроводить в гостиницу. Она оказалась очень даже недурной. В каждом номере душ, письменный стол, радио, два бра.
Устроился на пару с Юриком Чернелевским. Собственно мне было все равно – скука обуяла и сон, хотя парень он, по-моему, интересный.
Ходили в музей. Не знаю, то ли от того, что не выспался, то ли еще от чего, но испытывал неприятное чувство осточертения ко всем. Никогда еще меня не одолевало такое острое чувство одиночества. До чего же они все мне надоели со своими постоянными остротами, смехом, намеками и пустотой. Конечно, все люди по-своему интересны. Разница лишь в том, кто скорее надоест. сейчас меня уже никто не интересует. Был один, к которому я испытывал жгучее любопытство, но теперь я выпил из него все интересное. И что осталось? Скучный избитый оптимизм и идеализм. Есть еще одна. Занятно, что откроется под этой интересной оболочкой?
Все мы в чем-то ограничены, но самое страшное наше ограничение в мечте. Даже Божедай и тот не ушел далеко. А она должна быть! Мечта безумная, невыполнимая, когда один шанс из миллиона!
И я тоже иду заспанный, отпускаю испытанные остроты и набившие мне самому оскомину шутки. сам какой-то безликий и ограниченный. Противно представить!
31 ДЕКАБРЯ
Сегодня Новый год. прожито еще 12 месяцев. кажется, мне удалось сделать за это время больше, чем за всю прежнюю жизнь. Пусть так будет всегда.
ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ГОД
1 ЯНВАРЯ
Давно я не проводил более глупой и более яркой ночи. в 23 часа мы, как условились, собрались в холле у накрытого стола. В 24 часа сдвинули бокалы, изрядно повеселились, разыгрывая подарки. Н.Ю. было тоже весело. Я начал колебаться в своих заключениях, но затем все приняло занятный и закономерный оборот: по одному, незаметно все растеклись по номерам и заперлись небольшими группами. Сначала некоторые из девчонок бегали и обескуражено стучали в двери, взывая к запершимся. Н.Ю. хмуро стоял в стороне. Я пошел писать. (Утром забраковал большую часть написанного, но то, что осталось, по-моему, неплохо). Когда я вышел обратно в холл, там уже установилось спокойствие. Все, кто хотел танцевать, танцевали вокруг телевизора. Другие в более интимной обстановке, сидели по номерам и справляли Новый год в более интимной обстановке с вином, сигаретами и тихой музыкой. Н.Ю. ушел спать.
Вот тут я впервые был задет. Ольга скакала как дикая коза и мотала головой. Ирина Терентьева исполняла что-то сложное, но в общем красивое. Пожалуй, Лена танцевала лучше всех. Саня Куторкин прыгал и крутился около них от избытка счастья. Другие танцевали лениво. Было видно, что все получают удовольствие от танца и немалое. Я сидел в кресле, стараясь напустить на себя серьезный, глубокомысленный вид, но сам себе был смешон. Где, собственно, проходит черта, отделяющая меня от всех них? Почему я так боюсь показаться смешным? Или дело только в том, что они умеют танцевать, а я нет?
Пришел в номер. Хотелось спать, но было как-то неудобно. Сел под бра и дочитал до конца «Укрощение строптивой». Затем выключил свет и подошел к окну. На соседнем балконе стояла Янка и пила из стакана. Кажется, это была вода, хотя, может быть, и вино. Свободной рукой она утирала слезы и что-то говорила. Рядом стоял Альберт и тоже что-то говорил ей. Я не мог разобрать слова, но по голосу понял, что он ее утешает очень мягко и нежно. Потом он взял ее стакан, погладил по волосам и поцеловал. Она обвила его шею руками и они так долго стояли, застыв в поцелуе… Я прошелся по комнате, затем с шумом открыл форточку. Не знаю, это их потревожило или холод, но они залезли обратно в номер. Через несколько минут за стенкой началась суматоха. Я понял, что Янке стало плохо. Кажется, она очень много выпила…
Да, сегодня они все повернулись ко мне неизвестной стороной. Будто и не учился с ними десять лет! только диву можно даваться, как много в них оказалось скрыто серьезного, жизненного и взрослого. А я со своим высокомерием, неужели я самый недалекий из них?То, что для них обычно и необходимо, для меня еще незнакомо и запретно. Почему же я считал себя выше их? В чем проявляется моя взрослость? В том, что я написал «Камень счастья» с его возвышенной философией? Но не чушь ли это? Неужели истина с ними, а я занимаюсь детской чепухой?
4 ЯНВАРЯ
Вчера весь день были в Киеве. Сначала колесили как бешенные по городу. Побывали в Печорской лавре, полюбовались мощами, были еще где-то, но я мало что запомнил, так как от голода стала болеть и кружиться голова. Уже вечером поехали в Софию, однако я совершенно не воспринял ее. Пялился на фрески как баран и думал только об ужине… А ужин как раз оказался посредственным, в какой-то дешевой столовой. Самым лучшим лекарством от отвратительного настроения, в котором я пребывал весь день, мне показалась прогулка по городу. Наташка составила мне компанию. Бродили с ней по пустым улицам далеко за полночь. Болтали о разной чепухе. чувствовал себя с ней очень непринужденно. Из всей поездки это, наверно, единственное приятное воспоминание.
7 ЯНВАРЯ
Только что прочитал «Мастера и Маргариту». Боже мой, какой блистательный талант! Какая книга! Сколько юмора и сколько трагедии. Сколько надежды и сколько безысходности. Так же, как некогда, после «Фауста» я просто не могу сейчас выразить своих чувств. Три дня я сидел, забросив все дела, и читал, читал, читал… Я сам когда-нибудь напишу что-то подобное. Пора, пора, надо спешить, черт возьми… Как скучно возвращение в жизнь…
11 ЯНВАРЯ
В этом году мне везет на хорошие книги. «Разгром» тоже великолепен и по-своему гениален. Сухой, скупой язык этого романа потрясающе передает время, атмосферу, чувства, характеры. Самое сильное в роман – его реализм. Из всех прочитанных мною книг о революции эта, несомненно, самая правдивая и, кажется, непревзойденная. Больше всего потряс меня конец – предательство Мечика, так как я находил в нем много общего с собой, вполне понимал его мучения и сочувствовал ему. И самое главное, в душе, откровенно говоря с самим собою, я сознаю, что поступил бы на его месте точно также. Главная его беда – это трагический индивидуализм, из-за которого он болезненно воспринимал любой укол судьбы. Это очень страшно, так как все эти мелкие обиды в конечном итоге сходятся в черное пятно, которое омрачает сознание.
12 ЯНВАРЯ
Решил пока отложить доработку «Тайны замка Дорисвайдеров» и переключиться на трагедию о Герострате.
17 ЯНВАРЯ
Начал собирать материал для «Герострата». Размышляю – надо ли показать его только как эгоиста, себялюбца и циника или присовокупить к этому долю нигилизма и истинного таланта?
24 ЯНВАРЯ
Уже несколько раз ходил к Н.Ю. и вместе с ним читал мой «Камень счастья». Н.Ю. еще не сказал ни одного слова насчет содержания, только исправляет орфографические ошибки и иногда делает замечания о тяжеловесности языка. Но ни одна критика, наверно, не открыла бы мне так глаза, как эти два часа совместного чтения. Иллюзии мои рассеялись. Я трезво увидел, что написал. Да, я уже вырос из этого рассказа. Он уже не отражает моих настоящих взглядов, в нем действительно много патетики, слишком холодные образы и абстрактные идеи. Книжная, тяжеловесная речь. Сюжет неинтересен. Все это стало для меня очевидным.
Значит, берусь за «Герострата». Все эти дни мысленно не расставался со своим «поджигателем». Что недодумано, недоделано, недосказано в «Камне счастья» должно будет воплотиться здесь.
3 ФЕВРАЛЯ
Почему-то подумал сегодня, что если бы Оксана умерла, мне было бы больно. Какая странная мысль. Почему я не поехал к ней в больницу? Боялся выглядеть белой вороной среди стаи девчонок. О чем бы я стал говорить? О пустяках, которые не имеют ко мне ни малейшего отношения? Разве мог я ей сказать: помнишь наш единственный разговор, когда я вел себя как надутый дурак?
Горько от одиночества. Умри все люди на земле, кроме пяти-шести человек, я, наверно, даже не заметил бы этого. По крайней мере, переживать бы не стал. Можно ли после этого обижаться, что никто не пожалеет о моей смерти?
14 ФЕВРАЛЯ
Большое впечатление произвел на меня роман «Иду на грозу». Великолепно спокойствие Крылова, с которым он рушил каждый раз свою карьеру. Иного и быть не может. Жить, жить по-настоящему счастливо можно только так, как жил он. Удивительно, как сумел он нащупать этот зыбкий путь. Все-таки он, наверно, очень верил в себя. Мое уважение к Гранину после этого романа сильно возросло – это художник большой силы и настоящий мастер.
28 ФЕВРАЛЯ
Прочитал «Как закалялась сталь». Роман не вызвал у меня никаких чувств. Островский более чем средний писатель.
29 МАРТА
Читал «Четыре урока у Ленина» Шагинян. Забавно видеть, как она не может отделаться от косности в восприятии этого образа. Каждая человеческая черта в Ленине для нее открытие. Она преподносит как нечто бесценное то, что Ленин и Крупская в Шушенском занимались не только переводами Веббов, но и всем тем, чем положено заниматься молодоженам.
9 АПРЕЛЯ
Читал «Льва Толстого» Шкловского и целый день ходил под впечатлением. Собственные потуги с «Историей Ромеля» показались мне жалкими и наивными. Вдруг неожиданно понял, что делать – побежал в библиотеку и взял «Войну и мир». Не знаю, что получится из моего разбора, но душевное спокойствие я обрел.
18 АПРЕЛЯ
За эту неделю сделал три глупости: выступил на комсомольском собрании, подрался с Верещагиным и получил двойку по геометрии. Едва ли я совершил бы все это, если бы не был всецело погружен в «Войну и мир». Эта книга опять вернула мне веру.
2 МАЯ
Читаю Бочарова «Роман Толстого «Война и мир»». Конечно, он копнул глубже меня и увидел то, о чем я не догадывался. Эта глубина – философия. Кажется, он действительно сумел с ее помощью все соединить и объединить. Но жизнь? Простая жизнь осталась вне пределов его внимания. Бочаров ставит в итоге поисков героев некий жизненный смысл, извечный порядок, закон сцепления явлений. Но где необходимость, породившая поиск этого закона? Бочаров хочет доказать, что, не ответив на извечный вопрос ЗАЧЕМ? князь Андрей и Пьер не могли жить спокойно, так как крах терпел их собственный внутренний мир. Но какой смысл в разрешении внутреннего конфликта Пьера играет судьба Людовика XVI? Получается, что глобальный порядок определяет порядок внутренний, душевный.
Но ведь это неверно! Я тоже был захвачен теми же вопросами, что и Пьер, я тоже видел несвязь явлений, но мой внутренний мир оставался совершенно не затронут теми вопросами, которые меня волновали. Это был поиск ума, а не души. Толстой говорит, что сознание стремиться доказать свою свободу, доказательство же собственной несвободы – это удел рассудка. Но сознание, душа Пьера тоже ищет законов, ограничивающих его свободу и, найдя их, чувствует, напротив, себя свободной. Это противоречие, и Бочаров напрасно пытается затушевать его. Вообще наивно думать, что «Война и мир» лишена противоречий, что все здесь сведено к общему знаменателю, и каждая мысль, каждый образ являются раз и навсегда заданными. Тогда бы эта книга не была бы насквозь жизненной. А жизненность – главное ее достоинство. Бочаров же своей философией заглушил в ней всю жизнь. Именно от того, что он все так невероятно усложнил, и получилось упрощенное толкование смысла романа. Гениальная сложность жизни как раз в ее простоте, и не надо здесь все переворачивать с ног на голову.
