Про удачливого охотника

Про удачливого охотника.

Это было так давно, что уже никто и не помнит, когда это было. Но до сих пор сказывают были про удачливого охотника Акуню, хотя пока эта история не случилась, величали его Егоркой. А дело было вот так. Приехал как-то из далеких мест купец богатый. Да столько товару навез- что и не счесть- и цепок всяких сребрянных , чтоб красотою красоту ублажать, и хрустальных зеркалец -Ладушке на утеху, сабелек червленых ребятушкам на забаву, да чудес всяких заморских: и гроздья ягод янтарных да хрукты из рубинов сложенные, мячи волосатые с молоком в нутрях, и тканев разных- и тонкого шелко-узорчатого с бисерьями, и льяного прозрачного как паутинка, и всякой-всячины было там , и годного для дела, и для глаза услада, а уж радости для малых- что тут скажешь. ..
Вот и задумал Егорка ребятишек побаловать, да Ладушку потешить. Пожаловал чин чином к купцу. А тот деньгу требует, да не простую рубленую, а непременно золотую с вензелями да загогулинами подавай ему. А откель така- то деньжища? До свету таковой не видывали. В наших-то краях токмо леса , болота да тундры. Не куется тутма золото. Вот Егорка и пригорюнился. Закручинился, говесил буйну головушку. А купец-то враз смекнул, что запало на сердце –то у Егорки нажива. Вот он, купец хитрющий и задумал Егорке-то хвост поприжать. И говорит так ласково да вкрадчиво: «Вижу, Егорка, что люб тебе мой товар. И тороплюсь я до сильных морозов обернуться. Давай так полюбовно сговоримся- добудь мне к завтрему куниц 40 отборных, да не простых , а сребрянных, да чтоб волосок к волоску, без подранок и выдранок, чтоб в росте да возрасте были пригожем. А уж я тебя ублажу- товар сдам без расчета.»
 Так-то так.. Да знает Егорка, что куна –то такая и одна всего товара того стоит, и то мало будет за таку-то красоту.. Ведь товар-то купеческий пустяшный.. Сабелья- да кому они сгодятся-то акромя ребятни несмышленной? Безделушки- да то и у наших бабонек краше вьется. А что холсты да шелка.. Да они нашего-то льна не краше.. Ну, а зеркальца хрустальные чуток позвонче наших-то медно-то прозрачных. Но сами знате, како бывает, коли задумка вошла. Как морок напал. Убаловать рОдню –то, да и самому полюбоваться на радость то их. Вот так и сговорились. До утра, значит.
И пошел Егорка по тундре. Ушел значит, еще до вечора, засветло. Идет по снегам- весело ему, поет соловьем , растекается , щедрость примеряет. А тут глядь- огонь по земле стелется, будто поземка вьется. Залюбопытствовал Егорка, побежал в следок. А огонек-то за бугор заскочил- и замер. Подошел Егорок поближе- а на сугробе лисица сидит. Да така распрекрасная- каковых не видал ни в жисть. Жерстка так и сияет, так и играет, аже блеще сонца переливается. А глазища – чисто изумруд сверкают, и будто ухмыляются на Егорку глядючи. Почесал Егорка затылок , ушанку-то на бок сдвинул- и говорит: «Ах, красава, ах, яки дева красная, распригожая да любая. Что же краса така по лесам да лютым снегам шастает, шубейку-то треплет о льды да корючки. Тебе бы, девицей в красном углу на почетном месте красоваться. Беги с миром, лисонька, жаль таку красоту к рукам прибирать. Живи свободушкой, дыши лебедушкой, скачи птицей по полям, да сонцем ясным по снегам.» Улыбнулся , шапку-то снял, поклонился низенько, да спасибо сказал, что красоту таку невиданну хоть раз в жизни повидал. Будет что детям да внукам по старости сказывать. Да учить, что края эти дюже волшебные, чтоб берегли их да не жадничали. Повернулся да и пошел дальше. Куну, значит, искать. И идет долго, уж и лыжи стали в снегу вязнуть, уж и подопрел чуток, и хлебушек вспомянулся, но идет все. След ищет. Затемновало. Оно и понятно, уж время вышло. Да и заметать стало. Не ровен час пургу-то нагонит. Ну, думает, ладно , дойду до тоей вот борони, коли в овражке-то ничего нет, так и возвернусь в оборот. К ложбинке-то подходит, а там будто сбор велик- все 40 кун, да все сребрянны, и вели дюже- не поверишь. Вот Егорка –то всех их разом и накрыл. Огромная гора получилась. Набросил их по плечам могучим и пошел вспять, домой , значит, ворочаться.
