ЭдДэн 3. Об этом я подумаю завтра. Глава 19

         Святки омрачались непогодой, ураганы гнули деревья, заливали дожди. А на море был такой шторм, что оно оправдывало свое имя, став черным и поднимаясь настолько, что казалось, вот – вот заглотнет самый высокий утес. Девочкам семьи Гаев приходилось сидеть дома, в связи с разыгравшейся стихией. Замкнутое пространство быстро утомило, и они заскучали,  а затем начали ссориться.
- Что же ты, Владочка, - прищурив глазки с кислой мордашкой, начала Мира. – Никак друга не можешь угомонить? А еще называешь себя «Властелином ветра»!
-Я не могу быть Властелином, потому, что девочка!
- Ой, ой, ой! Зубы не заговаривай. Я-то знаю, что ты все выдумала, а сама ничегошеньки не можешь!
- Могу! Просто стихия бушует, из-за людей!
- А страдаем мы. Сидим дома, какой день. Даже праздник без елки на улице, без саней. Да что там сани, мы так все каникулы проведем? Чем выбраться отсюда? Хвастуника!
- А вот и нет! К нам стихия не дойдет.
- Типа, ты ее отгоняешь!
- Я прошу, а не отгоняю, нас не трогать.
Однако  Мира дразнилась, корчила рожицы, донимая сестру, но Владка была спокойна, пока спокойна.
- Просит она, а мы дома сидим.
- Так сказала, словно у нас четыре стены и тут заняться нечем.
- Фр. Хорошо, хоть папочка выздоровел. Он-то придумает, что-нибудь! – Мира сползла с окна, взяла книгу и направилась к себе. Но дорогу ей преградила Агния. – И ты проснулась! – выпалила она младшей сестренке.
- Давно. Чего ругаетесь, подарки не понравились?
- Мы их еще не смотрели. – Безразлично сказала Мира.
Влада же крутанула стул, как на карусели, проехала кружочек и остановилась лицом к Агнии:
- Те, что под елкой, нет. Тебя ждали, да и родителей. Мы же уже взрослые. А ты что под подушкой нашла?
- А я думала, и не спросите. Представляете, настоящий мольберт!
- И как же он туда поместился? – Усмехнулась Мира. – Но здорово!
- Ты чего, он большой, стоял у кровати. А вам что?
- К большим девочкам, Мороз не приходит! – Заявила  Мира.
- Не повезло вам.
- Не слушай ее шутки, у нее настроение туманное. – Обняла Агнию Влада. – Мне подзорную трубу подарили. Пойдем, покажу.
- Правда? – Глаза Нии загорелись. – Мира, а тебе?
- Вот! – Девчонка с трудом подняла книгу и положила на стол.
- А что это?
- Энциклопедия. Тут все и про всех животных.
- А мне дашь глянуть?
- Бери когда хочешь. 
 Агния довольно заулыбалась, и побежала в комнату Влады. Приложила глазик, куда показала сестра, и сразу же отпрянула.
- Страшно.
- Что тебе страшно?
- Море сердитое.
- Вот и я о том же! – Стоя у двери заметила Мира.
Повисла тишина. Агния очень хотела еще хоть разок заглянуть в волшебную трубу Влады, но боялась. Всхлипнула и предложила:
- Девочки, а поехали с нами.
- Вау! И куда вы собрались?
- Папа предложил нам выбрать с мамой маршрут, а мама сказала – вас сагитировать. Это как?
- Клево! – Закричала Мира. – И не надо нас уговаривать. Лучше скажи - когда?
- Завтра с утра.
- Так мы «за»! Причем все равно куда. Правда, Влада?
- Правда. Родители обрадуются, наверное…. – Она повеселела и первой ринулась смотреть подарки под елкой.
****
             Николя выгуливал Найка, держа на коротком поводке, этого резвого, подрастающего кобелька.
