Блюз Чеширского кота. Фантазия в ретро-тонах-2

Такт I

БЭЗИЛ СМИТ – ПОСТАВЩИК СЧАСТЬЯ

За минувшую неделю трое клиентов отказались от услуг фирмы «Ключи счастья» плюс двое умерло. Количество новых клиентов, заключивших контракты на обслуживание, составило девятнадцать человек.

Такой баланс вполне удовлетворял Бэзила Смита. Правда, отметил он, рост клиентуры оказался несколько ниже, чем в прошлом месяце, но, тем не менее, он все равно значительно превышает средний показатель минувшего года.

Через большое, во всю стену, окно кабинет заливали лучи еще по-зимнему низкого, но уже по-весеннему яркого солнца. Настроение было прекрасным. Последняя недельная сводка вновь подтверждала, что дела его фирмы стабильно идут в гору. И это еще раз доказывало великую истину: имея голову на плечах, можно ковать деньги буквально изо всего.

Бэзил Смит ковал их из людского одиночества.

Нет, он не поставлял товар для постелей. Такой примитивный бизнес – не по нему! У него все по-другому…

Его мальчики и девочки, исполняя служебные обязанности, носят строгие костюмы и ведут себя подчеркнуто скромно и в высшей степени деликатно. А работа их состоит в том, чтобы раз в неделю наносить каждому из клиентов получасовой визит (впрочем, таковы условия стандартного контракта; кто хочет – оплачивает два, а то и три визита в неделю, кто не хочет – может довольствоваться одним посещением в месяц: фирма соглашается на любые условия клиентов).

Вся необычность бизнеса Смита заключается в том, что его ребятам ни черта не нужно делать! Требуется только посидеть немного с клиентом, красиво вручить ему грошовую безделушку (стоимость которой, естественно, также входит в сумму контракта), поболтать о погоде, которая никогда раньше не была такой плохой, о распущенности нынешней молодежи, о лекарствах, которые становятся все дороже и дороже, о далеких родственниках, приславших на прошлое рождество поздравительную открытку – вот и все! Этого вполне достаточно – ведь человеку, в сущности, так немного надо...

...Десятки чуть ли не круглосуточно работающих каналов телевидения вовсю старались, чтобы в любом доме знали в лицо всех идолов планеты. Но если жильцам какой-то из квартир доводилось столкнуться в уличной толпе с соседями по дому, они узнавали друг друга далеко не всегда.

Конвейер жизни слишком спешил вперед. В его тысячелетиями отлаживаемом механизме словно выскочило вдруг какое-то задающее ритм колесико, лопнула какая-то пружинка. И тот, кто хотел поспевать в ногу с ним, должен был постоянно ускорять шаг. Потому что все меньше оставалось времени, чтобы оглядываться на других, которые спешили не отстать от жизни рядом, изо всех сил делая вид, будто им страшно нравится рваться вот так без оглядки в вечной надежде преуспеть или, на худой конец, преодолеть новый день, не уступив никому своего места на этой сверхмарафонской дистанции.

И уже как великое благо вспоминался мир, каким он существовал всего лишь шесть-семь десятков лет назад, когда грибы могли вырасти только на земле, когда живых лошадей было гораздо больше, чем лошадиных сил, когда никому и в голову не приходило считать, за сколько лет исчерпает человечество свои энергетические ресурсы, когда еще не был изобретен даже стриптиз, а верхом непристойности считался наивный и невинный канкан...

Конвейер жизни слишком спешил вперед.

И, словно подчиняясь какой-то дьявольской пропорции, вместе с постоянно растущим дефицитом свежего воздуха, чистой воды, нетронутых цивилизацией уголков дикой природы, хронически возрастал дефицит сердечной теплоты, обычного человеческого участия.

Начиная свой бизнес, Бэзил Смит ничего принципиально нового не открывал. Он просто попробовал перенести на эти не поддающиеся материальному воплощению категории самый универсальный из законов: когда спрос на товар растет, а предложение падает, товар повышается в цене.

Конечно, любой из клиентов Смита мог бы получить тот же самый товар совершенно бесплатно, обратившись в какое-нибудь благотворительное общество. Но Бэзил Смит резонно рассудил, что существует категория людей, которые ни при каких обстоятельствах не станут обращаться за благотворительной помощью: они ведь, избави Бог, не какие-то там совершенно опустившиеся ханыги или нищие оборванцы – они пока что в состоянии купить то, что им надо!