3 МАЯ
Читаю Петрова «Война и мир». Тот еще фрукт. Диву даюсь, зачем он столько написал? Разве что только для того, чтобы вежливо согласиться с Толстым, а затем выставить свое (вернее, не свое, а наше) воззрение на ход событий истории и не согласиться с ним. Сам метод его анализа нелеп – он скрупулезно собирает все мелочи обрамления, не задев сути, и анализирует их при помощи примитивных логических операций, словно какое-то уравнение. Но я уверен, что все попытки объяснить секрет творчества Толстого силами рассудка обречены на неудачу. Они не откроют и десятой доли Толстого. Что делает Петров? Он выуживает какую-то деталь и говорит: «Толстой прав» или «Толстой не прав». И это весь его анализ. До него не доходит, что можно спорить, осуждать или поддерживать, но Наташа Ростова останется Наташей Ростовой, а Пьер останется Пьером. Самозабвенная критика, поспорив с Толстым, думает, что разобрала «Войну и мир», а между тем это совершенно иное качество. Все огромное количество образов и картин этого романа, в каждой из которых частица Толстого, образовали в сумме совершенно новый организм, живущий по своим законам и своей логикой. Это новое качество – не есть Толстой, а что-то достроившееся без его участия. Разрушая это единство, критика теряет самый дух «Войны и мира». Гениальность – только в целом, а деталь не гениальна. Это не более, чем взгляд на явление жизни и поэтому он всегда ограничен, как и любая строго утвердительная или безусловно отрицательная мысль. Но величие этого романа в том и состоит, что он не дает ни одного окончательного решения, ничего абсолютно положительного или абсолютно отрицательного. Он сложен и противоречив как жизнь.
5 МАЯ
Вчера Петров, сегодня – Качурина. Не могу понять, неужели они не сознают, что все ими написанное, если и не плохо, то слишком мелочно и несолидно по сравнению с «Войной и миром»? Мне было бы стыдно публиковать такую критику. Бочаров и Шкловский умнее – после их книг задумываешься и споришь, а это именно то, что и должна порождать критика.
9 МАЯ
Вчера кончил доклад о Толстом. Стало даже немного грустно. Словно расстался с родным домом. Начал читать Уайльд. После Толстого и после спектакля достаточно примитивно.
28 МАЯ
Глубоко ошибается тот, кто утверждает, что Раскольников убил лишь потому, что теория разрешала ему пойти на преступление. Это утверждение равносильно другому – что ветер дует от того, что качаются деревья. Он должен был убить. А как человек мыслящий он создал теорию, которая разрешала убивать.
13 ИЮНЯ
Постепенно определяются перспективы моей ближайшей жизни. До нее, до этой Большой жизни остался всего один шаг. Иногда мне становится грустно, порой, напротив, весело. Большей же частью думать некогда: экзамены - вещь необычайно увлекательная.
Итак, неброский набросок от лучшего к худшему.
ВАРИАНТ 1 (наиболее желанный и чаемый). Поступить в МФТИ. Название говорит о престиже. Кроме того, если сдам, мне обещана на август поездка в Сочи. Одному. Трудностей шесть: экзамен по математике устно, экзамен по физике устно, экзамены по математике и физике письменно, сочинение и, наконец, мое зрение. Все они почти непреодолимы, но мне нравится непреодолимое.
ВАРИАНТ 2 (менее желанный, но чаемый). Поступить в Лестех. Вместо Сочи весь август буду потеть над книгами. Перспектива дальнейшего будущего менее блестяща, но приемлема. Трудности две: экзамены и мое зрение.
ВАРИАНТ 3 (приемлемый, но нечаемый). Поступить в 22 ГПТУ на любую специальность. Год безмятежного учения, почти безделья, меня соблазняет. Трудность одна – мое зрение.
ВАРИАНТ 3А (приемлемый, но не желаемый). Армия. О безделье здесь мечтать не приходиться.
ВАРИАНТ 4 (нежелательный). Работа чертежником по полученной специальности. Труд вредный. Льгот никаких.
ВАРИАНТ 4А (очень нежелательный). Стройбат. Кроме тяжелого труда нравственная пытка. Утешение одно – мужчине иногда полезно попробовать, что он из себя представляет.
ВАРИАНТ 4 БI (просто неприемлемый). Тюрьма. Утешение одно – философу все надо испытать.
ВАРИАНТ 4 Б II (совершенно невозможный). Стенка. Утешений здесь, увы, нет.
27 ИЮНЯ
Сегодня выпускной бал. Перебрал шкаф и выбросил все старые учебники и тетрадки, все, на что молился во время экзаменов, без чего не мог обойтись десять лет. Оставил совсем немного: мои сочинения и мои дневники.
Что там не говори, но сущность человеческой жизни сводится именно к тому, чтобы выбросить вовремя груз, еще пока дорогой, но уже не нужный, и суметь оставить то, что пригодится в грядущем. Оценка «нужно – ненужно» производится при помощи инструмента, называемого «жизненным опытом». Но он приходит, увы, лишь под конец жизни.
28 ИЮНЯ
Отметим несколько мыслей. В конце концов, каждый человек, разрушив что-то, вынужден что-то построить взамен. Я шел по пути верному, но слишком прямолинейному. Крайней точкой моего отрицания стали черниговские записи. Я пришел тогда к тому, к чему, очевидно, и должен был прийти: жизнь человеческая с точки зрения Вечности и Бесконечности абсурдна и бессмысленна. Таким образом, я разрушил до основания стройное здание всех моих теорий. О каком-то смысле можно говорить лишь, замыкаясь в границах Земного шара. Должен ли человек восставать против человечества? Нет, ибо при данных условиях человечество всегда абсолютно право. Значит, жизнь человеческая лишь тогда имеет смысл, когда она проживается во имя большинства. Будем считать, что так формулируется первый канон истины.
Счастье – это ощущение необыденности.
27 ИЮЛЯ
Крах надежд, но пока не всех. Короче, я провалился в МФТИ. Теперь готовлюсь в МЛТИ. Начал писать «Историю Теодора Ромеля», но сбиваюсь и спотыкаюсь на каждой строчке.
3 АВГУСТА
Каждый человек, каждое живое существо имеет право на счастье уже в силу своего существования. Это закон вседопущения и он царит в мире. Предопределение человеку каких-то действий и поступков натянуто. Жизнь развивается не сверху, а снизу. Каждый человек, в сущности, стремится к неограниченной свободе. Но это стремление ограничивается взаимным сопротивлением. Грубо говоря, определенная часть людей, испытывавшая самые большие притеснения, готова пожертвовать своей неограниченной, но нереальной свободой ради каких-то не очень ярких, но реальных ее проявлений.
Суровая необходимость, а не добродетели и прекраснодушные мысли о Братстве, Равенстве и Свободе развивали общество на огромном этапе его пути.
8 АВГУСТА
Человек, который имеет за душой 20 страниц своих сочинений, сей мизерный груз бытия, за который бы он мог мысленно ухватиться в трудную минуту, этот человек поистине жалок. Что касается меня, то я жалок вдвойне, поскольку я достиг периода, когда претендуешь на многое, а можешь, увы, намного меньше. Я даже не знаю, о чем хочу написать. В общем и целом сюжет «Ромеля» неплох, но нет глубины. Многое может решить образ самого Теодора. На этом и следует сосредоточить внимание.
11 АВГУСТА
Шутки ради 14 июня я изобразил некоторые возможные варианты моей грядущей судьбы. Я тогда не верил, что перспектива стройбата реальна более, чем на сотые доли процента. А сегодня она выросла чуть ли не до 50%. Как я мог докатиться до этого? Я как прогоревший игрок, ставлю и ставлю без надежды на выигрыш и, в сущности, не имея уже никакого интереса к самой игре. Сегодня я читаю Стендаля, и похождения Жюльена занимают меня много больше завтрашнего сочинения, которое должно будет решить мою судьбу. Стендаль великолепен, и право стоит того, чтобы убить на него последний день. Поглощая «Красное и черное», испытываешь два страстных желания – или влюбиться без памяти, или писать стихи. Сорель постиг немыслимое искусство – двигаться к низменной цели посредством благородных средств. Матильда - взбалмошная девица. Г-жа де Рейналь внушает некоторое уважение, но, в сущности, мне никого не жаль. Я испытываю лишь преклонение перед потрясающим мастерством автора и горькое разочарование в себе самом.
13 АВГУСТА
Имею честь пребывать в очередной меланхолии: блестящий Жюльен затмил в моем сознании жалкого Теодора. Трагедия из числа самых заурядных, полная мещанского пафоса и жалкого разгильдяйства. А пуще всего неистовой лени. Боже мой, какая скука!
20 АВГУСТА
Сейчас перечитывал свой дневник, и у меня неожиданно шевельнулась мысль – если я сейчас и смогу написать что-нибудь стоящее, так только на основании него. Только здесь я весь и во всем могу быть искренним до обнажения, только здесь я смогу создать нечто серьезное и действительно психологическое.
Условие успеха ни в том, чтобы истреблять романтику ради реальности или приносить прекрасное в жертву истине, а в том, чтобы сама жизнь стала необычной, оставаясь правдивой.
21 АВГУСТА
Я поступил.
3 СЕНТЯБРЯ
Моя студенческая и самостоятельная жизнь, так долго чаемая и планируемая, наступила. Честно говоря, особой радости она не доставляет. Романтика самостоятельности – вещь, увы, весьма условная. На ша троица – я, Божедай и Олег Любимов третий день играет в самостоятельность, и мы начинаем уже привыкать к этой игре и считать ее серьезной. Взрослая жизнь, как и все прочее, есть привычка. Сняли за 45 р. комнату в частном доме. Утром дежурный готовит завтрак. Пока скверный, но есть надежда, что со временем он станет лучше. Мчимся на лекции, которые мало чем отличаются от школьных уроков. Обедаем в столовой. Дома я пока ничего не учу, только читаю и пишу. Кажется, «схватил стиль», как говорил Гюго. Язык должен отвечать духу времени. Язык, каким я писал до этого, больше подходит к 30 гг. XIX века. Сейчас, пожалуй, надо больше сухости, краткости, меньше цвета – больше информации и иронии.
9 СЕНТЯБРЯ
Люди хороши в той степени, в какой их можно терпеть. (Но без людей еще хуже).
13 СЕНТЯБРЯ
Новое стало буднями, а будни утомляют. Писать ничего неохота. Человек – физиологическая система. Счастье – необходимое возбуждение некоторых участков мозга. Смысл счастья – ощущение неповторимости момента. Это 90%.
22 СЕНТЯБРЯ
Сегодня я провожу вечер и ночь в одиночестве. Это, пожалуй, самый счастливый день из проведенных мною здесь. Как не хорошо знаешь людей в обычном общении, все-таки при совместном проживании их характеры открываются под иным углом. Слава Богу, что мы еще молоды и можем посмеяться над «принципами». Иначе, у нас с Божедаем был бы уже не один повод превратиться в новоявленных Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Ну ладно.
Уже половину недели не хожу на лекции: работаем в колхозе на клубнике и крыжовнике. Отдыхаю. Моя повесть медленно продвигается вперед. Почти не сомневаюсь, что закончу ее. Читаю сейчас Стендаля «Жизнь Анри Брюлара» и Низами «Хосров и Ширин». «Анри Брюлар», хотя и не захватывает как «Красное и черное», все же притягивает к себе внимание и будит мысль. В этом более чем не притязательном сочинении нашел многие черты, которые родня меня со Стендалем. Низами мне нравится больше, чем Руставели. Вообще, в «Витязе» я не нашел ничего особо примечательного. Низами, без всякого сомнения, более реалистичен в образах, более правдив при описании чувств, а его стиль, наверно, был чрезвычайно красив. Заметил, что в последнее время литература стала мало меня удовлетворять. Точнее говоря, эстетическое наслаждение от книг не занимает полностью моей души. Должен сделать окончательный вывод, что я человек до мозга костей гуманитарный и выбрал ВУЗ не по зубам. Пока еще рано предпринимать решительные шаги, но посмотрим, что будет дальше.
