Он прошел три войны

                Он прошел три войны

    Житель села Большой Телек Демьян Филимонович Конник говорил о себе так: «Живу с того века». Демьян Филимонович родился в 1899-м году, а потому имел право так говорить.

    Под таким заголовком в 1989-м в идринской районной газете был опубликован очерк А. Анюшина..
    В преддверии Дня Победы, я думаю, стоит пересказать содержание беседы корреспондента с ветераном. Нам, сегодняшним гражданам, есть чему поучиться у людей того времени.

     Когда гражданская война докатилась  до Сибири, Демьян Филимонович ушел в партизаны.
----  В Никольском организовывался отряд из местных, - рассказывал Демьян Филимонович, - Отец сказал: «Иди, сын, правильная власть наступает, землю и волю нам даст!»

----  Отрядом пошли на Краснотуранск, выбили оттуда белогвардейцев, потом из Новосёлово, далее пошли на Ачинск и далее в Красноярск. В Красноярске и встретились с регулярными частями Красной Армии.
    И уже красноармейцем Конник участвовал в подавлении омского мятежа, воевал на Волге, потом попал на границу с Польшей.

----  Зверства страшные творили белые и бандеровцы в тех местах, продолжает Демьян Филимонович, - У бедноты все подчистую, считай, уносили со двора. Они что делали: захватят деревню, вырубают сельсовет, милицию, активистов. «Волю и землю в петле получите!» - так говорили.

     Жена и двое детей заждались в Большом Телеке Демьяна Филимоновича. Пока воевал, жена с тестем в поле и по хозяйству управлялись. Начинал жить с ленинским наказом: поднять сельское хозяйство, обучить людей грамоте, электричество дать, потребиловку создать.

----  Вспомнить больно! – рассказывал Демьян Филимонович, - Тесть слепой. На поводу, на опояске его по полю водили, а он рукой из лукошка семена по пахоте разбрасывал. Вот такая она, сеялка в те годы была. Снял я первый урожай, намолотил два мешка пшеницы и несколько проса. Пшеницу оставил на семена, а питались одной пшенной кашей.

----  Ранней весной 1923 – го года начал корчевать, целину пахать. Хлебушко уродился на славу: сам сто! Пахал, сеял, убирал, как  и  все тогда – семьёй. Потом начали организовывать из бедняков коммуны. Смех один! Больше митинги да лозунги! Согнали живность в кучу. В полгода все прикончили, пропили и разбежались

----  Настало время коллективизации. Я вступил добровольно, отвел на общественный двор два коня, две коровы, отвез плуг, жнейку, еще тестеву, самое дорогое от сердца оторвал! А те, кто животину продал, тоже в колхозе оказались. Только у них в карманах деньги, а у  меня шишь.

----  Я до самого призыва на финскую, в колхозе хлеб молотил. Работали тогда от темна до темна. Урожай тогда в снопы вязали, потом молотили всю зиму. У меня в бригаде были одни школьники. Ох, и уставали ребятишки! Они возили на гумно снопы, разгружали, отвозили мякину и солому.

    Солома шла скоту колхозному и личному. Траву косить тогда для домашней живности не давали.
----  Нелегкие, ой, нелёгкие времена были! – вздыхает Демьян Филимонович  - Но была вера в будущее, в лучшее, были и порядок и дисциплина,  ответственность.

----  С финской я вернулся в сороковом, а в сорок втором призвали уже на Отечественную. О финской и рассказывать не хочу. Много народу там полегло.  Я в гражданскую был артиллеристом, а в Отечественную минометчиком, месяц переучивали. Всю войну провоевал рядовым в стрелковом полку.

----  В начале войны неразберихи было много. Привезли воинское пополнение из Сибири в Москву. И, похоже, не знали, куда направить, возили с вокзала на вокзал. То шинели выдадут, то бушлаты. Наконец, повезли на юг. В Белоруссии пришлось брать Погорелое. Сшибли фашистов с позиции, заскочили в блиндаж, а там, мать моя, кроватки заправлены, шкафчики стоят, одеколоном пахнет…

----  А мы? Мы, немец летит бомбить, грязью обмазывались, чтобы не заметил. Спали в земляных норах, но в победе не сомневались, знали, что воюем за матушку-Россию. Были и страх и боязнь, но держались плеча друг друга. Как не пойти в атаку, если товарищи идут? Как не прийти на помощь, если товарищ погибает? Командира полка у переправы убило. Немец такого жару даёт, не подступиться. Вынесли мы его, с потерями, но вынесли.

     За три с лишним года боев ранило солдата всего два раза в голову осколками вскользь, даже в медсанбат не ходил. Грудь украсили орден Красной Звезды и боевые медали. В 1945-м с берегов Балтийского моря вернулся Демьян Филимонович домой и опять стал молотить снопы.