И он оказался прав. Очень многие с радостью кинулись покупать предложенный им товар, как голодный покупает хлеб, раздетый – платье, бездомный – жилье...

Глядя сейчас из окна на залитую солнцем улицу, Бэзил Смит думал о том, что, пожалуй, настала пора расширять поле деятельности. Ну, скажем, открыть филиалы в соседних городах – это ему уже вполне по силам. И побыстрее – пока не опередили другие. А там и о выходе на международный рынок можно будет подумать. А почему бы и нет? Чем его бизнес хуже любого другого?

*  *  *

Радужные мысли Бэзила Смита были прерваны появлением секретарши.

– В чем дело, Долли? – поинтересовался он.

– Шеф, в приемной ожидает посетитель...

– По какому вопросу? Почему он не договорился со мной заранее?

– Он просит, чтобы его приняли лично вы. Говорит, что в двух словах цель его визита не объяснишь...

– Вы хорошо растолковали ему, что для заключения контракта встречаться лично со мной нет необходимости?

– Но он утверждает, что ему необходима личная встреча.

– Ну а себя он хотя бы назвал?

– Вот его визитная карточка...

«Сол Гудвилл, нейропсихолог», – прочитал Смит.

Ученый? Любопытно... Спившийся актер – это понятно. Потерявший доверие пациентов врач или не выигравший ни одного процесса адвокат – тоже. Среди его клиентуры было немало офицеров, ко времени выхода в отставку не дослужившихся даже до майора, изобретателей, доказывающих, что им удалось создать чуть ли не вечный двигатель...

Такие клиенты обычно очень стесняются, что вынуждены покупать участие к себе за деньги. Ладно, если их самолюбие требует, чтобы ими занимался непосредственно глава фирмы, он в таких случаях лично оформляет контракт.

Но ученый... Ученые к нему пока что не приходили ни разу...

– Вы свободны, Долли. Пригласите пожалуйста доктора Гудвилла.

*  *  *

Спустя мгновение посетитель показался в дверях. Смит предложил ему сесть, и пока тот шел к креслу, внимательно изучал его своим профессионально оценивающим взглядом.

По возрасту – под пятьдесят – гость был еще далековато от той границы, за которой находилось большинство клиентов фирмы. Да и по его виду трудно было заключить, что он страдает от гнетущего одиночества. Ни одна деталь костюма Гудвилла не носила характерных для клиентов Смита следов наступающей деградации личности, начиная от чуть заметного предпочтения, оказываемого модам десятилетней давности и кончая вызывающе назойливой неопрятностью. Наоборот, посетитель был одет вполне элегантно и достаточно дорого. Впрочем, это тоже еще ничего не значило: подчеркнутое внимание к внешнему виду могло быть всего лишь пунктиком молодящегося человека, которому тот отдает все силы, особенно если не слишком стеснен в средствах.

Во всяком случае, выглядит этот человек озабоченно и, видимо, не совсем уверенно. А это говорит о многом.

– Слушаю вас! – придав голосу максимальную внимательность и мягкость, произнес Смит.

– Дело, по которому я к вам обращаюсь, не совсем обычное, – после некоторой паузы (ее Смит тоже не преминул отметить) начал посетитель.

«Ладно, приятель, с тобой все ясно! – окончательно решил Бэзил. – Вся ваша интеллигентская братия с этого начинает. Смущаетесь все, как мальчишки, которые в первый раз пришли под красный фонарь. А дело-то твое самое что ни на есть обычное – просто почувствовал, что никому в целом мире ты уже не нужен, и на душе кошки заскребли. Вообще-то для твоего возраста и положения рановато, но ничего, всякое в жизни бывает. Станешь первым ученым среди моих клиентов – хоть здесь первым...»

Однако дальнейшие слова Гудвилла заставили Смита встрепенуться и насторожиться.

– Видите ли, я психолог и в каком-то смысле ваш конкурент, – продолжал ученый. – Не волнуйтесь! – увидев, как моментально вспыхнули глаза Смита, поспешил посетитель успокоить его. – Я, может быть, не совсем точно употребил слово «конкурент». Дело в том, что ваша фирма помогает клиентам почувствовать себя немножко счастливее, чем они есть на самом деле. А я хочу сделать их счастливее. И, кажется, нашел уже способ...