24 СЕНТЯБРЯ
Математика, физика, программирование – за все это мне приходится браться, делая над собой усилие и не малое. Особенно раздражают меня черчение и технический английский язык. Порою меня берет зло на самого себя, но, право, я не знаю, что мне теперь делать. Неужели нельзя устроить жизнь так, чтобы весь день был наполнен только любимым делом? Неужели мне придется потом считать минуты до конца рабочего дня? Как я завидую Стендалю и его жизни философа. Все-таки он был по-настоящему счастлив.
29 СЕНТЯБРЯ
Читаю дневники Стендаля, «Повесть временных лет» Нестора и «Искусство XVII века» Прусса. Стендаль, без сомнения, был всегда очень развит для своего возраста. С большим удовольствием прочел «Жизнь Анри Брюлара». Под конец она меня тоже захватила. С жадностью накинулся на книги по искусству. Восприятие Прусса подготовлено работой души и ума. Читаю как роман.
15 ОКТЯБРЯ
Собственно путь, на который я встал, нельзя считать ошибочным. Даже если бы я не поступил в этом году, на другой год все равно подал бы документы в технический ВУЗ. Для того чтобы понять, что я гуманитарий, надо было немного испытать себя в технике. Вопрос стоит даже не о том, быть мне инженером или писателем. Стану я писателем или нет – еще далеко не ясно. Инженером же я точно не стану. Тут сомнений, увы, не осталось.
Несколько замечаний о «Новой Элоизе».
Письма Сен-Пре – это смесь сентиментальности, чувствительности и напыщенности; ни капли мужественности! Письма Юлии – сплошная дидактика. Спрашивается: где здесь любовь? Ни одного тонкого движения души.
17 ОКТЯБРЯ
Неужели письма Сен-Пре не казались современникам наивными. Думаю, маркиза де ля Моль они бы изрядно позабавили. Или люди за сто лет так разительно переменились?
21 ОКТЯБРЯ
С большим трудом дочитал первое письмо Сен-Пре милорду Эдуарду, в котором он описывает хозяйство Вольмаров. Таков удел всех просветительских книг. Но, с другой стороны, Руссо, несомненно, мудр. Только он, Распутин и Толстой заставили меня размышлять без усилий над их книгами. Все трое гениальны.
Чувствую очень тонкую, почти неуловимую связь с Руссо. Понимаю, почему Стендаль им восхищался и говорил, что тот воспитал его. Не удивлюсь, если, читая «Исповедь», найду с ним что-то общее.
Я никогда не понимал Татьяны. Ее гордое:
«Я вас люблю (к чему лукавить),
Но я другому отдана и буду век ему верна».
казались мне красивой жертвой. Кажется, Руссо готов переубедить меня. В этом романе, не смотря на его двухсотлетнюю давность, есть, о чем серьезно подумать. Я бы рекомендовал его читать молодым людям, но из-за неестественности стиля круг читателей Руссо едва ли будет расширяться. Между тем, не смотря на наивность, выспренность, сентиментальность и откровенную скуку, роман и сейчас может оказывать благотворное влияние на душу человека. Я это чувствую по себе, не смотря на мое отвращение к Сен-Пре. По крайней мере, слово «добродетель» наполнилось для меня вполне определенным смыслом, и я только сейчас начинаю понимать, что такое истинное чувство, и что такое настоящая любовь.
Два столетия прошли, а Ефремов в «Лезвии бритвы» говорит о том же, что Руссо в XII и XIII письмах IV части. Слова другие, а суть та же.
22 ОКТЯБРЯ
Глупость и бесхарактерность Сен-Пре вызывают презрение не меньше, чем его выспренность и чувствительность. Встав на точку зрения XVIII века, не могу не признать, что Юлия женщина необыкновенная, но она чертовски проигрывает в описании Сен-Пре. Создавая этот образ, Руссо явно переборщил с «простотой».
10 НОЯБРЯ.
Я не очень хочу разбираться в своих чувствах, но сегодня успех Божедая (вполне возможно, мнимый) что-то во мне задел. Мне будет грустно, если все кончится на этом глупом разговоре. Но, надеюсь, что Божедай мне поможет. Мелкие авансы со стороны Татьяны все-таки делаются. Это приятно щекочет самолюбие. Даже если это иллюзия – все равно приятно.
24 НОЯБРЯ
Грустно сознавать, что что-то ушло из твоей жизни навсегда. Человек не в состоянии осознать свое счастье. Сначала он ищет свободы, самостоятельности, видит счастье где-то впереди. Потом он сознает, что счастье осталось позади. Независимости он все равно не обрел, а счастье потерял… Я бы сейчас многое отдал, чтобы посидеть за партой в невозвратимой обстановке школьных будней.
26 НОЯБРЯ
МОНОЛОГ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
«Бокалы пеним дружно мы...»
Пушкин. «Пир во время чумы».
Секундочку!
Пардон!
Маэстро! –
Вальс!
Взорвите мир раздьявольской игрою!
Друзья! Стряхните пепел с ваших глаз!
Возьмем стакан дрожащею рукою.
Я пью за вас!
Да-да, мадам, за вас!
Улыбкой троньте маску вашей скуки.
Вседневной суеты сотрите муки,
Зажгите радостью ваш тусклый взгляд.
Очнитесь, господа! Порвите путы.
Зачем же вечно жить грядущим днем?
Глотнем веселья нынешней минуты,
К чему жалеть? Мы все равно умрем!
Безумный мир, как конь, зажав удила,
Несется вскачь по кромке роковой.
И чья рука развеет дым кадила
Над пропастью, где он найдет покой?
Нам не нужны ни почести, ни слава.
Душа – копейка, жизнь – забава,
Мечта – забвенье, счастье – тлен…
Смахнем могильный прах с колен!
Философы, друзья, пропейте лавры!
Глупцы все те, кто строят на песке.
И трусы те, кто в ноющей тоске
Поплакаться идет под стены Лавры.
Эй, мудрецы! Концы сводите ладом
Под сладким грузом кубков круговых.
Как греки осушали чашу с ядом
Подняв ее во здравие живых!
9 ДЕКАБРЯ
Хоть я и стал за эти полгода немного мудрее, но изменился не очень сильно. Только холодности прибавилось. О величии вспоминаю только в перерывах между зубрежкой, да и то, если один. Ко всем девушкам, внушавшим мне какое-то подобие увлечения, стал совершенно равнодушен. Будущее уже не кажется мне таким безмятежным, как два года назад, а настоящее таким невыносимым, как в октябре, но я чувствую, как вся обстановка этого института давит на меня. Это не моя стихия.
19 ДЕКАБРЯ
В конечном итоге мне надо от жизни не так уж много. Будущее рисуется мне в очень мягких, розовых, почти мещанских тонах: домик на берегу моря, жена, дети и творчество. Не надо много денег. Пусть они обеспечивают путешествия и сносное существование. Пусть все будет так, и я обрету свое счастье.
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ГОД
2 ЯНВАРЯ
В последнее время отдался свободному чтению. После Мартена дю Гара захотелось вновь попробовать Золя. Тяжелейшее впечатление от его «Западни» давно рассеялось, хотелось ощутить трезвую струю его таланта. Совершенно случайно взял его «Дамское счастье» и был захвачен им как романом Дюма. Вообще, перелистывая свою тетрадь, ясно вижу, что влечет и волнует меня. Сначала Гюго «Труженики моря», далее Думбадзе «Я вижу солнце», «Олеся» Куприна, «Алые паруса» Грина, «Эдинбургская темница» Вальтера Скотта, «Фауст» Гёте, «Мастер и Маргарита» Булгакова и, наконец, величайший из всех – роман Стендаля… Любовь волнует меня.
3 ЯНВАРЯ
Никогда еще с таким трудом не заставлял себя сесть за учебники. Отношусь к учебе как к тяжелой обязанности. Да и то больше из-за стипендии. Пусть даст мне силы сознание того, что все мучения закончатся через несколько дней навсегда. Мне бы только получить стипендию, а дальше сам черт мне не брат.
11 ЯНВАРЯ
До начала Новой жизни осталось шесть дней. Неужели я не выдержу? 16 – последний день надсадной работы.
21 ЯНВАРЯ
Свалил экзамены и, кажется, совсем оттаял. Вновь появились мечты и грезы. Ну, прямо, как год назад! Я будто пробудился для Новой жизни, и все для меня сейчас доступно и достижимо. И главное – открылся для нового чувства. Мое восприятие Светланы имеет какой-то другой, еще не испытанный ранее оттенок.
27 ФЕВРАЛЯ
Перечитываю «Отцов и детей». Мне кажется, что Тургенев сам не понимал, что такое Базаров. А может, не столько не понимал, сколько выдумывал. Созданная форма дает основание подозревать глубокое содержание, но на что оно направленно, к чему оно стремится? По-видимому, Тургенев, встав на точку зрения Николая Петровича, только созерцал, удивлялся и описывал. Другие додумали за него. Между тем, он окружил своего героя таинственностью, не дав ни в одном месте высказаться ему до конца. В жизни, в любви, в смерти Базарова все неясно и случайно. Только ли это замечательная личность или явление в русской истории? Авторитет Тургенева дал ему жизнь, но если бы автором был кто-то другой, не забыли бы мы этот роман?
Одинцова мне непонятна. Хотя тоже самое можно сказать и обо всех остальных персонажах романа. Все они появляются лишь для того, чтобы оттенить образ Базарова. Краткая история, рассказанная автором, лишь подтверждает закономерность их поведения.
8 МАРТА
Вчера я шел на вечеринку с твердым намерением пригласить Светлану на второй танец и завести с ней разговор. Я не ощущал в себе неуверенности, но в то же время не мог представить, что мне делать дальше, после ожидаемого разговора.
При виде меня она улыбнулась (засмеялась) и хлопнула в ладоши. Ее отношение ко мне, насколько я могу судить, насмешливое, но очень теплое. Я сам воспринимал так с улыбкой Наташку Корнилову. Но самому в подобной роли мне выступать не приходилось. Думаю, в таком отношении нет серьезного влечения, но может содержаться интерес.
Я прошел в комнату, поздоровался со всеми, уселся и сделал вид, что смотрю телевизор. Старался сойтись со всеми, но мне это, как всегда, не удалось. И не робость была тому виной, а что-то другое, чего я не могу даже назвать. Но выглядел я круглым дураком – сидел и молчал с кислой миной. Сначала Татьяна, а потом Вика, пришедшая позднее, спросили о причине моего мрачного настроения. Мое настроение на самом деле совсем не было мрачным, но что я мог им ответить? Это даже не «комедианство гения», это просто дурная манера или привычка. Веселиться, как ни странно, надо тоже уметь. Я не умею, а надо учиться, так как это будет весьма полезным приобретением.
Вика села рядом со мной. Она была как всегда уверена в себе, немного насмешлива и очень внимательна. Мне пришлось разыграть из себя кавалера. Сделал я это, наверно, достаточно неумело, но зато я чувствовал себя с ней совершенно свободно и мог бы болтать о чем угодно. (Я вообще чувствую себя с ней свободнее, чем с кем-нибудь другим). Однако мне было до того лень, что я большей частью молчал. Она явно хотела растормошить меня, но от этого я только еще больше углубился в себя.
Когда начались танцы, я вступил в круг вместе со всеми. Едва ли мои скованные движения были красивыми, но на этот раз мне было абсолютно все равно, что обо мне думают. Надо наконец научиться отключать этот глупый самоконтроль, постоянно сковывающий мою свободу на людях. На первый медленный танец пригласил Вику. Светлана уже была приглашена, да и я не чувствовал себя пока что готовым к разговору с ней. Ведь последний раз я танцевал медленный танец три года назад на памятной вечеринке у Янки. Мой сегодняшний дебют был очень робким и сосредоточенным. Я держал Вику на расстоянии вытянутой руки, едва касаясь ладонями ее спины. Она отнеслась к моей сосредоточенности с полным пониманием. Второй танец я танцевал со Светой (но другой) и был уже более развязным…
На третий танец я опять пригласил Вику, но почему – не помню. И вот, когда мы медленно кружили по комнате, она вдруг сказала, что ей нравится моя улыбка. Это был откровенный аванс, причем совершенно неожиданный. Я не нашелся, что ответить. Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Потом чему-то улыбнулись сразу вместе, и я прижал ее к себе немного сильнее. А она вдруг поддалась (словно терпеливо ждала этого), крепко прижалась ко мне и обвила шею руками. Нет, я не растерялся, хотя никак не мог этого ожидать. Было как-то очень приятно постоянно чувствовать ее грудь. Она смотрела на меня серьезно, без тени улыбки. Губы ее были совсем рядом, и я поймал себя на мысли, что если поцелую ее, она, пожалуй, не удивится и не отстранится. Я постоянно думал о ее теле, которое сжимал в объятиях, но когда я начинал думать о самой Вике, тут встречалось какое-то препятствие, мне словно неприятна была сама эта тема. Танец кончился. Я отвел ее на место и присел рядом. Нет слов – я был ошеломлен. А самое главное, мне вдруг показалось, что после такого танца я уже не могу пригласить Светлану, так как это будет непорядочно с моей стороны по отношению к Вике. Как будто я уже был связан с ней какими-то обязательствами.