Долго шел. Дошел до сугроба. И решил чуток передохнуть с устатка –то . Намаялся шибко. Пристроился у бугорка, глаза прикрыл. А сам все лисоньку вспоминать. Будто полюбилась , вот как штука-та. Вроде и не девка, а вспоминает. Быват же… А тут, то ли вздремнул, толи на сам деле всяка всячина быват, но чувствует Егорка, что за плечо его так кто-то легонько тронул, будто проснуться попросил. Глаза-то он открывает, что тако? Откуда взялось? Девица рядом стоит- улыбается. Красоты невиданной, аж сияет вся. Одежи неписанно-невиданно каки, коса что канат морской- не обхватишь. Тонка как оленек, звонка как ручеек, стыдлива-то будто незабудка, а улыбчива- как маков цвет. Егорку-то сон быстро сшиб- будто и не было. Вскакивает, оглядывает- где карета, где кони. Нет такого. Метель вьюжит. Неба не видно. Сугроб стоит, да они с девицей, как Луна с Месяцем- на небосклоне одни. Да куни-то звездочками горят, перемигиваются. Тут девица видит- сник с храбрости Егорка, улыбнулась приветливо, и говорит: « Ты пошто моих другов заообидел? Зачем из дома на злобу несешь?» Упирается Егорка: « Не бывать такому, напраслина твоя, не забижал другов твоих. В мире живу, в благодати со всеми.» Покачала головой-то девица и говорит: «Вишь, звездоньки ясные меркнут, како без них дорогу-то искать, с кем хороводы зимой студеной водить, песни пети, коли ты всех разом запряг в неволю-то?» Тут-то и смекнул Егорка, про кун она лопочет. Улыбнулся, поклонился, извинился и отвечает: «Прости девица, прости Красная, не знаемо мне было, что животинка твоя вещая, что с душою дружная и в верности служная. Кака же теперича возвернуться- коли поникли они тусклыми звездами?…».
       -А пошто брал, коли не надобно тебе ?
- Да надобно было.. но како-так обойдусь и без ейного. Но зверье жалче. Коли в добре да радушие жило оно…
И рассказал тут Егорушка девице, како все случилось.
     -Значит, не жалеешь что уйдет добыча?
- Что ж здесь жалеть? Сласть натешится, животинка в радости. О чем жалеть? О чужом счастье?
Девица улыбнулась и отвечала:
    -Ах, Егорка, доброе у тебе сердце. Оттого и смерть неподвластна.
 Махнула рукавом-то – будто снег запорошило- куни-то враз вскочили, да в хоровод вокруг девицы, давай хвостами-то в радости снегом картины в воздухе рисовать, да плясать, да лапами-то в ладоши, будто музыку хлопочут. Вот красота-то видать была. Раз-два- и вот да уж и нет их- все враз в рассыпную. Будто и не было их. Только снег вихрем в небесах стоит. Чудо чудесное! А девица стоит- улыбается.
- Не жалеешь, Егорка?
- Радуюсь, девица.
- А что же с подарками-то , видать купец-то заждался?
Ухмылнулся, Егорка.
- Купец- что студец, студяной, ледяной, дюже хитрющий, пущай еще поторгует – чай не морозе-то как мы , а чаи гоняет..))
- Коли так, вот тебе подарочек от батюшки, - протянула ладошки-то , а в ладошки с неба вроде светящийся мяч прозрачный упал. Сначала большой был, потом помельче стал, и не такой прозрачной, но золотой.
- Бери , Егорушка. Купечишке-то скажешь, что куни убежали по сугробам, наклонился поискал их, да вот это и нашел. И отдай ему. Бери игрушки детишкам. Пусть едет с этих краев. Он уж боле не вернеться…. Ни он, ни другие. Купцов-то этих привечать нельзя. Дюже они жадные. Сначала за грош, а как чуток в силу войдут, то и все сноровят заграбастать, да и то им мало покажется. Ненасытны они, болезнь такая страшная. Хуже чумы. Берегись их. И себе в чистоте держи, да деток учи. Тогда и жизнь будет легка, весела и привольна.
 Сказала- и как расстаяла. И нет будто. Кричал уж, кричал Егорка: Девица, как звать-то. Да только смех звонкий в ответ, что колокольчик звенит.

А девица ведь и правду сказала. Купец-то како шар золотой увидал, схватил его, к себе прижал, да озираясь бегом из этих краев бежал. Что все добро свое и бросил. Больше его и не видели. И никаго из купцов-то не видели. Что уж там произошло-то с золотом – нам неведомо. Но права девица оказалась. А Егорка –то с тех пор часто девицу слышал, и вроде даже видел… но кто знает, может ему померещилось, но много-то он про то не сказывает, а навроде как невесту бережет. Никого не пущает. Никому не сказывает. Так и позвали его после этого –Куня, Акуня то есть. Егорку-то нашего.