«Ну, это не страшно! – успокоился Бэзил. – Сколько их уже было от сотворения мира до наших дней – таких блаженных с рецептами всеобщего счастья! Только почему-то ни один из их рецептов пока еще не оказал на человечество ожидаемого действия...»

– Я пришел сюда, разумеется, не для того, чтобы сообщить о своей работе, – словно прочитав его мысли, более официальным тоном заговорил странный гость. – Дело в том, что мне нужна ваша помощь.

– Вы что же, полагаете, что я прямо сейчас брошусь рыть себе яму, помогая собственному конкуренту, как вы только что изволили себя назвать? – цель визита Гудвилла все еще была непонятна Смиту, и, как всякое непонятное, этот гость уже начинал его раздражать.

– Ну, до ямы дело пока не дошло... А нужно мне от вас вот что. Клиенты вашей фирмы – это в подавляющем большинстве люди, которым не удалось преуспеть в жизни. Мне тоже требуются именно такие. Не много – отбивать вашу клиентуру я не собираюсь. Один, максимум двое. Но не первые попавшиеся. Меня интересуют только творчески одаренные натуры. Скажем, музыканты, может быть, художники. Притом, не те, кто готов делать все что угодно, лишь бы это покупали. Впрочем, таких у вас, наверно, и нет: они же безумно довольны собой и всегда обеспечены прожиточным минимумом поклонников и поклонниц... Мне нужны люди... как бы это поточнее сформулировать... ну, у которых искусство всегда в душе, так что ли. Которым, может быть, помешали реализовать свое предназначение различные обстоятельства или они пробовали, но остались непонятыми... Вы понимаете, что я хочу сказать? Да, и еще нужно, чтобы у них, безусловно, по сей день оставалась ясной голова...

Речь посетителя производила странное впечатление. Нет, не загадочным содержанием своим – самим характером. Негромкая, мягкая, с паузами – в ней ничего не было от стиля решительного, привыкшего подчинять себе других человека.

И тем не менее Бэзил испытывал непонятное желание откликнуться на его просьбу. Гипнотизировал он, что ли? А может, это и в самом деле душевнобольной человек? У них, говорят, такие перевоплощения выглядят очень убедительно... Не пора ли с ним уже и попрощаться?

– Я с большим удовольствием сделал бы то, о чем вы просите. Но, видите ли, у нас, как в швейцарском банке, – тайна вкладов надежно гарантируется. Так что к нашему обоюдному сожалению я не могу предоставить вам никаких данных о ком бы то ни было из моих клиентов, – Смит встал, показывая, что разговор окончен.

– Вы меня, очевидно, неправильно поняли, – мягко, однако не обращая ни малейшего внимания на явный намек Смита, продолжил гость. – Во-первых, никаких данных, кроме имени и адреса, мне не требуется. А это сообщат в каждом бюро справок о любом гражданине страны. Просто с вашей помощью я найду такого человека быстрее, чем если бы искал сам. Во-вторых, то, что я собираюсь сделать, не вызовет никаких отрицательных последствий для него – ни сейчас, ни в дальнейшем. Оно просто никак не будет ощущаться им. Наконец, главное: если вы опасаетесь, что мои опыты окажутся успешными, и дальнейшие услуги вашей фирмы станут для этого человека излишними, я хочу сказать, что заранее приготовил компенсацию. Мне кажется, этой суммы вполне достаточно для обслуживания вашего клиента лет на двадцать. Полагаю, будет справедливо, если она поступит не на счет фирмы, а на ваш личный счет.

Цифра с четырьмя нулями на квадратике красивой бумаги, который Гудвилл спокойно положил на край стола, словно магнитом притягивала взгляд Бэзила. Сумма эта значительно превышала месячную прибыль фирмы. Получить ее за один лишь адрес какого-то неудачника представлялось крайне заманчивым, а человек, способный так равнодушно расстаться с ней, заслуживал глубочайшего уважения.

И тут Смит внезапно понял, что он должен помочь загадочному гостю. Нет, не только из-за этого соблазнительного чека. И даже, может быть, не столько из-за него.

