Звезды над урманом часть 61

Предыдущая страница: http://www.proza.ru/2014/04/25/1579

ЮЖНЫЙ УРАЛ

Весеннее солнце прогрело землю на перевале Сим.
Войску, разбившему тут лагерь для отдыха, осталось только спуститься в долину к речке Аша, переправиться через реку Офэ, и южный путь на Казань для них был бы открыт.
Развалившись на подушках, старший сын Кучума, царевич Алей, отдыхал. Он уже представлял себя наследным правителем Казанского и Астраханского ханств, ханом Сибири, а в дальнейшем – и правителем восстановленного Булгарского каганата. Никто не помешает планам его отца. Никто.
Сам великий султан Османский признает Кучума правителем Поволжья и Сибири. Отец с Алеем вернут земли Золотой Орды.
Маметкул, растолкав охрану, буквально влетел в походную юрту Алея. Тяжело дыша, он выпалил:
 – Поднимайся, достопочтенный царевич Алей. Урусы идут!
Сын хана Сибири недовольно поморщился от дерзости дяди:
 – Ты что, Маметкул? Урусов никогда не видел? Иди, я не звал тебя!
 – Они не здесь. Урусы плывут на ладьях по реке Туре с севера. Они перетащили челны через камень. Много челнов. Чига Тура в опасности. А при ее падении дорога на Искер будет открыта!
 – Иди, – раздраженно вскрикнул Алей писклявым юношеским голосом. – Когда я приму решение, то позову тебя!
Маметкул в бессильной злобе на надменного венценосного мальчишку выскочил из юрты. Не касаясь стремени, он влетел в седло и, стегнув камчой коня, помчался вдоль лагеря:
 – Один – щенок молодой! А другой – дурень слепой и старый! – стегая коня, кричал Маметкул, – сказывал я вам, что не на Азов казаки сбираются! Булгарский каганат захотели?! Сибирь потеряете, глупцы!
Проскакав версты три, он остановил взмыленного коня. Посидел молча в седле, успокоился и, развернув скакуна, пустил его обратно шагом.
Может, придремал Маметкул, а может, сознание чуть помутилось от перенапряжения. Но увидел он старца, сидевшего на пеньке.
 – Здравствуй, храбрый воин Маметкул, – обратился волхв к нему, поднимаясь с пня.
 – Здравствуй, старый человек. Откуда знаешь меня?
 – Слава о твоих подвигах по свету впереди тебя идет.
 – Ты хотел мне что-то сообщить, аксакал?
 – Хотел сказать тебе, что ждет тебя служба у государя Иоанна, почет и уважение. А дядю твоего – слепота, нищета и расправа родичей его.
 – Уйди прочь, собака! – вскричал всадник, замахнувшись камчой.
Но старик исчез, будто растворился в вечернем воздухе.
Конь же, увидав плеть, рванул так, что Маметкул едва удержался в седле.
 – Сопливый мальчишка командует батыром! – услышал он за спиной ехидный хохот старца.
Утром, не заходя в юрту царевича, Маметкул поднял и повел передовые конные отряды навстречу урусам, нарушившим все планы его дяди.
Встречные гонцы докладывали Маметкулу новости о продвижении казаков.
 – На берег выходят редко. А ежели и выйдут, сразу рвы копают и частокол сооружают. Челны под высокий берег ставят. Никак не подобраться к ним. Большой урон чинят пальбой из пушек и пищалей, – читал, не слезая с коня, послания своих военных начальников Маметкул, устремившись на помощь заслонам и отрядам.
Племянник хана не был вовсе отсталым степняком. Бывал он и в Бухаре, и в Польше. А про Русь и говорить не стоит, почитай, раз в три года хаживал, уму-разуму набирался, пушкарное и огненное дело постигал. Владел Маметкул языками многими. Знал тактику сражения стрельцов и ополченцев. Встречался в стычках и с вольными людьми, зовущими себя на татарский лад – казаками. Отличались они лихостью и стойкостью. Рубились до последнего. В плен их не брали, потому что после битвы брать было некого.


