Медовуха

             Медовуха

 Уже прошла неделя после того как мы с мужем съездили в Томск на Пасху, к дочери на новоселье. Впечатления от  дороги не стираются, поэтому сначала – о дороге.  От Мариинска до Томска – 220 км, если приплюсовать обратный путь, то получится  440 км.  Преодолели мы этот путь за шесть часов.

Поскольку мы впервые ехали туда весной на машине, поэтому такой дороги и не видели. Летом был там участок грунтовой дороги в 20 км  только на севере Кемеровской области, а остальная дорога до Томска была покрыта приличным асфальтом. Теперь же эта грунтовая дорога является самым безопасным участком пути.  Весь асфальт на трассе усеян большими и малыми ямами. Мало того, ещё и кочки выпирают из земли посередине дороги, есть они и на проезжей части  обеих сторон.

Перед каждой ямой и кочкой сердце замирало – посадка у машины низкая, поэтому шесть часов страха пришлось мне пережить. Это уже на обратном пути муж сказал, что у нашей Хонды подвеска прочная, чтобы не переживала за неё.  Сам же гнал машину,  сказал, что на большой скорости лучше пролетать над ямами, а перед кочкой притормаживал.  На дорожном участке Томской области асфальт был залеплен латками. Дорожники постарались, уже налепили заплатки, поэтому здесь тряска была сумасшедшая, но безопасная.

Выехали из Мариинска в семь часов, поэтому встречных машин не было, и никто нас не обгонял. Это уже на обратном пути повстречалось большое количество большегрузов. Фуры шли медленно одна за другой, по 6-7 штук, в сторону Томска, а потом и дальше двигались на север. Вот они-то  и раскрошили после зимы всё асфальтное покрытие.
 
Природа здесь в это время – скучная. По сторонам смотреть было нечего. Ничто не радовало глаз. Высвечивались белые стволы берёз, зеленели пихты, попадались серые сугробы прошлогоднего снега. Остались позади редкие деревушки. Мы оживились лишь, когда увидели белого зайца. Вышел длинноухий  позавтракать. Сидел спокойно под кустом и что-то жевал.
 
Через несколько километров пути нас удивил небольшой домик с вывеской – «САЛО». Он стоял в стороне от дороги. Здесь можно было купить копчёное или солёное сало, но час был ранний, поэтому частное торговое заведение было закрыто.  Интересно, что сёл не было вблизи, а домик стоял. И вдруг мы увидели ещё одну подобную торговую точку с рекламным щитом – «МЕДОВУХА».  Знаком Вам вкус этого напитка?

Название вывески всколыхнуло мою память. Воспоминания из далёкого детства о медовухе немного скрасили  мой дальнейший путь, но отвлекать внимание мужа от дороги  своим рассказом я не стала.

Думаю, что благодаря медовухе, я отношусь к числу непьющих женщин. Первый раз я пила «медовуху» в возрасте шести лет, на колхозной пасеке тунгусовского пчеловода. Село Тунгусово находится в 218 км от города Томска. Это ещё дальше – на севере Томской области.

В 1895 году мой прадед из рода Ненчук приехал сюда с семьёй из города Черновицы на вольные земли. Земли семья получила много, как и все переселенцы, так что скучать по горным массивам Северной Буковины  у них не было. А добирались мои предки сюда целый год в то время. Прижились переселенцы, дали потомство. Папа родился здесь, а после окончания Великой Отечественной войны привёз нас с мамой с Алтая в Тунгусово.

Мама заведовала здесь колхозным детским садом. Однажды она повела старшую группу на прогулку. Я была среди них. Шли мы по просёлочной дороге в сторону поля, на котором колосилась пшеница. Она нам рассказывала, что и где растёт, наконец, дошли до летнего домика. Нас приветливо встретил пасечник, посадил за стол на две лавки. Принёс большую чашку мёда, дал всем по маленькому кусочку чёрного хлеба и воды. Шёл первый год после войны  – мёд ели впервые. Его в магазине не продавали, так как сдавали всё государству, но и денег у людей не было.   Работали в колхозе за трудодни. Через три дня она опять привела нас на пасеку. Молодая была, не сообразила о том, что частые гости не всегда желанны.