- Ник выгуливает Ника! – Смеясь, произнес он. – Польстить себе, что ли? – не снимая улыбки, продолжал. – Выходит, дети слегка завуалировали, чтобы не бросалось в глаза, прозвище этого баловня. – Пес тявкнул. – Одобряешь, значит, а я вот сомневаюсь. Домой! Темно и совсем холодно. Не успевают менять фонари, так их ветер треплет. Домой! – Повторил мужчина, но щенок не слушал, упорно тянул вперед. – Уговорил. До конца аллеи и обратно. – Добравшись до уговоренного места, Ник присмотрелся, куда это лает Найк, и заметил в заборе чернеющую брешь. – Не понял, его что, ветром снесло? – Он направил луч фонарика, но тот был не мощный, едва лизнул место бедствия.  Позвонил охране и присел к щенку. – Что, доволен? Ах ты, наш охранник! Пойдем за порцией награды!  - И они направились назад, переговариваясь. – Да знаю я, знаю! К хозяину, похвастаться. Но ноги-то помыть надо, тьфу ты, лапы! Да…, вот и у тебя есть к кому бежать, один я, старый, одинокий вол, никому не нужен. – Пес, словно поняв его сетования, оглянулся,  завилял хвостом и, подпрыгнув, лизнул его руку. – Не подлизывайся! - а через минуту, протерев ему лапы, пока вешал полотенце, щенок уже смылся и бежал по ступеням наверх, скользя по мрамору, и лаял. – Вот что ты будешь делать!
- Наши вернулись. – Сказала Вел, отстраняясь от мужа.
- И что? Мы взрослые люди, в собственной гостиной.
- Ты не слышишь? Твой четвероноги сын, хочет сообщить новость. Странное дело…. Я его практически вырастила, Николя взялся выгуливать, а он любит тебя!
- Бывает. Мы же мальчики.
 Вел залилась смехом.
- Подростки! Иди, узнавай, в чем там дело.
 По двери настойчиво скрежетали когти, и лай становился настойчивее:
- Не друг, а предатель маленький. –  Эдгар поднялся, не заправляя рубашку в брюки, а застегнув ее на пару пуговиц, пошел к двери. Вел проскользнула в спальню и оттуда уже слушала его бурчание. – Да иду я, иду! Что ж такого звездного случилось, что ты дверь выбиваешь. – Найк ворвался и запрыгал вокруг него, не переставая лаять. – И что ты мне хочешь сказать? Я же не Мира, тебя не понимаю.  – тот не унимался. – Нет, ты не мужчина, ты маленький, наглый, мокроносый пес!
- Ой! – Поднялся Николя. – Прости старика, не удержал. Но похвалить его надо. У нас ограждение снесло, на заднем дворе, так он учуял. Фух! – Восстановил Ник дыхание. Эд бросил взгляд на ковер у  камина и спокойно вернул деду внимание, отступил, приглашая его войти:
- Ничего себе! Да проходите, что столпились у двери.
- Некогда. Пойду, гляну, как там охрана возится. Непогода, эх эта непогода!
- А они, что, ничего не заметили?
- Похоже на то. Может, проспали. Я их уже послал разруливать. Пойду.
- Я сейчас спущусь, вместе посмотрим.   
- Да утихомирься ты! Я сказал не для этого, а чтобы ты свинтуса похвалил, ну и знал, конечно же. Я и сам справлюсь. Этого забрать?
- Пусть бегает, тут не улица, но мышцы накачивать будет. – Оставив приоткрытой дверь, пошел в спальню. – Ты уже тут, мышонок. – Вел лишь подняла брови. – Слышала? Молодец-то какой!
- Слышала и вот что меня поразило. – Вел смотрела как муж размеренно переодевается. – Неужели Влада и правда держала погоду?  Может это и есть ее дар, а не детская фантазия? Эд, как думаешь?
- Не могу однозначно ответить. Дорогая, - он прильнул к ее губам, добавил тот поцелуй, что не успел, пробежался по ее оголенному плечику. – Я сбегаю, узнаю что и как, и мы обязательно обсудим это. И не только! – Он пошел, оглядываясь, даря ей воздушные поцелуи, смотря влюбленными глазами. А Вел, присела, укуталась теплым одеялом и достала  из ящика небольшую коробочку, открыла и вздохнув, взяла письма мужа, решив дочитать последние и восстановить прочитанные тогда, в час боли.  Вытащила не открытое, прижала к лицу, вдыхала, прикрыв глаза, запах горя. Настроилась, развернула:
                «Как же трудно прощаться…
Вел! Родная моя девочка!  Я сегодня осознал, что гуляю по прошлому, как по саду. Набрел  на кучу пожелтевших листьев и понял. Нет! Я это знал всегда! И лишь в очередной раз согласился с Виен: Нельзя жить – не живя. Вот только в одном она ошиблась. Желтая листва  желаний, превращает их в перегной. Счастье, если рядом будет хороший садовник. Иначе они погубят все.