----  Но потом пошли комбайны, молотилки ушли на металлолом, и вызвал меня председатель колхоза: «Пойдешь в завхозы?» - спросил. Я честь отдал и пошел. На лесозаготовках работал, лес для колхоза готовил.
     В беседе с Анюшиным Демьян Филимонович посетовал:

----  На пенсию пошел в 60 лет, и за все про все положили мне 19 рублей! Как жить на них? Продавщицы магазина уговорили пойти в сторожа. Девять лет караулил, товары возил из Идры. Потом надоумили пенсию не на колхозную переоформить. Взяли за стаж пять лет батрачества, столько же работы от МТС, войну, кооперацию. Наскребли 25 лет, и пенсия стала 55 рублей. Сейчас 73 рубля.

----  Может быть и не работал бы я, да внукам и правнукам помогать надо. Кормлю сам две коровы, два теленка, три овечки, три ягненка, пять поросят. В прошлом году ещё косил, за пять километров ходил пешком. Председатель просил вдоль дорог полосы освобождать от сорняков.

----  А о войне и о коллективизации скажу, что Сталин был хорош тем, что дисциплина была. Он был силен. Если бы он был слаб, то России уже не было бы. Только вот коллективизацию он сделал неправильно. Сильно жестоко получилось. Людей из-за Урала в 1929- 1930-м к нам в Сибирь ссылали прямо в голую тайгу. Они там и погибали. Особенно детей жалко было. Я хорошего в молодости мало видел. То в батраках, то коллективизация, то война. А сейчас жизнь хорошая. И не пойму, чего там шуметь, что сахара нет…

     Повторюсь, беседа эта состоялась в 1989-м, когда Демьяну Филимоновичу исполнилось 90.
     Мы сидим с его невесткой Любовью Викторовной Конник в доме, где она прожила с Демьяном Филимоновичем 31 год. Беседа наша идет о нем и о сегодняшних проблемах

----  Ведь он работал до самого конца жизни, - рассказывает Любовь Викторовна. – Умер в 1994-м. а в 93-м еще нефтебазу сторожил! Я ему говорила: «Замкну тебя на замок. Сиди дома, не ходи никуда». А он отвечает: « Я ведь все равно дома плохо сплю, Так там хоть деньги платят».

 Говорила ему: «Ты как в погребе просидел! Кто воевал, получают по 120 рублей, а ты 55. Три войны прошел, а все за фронтовика не сошел!  Возьми военный билет и пойди в военкомат». Не пошел! Жаль, военный билет не сохранился. И медали, и орден тоже. Внуки, правнуки на игрушки использовали».

----  У него от первой жены было двое сыновей Трофим и Алексей. Оба воевали. Трофим погиб в рукопашной атаке. Он был танкистом. В январе 1945-го его танк подбили, они выскочили и пошли в рукопашную. Там он и погиб. А Алексей пропал без вести. Демьян Филимонович все плакал: «Вернулся бы хоть один, все бы я не был один».

Жалко ему было первых детей. Были у него и вторые, от второй жены. Первая не выдержала всех испытаний, умерла от болезни легких. От второй у него были трое, которые уже родились после войны. Вот и мой Николай, родившийся в 1940-м, уже ушел давненько на кладбище. Я вот кандыляю на трех ногах, живу одна, хотя шестерых подняла и вывела в люди. Кому сейчас нужны старики? Вот, говорят, детям войны сделают доплату в 2015-м?

      Я засомневался, отвечаю:
----  Не слышал и не читал такого.
----  Говорят, в Новосибирске и Кемерово доплачивают.
---- А у красноярских депутатов нет денег. – отвечаю я.

----  Ой, кто в войну, да и до войны жил хорошо?! Да никто! Помню, отруби на три раза пересевала. Доярки меня кричали через ручей: «Иди, хоть кружечку выпей молочка». 
Свекор жил после приезда в Большой Телек три года в землянке. Издевались над ним те, кто побогаче. Продали коня, чтобы с голода не сдохнуть. Пошли в люди.
 
Первый год у одного пахал, сеял и убирал за коня. Второй год у другого за кобылу, Потом  у третьего за жеребчика. Землю дали, когда в сообщество вступил. Пришлось поставить общине ведро вина и отдать 25 рублей. И то дали три гектара, и не в одном месте.  За старые катанки на несколько дней в наем ходил.

Первая жена надорвалась в работе. Вторая умерла от сердца. Дети были уже большими. Мой, Николай, был тоже сердечник. Умер от инфаркта. А я вот с батожком, но еще скриплю.

----  А отчего умер Демьян Филимонович, - интересуюсь я.
----  Был он здоровым. Работал до последнего. Я думаю, умер он просто от старости, - чистосердечно ответила Любовь Викторовна, - Его медали и орден лежали на подушечках, когда несли на кладбище, а вот куда они подевались не знаю.

     Вот так стирается память о героях, о их подвигах, о том, как они строили страну, в которой мы сейчас, можно сказать, благоденствуем.
 
    После беседы с Любовью Викторовной я зашел в идринский военкомат, попросил показать послужную карточку Демьяна Филимоновича. Оказалось, что в карточке не записана война ни гражданская ни финская, не записан и орден Красной Звезды. В карточке  всего лишь одна запись: «западный фронт 923-й стрелковый полк». 
                А. Тихонов Идринское.