Я не мог понять, как все это могло случиться, но мне было неприятно, что моя воля оказалась подавленной так неожиданно быстро. Поэтому я все-таки пригласил Светлану на следующий танец. С ней я танцевал осторожно. Меня, наверно, оскорбило бы, если бы с ней получилось то же самое, что с Викой. Ее бы, конечно, то же. Она отозвалась на мое приглашение как-то очень доверчиво. Мы разговорились быстро и легко, так как по отношению друг к другу не испытывали ни малейшей робости. Следующий танец я хотел пропустить, но Вика прошла ко мне через всю комнату и пригласила меня сама. На этот раз она первая и сразу же обняла меня, и я опять был подавлен мягкостью ее груди, близостью ее губ и каким-то жаром, который исходил от всего ее тела. Этот танец окончательно сбил меня с толку, и дальше до конца вечера я приглашал одну только Вику.
Наконец я пресытился этими танцами, но я опять пригласил ее и сам крепко обнял, а потом еще крепче, потому что мне хотелось уже чего-то большего. Никакого духовного удовольствия от общения с ней я не испытывал – все мои мысли неизменно возвращались к ее груди, которую я, кажется, ощущал всеми своими нервами. Но и это чувство не могло захватить меня всего. Помню, что мне стало скучно. Я не стал приглашать ее на следующий танец. Тогда она опять пригласила меня. Я отказался, сославшись на то, что устал. Она улыбнулась и присела рядом со мной. Ее тоже никто не приглашал. Наверно, по молчаливой традиции подобных вечеринок она уже считалась «моей». А может быть, это была просто случайность. Меня тянуло к Светлане, но я не мог уже ее пригласить, так как сказал, что устал. Объяснять свое невнимание к Вике после такого, более чем подчеркнутого внимания с ее стороны какой-нибудь пошлой остротой показалось мне неприличным. Потом рядом с нами присела Светлана. Мы заговорили, но Вика, воспользовавшись первой паузой, пригласила меня на танец. Она сделала это так непринужденно и свободно, что отказаться оказалось невозможно. При этом она извинилась перед Светланой, что уводит меня. Во время танца и после я молчал. Она тоже молчала, так как любое проявление внимания имеет свой предел. Моя же холодность временами мне самому казалась трусостью или, по крайней мере, постыдной неуверенностью. Но я ничего не мог с собой поделать. Если бы не случайность с Фроловым, мне бы пришлось провожать ее. Я рад, что этого не случилось. Прощаясь со Светланой, мы обменялись улыбками, и я даже отпустил шутку, которая, как мне казалось, подходила под ее восприятие меня. И это мне тоже очень не понравилось.
Как меня, однако, легко сбить с толку! Во мне почему-то нет постоянного, ежесекундного проведения своей воли. От того и происходят сбои подобные тому, что случился сегодня вечером. Как так вышло, что я шел с намерением сообщить о своей симпатии одной девушке, а вместо этого целый вечер ухаживал за другой, которая мне нисколько не интересна? Ну ладно, завтра на лекциях я встречусь с обеими – и со Светланой, и с Викой. Вижу очень хорошо, что мне стоит проявить минимум инициативы, и с Викой нас свяжут отношения более чем приятельские. Но вряд ли она от меня этого дождется!
19 МАРТА
Мне кажется, я еще никогда не был так свободен и счастлив, как в эту неделю. Я постоянно в деятельности – пишу и чувствую, что написанное несет в себе искру таланта. Дописал «Зимнюю сказку» и «Сказку о черном цветке». Начинаю вторую редакцию «Лемеха».
27 МАРТА
Мой литературный рост очевиден, и это меня радует. Когда я начинал «Лемеха» и пробовал свои силы на «Солнечном Зайчике», я и мечтать не мог о повести, которая вышла и о «Черном цветке». Теперь я хочу рассказать о пяти днях 17-летнего юноши, проследив при этом все малейшие нюансы чувства в их взаимном переходе при зарождении любви.
5 АПРЕЛЯ
Я живу как во сне. Неужели этот сон и окажется моим счастьем? Вчера два часа целовался с Викой. Мы ушли с ВДНХ только потому, что его должны были закрыть, не то бы она целовала меня еще и еще. Но и по дороге, не удержавшись, то и дело вновь обнимала и целовала. Эта жадность не то что меня настораживает, но вызывает тревогу. Ведь я воспринимаю все намного холодней. Затронув ее, я никак не ожидал, что в ней окажется столько жара.
Однако все это выбивает меня из колеи. К первому мая я наметил окончить сказку, но не могу связать даже двух слов. Как только остаюсь один – представляю ее лицо. Какое у нее удивительное лицо, когда ее целуешь! В ней огромный запас неизрасходованной любви, как бывает у людей одиноких. Эта любовь должна была так или иначе прорваться наружу. Не случайно ли я оказался рядом?
6 АПРЕЛЯ
Сегодня я в отвратительном настроении. Очень тяжело. Значит надо работать. Самое скверное в том, что я начинаю терять веру в себя. Накатываются минуты, когда жизнь кажется мне совершенно бессмысленной. Живу, существую по инерции с надеждой, что что-то прояснится в будущем. Но я не могу находиться в таком состоянии долго – постоянное осмысление каждой минуты, оценка ее с точки зрения высшей цели – вот что стало моей привычкой. Вот эта привычка меня теперь и губит.
7 АПРЕЛЯ
ЗАЧЕМ?
Живу в безликой пестроте
И вроде нет минуты лишней,
Но ум в душевной пустоте
Не может смысл найти всевышний.
Не знаю думаю о чем,
И говорю о чем - не знаю,
И что со мной - не понимаю
Как будто что-то заглушаю
В себе вседневной суетой
Как будто кто-то опыт ставит -
Незримой твердою рукой
Безжалостно и дерзко правит
Моей бездейственной душой.
И в миг, когда вопрос скребучий
Зовет на всем поставить крест
Из глубины всплывает жгучий,
Тупой, бессмысленный протест...
12 АПРЕЛЯ
Сегодня я все-таки закончил «Лемеха». Вернее его первую редакцию. Это самое странное произведение из всех, что я до сих пор написал. Не могу представить, как его вообще можно оценить.
14 АПРЕЛЯ
Вчера я, наверно, был счастлив. Тоска и размышления о моей дальнейшей судьбе вылились в «Цепного пса». Не знаю, смогу ли я его закончить.
Кем я буду, сказать сейчас чрезвычайно трудно, и даже думать об этом, пожалуй, бессмысленно. Надо только следовать зову своего сердца. Не может быть гладкой, ровной, ясной, восходящей дороги. Сколько тупиков, соблазнов, недоразумений! Человек меняется на этом пути. Теряя и приобретая, жалея и радуясь, он растет и, более того, - перерождается. Во всем этом лабиринте единственная путеводная нить – наше сердце. Только к нему надо прислушиваться при разрешении жизненных вопросов. Не надо бояться ошибок, не надо бояться начинать сначала, не надо связывать себя какой бы то ни было целью, кроме одной цели – как можно поле выразить свое «я» в каком-нибудь полезном для общества деле.
Умом я все это понимаю, и все-таки мне страшно сделать последний шаг. Цепь держит меня. Неужели, я, как пес, опять вернусь к своей конуре? Во мне бродит какая-то сила, и она не дает мне существовать спокойно. Возможно, я делаю ошибку, возможно, я пожалею обо всех этих потерянных годах, но я чувствую себя слабейшим человеком, а должен быть сильнейшим.
Вчера ездил в театр с Викой. Умом понимаю, что это моя первая настоящая любовь. Но в душе остаюсь холодным и бесстрастным, словно наблюдаю за собой со стороны. И не могу писать. Совсем. Хватит ли у меня сил сделать последний шаг?
15 АПРЕЛЯ
Мне кажется, что сегодня я понял себя. У меня впечатлительная душа, но ей не хватает впечатлений. Эти впечатления надо любым способом вобрать из жизни. С сегодняшнего дня ставлю себе за правило не писать ничего, кроме того, что невозможно не написать. Если же это желание не возникает, то совсем не буду писать.
Надо искать себя. Если появится желание стать инженером, значит, буду инженером. Главное – уберечь себя от предубеждений и избавиться от схем.
20 АПРЕЛЯ
В сентябре у меня зародились сомнения, в правильности своего выбора. А в декабре я решил поступать в литинститут. В апреле я пережил две недели жесточайших сомнений, то и дело теряя уверенность в истинности моего предназначения. Теперь ничего этого нет. Я безмятежно спокоен. Как в детстве. Все мои системы и планы разрушились, все мои намерения оказались нежизненными. Теперь впереди у меня нет ничего. И это меня успокаивает – ведь терять мне больше нечего. Когда я оглядываюсь назад, то и там не нахожу ничего такого, от чего нельзя отказаться с легким сердцем. Как глупо был прожит этот год! Из всей нити дней с трудом можно выделить крошечный отрезок недели в две, когда я жил не напрасно, а хоть с какой-то пользой. Это те 6-7 дней, которые я провел с Викой. Еще дней пять, когда я читал «Мартина Идена» и, быть может, 4-5 часов вдохновения, когда я писал «Сказку о черном цветке». Все остальное – бездумная растрата бесценных дней юности и тех сил, которые я в себе чувствую.
Чем я рискую, если брошу все это? Сомнительным комфортом, знаниями, уважением? Да, комфортом я рискую, но зачем он, если к нему больше ничего не прилагается? Уважение можно приобрести везде. А что касается знаний, то вот, что я думаю – человек способный должен всеми силами стремиться к тому, чтобы стать человеком талантливым. У меня только одна настоящая склонность - к литературе. Значит, ее я и должен развивать всеми силами. Все узкоспециальные предметы уводят меня в сторону и требуют усилий, неоправданно много усилий…
22 АПРЕЛЯ
С Викой. Объяснение в любви. Говорила она. Я так и не смог выдавить из себя «люблю». Молчанием довел ее до слез, до истерики. В целом оставался холоден, только секундами острая жалость. Потом решили все оставить, как прежде. Нацеловался до головной боли.
23 АПРЕЛЯ
Моя дорога будет трудной. Каждый день мне придется преодолевать сопротивление материала жизни. И покоя не может быть надолго. Насколько я могу заглядывать вперед – всюду потери и неудачи, всюду необходимость преодолевать соблазн успокоиться. И все ради призрачной, ничем не мотивированной цели. Я либо самоуверенный глупец, либо одержимый. И в том и в другом случае успокоиться я уже не могу.
29 АПРЕЛЯ
Сколько раз отмечал я уже условный барьер, за которым должна начаться любовь. Но вот он достигнут, а видение любви опять маячит где-то впереди. Сегодня я мог овладеть ею, если бы проявил хоть маленькое упорство. Но не смог переломить в себе какой-то стержень. Исцеловал всю: шею, грудь, живот. Был словно в бреду, но ни на секунду не потерял контроль над собой…
И все-таки это чертовски прекрасно!
9 МАЯ
Вчера весь день с Викой. Бродили по Москве. Затем приехали ко мне. Раздел ее донага. Исцеловал всю и рассмотрел. Она очень красива, когда на ней нет ни клочка одежды. Мог овладеть ею без всякого нажима, но, увы, я слишком рассудочен.