« Когда уронит желтый лист…»» - Закончил он свое послание, прочитанными ею, когда-то давно-давно,  еще до их свадьбы,  написанные  мамой, строки. И цитировала-то она их наспех.  А он запомнил. Запомнил даже такую мелочь! Она улыбнулась, превозмогая душевную боль. Терзать себя ей не доставляло удовольствия. Просто хотелось понять его, узнать так же, как он знал ее. Возможно, ей так казалось. Сложила бережно этот лист и взяла следующий.
                «Вел – мечта моя, желание мое!
Сегодня я перешел к переосмысливанию своего поступка и, может показаться странным, осудил себя!  Вот так…
Я хотел написать тебе песню, но в душе оборвалась струна.
Я мечтал подарить тебе сказку, ты ее написала сама.
Я решил перейти на прозу, только боль проглотила слова.
Исчерпав все запасы чернила, я отбросил в начало себя.
Попытался освоить  палитру, все смешал, а итог – чернота…»
Вел услышала шаги и быстро убрала его послания, размышляя над ними:
- Почему во всех записках недосказанность? – Не успела убрать тревогу из взгляда, как муж вошел:
- Я не ходил на улицу! – Сказал сразу, подумав, что она волнуется об этом. – Проверил технику. Есть проблемы, но тебе не стоит ни тревожиться, ни бояться.
- С чего ты взял, что я боюсь?
- Неужели я ошибся? Твои глаза…, они полны… - Эд подошел близко, опустился до ее уровня и еще раз заглянул в ее глаза. – Вел! Родная! Что опять печалит твое сердечко?  Мне казалось, мы нашли взаимопонимание. Отмели все невзгоды. Болезни отступили прочь. Даже дети счастливы, уехав от непогоды.
- Все так….
- Тогда почем слезы?
- Смотря какие:  горькие – бесценны, сладкие - вообще не имеют цены.
- Милая, даже шутки грустные. – Он поцеловал каждый глазик.
- Я не думала плакать. Просто…
- Вот только не надо говорить, что соринка в глаз попала.
- Точно, соринка! Оооочень большая.
- На меня намекаешь.
- Намекаю. Что боюсь потерять тебя.  – Присела к нему на колени, спрятала голову  и спросила. – Ты пойдешь устранять?
- Что? – Не смог  переключится сразу. – А! Нет, конечно же, нет! Ночь на дворе, темень. Займусь утром, возможно и  штормить перестанет. 
- Ты хотел со мной о чем-то поговорить.
- И хочу! О многом. Вот выбираю с чего начать.  – Эд поднял ее лицо, но Вел сразу переползла на свое место, подобрала ноги и укуталась. – Понятно. Надо выпить, чего-нибудь согревающего. Ты как?
- Только не спиртное. Что хочешь? Я принесу. – Начала она вылезать из своей норки.
- А у меня уже нет сил побаловать тебя?
- Тогда пойдем вместе. А то мне твое предложение «согревательного», навеяло на мысль, очень тяжелого разговора.
- Ну, пойдем, мыслитель. Только советую одеться. Не смотря на то, что дом пустой, как-то не уютно, голышом-то.
- А может я домашний морж? -  Буркнула она,  проскальзывая мимо него. 
                Мало по малу, настроение улучшалось. Эд  все еще мог вытащить ее из тины, простым, ничего не значащим разговором, добрыми шутками, теплыми взглядами, и кроткими, мимолетными поцелуйчиками.  А она сидела и смотрела, как смотрят на огонь, или льющуюся воду, на него, на то, что он творил с шоколадом и кофе, пытаясь выдумать для нее новый горячий напиток, добавляя туда и корицу и даже ром. Все это выглядело настолько взрывоопасно и аппетитно, как и он сам. 
- Что ты творишь? – Не выдержала она.
- Не мешать мастеру – кондитеру! Сегодня я тебя буду удивлять, своим фирменным напитком молодости.
- Вот чем ты меня уже удивил, так это тем,  что я могу с тобой делить постель, если… с тебя песок сыплется.
- Это с кого же тут песок сыплется? – Эд нечаянно просыпал сахар, и тот тонкой струйкой ссыпался на пол. – Хочешь испытать мои возражения прямо сейчас?! – Не переставая колдовать, говорил он. - Чего замолчала?
- Вот думаю, много ли просыплется?
- Вел!   Тебе не удастся меня обидеть, я сегодня приму любой, даже черный юмор. – Эд перелил теплое молоко, поставил сотейник и повернул голову к жене. Она смотрела в пол, и он последовал ее взгляду. Сахар почти весь высыпался. Поднял банку. – Эх, жена, жена. Могла бы и сказать.