– Катя, ты зачем опять их привела сюда? Ну хоть бы хлеба принесла с собой!  Вам ведь хлеб дают на детсад?!  У меня же хлеба нет. А как они будут  мёд без хлеба кушать?
–  Я не догадалась. Тогда наведи нам  медовухи!  Пусть они её хоть попьют.
Пасечник принёс ковш сладкой воды, которая пахла мёдом.  Мы попили медовуху, затем пошли в детский сад. Вкус этой медовухи память держала с тех пор.

В Тунгусово мы жили пять лет. Здесь родились ещё брат и сестра. Брат Валера умер. Сестрёнке Валентине было шесть месяцев, когда папа умер в возрасте сорока лет, прожив эти годы здесь после ранения на фронте.  Мы с мамой вернулись на Алтай, на её родину. Трудными были послевоенные годы. Мама работала, за сестрёнкой присматривала я в то время, когда она не посещала детские ясли. Но ещё и поручение у меня было, как и у всех детей послевоенного времени – купить хлеб в магазине. Большая часть детей росли без отца. Матери были на работе, поэтому с утра бежали к магазину, занимали очередь и ждали, когда из пекарни к десяти часам привезут  хлеб. К этому времени мы наиграемся у магазина, изголодаемся. Ещё нужно было дождаться, когда доберёшься до прилавка. Получалось так, что старушки, стоявшие в очереди, ставили впереди себя своих подруг или родственниц, поэтому очередь отодвигалась. Я – четвероклассница, что-то сказать им не могла. Наконец, когда к двенадцати часам продавец взвесит булку хлеба да с небольшим довеском, то до дома его редко кто доносил. Было и такое, что хлеба всем не доставалось.   Целинные земли Алтая были ещё не распаханы.

Однажды с утра палило солнце, я захотела сильно пить и побежала в столовую, чтобы купить стакан компота. Столовая находилась через дорогу от магазина. Двое мужчин заказывали себе еду и взяли по стакану медовухи. Подошла моя очередь.
– Я пить хочу. Налейте мне стакан медовухи! – сказала я буфетчице. Она  улыбнулась и сказала:
 – Тебе пить медовуху нельзя. Ты ещё маленькая. Да ты её и пить не будешь. Возьми компот или чай!
– Я уже пила медовуху. Налейте медовуху, а компот я не хочу пить, – настаивала я. Буфетчица отказывалась от моего заказа, а я настаивала так, что надоела своим упорством посетителям столовой.
– Да налей ты ей полстакана, раз она так просит, – рассмеялись мужчины.
– Ещё что-нибудь будешь заказывать?
– Нет.

 Я рассчиталась с буфетчицей за полстакана медовухи, села за стол и большими глотками  пила  прохладный напиток, поэтому дно стакана показалось быстро.  Вкус и запах отличались от той медовухи, которую я пила в детсадовском возрасте на пасеке у пчеловода. Как потом оказалось, последствия тоже были другими.

Я пошла к магазину, постояла в очереди, села на деревянные доски высокого крыльца, на котором сидели старушки, дожидаясь, когда хлеб привезут из пекарни.  Вдруг начала кружиться голова, появились непонятные ощущения в желудке. Пить захотелось сильнее. 

Магазин стоял на высоком берегу Оби.  Побежала я под берег, к реке.  Жадно пила воду, набрав её в ладони. А медовуха просилась на волю, прихватив с собой и выпитую воду.  Прополоскало меня основательно, в голове все плыло. На берегу лежали брёвна. Какое-то время они послужили мне вместо кровати. Домой пришла без хлеба. Много лет прошло с тех пор.

На обратном пути муж подрулил к домику, у которого был рекламный шит – «Медовуха» и купил бутылку за 300 рублей. – Четыре месяца настаивалась, – заметил продавец.  Полрюмки выпила я дома. Другой вкус. Впечатление такое, что мёд  смешан с берёзовым соком – лёгкий напиток, приятный на вкус. Муж  сказал, что ему медовуха понравилась.

Фото автора.