15 МАЯ
Очередной резкий поворот. Сегодня был очень неприятный разговор с мамой. Слезы. Я размяк и пообещал ей, что буду сдавать сессию. Сейчас размышляю о том каторжном труде, который мне предстоит проделать. Что ж, я прекрасно отдохнул – можно и поработать. Не знаю, удастся ли мне вырваться после сессии, но надеюсь на удачу. Итак, снова планы, снова тягучая, нудная, набившая оскомину учеба. Вот уж попал в переплет – не вырвешься. И как все глупо!
16 ИЮНЯ
Я самолюбив, и посторонним трудно даже представить, насколько это самолюбие безгранично. Оно дает мне невидимую для всех опору, благодаря чему я могу смотреть на людские заботы, надежды и потери свысока, не принимая их всерьез. Моя собственная жизнь кажется мне грудой цветных кубиков, из которых я могу построить все, что пожелаю.
29 ИЮНЯ
И все-таки я влюблен.
Когда я приглашал ее на танец, я не испытывал к ней даже интереса. Когда я сделал первые шаги к сближению, я хотел только одного – не обидеть ее, и еще поддался любопытству. Когда она соблазнила меня на поцелуй, я не испытал ничего, кроме разочарования. Когда мы целовались с ней по несколько часов подряд, я терзался скукой. Когда она призналась мне в любви, я испытал раздражение. Но когда я стал целовать ее в ше, во мне проснулось желание. А сознание, что из всех она избрала именно меня, щекотало мое тщеславие. Я сказал ей, что люблю ее, хотя сомнения на этот счет продолжали смущать меня еще очень долгое время. Действительно, я не скучал без нее, а все помыслы мои были направлены только к одному – обладать ею. Я был мягок, вежлив, любезен, но подспудно, порой не отдавая себе в этом даже ясного отчета, шел к одной цели. Любопытство и желание делали меня страстным и упорным. Понемногу, от раза к разу, что еще больше усиливало мое нетерпение, она открывалась мне. Сначала – расстегнутая блузка, потом – белье… Сперва только до пояса, потом – совсем… Часами мы лежали нагие в моей постели, целуясь, обнимаясь и любуясь друг другом…
И тут она прочла мне свои стихи, и впервые во мне шевельнулось что-то вроде духовного влечения, совсем не связанное с ее телом, с ее жадными губами, с ее манящим взглядом, в котором я, считая себя опытным, видел одновременно развращенность и нежность. Я был восхищен ее стихами. Я впервые признал ее равной себе и впервые серьезно подумал о ней, как о своей жене. В ее отчаянности, в ее жадности, в ее взгляде, в ее поцелуях я почувствовал такую глубокую, безрассудную любовь, что сама эта любовь пробудила во мне какое-то робкое чувство взаимности. Наконец, я овладел ею и получил от нее все, что она могла дать. И только тогда я всерьез задумался о том, что с нами происходит. Я не давал ей никаких гарантий, не обещал ей ничего, но она почему-то верила в меня. Я делал все, что должен делать влюбленный, но все-таки я еще не любил ее. Лишь в последние, буквально в последние дни, что-то происходит во мне. Из самолюбия, желания, нежности, дружбы, уважения, жалости, чувства долга, из счастливого ощущения того, что тебя любят постепенно выкристаллизовывается какое-то новое чувство, которое, независимо от всего перечисленного, зовет меня к ней, делает будничным, неинтересным все, если ее нет рядом. Меня влечет к ней все больше и больше. Она нужна мне и как женщина, и как друг, и просто как человек. Она нужна мне целиком, вся, какая есть, со всеми слабостями и изъянами. Значит, я люблю ее. Значит, я счастлив.
14 ИЮЛЯ
Никогда еще во мне не было так сильно чувство своей ограниченности.
22 ИЮЛЯ
Я надеюсь, что позавчера был последний крутой зигзаг в моей судьбе. Все твердо обоснованные на протяжении года истины вдруг рассеялись, как наваждение, и я опять спокоен, целеустремлен и полон желания учиться в МЛТИ. 20 я побывал в 47 ПТУ, поговорил с учениками и преподавателями. Их доводы заставили меня задуматься. Врач не пропустил меня на маляра, и я ухватился за эту возможность отступить с приличным лицом.
24 ИЮЛЯ
ПРАВИЛА
1. Правила по планированию
1) Рассматриваемый 72-летний период времени делится на следующие ясно обозначенные отрезки: два тридцатишестилетки, шесть двенадцатилеток. Каждая двенадцатилетка - на четыре трехлетки. В свою очередь этапными интервалами являются год, месяц, неделя. В начале каждого такого интервала ставить перед собой цели, а в конце – отмечать, что сделано, а что – нет.
2) На каждом интервале и отрезке должна быть сформулирована основная цель и установлен приоритет остальных.
2. Основы режима
1) Обязательно утренняя зарядка.
2) Обязательно прогулка днем и вечером.
3) Есть в определенное время.
4) Спать восемь часов обязательно.
5) Через каждый час работы перерыв 10 минут. Через каждые четыре часа – не менее часа.
6) Каждое утро обтираться до пояса.
7) В поезде не читать.
3. Правила самообразования
В ближайшие двенадцать лет мне необходимо освоить, кроме дисциплин, читаемых в институте:
1) Историю, философию, политэкономию – фундаментально. Особенно досконально русскую историю 1860 – 1956 гг.
2) В рамках вузовской программы знать на отлично высшую математику и физику.
3) Иметь основательные представления о биологии, химии и астрономии.
4) В пределах научно-популярной литературы – все остальные науки.
Кроме того быть хорошо образованным в сфере искусства и литературы. Необходимо очень хорошо знать английский язык и достаточно хорошо французский, немецкий, итальянский и испанский.
4. Правило отдыха
1) Каждый день читать не менее 1,5 часа тщательно подобранную художественную литературу.
2) Раз в неделю обязательно ходить в кино.
3) Раз в месяц ездить в театр или филармонию.
4) Музеи дополнительно.
5) Раз в год отпуск не менее месяца – отпуск.
5. Правила манеры поведения
1) Любовь всегда на первом месте.
2) Ни в коем случае не пренебрегать вечерами, танцами, поездками, стройотрядами, «картошками» и другими подобными вещами.
3) В любой обстановке правильно находить соответствующую линию поведения, научиться менять ее в зависимости от обстоятельств. Всегда быть понятным окружающим (выставлять одну часть души, а все остальное тщательно скрывать). Для этого следует:
а) при разговоре не смущаться в лексике и не ограничивать себя;
б) приступая к общению постараться хотя бы приблизительно представить себе нравственные границы человека или компании; не обижаться на то, что дозволено этими границами и сразу давать отпор при их нарушении;
в) начиная какое-либо дело или разговор, хотя бы приблизительно набросать план;
г) не говорить ничего попусту, но стараться при этом быть в духе общества, не замыкаться в себе;
д) в общении оставаться спокойным, никогда не давать воли чувствам вне узкого, интимнейшего круга людей; лучше быть принимаемым за человека ограниченного, чем за оригинала;
е) никогда не нервничать; помнить всегда, что о прошедшем не стоит беспокоиться по двум причинам: во-первых, все равно ничего исправить уже нельзя, во-вторых, в тот момент прошедшего, когда неизбежное не было еще неизбежным, а представлялось каким-то процессом, на ход которого ты еще мог повлиять, у тебя была другая точка зрения, более соответствующая тому моменту, чем этому;
ж) в общении всегда стремиться к разговору, научиться его поддерживаться и не смущаться первыми неудачами;
з) помнить всегда, что главная причина робости – это осознание ее и боязнь ее проявить; всегда лучше быть неловким и развязным, чем не в меру вежливым и робким.
6. Творческие задачи
1) Программа-минимум:
а) Фантастический роман;
б) роман-хроника о Ленине;
в) роман-эпопея о 1902-1922 гг.
2) Программа-максимум: описать эпоху 22-56 гг. и написать мемуары.
27 ИЮЛЯ
Сегодня был последний день практики. Все мои старания прогнать программу, как и следовало ожидать, оказались тщетными. Это очень неприятно, и даже не потому, что завтра мне нечего будет сдавать. Олег и Леха, с которыми я толкался целый день возле ВЦ, утром не имели ничего, а вечером уезжали с готовыми распечатками. Я же не продвинулся ни на шаг. Мало того, приходилось выступать в дурацкой роли шута горохового. И хотя мое самолюбие было сегодня несколько раз довольно ощутимо задето, я продолжал ее играть. В электричке Леха между прочим заметил, что я «хороший парень, но баран». Его высокомерие покоробило меня больше всего. Благо, я уже несколько закален в этом отношении. И Барышев, и Божедай, и Валера в недавнем разговоре довольно спокойно взирали на меня сверху вниз, а я молчаливо признавал справедливость такого положения вещей.
Мне открылась сегодня одна неутешительная истина: в близких отношениях между людьми мало кто занимает неподобающее ему место. Достоинство и суть каждого здесь очень точно определены. Было бы глупо обижаться на то, что тебя назвали бараном. В конце концов это только слово. Гораздо обиднее сознавать, что эта оценка справедлива. В последние месяцы я только и делаю, что играю роль барана. Ведь место каждого человека в обществе оценивается прежде всего по тому, насколько хорошо исполняет он свое дело. Сам же по себе человек ничего не значит, потому что самоуважение базируется на осознании пользы своего труда. Именно самоуважение трактует ту манеру поведения, которая (после некоторого сопротивления со стороны окружающих) утверждает в общественном мнении то место, которое и начинает занимать человек. И если мнение это невысокое, обидами и жалобами на то, что тебя не понимают, его тем более не улучшишь. Я уже полгода тяну лямку нерадивого студента. Это истина. Могу ли я обижаться на то, что меня принимают только за нерадивого студента, а не за писателя, мыслителя или какую-нибудь другую неординарную личность, разрываемую душевными противоречиями? Кому какое дело до моих исканий, до сокровенных глубин моей личности? Это горько, но так и должно быть. Мое самолюбие жестоко страдает, но что поделаешь? Пусть этот небольшой урок научит меня жить и понимать людей. Делать же мне больше нечего, кроме как стать хорошим студентом или перестать уважать себя.
30 ИЮЛЯ
Многострадальный порог пройден. Я уже не тот, что в конце прошлого лета. И сколькими переменами в себе я обязан Вике! Года за три или четыре до нее я жил, целиком погрузившись в самосозерцание и самоизучение. а когда очнулся, то оказалось, что я не успел своевременно усвоить многие и многие вещи, которые по идеи должен был уже знать. Как женщина, как любимая женщина она дала мне так много, что можно провести зримую черту через март-апрель этого года. И не будет большим преувеличением, если я скажу, что за этой чертой осталось мое детство.
5 АВГУСТА
Четвертый день в Ялте. Читаю, пишу, загораю, купаюсь, хожу в кино. В сентябре буду вспоминать об этих двадцати днях, как о чем-то нереальном. Сейчас же мне жарко и лениво.
17 АВГУСТА
Каждый день все чаще вспоминаю Вику и все больше думаю о ней. Да, мне бесконечно необходимы ее голос, улыбка, стихи и само ощущение ее близости.
30 АВГУСТА
Давно забытая грусть. Быть может, сегодня она имеет полное право на существование. Вчера был безумный день с Викой. Такой страсти, нежности, желания я никогда до этого в ней не видел. Впрочем, я был не лучше. Словно кто-то помешал нам рассудок. Она отдалась мне вся – телом, душой и, что удивительнее всего – с бесконечным доверием… Сегодня я вообразил себя отцом. какое незнакомое и волнующее чувство. Пусть даже я совсем не готов к этой роли, но где-то в глубине души уже есть точка опоры для нее… Возможно, я и счастлив тем, что жизнь каждую минуту поворачивается ко мне новой стороной, и я не успеваю свыкнуться с нею…
3 СЕНТЯБРЯ
Колхоз. Сырое холодное утро. Темнота. Туалет. Ледяная вода. Завтрак, дешевый и невкусный. Толкотня в автобусе. Поле. Работа. Наклон. Морковь. Поворот кисти. Бросок в корзину. Наклон. Морковь… Перерыв на полчаса. Снова работа. Снова морковь. Усталость. Ломота в спине. Автобус. Холодный душ. Обед. Чтение. Карты. Мысли о Вике. Отбой. Тяжелый сон. Снов нет.