***

Баня дышала жаром.
 – Куды на пол, ну-ка давай назад на полку! – крикнул на вогула Архип, зачерпывая второй ковш, чтоб плеснуть на каменья.
 – Не могу я терпеть ад такой! – взмолился Угорка, сидя на корточках у входной двери.
 – Залазь, залазь, я тебя сейчас веничками березовыми попотчую, – приказал кузнец, размахивая вениками.
Вогул нехотя полез на полок.
Архип, не касаясь спины товарища, раз семь прошелся двумя вениками от головы до пят. Шаман, закрыв глаза и дыша как загнанный енот, лежа на животе, терпел причуды друга. Уже более полугода ходил он мыться с этим русским великаном, а все привыкнуть не мог к жару бани.
 – Парить тожа умеючи надобно. С дури-то палец в носу сломать можно. А тут легкость нужна, чтоб усталость и хворь вытянуло, да силы березовый дух придал, – смочив веники в шайке с холодной водой, пояснил кузнец, – ну-ка ноги загни в коленях, я по ступням пройдусь.
– Ты чаще мочи, ирод! Когда веники холодные, лучше париться! – взмолился вогул.
– Можа тобе еще льда на задницу не принести?
– Да лучше уж в прорубь головой.
– Вот поддам, и к проруби сбегаем, – пообещал банщик.
Архип, набрав разбавленного кваса в ковш, плеснул на каменья.
 – Э, э, куды раком пятишься? Терпи, казак – атаманом станешь! – придавил он к полоку своей огромной лапищей друга.
 – Душой и телом чист будь, так и в Писании сказано, – прилаживая веники двумя руками вдоль спины, приговаривал кузнец, – вспомни, лыцарь в рабстве с нами был, что фехтованию учил сынов Узун Бековских. Так он совсем мыться не любил. Бывало, сидит, воняет в саманной избе нашей да блох ловит. Пока по лбу от меня не получит, так и не пойдет купаться. Они, лыцари, говорят, два раза моются. Когды родятся, и когды их хоронят. А я на печи с тобой сплю, не хочу твоих баранов давить по ночам, – шлепая по спине Угора вениками, рассмеялся Архип.
Но Угору уже было не до смеха. И он пошел на хитрость.
 – Да поддай ты сильнее! Замерзнешь с тобой!
 – Сказано, сделано! – согласился его товарищ и повернулся к кадке с водой.
Дверь хлопнула, и мимо шедшей с квасом Ксении пробежал дымящийся голый вогул.
 – Ты пошто нагишом? Дети ж тут!
 – С дурнем твоим без шкуры останешься, – огрызнулся беззлобно Угор, падая в снег.
 – Я квас студеный поставила в предбаннике, – крикнула она через дверь мужу.
 – Ксюш, заходь! Попарю! – откликнулся кузнец.
 – Нельзя мне, Архипушка, молоко скиснет. Я уж потом, когда жар спадет, с детьми и Рамилей пойду, а Ванюшку счас пришлю. Полинка проснется, ее тоже искупну, – услышал Архип удаляющийся голос.
Как и предсказал шаман, так и вышло. Родилась зимой у Архипа с Ксенией дочка.
 – Мало я тебя сегодня отодрал вениками, язык шершавый, – присев на лавку в предбаннике и отпив кваса, пробурчал кузнец, который все-таки надеялся на рождение сына.


***

ЮЖНЫЙ УРАЛ

К обеду, проснувшись, Алей вышел из юрты и заскрипел от злобы зубами.
Стан был пуст, и только догорающие костры говорили о том, что недавно тут стояло войско. Всех увел Маметкул, оставив Алею сотню всадников для охраны.
 – Ты ответишь, собака, за дерзость! В первый же день моего правления будешь повешен кверху ногами на воротах Искера! – взвизгнул наследник престола.





продолжение следует:http://proza.ru/2014/05/01/466