Маяковка, Михайловка

Роман Тележный и Иван Пудоскатов, михайловские чудики, тридцатилетние годки, имели дурную привычку спорить до хрипоты. Как только повстречаются на улице, либо в магазине или ещё где, то тут же - мат-перемат. Курчавая ребятня, хоронящаяся в летнюю жару под теньками деревов, або под кирпичными и суглиновыми хатами, тут же морщились, затыкали уши пальцами и стремглав неслись кто куда от крикунов, большей частью – к азовским обрывам, в затишки или за шумливые камыши, где глушилась надоедливая скреботня резвых спорщиков.

Об их Михайловке, приморском селе, прилёгшим у мутного залива, возле унылой южноликой степи, на рыжих оползневых обрывах, так и говорили в Ростовской области – это то место, на котором развиваются диспуты, споры и прочая словесная околесица. Вдругорядь, таганрожец, не знающий селянские причуды, заедет в Михайловку, к известной бабке Таньке, в её питомник, за яблоневыми саженцами, то тут же без деревов сматывается по грунтовой улице Златника или - асфальтовой Михайловской назад, в город, потому что нет сил уже терпеть кудлатую трепотню двух идиотов. А если вечером оба сойдутся на возлеморском песочке, у разваленных баркасов, сцепятся языками и начнут рубиться в диспуте, их крики доносятся до отдалённых аллей соседнего садоводческого хозяйства «Орешек». Один из местных дачников с шестой аллеи, которая была ближе всех Бессергеновскому ручью, как-то вознегодовав на чудиков и крикнул в сторону Михайловки:

- Падлы, заткнитесь ! А то я щас объявлю мировую эвакуацию ! Шоб вас, байдюков,за Урал этапом... как при Сталине.

Михайловские и пришлые дачники поржали, потринькали языками у магазинов да забыли о туповатой шутке, но кличка "диспутэвакуатор" навсегда прилипла к сбесившемуся дачному крикуну.

Спросите, о чём они спорили ? Скажу так, обо всём и ни о чём. Последняя битва у них была за честное имя родного села. Началось всё как обычно. Ромка шёл с покупками из магазина, а Ванька - с лодочной стоянки. За плечами у него трепыхалась в мешке только что снятая с сеток рыбья мелочь.

- Ну, здорово, супчик, – обратился Ванька к Ромке. – Не околел ещё ?

- Не-е… я большей частью здоровею, а ты, я гляжу, всё Азовское море грабишь. Михайловку позоришь. – Не поздоровавшись, хмуро отвечает Ромка. – Кой чёрт ты малька в моря отлавливаешь ?

Уронив на землю мокрый мешок на примятую сапогами траву, Ромка затоптался на месте, насупился. Поводив немигающими, злыми глазами по Ромкиной фигуре, угрюмо говорит:

- Чем мне свинью кормить? Она уже третий час визжит не жрамши. Соседи грозили отравить. Малёк спасает. Наловлю мелкоты с полмешка, наварю комбикорму с рыбой для запаха и ничего – жрёт моя душка, захлёбывается от удовольствия... Ты бы меньше по мешкам заглядывал, а то зрачки из орбит выскочат.

-А шо ж мне не смотреть…. За неделю уже шестой мешок с моря тащишь. Люди ужо шумят. Говорят, Ванька очуров1 купил, Маяковку губит. Рыбалей без приработка оставляет. Сула уже от бескормицы ушла за Бессергеновку, к Самбечке.

- Никого я не подкупал. Вот ещё выдумал! – Срывается на крик Ванька, краснеет и таращит глаза. – И вообще, у нас село не Маяковка, а Михайловка…

-Эх, дурень…., был ты им и всегда будешь…

-Да-да…конечно.. сам-то ты кто ? - Кивая головой и отворачиваясь к разволновавшемуся заливу, не соглашается Ванька.
Бабка Машка мне рассказывала, - продолжил говорить Ромка. - Что между Бессергеновкой и Маяковкой во времена градоначальника Алфераки стоял лупень портовый и глазом мигал, указывая фарватер к таганрогскому порту!

- Ха ! Где он там стоял, брешешь ! – Начинает орать Ванька. - Не было там никого маяка ! На том месте купец Михайлов, из воронежских крепостных, поставил теплицы, амбары, конюшню, а ближе к улице Михайловской, на пустыре, он высадил ореховый сад. Построил склады из кирпича. Хозяином был…., не грабил округу и малька зазря не травил сетками. Вот потому люди за доброту его прозвали село Михайловкой. Не бреши так больше!