Но все же счастье. Счастье общения. Взаимное уважение. Мягкость. Неназойливость. Бахмутов. Будь это немного раньше, я бы влюбился в него.
12 СЕНТЯБРЯ
Усталость (больше моральная, чем физическая). Ломота в коленях. Удовольствие от горячего душа. Сырые, слизкие носки. Дом, такой далекий, что совсем не притягивает к себе. Вика, конечно желанная, но словно подернутая в памяти паутиной, скрытая за реальностью сегодняшнего дня. Родители, по которым я совсем не скучаю. Ощущение несытости. Сожаление от того, что не попил чая со сгущенным молоком и печеньем. Страстное письмо от Вики. Голубые глаза Ирины, ее мелкие авансы и откровенный интерес. Стремление понравиться ей и затаенное предчувствие подлости. Барашев, которому на меня наплевать. Сбитый корейский самолет. Претензии Америки. Досада от того, что не выполнил сегодняшнюю норму. Равнодушие к институту. Планы на будущее. Мысли о возможном отцовстве и женитьбе. Наивность и глупость перед девчонками…
Какая мешанина чувств и мыслей! Вот он подлинный человек в его обычном состоянии. Муравейник. Что абсолютно? Что относительно? Что ценно? Что мимолетно? Ломота в коленях может стать ревматизмом. Глупое увлечение – любовью. Сбитый самолет – поводом к мировой войне. А любовь Вики – мимолетным увлечением, глупостью молодости…
18 СЕНТЯБРЯ
Морковка и казарменная жизнь рассеивали только первые дни. С каждым днем они становятся все невыносимее. Скука. Интеллектуальный голод. О Вике думаю каждую свободную минуту. Она вошла в мое мироощущение настолько глубоко, что мне уже трудно, почти невозможно представить без нее дальнейшую жизнь. Написал ей, что хочу жениться на ней и не желаю откладывать нашу свадьбу на три года. Решение это созрело постепенно, но было осознанно как-то внезапно. Каким смыслом наполнила она мою жизнь! Как я скучаю по ней. Взялся за третью редакцию «Анатомии чувства». Постоянно думаю о ее любви. Это облегчает душу.
22 СЕНТЯБРЯ
Молчание Вики. За десять дней ни одного письма. С утра я в отвратительнейшем настроении. Чем вызвано ее молчание? Болезнь? Измена? Смерть? Или она просто очень занята? Совершенно очевидно, что этот вопрос неразрешим. Тем не менее, я ломаю над ним голову с утра до вечера. Я не могу больше ни о чем думать. Когда, каким образом успела она занять такое огромное место в моей жизни? Непостижимо, непостижимо…
27 СЕНТЯБРЯ
Наконец-то письмо от Вики. Она думает, что у нее будет ребенок. Спокоен.
6 ОКТЯБРЯ
«4 июля» продвигается чрезвычайно тяжело. Хорошо прочувствовал слова Толстого о поднятии целины. Эту вещь я не прочту никому, кроме Вики, но для себя я ее должен написать. Есть множество возможностей, обойти сложности этого этюда, но я не хочу этого делать. Я заставлю жить каждую его строчку! «Лемех», «Черный цветок» - это хорошие описания, хорошие пересказы жизни, но это не жизнь. Эти книги не живут. а должна быть жизнь! Подчеркиваю для себя особую важность этого этюда, важность многих приемов, которые я впервые опробую в нем.
Вообще определяю для себя: первые пять произведений должны быть выписаны очень тщательно, без оглядки на время. в особенности «Я и ты». Велика важность пятой повести Кларка и всей эпопеи «Большое и малое». Три этих произведения должны быть особенно тщательно и серьезно продуманы. Это для души. Остальное – для хлеба.
1 НОЯБРЯ
Живу: учусь, пишу, люблю.
3 НОЯБРЯ
Читаю «Красное и белое». Стендаль бесподобен. Надо запомнить на будущее: если безнадежно запутался в хитроумных проблемах жизни и тебе надо прочистить мозги чем-нибудь сильнодействующим и освежающим – читай Стендаля. И все пройдет.
10 НОЯБРЯ
Был в бюро по трудоустройству. Одним ударом решить проблему жилья и работы, по-видимому, не удастся. На несколько минут я даже малодушно испугался этой свадьбы. Но отступать уже поздно.
18 у Вики я должен быть чрезвычайно обаятельным, остроумным и разговорчивым. Должен понравиться, наконец, Н.Е. Избавить ее от опасений за судьбу своей дочери. С работой вопрос проще. Замечаю, в особенности после «Семьи Тибо», в себе неприятную черту – робость пополам с гордостью. Ее надо искоренить.
12 НОЯБРЯ
В это воскресенье ходил в поход с Викой. Взяли палатку, одеяло, постельное белье. Забрались в лес на 55 км. Поставили палатку, устроили себе теплую постель и впервые с начала нашей близости провели чудесный день, не думая ни о ком и не боясь ничего.
25 НОЯБРЯ
Завтра мне исполнится 19 лет.
Сегодня получил маленький урок. Надо его хорошенько усвоить.
Вот несколько выводов из него:
Первая ступень мудрости – это пожелать стать мудрым.
Вторая ступень мудрости – это действительно стать мудрым и возвыситься над окружающими.
Высшая ступень мудрости – это не размениваться на мелочи со всякими бездельниками, доказывая, что ты мудр и возвышаешься над ними.
Не надо испытывать чувство на прочность – оно может сломаться.
Если не желаешь, чтобы человек ушел от тебя – дай ему полную свободу, чтобы он мог прочувствовать и осознать чаемое. Скорее всего, он к тебе вернется. А если не вернется, не горюй – ты все равно бы его не удержал.
Если хочешь возвыситься во мнении окружающих, дай им слегка понять то презрение, которое ты к ним испытываешь. Они не будут любить тебя, но будут уважать, если ты соответствуешь взятой роли хотя бы на одну десятую.
Не стоит быть добрым со всеми – тебя примут за дурака.
Всегда и во всем ставь на самолюбие.
Если ты плохой актер (а скорее всего так оно и есть) не бери на себя ролей. Главное – это всегда быть самим собой, хотя бы для самого себя.
27 НОЯБРЯ
Я слабый человек. Я очень слабый человек. Мало того, что я слаб, как все люди, я еще по животному слаб любовью к себе. Великая цель, к которой я стремлюсь, что я сделал для нее? Какой смысл имеет та куча дел, которую я навалил на себя? Какой смысл имеют мои планы и бесконечные оттяжки с их осуществлением? Где та чистая, сияющая дорога, о которой я твержу себе, откладывая на завтра то, что обязан был сделать еще вчера?
К чему врать себе? Этой дороги никогда не будет. Никогда!
Есть цель и есть институт, есть материальная зависимость, и есть еще целый мир с его противоречиями, с его постоянной угрозой превратиться в войну. Есть наконец любовь. Как разобраться во всем этом клубке?
Я не могу идти к цели, потому что институт мешает мне. Я не могу бросить институт, потому что сразу останусь без гроша и без крыши над головой. Я не могу любить потому что отрываю для любви время от какой-нибудь дискретной математики, и это отравляет мне всю радость. И, наконец, я не могу бросить все это к чертовой матери, потому что не уверен в моем предназначении и боюсь остаться в дураках.
Я всегда до предела загружен и при этом ничего не успеваю. И вечные ссылки на завтра, а завтра может просто не наступить…
4 ДЕКАБРЯ
Н.Е. дала согласие на нашу свадьбу. Она состоится, видимо, 27 января.
11 ДЕКАБРЯ
Сегодня состоялась наша помолвка. Свадьба – летом.
18 ДЕКАБРЯ
Весь день занимаюсь беллетристикой – сочиняю чертеж по МПВС. В высшей степени смутно ориентируюсь в том, что черчу. Во вторник зачет.
Вчера у Вики. Она болеет. Приняла как-то холодно. Когда пришло время расставаться, вдруг расплакалась. Было очень жаль ее, но так и не добился никаких объяснений. Не смотря на то, что ее мама находилась в соседней комнате, раздел ее, целовал, гладил, наговорил гору нежной чепухи. Постепенно сумел ее развеселить. Вновь, впервые после нашего похода, сжимал в объятиях ее нагое тело…
ДВАДЦАТЫЙ ГОД
4 ЯНВАРЯ
Перед Новым годом заезжала Вика. Я как раз сдавал зачет, был занят. Она казалась очень грустной. Был очень нежен с ней. Когда любишь – можешь утешить. По молчаливому согласию пошли в лес. Было сыро, промозгло, но мы очень скоро перестали замечать холод. Эти полтора часа под елками среди сугробов, подаренные друг другу, стали самым дорогим новогодним подарком.
Что-то сулит нам семейная жизнь?
6 ЯНВАРЯ
Недавно перечитывал свои старые вещи: «Жизнь и мнение», «Тридцать дней Константина Лемеха», «Историю Теодора Ромеля», «Анатомию чувств». Не смотря на свое несовершенство, они понравились мне гораздо больше, нежели тогда, когда я их писал. И не мудрено – тогда я старался написать вещь «талантливую», создавал в своем воображении образ этой талантливой вещи и злился от того, что не могу подогнать реальность под образ. Сколько сил я потратил на «Анатомию чувств»! А между тем стержневая сцена экзамена, которая больше всего понравилась Вике, была написана за полтора часа внезапного вдохновения, когда я послал к черту все свои теории. А «Черный цветок» я написал за один день. Лучшие страницы «Лемеха» написаны всего за 10 дней. Остальное – лишь слабое их подобие.
Надо взять себе за правило – художник не должен, ни в коем случае не должен стремиться, задаваться целью создать нечто гениальное, из ряду вон выходящее, даже талантливое. Он должен стремиться лишь к одной цели – как можно полнее воплотить себя или частичку себя в создаваемом им произведении. если он личность действительно яркая, талантливая или гениальная, то и вещь, им создаваемая, сама по себе станет таковой.
28 ЯНВАРЯ
Сессия заканчивается. Отправляясь на экзамены, думал о чем угодно, только не о них. Два не сдал и лишился стипендии. К счастью, уже устроился на работу программистом.
Попробовал писать «Один месяц», но этот плод еще не созрел. Получилось наивно и глупо. Подумываю вернуться к «Лемеху». Эта маленькая повесть все-таки имеет для меня несравнимо большее значение, чем все остальное. Остальное – в лучшем случае хорошая подделка под хорошую вещь. А «Лемех» - это единственное «мое», от своей души оторванное произведение. Не важно, плохо или хорошо оно написано. Сколько раз я бросал его с тем, чтобы больше никогда не браться, и все-таки возвращался к нему через месяц, через два, а вот теперь через девять месяцев.
Читаю «Жан-Кристофа». Одна из тех вещей, с которой знакомишься без интереса и расстаешься без сожаления. Пора, наверно, отдохнуть от французской литературы.
ВЕЧЕРОМ
Перечитал «Лемеха». Нет, он стал уже слишком тесен для меня. Здесь надо не переделывать, а создавать вновь.
21 ФЕВРАЛЯ
В любви, как и во всем остальном, должен быть прогресс. Сегодня ты должен получать от нее что-то новое, большее, чем вчера. В этом секрет нестареющего, непреходящего чувства. Однако, это новое – совсем не обязательно наслаждение. Постоянное, все углубляющееся наслаждение вообще невозможно, к тому же оно не будет чем-то новым. Обновляться и раскрываться должен сам человек. Лишь тогда он будет находить в старом чувстве что-то неизведанное. Все более тесная близость – залог такого счастья. Но между мной и Викой подобное углубление больше невозможно. Едва ли мы узнаем до свадьбы друг о друге что-то новое. И это мучительно. Предел духовной близости достигнут, мы повторяемся и можем надоесть друг другу прежде, чем получим возможность переступить через него. Хотя до разрыва дело вряд ли дойдет – слишком сильная физическая связь успела возникнуть между нами. Сближение, хотя бы раз в неделю, стало для нас необходимостью. Позавчера она отдалась мне у себя дома, в то время как за тонкой стенкой ее мама и бабушка смотрели телевизор. Вчера это случилось прямо посреди парка, средь бела дня. Нас могли видеть отовсюду, но ни мне, ни ей не было до этого никакого дела.