Смит вдруг подумал, что мог бы сейчас задать этому респектабельному посетителю несколько вопросов, на которые тому вряд ли захочется отвечать. Ну, например, можно было бы спросить его, почему исследования, которыми он занимается, не ведутся под эгидой какой-нибудь официальной научной программы? (В этом Смит был совершенно уверен – иначе все обстояло бы совсем по-другому.) Почему Гудвилл выполняет не только научную работу, но и лично занимается организационной стороной? Почему, наконец, он не ведет поиск нужных ему людей с помощью, скажем, газетных объявлений? Ведь так было бы гораздо дешевле. И шире возможности для отбора наиболее подходящих кандидатур...

Что-то здесь не сходится...

А вдруг за его визитом действительно кроется нечто заслуживающее внимания?

Чем черт не шутит – может, он и в самом деле придумал какие-то там таблетки, лучи, вживленные электроды или другую чертовщину, позволяющую человеку чувствовать себя счастливым?

Тогда все выстраивается в стройную цепочку и становится понятным, почему этот профессор хочет проверить свои идеи, не привлекая к ним излишнего шума. Шутка сказать – обладать таким средством! Сколько людей – от лавочников до президентов – поставят на карту все что угодно, лишь бы заполучить его в свое распоряжение! И сам Бэзил будет среди них отнюдь не последним...

Но в таком случае выходит, что Смит не меньше ученого заинтересован в строжайшем сохранении тайны его экспериментов... Скажем, до получения практического результата. Что предпринять потом – покажет обстановка. А пока надо оказать гостю содействие и постараться сделать так, чтобы к секрету не прикоснулся кто-нибудь еще.

Много болтать Гудвилл и сам не станет – это понятно. Но ведь не счел же он нужным скрыть суть своих исследований от Смита! Значит, и кому-нибудь другому может сказать, если, например, так же понадобится помощь. Или уже сказал? Над этим придется поработать.

И ни в коем случае нельзя упускать его из поля зрения в дальнейшем...

Ладно. Теперь попробуем прокрутить противоположный вариант.

Рискует ли чем-нибудь Смит, если его рассуждения неверны? Пожалуй, нет. Да и чек – вполне достаточная компенсация. Зато если существует хоть один шанс из миллиона, что ситуация оценена им правильно, он уж как-нибудь сумеет воспользоваться этим шансом. Психолог со своим открытием станет не конкурентом, а компаньоном Смита. Это минимум. А максимум... Максимум при условии действительно важного открытия сулил такие перспективы, думать о которых было одновременно и сладко, и жутко.

Нехорошо, доктор Гудвилл, ухмыльнулся про себя Смит. Такой умный человек, а сделали такую грубую ошибку – посчитали собеседника глупее себя. Непростительная ошибка, на которой многие уже погорели. И вы за нее в свое время тоже поплатитесь! А пока для нас обоих будет лучше, если вы решите, что просто купили меня.

Бэзил потянулся к чеку, взял его, не торопясь положил в бумажник.

– Вы убедили меня помочь вам, господин Годвилл!

– Моя фамилия – Гудвилл!

– Тысяча извинений, простите невольную оговорку! Так вот, я готов назвать кандидата, который вам, пожалуй, подойдет. Если вы, конечно, гарантируете для него полную безопасность ваших экспериментов.

Последнюю фразу можно было не говорить – участь человека, которого Бэзил собирался продать своему странному посетителю, волновала его не больше, чем прошлогодний снег. Но он не смог отказать себе в таком невинном удовольствии. И, усиливая сказанное, добавил:

– Помните: вся ответственность за возможные последствия ляжет на вашу совесть!

Он повернулся к персональному компьютеру, ввел в него требуемые данные и, читая с экрана ответ, продиктовал:

– Записывайте: проспект Процветания, 347, квартира 413. Пол Корк, оркестрант театра «Лилипут».

– Но я же предупредил: подобные ремесленники мне не нужны!

– Господин Гудвилл, я вам поверил, поверьте и вы мне: в душе он гораздо больше музыкант, чем требуется для его работы. И именно в этом его несчастье. Это тот человек, какого вы ищете.

– Ладно. Благодарю вас, господин Смит.

– Не стоит. Буду рад, если смогу помочь вам чем-нибудь еще.

– Спасибо. Только сегодня я получил единственное, чего мне не хватало. Больше ни в вашей, ни в чьей-нибудь еще помощи я не нуждаюсь.

«Больше в помощи не нуждаюсь». Что ж, это ценная информация!

– Тем не менее, профессор, буду неизменно рад видеть вас!

(Продолжение http://www.proza.ru/2014/04/28/1449)