Юность шестидесятых

ТАМАРЕ ЖИРМУНСКОЙ посвящается.




Шестидесятые, «Юность»! О, какое было наслаждение читать этот журнал. Но, прежде чем вспомнить эти замечательные странички, эти ИМЕНА! Хочу рассказать об одном замечательном человеке – Владимире Изральевиче
Шляпошникове.

 Автор первого послевоенного сборника «Легенды Крыма», экскурсовод, первый руководитель юношеского симферопольского туристического кружка. Жили Шляпошниковы на ул. Пролетарской, недалеко от нас. Моя сестра дружила с Женей – дочерью Владимира Изральевича. Я крутилась у них под ногами. Прошло время, Стася и Женя вышли замуж. Ещё прошло время, появились детки. Женя уехала к мужу в Севастополь. И вот, как-то раз сестра послала меня к Владимиру Изральевичу: «Возьмёшь «Юность», Шляпошников её выписывает с самого первого номера». Я не бежала – летела! Во двор, вверх по ужасной лестнице. Открыла жена Владимира Израильевича (кажется, тётя Рая) провела в маленькую каморку (стол, стул и этажерка) – Владимир Изральевич что-то писал. Увидел меня, протянул руку к стопке журналов и дал мне штук пять-шесть самых первых. С тех пор раз в неделю я приходила к ним как в библиотеку, меняла номера. За эту неделю вся семья прочитывала все журналы от корки до корки. Я начинала с поэзии.

Когда прочитала интервью Татьяны Бек с Тамарой Жирмунской – вспомнила свои еженедельные подъёмы по ужасной лестнице Шляпошников. Она отъезжала от дома, железные ступеньки были в дырках, - как они жили, бедные… А дождь, а гололёд? Как-то Владимира Изральевича не было дома, а тётя Рая обезумела от сопелек внучки Диночки (Женя привезла на время): «Она не может дышать, не может кушать!!!». Кто меня тянул за язык(?): «Слышала, что луковый сок помогает». Быстро натёрли луковицу, выдавили сок. Она держит ребёнка, я капаю, -Дина заорала в три раза громче. Я схватила «Юность», уже свежий номер (догнали читателей постоянных) и сломя голову по этой лестнице… Потом тётя Рая пришла к нам, всё рассказала  нашей маме:  «Насморк прошёл, но девочка ТАК плакала»… Ещё бы! Надо ж было разбавить сок водой…  Было мне лет пятнадцать.

Воспоминания Тамары Жирмунской об Инне Кашежевой вновь вернули туда в «Юность». В ту «Юность», не прочитав последний номер которой, было не прилично появиться на ул. Пушкинской. А о чём ещё тогда говорила молодёжь? Только о вас (таких юных и талантливых), о ваших стихах и прозе. Вы были кумирами! Вы были нашими ровесниками! Это был действительно журнал юных авторов для юных читателей! Не знаю, каков был тираж, но его надо умножить, как минимум, на десять!  Ну, ещё о Друниной и Каплере шептались - (он появился на экране в «Кинопанораме»), их любовь тогда владела нашими головами, как впоследствии Влади-Высоцкий. И всё по секрету, нигде ж ничего не писалось. Тайна!

  Каждый номер был не просто очередной. Его ждали! Им жили! Вычитывали всё и между строчек тоже, плюс фантазия, слухи: «Стихотворение Евтушенко сняли с номера. Хочешь переписать?». И переписывали:  «..едут сдобные москвички в Гагры отдыхать», «еврейской крови нет в крови моей». Что правда, что нет?..

Это была наша жизнь. Пусть с сегодняшних высот она такая - не такая. Другой не было. И уже не будет.

…Владимир Изральевич с женой переехали в Севастополь к дочке. У Жени родилась ещё одна дочь – Лиля, умер муж, ушли родители, Дина стала Ворониной и всё что я знаю. Погибла моя сестра и связь с этой замечательной семьёй прервалась.

 А как бы хотелось, чтоб кто-нибудь вспомнил Владимира Изральевича Шляпошникова…