1 МАРТА
Дочитываю «Жан-Кристофа». Последние части этой книги показались мне более спаянными и цельными, чем, положим, «Бунт», «Ярмарка на площади» или «В доме». Лучшими книгами романа можно считать «Антуанету» и «Неопалимую купину». Во всем остальном, не смотря на несомненный талант Роллана, нет той силы. Образ Кристофа великолепен, но все же не оправдывает такой колоссальный объем. Повествование слишком разжижено отступлениями, очерками, портретными зарисовками, рассуждениями, символическими сценками.
Можно ради интереса сопоставить с «Кристофом» «Семью Тибо». И Роллан и Мартен дю Гар хотели показать судьбу поколения, в сущности, они и изображали одно и то же поколение. Но насколько сильнее «Семья Тибо»! Какое непреходящее чувство тревоги охватывает тебя, когда дочитываешь «Эпилог»! Сколько скорби, сколько боли в той сцене, когда Антуан распечатывает посылку с ожерельем умершей Рашель! Насколько рельефнее портрет именно целого поколения у дю Гара, и насколько расплывчат он у Роллана, хотя первый вывел в своем романе только две семьи, а второй изобразил огромное множество людей. Объем обоих произведений примерно одинаков, но огромная разница в подаче и организации материала. Дю Гар развивал объемный метод Толстого, Роллан писал в стиле романов первой половины XIX века, как писали Стендаль и Байрон. Но у Роллана нет емкой силы Стендаля, нет поэтического мастерства Байрона, а есть только неуемное желание говорить, говорить, говорить. Он сказал много мудреного, много остроумного, много злободневного – целых четыре тома умных мыслей. Однако Толстой и Мартен дю Гар сказали, может быть, в десять раз больше, потому что делали упор не на слова, а на образы.
5 МАРТА
Досадная неприятность – сегодня исчез из кармана пальто кошелек. Там было около 11 рублей и несколько обеденных талонов. Осталось всего 2 копейки. Получка через месяц. Да и что это будет за получка – гроши. Уже сейчас ее не хватит, чтобы оплатить все долги. Вчера родители собрали все деньги, чтобы наскрести эти злополучные 11 рублей. Тяжело.
24 АПРЕЛЯ
Размеренность. Какой контраст с насыщенностью, яркостью, даже исступленностью прошлой весны. Я словно стал еще чуточку холоднее и естественнее. Еще чуточку ближе ко всем остальным, хотя мне иногда кажется, что я так и останусь «недоделанным».
День нашей свадьбы приближается. Вспоминаю об этом редко, как о деле, до которого надо еще дожить, предварительно «свалив» сессию. Заметил, что боюсь экзаменов. Ответственность все-таки давит, но занимаюсь, кажется, хорошо. Занимаюсь с утра до вечера. Единственное послабление – два часа на чтение истории и Голсуорси. В перерывах – мысли о книгах, которые я должен написать. Появилась неуверенность. Впрочем, она всегда жила во мне. Но сейчас к ней прибавилось какое-то новое чувство. Порой мне кажется, что я вышел в большую жизнь с идеалами, не соответствующими реальности, или, быть может, моим силам. И сейчас эти идеалы ломаются на моих глазах, мнутся, а я не в состоянии воспрепятствовать этому.
Вполне возможно, что как раз сейчас перемалывается моя индивидуальность – еще один несостоявшийся гений переплавляется в серую заурядность. Самое удивительное, что я почти не ощущаю горечи, словно уже тогда, 15 мая, когда я поддался жалости, я чем-то изменил себе и сейчас расплачиваюсь за это. Сегодня я бы уже не решился на то, на что готов был решиться тогда – все бросить и начать жизнь сначала. Что это? Слабость или благоразумие? Либо это одно и то же?
Порой я пытаюсь понять, какие из переделанных мной за этот год дел действительно важны для моего будущего. Не того, будущего, мерилом которого является длинный рубль, а того, что пишется с большой буквы. Фактически ничего. Ничего за полгода постоянного труда, зубрежки и несвойственной моему характеру усидчивости. Вся эта прорва времени и сил ушла лишь на то, чтобы удержаться в рамках обычной, средней посредственности, чтобы не скатиться еще ниже. Но, не смотря на это, я все равно подхожу к электронике как грубый гуманитарий. Увы, она навсегда останется для меня ларцом с секретом. Интересно, можно ли успокаивать себя сознанием, что ты «слишком литературная личность» и натура твоя не в состоянии изменится? Не было такого часа в течении которого меня хотя бы раз не посещала мысль о литературе. Не было такого часа за весь этот год. Что же, я успокаиваю себя мечтою о том, что когда-нибудь все дела будут переделаны, и я смогу спокойно писать. Но вот этот час наступает, и я оттягиваю его, так как боюсь, что мне нечего будет сказать, что вся моя философия есть лишь только уловка, чтобы не остаться один на один с листком бумаги.
Я перечитываю «Лемеха», «Черный цветок», «Зимнюю сказку». При всем их несовершенстве, несомненно, все же, что я имел тогда, что сказать, и знал, что мне надо сказать и более или менее умел сказать это так, как надо. 12 апреля я закончил «Лемеха», и с тех пор больше ничего. Ничего, хоть сколько-нибудь стоящего. А сколько можно возвращаться к нему? Что это? Конец? Конец сказки, а дальше только быт. Пока я не верю в это, но боюсь, что когда-нибудь буду вынужден поверить. И еще боюсь, что не смогу тогда отказаться от мечты. Не смогу совершить заурядный подвиг заурядного человека – понять, кто ты есть на самом деле, и смирится с этим.
13 ИЮНЯ
Кажется, сумел рассчитаться с Лестехом. Логика этих двух лет плюс случай. Как и ожидал, споры с отцом и мамой обескровили и обессилили меня. Были минуты, когда держался только по инерции. Самый решительный шаг еще не сделан, но все предпосылки благоприятствуют. Еще немного продержаться, и я даже при всем желании не смогу опять оказаться в этом болоте.
14 ИЮНЯ
Если представить себе молодого человека, который все свое время посвящает учению, видит невесту раз в неделю и при этом считает минуты, которые она оторвала от интегралов, МПВС или какого-нибудь другого важного дела, который имеет впереди блестящую цель – двухнедельный отдых на море вместе с женой как вознаграждение за долгий труд, который знает, что билеты куплены, что все зависит только от того, как он сдаст сессию, так вот, если представить себе такого человека, который, тем не менее, не сдал экзамена, то что можно о нем сказать? Можно предположить, что он безволен, что он подвержен минутным порывам, что он не в состоянии взять себя в руки и поэтому еще не дорос до серьезных дел. Но если добавить, что этот молодой человек прекрасно сознавал, возложенные на него обязанности и, прилежно занимаясь не только в течение всего семестра, но и те девять дней, которые оставались до экзамена (а последние три дня в полном смысле слова с утра до вечера), тем не менее все-таки не сдал, то остается сказать одно: он абсолютно туп.
«Хорошо, - думал я, прогуливаясь ядом с институтом вчера, 13 июня, после того как завалился на электронике на элементарных вопросах, - хорошо, ты глуп, ты недотепа, ты осел, но почему девчонка, которую ты считал недалекой, сидя перед тобой, без заметного напряжения сдает, а ты остаешься в дураках? Выходит, ты ошибался, если считал себя человеком умным, а то и выдающимся».
Тут я представил в лицах, что мог бы сказать мне каждый из близких, узнав о моем провале.
ВИКА. «Ты знал, что билеты куплены. Ты знал, что наше свадебное путешествие зависит только от того, как ты сдашь. Ты знал, наконец, как желала я этой поездки, какие планы я строила, как просила тебя напрячься и сдать. Ты знал все это и тем не менее не сдал: значит, ты не любишь меня или ты слабовольный человек»
ОТЕЦ. «Когда видишь перед собой цель, то ощетинься. Ты же не размазня, в конце концов, Вгрызись и иди к цели. Надо сказать себе, что ты не можешь не сдать, и тогда обязательно сдашь. Ты же не смог напрячься – значит, ты тряпка».
МАМА. «Девчонки сдают, а он не может! Никогда не поверю, что нельзя сделать того, что желаешь. Он тюфяк, слюнтяй, что с ним говорить?»
ЭКЗАМЕНАТОР. «В наше время, когда идет борьба между нами и американцами, когда делом государственной важности является развитие нашей вычислительной техники, когда на обучение вас брошены такие колоссальные средства, то какое ты имеешь право не сдать? Какое мне дело до твоей свадьбы, все это отговорки, ты, тем паче, должен был выложиться. Что? Ты учил? Что же, ты скажешь, я завалил тебя, когда ты, чуть не плача, просил у меня задать тебе последний вопрос? Вот видишь – значит, ты не учил!»
Дойдя до этого места, я поежился. Мое и без того уязвленное самолюбие возмутилось еще больше. «Не надо было его просить, - подумал я, - какой жалкий голос и какое жалкое лицо было у тебя в ту минуту! Не надо было просить!»
«Но с другой стороны, - возразил какой-то голос внутри меня, - как было сдаться, не исчерпав ВСЕХ средств?»
Что можно возразить? Как можно сказать, что ты учил, если не можешь ответить на элементарный вопрос? Значит, плохо учил. Значит, читал книги, значит, опять взялся изучать историю. Значит, голова была забита не тем.
Что можно ответить на это? Сослаться на то, что ты недалекий парень? Но этому никто не поверит, да и что толку ссылаться, если свадебного путешествия уже не будет?
Значит, надо «ощетиниться», возмутиться и добиться своего. Но не хочется ощетиниваться – при одной мысли о том, какой колоссальный труд был затрачен в этом семестре, труд, который пошел насмарку, невольно опускаются руки. Нужна цель, которая окрыляет, а какой стимул есть у тебя?
Перелистай этот дневник и посмотри, о чем ты мечтал и к чему ты стремился два года назад. Ты желал максимально отдать себя обществу, ты мечтал написать грандиозные произведения, просвещать людей, указывать им путь в жизни. Ты мечтал описать историю целых поколений. Ты мечтал познать все и вся, сравниться с первыми умами человечества! Каковы цели у тебя сейчас, чего ты добивался весь этот семестр, 1/140 часть жизни? Ты всецело посвятил себя добыванию стипендии, ты ограничил себя во всех интересах, мало гулял, мало ел, потому что стипендию у тебя отобрали еще в прошлом семестре. Десять часов в сутки занятий нелюбимым делом ради 55 рублей! И в довершении всего ты еще и не получил их. Каков же реальный к.п.д. твоей жизни? Он стремится к нулю. Зачем закрывать на это глаза – ты давно изменил себе, а все питаешься сказками и глупыми мечтами.
Итак, если подвести итог, - ты не только не преумножил, не обогатил свое «я» предметами для тебя необходимыми, но ты не смог изучить даже того курса, который по долгу жалкой посредственности обязан был заучить, зазубрить, усвоить. И в довершении ко всему ты остался без денег!
Так впервые робко шевельнулась мысль: а не бросить ли все к чертовой матери? Будь я граф Толстой, я бы удалился в свое имение и посвятил себя любимым предметам. Но к чему такое убожество накануне свадьбы?
Если быть честным до конца: можешь ли ты добиться чего-то на этом поприще, кроме положения бесталанного инженера? А если нужна только роль бесталанного человека, то стоит ли ее добиваться с таким трудом?
Или думать так, все равно, что расписываться в своем безволии?
Но если посмотреть под другим углом – разве не большего труда потребует от тебя обратный шаг – покончить со всем одним ударом?