- А могла и поднять, но было так интересно. А вообще я и сказала, только ты прослушал.
 Эд подал ей дымящуюся чашку и повернулся в поисках, чем бы убрать, бурча:
 – Вот ведь какая, сама сахар не употребляет, думает другим не надо.
- Я уберу. – Спрыгнула Вел. – Провинилась же.
Эд молчал, склонил голову и, держа за руку, чего-то ждал.
- Простите, - Перебил их охранник. – Приехала Жаннетт, но вам лучше ее увидеть. Я провел в гостиную.
****
         Жаннетт  вошла в комнату и опустилась у камина, прямо на пол, прижавшись к его боку. Вещи были потрепаны и покрыты пылью. На голове какой-то невзрачный шарф, скрывающий запутанные, не чесаные волосы. Она прикрыла глаза и понемногу согревалась. Из поклажи с ней была маленькая сумочка, которую она сжимала двумя руками. В дверь постучали, но она не отреагировала.  Эд, думая, что она в спальне или ванной, смывает дорожную пыль, открыл дверь и, поставив поднос со своим творением и чашками на стол, прислушался, прежде чем позвать. Вел зашла за ним и краем глаза заметила девушку на полу.
- Жаннетт! – Воскликнула, испугавшись ее самочувствия, и бросилась к ней. Эд подлетел первым:
- Это что за чудо-юдо?!
- Это я, воя тетушка!  - проговорила та хриплым голосом и с трудом открыла глаза.
- Дорогая, что случилась? – Уселась рядом Вел.
- Замерзла. Дети мои, я так замерзла!
 Эд подал ей горячую чашку, та прижав сумочку под мышку, что было очень странно, стуча зубами, сразу принялась глотать, не боясь обжечься. – Как хорошо, как хорошо…. Ну и погодка.
-Ты что, пешком к нам добиралась?
- Глазастый! – Посмотрела она на ноги.
- Ладно, - Эд поднял ее и усадил в кресло. – Пей, пытать потом будем.
- Я опять свалилась на вашу голову. Не отвлекла хоть?
- Дурашка ты наша! Грейся. Счет принесу на блюдечке. – Эд отошел чуть-чуть и смотрел на нее очень внимательно, словно визуально получал всю информацию. – Перекусить принести?
- Дети, мне стыдно, но, да и много!
- Стыдно ей! Поболтайте пока. – Эд ушел, Вел заметила как он был рассержен. Не расстроен, а именно рассержен! Отметила это для себя, решив обязательно уточнить, что его так задело.
- Напугала я тебя. – Отвлек ее от мыслей голос Жанне.
- Не говори глупости. Конечно, увидев тебя, я расстроилась. Такой вид, что тебя ограбили. А вот напугать меня трудно.
- Вот это правильно. Сочувствие – одно из главных качеств человека. А страх – мешает разуму. Я все расскажу, только завтра. Устала. Согрелась и поняла, как я хочу спать. Спасибо, дети, за согрев. – Отдала он чашку Вел. – Пойду, приведу себя в человеческий вид.
- Поесть не забудь, Эд принесет и поставит на стол.
- Хорошо! – Она сделала еще пару шагов и оглянулась. – Не обижайся, завтра.
Вел кивнула, взяла вторую чашку, в ожидании мужа допила свою порцию, почти холодного шоколадного напитка.
- Прекрати! – Войдя увидел он, как Вел скривила носик. – Я сделаю новый.
- Опоздал. Пойдем, мой родной, Жанне просила отложить разговоры до завтра.
****
 «Проблемы, трудности, сложности…  Есть ли на Земле, хоть один счастливый человек? – Думала Вел. – Только начнешь жалеть себя,  окунать в путину жалости, как тут же появляется кто-то другой и ты, реально видишь, что ему хуже, значительно хуже! А что это я такое тут надумала? Я счастлива. Даже очень!»
Она поняла, что парит над землей, раньше, чем ощутила руки мужа на талии, заулыбалась и обняла за шею.
- Черепашка моя. – Сказал он ей ласково.
- Намекаешь, что ты львенок? Ошибся, любимый. – Эд засмеялся, глядя как она хвастается своей «гривой», а Вел, опять обняв его, проговорила детским голосом:
- «Покатай меня, большая черепаха!», а то я только и вижу, как Дэн облегчает, маленькие ножки, своей женушки.
И опять их счастье, и любовь оттеснили все до утра.