-Это я то брешу ?! – Выходит из себя Ромка. – Маяковка была здесь изначально, это потом твой Михайлов присоседился тут и обобрал округу ! Кинул село на бабки и своим именем назвал. Кулачья морда !

Из соседних домов на шум выскочили две старушки, открыв с перепугу беззубые рты. Следом - розовощёкая молодайка, вытиравшая о фартук руки, и двое мужиков с не заправленными в брюки рубашками.Они смотрели то Ваньку с Ромкой, то на стайку ребятни, гогочущих у зелёного, недавно крашенного забора и указывающих в сторону кидающихся друг на друга Ромки и Ваньки. Пацанва настолько разошлась, что, обращаясь к наблюдающим за спором взрослым, выкрикивали нескладушку:

- Маяковка и Михайловка – наша забегаловка…

-Чудики, - зашумела молодайка на Ваньку с Ромкой. – Опять беситесь !? Чему вы молодых учите ?!

Крик бабы несколько оторОпил спорщиков, - они, нервно загоношились, огрызаясь, отпрянули друг от друга. Ромка потянулся за мешком, с которого уже через ворс лезла рыбья слизь, схватил его и кинул его на плечи. Ванька, же доведённый до драки, отломал кусок хлеба и нервно жевал, не видя мальчишек и не слыша их гвалта.

-Пацаны ! – Крикнул рыжий, высокий мальчишка в белой майке и рваных у колен трико. – Драки не будет. Зато гвалта – до Ростова хватить…. Тикаем все на море. Кто со мной на Прибрежную, к баркасам !?

-Не-е… лучше на Пляжную, через Весеннюю! По пути, у дворов вишню похапаем ! Нажрёмся !

Кучка мальчишек, галдя и ругаясь, сгруппировались возле рыжого, потом все гурьбой нырнули в проулок возле бывшей школы, исчезнув из виду. Другая, оставшаяся у заборов часть мальчишек засомневалась, зачесала затылки. Мысль о том, что Михайловка это не Маяковка, а Маяковка не Михайловка, впала в их юношеские души. Они близко льнут к зоне спора, обволакивают её телами и задают вопросы Ромке и Ваньке:

- А где маяк-то был ? У Бессергеновского ручья, да ?

- Не было его там отродясь ! – Снова переходит на крик Ванька и силой бросает на земь мешок. – Тама только водокачка была, её Михайлов поставил, чтобы обливать теплицы !

Крик был настолько сильный, что кое-кто из малодушных мальчишек заткнул уши и рванул следом за убежавшей компашкой.

-Дядь Ваня, дай рыбки на жарёшку, – просит лупоглазый мальчишка лет двенадцати, с искорками в глазах. – Мамка шо-нить сварганит мне, может ухи, жрать хочется….

Открыв рот для новой порции слов в адрес Ромки, Ванька округлился глазами, от неожиданности торопеет и смолкает, потом, кашлянув, тихо говорит:

-Вот ещё…. Пойди, выйди в море на моторе, подурей там, на ветре и жарюке, попотей, можа поймаешь…. Малёк, вьюнчик и душманчик у меня для свиньи Машки.

Не остывший от спора Ромка, поморщившись, говорит пацану:

- Нашёл у кого просить, да он такой же жмотяра, как и его Михайлов. Внукам своим нареку, шоб не называли Маяковку Михайловкой, а Ромкину фамилию, шоб никогда не вспоминали!

- Дядь Ром, - обращается тот же пацанёнок. - А мы меж собой Михайловку называем Махаловкой. Бессергены приходят сюда к школе и права качают, а мы их - дрыняками.

-Пральна, пацаны, за честь Михайловки над бороться !– Кричит Ромка и подходит ближе к Ваньке.

- Не Михайловки, а Маяковки, дурень ! – Перебивает его Ванька. - Чему младежь наставляешь !?

Два мужика, наблюдавшие издали за диспутом михайловских спорщиков, перепрыгнули через заборы. Подняв под ногами рыжую пыль, бросились к Ромке и Ваньке, которые шли уже друг на друга двумя непотопляемыми баркасами. И вовремя. Если бы те, мужики не схватили их за шивороты, то была бы драка. И неизвестно, чем бы дело закончилось.

Двое оставшихся мальчишек, сыновей трубопрокатчика Эдуарда Зенченко и трубосварщика Константина Матыко с металлургического завода, отбежали от кучи взрослых мужиков и тоже заспорили:

- Михайловка – наше село !

- Нет, Маяковка !

С дальних дач снова послышался крик. Это орал надтружено известный диспутэвакуатор:

-Придурки, мы всё ваше село эвакуируем ! У нас уже от замшелых голосов яблони вянут и вишня сыплется !


очуры1 – рыбинспекторы (местн.)