Я представил неминуемые последствия этого шага, и мне стало страшно. С одной стороны проторенная дорога. Пусть на ней меня ждет тяжелый труд, но результат его, по крайней мере, известен заранее. Ты знаешь, к чему идешь, ты знаешь, что ты получишь и когда.
А с другой? Ничего – сплошь одни многоточия. Неустроенность. Несостоятельность. Безденежье. Ничего конкретного, кроме расплывчатой программы самообразования и вымученной веры в свою звезду.
Я оглядываюсь назад – как много сил затрачено впустую. Целые годы отданы пустой зубрежке, только часы – своему призванию. Результаты и того и другого скудны до бесстыдства.
Но именно в такие минуты решается – быть или не быть.
Так быть или не быть? Второй день я то возношусь в небеса, то грохаюсь обратно на землю. Вика страдает. Мама плачет. А я никак не могу порвать, потому что я действительно слишком жалостлив и слишком слаб. У меня нет сил одним ударом отрубить гнилой член. Исключительно из чувства редкого человеколюбия предпочитаю отрезать его по кусочкам.
25 ИЮНЯ
Еще одна черта подведена. Сегодня вывешен приказ о моем отчислении по собственному желанию. Гете писал в «Поэзии и правде»: «Главная ошибка людей способных и способных на многое состоит в том, что они считают себя способными на все». В 10 классе я тоже считал себя способным на все. Мне казалось, что я смогу преуспеть во многом одновременно: смогу, учась в институте, прочитать много книг и прослушать хорошей музыки, смогу страстно и много любить, а главное, буду творить, творить, творить…
Я переоценил свои силы. Надо признаться себе – то, что я бросил институт, это слабость. Совместить все нельзя. Надо выбрать в жизни главное и отбросить все лишнее. Теперь мой выбор окончательно сделан. По крайней мере, моя жизнь меняется самым коренным образом. И я снова, как два года назад, стою в начале чистой и ясной дороги и снова мечтаю, и снова живу.
7 ИЮЛЯ
Я муж и уже почти свыкся с этим непривычным состоянием. Две недели счастья, которые выпали нам, поистине великолепны. Армия уже не страшит меня, и вообще ничего не страшит. какую великую поддержку дарует нам любимая и любящая женщина!
14 ИЮЛЯ
Краткая квинтэссенция.
30.06. В проливной дождь наша свадьба. Мокрые свидетели. Ночь.
1.07. Сборы заканчиваются. Завтрак в кругу семьи. Нас провожают. Поезд.
2.07. Утро в дороге. Из окна видим море. В 12 мы в Симферополе. Гуляем по городу. Троллейбус. Ялта. Такси. Снимаем квартиру и бежим к морю.
3.07. Отдыхаем как курортники: пляж, обед в пельменной. Дорога вверх. Чтение.
4.07. На катере вдоль ялтинского побережья. Ласточкино гнездо. Мисхор.
5.07. Алупка. Воронцовский дворец. «Кусочек старой Англии». Парк.
6.07. Пляж. Стереофильм.
7.07. На катере до Судака. Генуэзская крепость. Пляж. Плавал на скалу. Вика волновалась.
8.07. Массандровский подвал. Мускаты. Был в восхищении. Вика тоже: от меня.
9.07. Пляж.
10.07. Феодосия. Дорога в автобусе. Сквозняк. Галерея Айвазовского. Музей Грина. Больше он не волнует меня. Дело не только в музее. Просто я вырос из его романов.
11.07. Лечил Вику горячим молоком.
12.07. Ливадия. Пешком вдоль побережья. Лечил Вику молоком с медом. Читал ей «Тристана и Изольду».
13.07. На море не ходили. Читали «Ивейна» и «Бедного Генриха».
14.07. Сборы. Последнее свидание с морем. Волнение. Вика не рискнула. Читали «Парцифаля». Троллейбус. Симферополь. Гуляли по городу. Краеведческий музей закрыт. Дорога.
22 ИЮЛЯ
По приезде устроился в Щелковское отделение Госбанка оператором. Работа неинтересная. Учу английский.
14 АВГУСТА
В четверг увольняюсь из банка. С понедельника – лаборантом химии в школе.
26 АВГУСТА
Выучил английский в объеме школы. Начал переводить «Андромеду» Ефремова. Чертовски сложно. Почти каждое слово незнакомо. Выученные слова забываются на другой день. Я их снова учу, а количество незнакомых слов растет, как снежный ком. Всего, начиная с 22 июня, выучил 1280 слов. Трудно, наверно, не выдержу взятого темпа.
28 АВГУСТА
Мало, наверно, найдется людей, которые не считали бы, что жизнь их сложилась наиболее удачным, вернее сказать, наиболее возможным образом. Кто вспомнит о тех минутах, когда предоставлялась возможность направить течение жизни по более возвышенному, интересному пути?
Журавль в небе. А синица лучше. Боятся рискнуть, словно за этой жизнью , словно за этой жизнью имеют еще что-то, что можно потерять. Дальновидность. Хотя, думать о своей пенсии в 19 лет, на мой взгляд, напротив, близорукость, или, как бы сказал Божедай «неуместный рационализм». Словно рождаешься для пенсии. Иметь терпение построить большой дом, а не бросаться в первую попавшуюся хижину.
4 СЕНТЯБРЯ
Выучил 1500 слов. Сейчас скорость изучения языка возросла. Но все равно до намеченного рубежа – 4500 слов – бесконечно далеко. В среднем за час полной нагрузки могу выучить 64 слова, но в реальности, если разделить количество слов на 60 дней моих занятий, получится менее 30 слов в день. Много времени тратится на поиски в словаре. (Читаю «Андромеду», выписываю из словаря незнакомые слова, учу их и перевожу). Нерентабельно. В среднем не более 20 новых слов в час. А если попробовать обратный способ? Просто выучить недостающие 3000 слов – при трехчасовой нагрузки работы менее, чем на 15 дней. А потом читать «Андромеду». Ведь возможности памяти мною еще не исчерпаны, а скорость увеличится в 10 раз. Стоит попробовать.
5 СЕНТЯБРЯ
Мне вдруг пришло в голову, что я счастлив. То, о чем я мечтал год назад, как о чем-то несбыточном: Вика, книги, творчество, история, путешествия – все здесь, со мной в любом количестве. Я могу писать, читать, любить, сколько пожелаю. А счастья нет.
18 ОКТЯБРЯ
Позавчера бурное объяснение с Викой. Слезы, упреки, поцелуи, снова слезы и жалобы – и так до часа ночи. Отчасти она права. Мои занятия приводят к слишком большой сосредоточенности на собственной персоне. Ее любовь требует большего (и имеет право требовать). Но тут разный подход. Все свободное время от института и школы она хочет посвятить мне. Ее жажда к ласкам и наслаждениям огромна. На худой конец она готова удовольствоваться просто вниманием. Моя углубленность в собственные размышления и занятия заставляет ее по-настоящему страдать. Надо быть внимательнее.
26 НОЯБРЯ
Литература – это труд. Он бывает захватывающим и вдохновенным, бывает нудным и тяжелым, а чаще – никаким. Литература – это работа, которую надо научиться выполнять как любую другую работу.
19 ДЕКАБРЯ
Сегодня в «Литературке» объявление о творческом конкурсе. Я также далек от цели как и пять месяцев назад, с той только разницей, что не имею возможностей оправдываться занятостью.
Реальные достижения скромны до слез. Написал статейку о Байковском в нашу районную газету и переделал сказку «Солнечный Зайчик» (но неудачно, самому теперь не нравится). Можно добавить к сделанному первую главу рассказа «Чужая земля». Дальше этого не пошло. Есть еще кое-какие перепевы старых мотивов, но всерьез их принимать нельзя. Итак, не будет большим преувеличением, если я скажу, что ничего не написано. Мне 20 лет, и время бежит с умопомрачительной скоростью. Жизнь проскальзывает между пальцами, и нет сил остановить этот процесс. Порой я испытываю острое желание творить, но нет ни одной темы, которая хоть сколько-нибудь увлекала меня. Между тем, и окружающие, и родные – все ждут от меня чего-то. Зарплата моя 80 рублей, а работа не имеет перспектив. У Вики будет ребенок.
Когда уходил из института собирался сделать страшно много. Где все это? Слишком мало воли для таких грандиозных задач. Мало воли и мало способностей…
Я написал эти слова, но не верю в них, хотя все доводы разума против, я все равно не верю… Наверно, я одержим верой в свою звезду и удачу. Между тем, холодность мысли и трезвость оценки никогда не покидали меня.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ГОД
17 ФЕВРАЛЯ
Хочется описать любовь. Все ее оттенки и нюансы – от первого робкого проявления взаимности, от тайной радости при виде любимого существа провести героев через открытие первого касания кончиками пальцев, через сладость первого поцелуя, через стыдливость первых ласк к знойной страсти, к безумию постели, а от нее – к спокойной силе супружеской любви.
27 ФЕВРАЛЯ
Мои планы – самообман. Когда на меня накатывается ужас от сознания того, что жизнь проходит, а я ничего не успеваю, я спешу заковать себя в эти кандалы, дабы успокоить свою совесть. Но когда страх проходит, и минутные соблазны вновь окружают меня, я спешу отделаться от этих цепей. Только страх, а не воля заставляют меня вверяться им.
11 АПРЕЛЯ
О самосовершенствовании.
1. ДЕЛОВЫЕ КАЧЕСТВА
а) День начинать с ясно поставленной задачи. Неуклонно выполнять ее по составленному плану без оглядки на настроение.
б) Создать для себя четкую картину жизни. Ясная размежевание: надо – не надо. Отказываться без колебаний.
2. ОТНОШЕНИЯ С ВИКОЙ И ОКРУЖАЮЩИМИ
а) Отбросить, наконец, заигрывающую мягкость с кем бы то ни было.
б) Ни словом, ни жестом не заикаться о любви, пока Вика не потребует ее.
в) Не спорить попусту, а лишь тогда, когда это принципиально важно.
г) Избегать пустых разговоров. Никогда не говорить о своих планах, пока не попросят.
3. ФИЗИЧЕСКОЕ САМОУСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ
а) Утром гимнастика с экспандером 15 минут.
б) Днем тренировка сердца 10 минут.
в) Пешеходные прогулки быстрым шагом 1 час.
4. ТРЕНИРОВКА ПАМЯТИ
Надо приучить себя обходиться без конспектов. Мне кажется, что причина забывчивости не в изъянах памяти, а в неумении запоминать.
18 АПРЕЛЯ
Человек глубоко чувствующий, думающий, обладающий аналитическими способностями может в одной маленькой группе людей увидеть все многообразие человеческих характеров, в одной женщине разглядеть Клеопатру и Елену Инсарову, полюбив один уголок, описать потом любое место на Земном шаре, постигнув глубоко суть одной несправедливости – понять всю пропасть социальных противоречий.
6 ИЮНЯ
Сегодня устроил аутодафе своим сочинениям. Сжег все написанное, включая четыре главы последней повести.
24 АВГУСТА
У нас с Викой родился сын. Я отец. Глупости кончились…
Структура гипертекста http://Www.proza.ru/2010/09/28/250
Записки взрослеющего
© Copyright: Константин Рыжов, 2014
Свидетельство о публикации №214042601687
Свидетельство о публикации №214042601687
Рецензии
Ну вот и ещё на год мы повзрослели! И вся история человечества с его датами, войнами, возникновением цивилизаций, культур дышит нам в затылок. Будем надеяться, что эта волна продвинет нас вперёд, а не накроет с головой,проехавшись и плюща нас катком. С наступающим новым 2023 годов Вас!Творческих успехов!
Юрий Николаевич Горбачев 2 30.12.2022 18:17 • Заявить о нарушении
Юрий Николаевич Горбачев 2 30.12.2022 18:17 • Заявить о нарушении
Да, будем надеяться! Вас тоже с Новым годом. На мой вкус, это самый распрекрасный праздник. И веришь, и не веришь в лучшее будущее. Но в ночь, когда один год приходит на смену другому, вопреки всему ожидаешь только хорошего.
Константин Рыжов 30.12.2022 18:56 Заявить о нарушении
Константин Рыжов 30.12.2022 18:56 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.