Аве Мария. 4 Часть

Александр

С раннего детства я выживал, мне приходилось выживать. Я даже родился не по воле и любви родителей, я - последствие хорошей выпивки. Моя мама пила в молодости до такой степени, что нагуляла меня, не зная от кого. Ей не было дела до моего воспитания, когда я был младенцем, какой-то дядька, ее собутыльник, видимо еще не до конца с пропитой душой, растил меня. Иногда мама заливала сознание до такой степени, что не знала о моем существовании. Хвала небесам, что в подростковом возрасте мне  попалась неплохая компания, с которой я бегал по дворам и играл в футбол, иначе я бы сдружился с группировкой Алекса и также пошел бы по наклонной. Это я понимал уже в дошкольном возрасте, жизнь научила меня составлять логические цепочки слишком рано. Обычно маленькому ребенку все, что происходит вокруг, объясняют родители, так как считают, что он не способен понять жизнь из-за своего маленького мозга. Они очень сильно заблуждаются. В конце концов, если такой заботой увлечься, ребенок вырастет неудачником. Дома находиться я совсем не любил, там вечно находились люди, похожие на маму, и воняло перегаром, мочой, сигаретами и грязью; поэтому меня можно было найти на улице или дома у какого-нибудь друга из компании, где меня кормили, когда «никого не было дома», и давали поиграть в компьютер, так как своего не было. Вот отсюда все началось - я захотел свой компьютер. В четырнадцать лет пошел работать разносчиком газет, больше никуда не принимали, полученные деньги складывал под матрац, чтобы мама не нашла. Однажды, в день моей получки мама увидела, куда я спрятал деньги, после чего обнаружил на месте моего «клада» пустое место. Мама, оправдываясь беззубой мычащей улыбкой, сказала: «Я же все верну, сыночек». Первый раз я поверил ей, но после n-ого раза потерял все надежды о возврате денег и вере в свою мать. Вот наступил тот день, когда нужная сумма была собрана, и я пошел в магазин техники за компьютером. Я был счастлив как никогда. Я изучил его от и до, от корпуса до самых мелких деталей, я больше изучал его строение, чем пользовался. Постепенно я позабыл о друзьях и сидел сутками за своим «новым другом». К восемнадцати годам я остался один, друзья махнули рукой на такого затворника, а мама умерла от водки. Я и компьютер остались одни в пустой квартире. Пришлось продолжить работу разносчика газет, деньги на питание надо было где-то брать. Видимо Бог услышал мой крик души и подал руку помощи, я познакомился с парнем в интернете, который предложил мне работу: выполнять заказы клиентов, связанные с компьютером. Постепенно я поднимался по карьерной лестнице, занял неплохое положение в обществе, и так живу до сих пор. Я выживал, мне приходилось выживать. Я не унывал, как будто знал и ждал, что настанет счастливое время, которое затмит все мое прошлое. В моей жизни появилась Мария. Я ее встретил во время белых ночей у разводного моста Александра Невского. В этот вечер прошел дождь, заметно посвежело, и я вышел прогуляться - это был «пинок» моего Ангела-Хранителя. Когда мы встретились взглядами, мы поняли, что это «оно». Меня обескуражило, что девушка подошла первая, протянула мне рисунок, сделанный карандашом, этого моста и непринужденно сказала: «Люблю город в это время». А я уже любил ее.

* * *
Александр

Утро. Свет. Он не может полностью просочиться в комнату из-за задернутых синих штор. Я дома у Марии, только вот где она? Она всегда будила меня своим мягким поцелуем в лоб, как будто благословляла на весь предстоящий день, как же этого сейчас не хватает. Ночью мне приснилась в кратком содержании моя жизнь до Марии, которую я уже начал забывать благодаря ее улыбке и поддержке, видимо я теряю свою любимую. Если я ее сейчас найду в таком же состоянии, я вызову скорую. 

Захожу в ее рисовальную, как я и думал, она сидит, рисует, как обычно, за мольбертом. Может вчерашнее мне тоже приснилось? Скорее всего.
-С утра пораньше за работой? – постарался я сказать непринужденно.
-Саша! – она выглянула из-за мольберта, ее глаза и улыбка засияли от счастья, но она не стала отрываться от работы, - я не помню, когда ты приехал. Ночью? Потому что я проснулась, и увидела тебя, спящего рядом. Я, конечно, удивилась и была рада, но не стала будить, ты так сладко спал.
-Тебя это никогда не беспокоило, - похоже, я застал ее врасплох. Я стоял в дверном проеме, облокотился на стену, потому что я собрался заняться допросом. Правда, вид у меня был неподходящий: на мне были только трусы с Винни-Пухом, подарок Марии, это ее любимый анимационный герой.
-Ну что ты…Я подумала, что ты устал, раз ночью приехал.
-Я приехал вчера вечером. Почему все лампочки лопнули?
-Не знаю.
-Странная ты. Пойду сделаю кофе. Будешь?
-Нет, спасибо, Сашенька.
-Ты никогда не отказывалась от моего кофе, - опять поймал.
-Хорошо, уговорил, - она улыбнулась мне обычной улыбкой. Все как обычно, но не совсем. Ее старые привычки резко изменились, это сильно заметно. И, кажется, она совсем не помнит вчерашнее. Значит, это был сон, просто сон, но все же приму его как предупреждение. Слово дал, сдержу. Даже если во сне.

* * *
Как только Александр вышел из комнаты варить кофе, Мария, сидя за мольбертом, опустила руки болтаться как тяжелый груз, ее голова вместе с седеющими волосами наклонилась на бок, после чего губы начали разговаривать двумя разными голосами:
-Я предупреждал тебя, что сломаю твои пальцы, если будешь сопротивляться мне? Это больно! Ты сама себе хуже сделала, лапонька, теперь Александр в чем-то нас заподозрил. Это ты виновата! Поддайся мне, я заполучу твою память и буду ею пользоваться, никто даже не заметит. Хватит…это глупо так себя вести. Перестань сопротивляться, пусти меня в свою душу, и ты познаешь наслаждение.
-Нет! Никогда!
-Я предупреждал.
Настало молчание, только щелчки костей раздавались по комнате, и женщина одновременно плакала и смеялась, от страха и от наслаждения.

* * *
-Доктор, скажите, что с ней не так? Что-нибудь нашли?
-К сожалению, нет. Я вижу, что она не в порядке, но признаков какого-либо заболевания не выявил. Я думаю, вам нужен врач другой сферы.
-И какой же?
-Психотерапевт.
-Ох… А что делать с ее пальцами? Она их сама себе сломала!
-Я поставил гипс, пускай заживает. Да-да…психотерапевт.
-А как же ей рисовать? Она не сможет без этого!
-Как вас? Александр? Александр, когда я закончил обследование, она тут же принялась рисовать…да-да…только не руками, а ртом. В зубы кисть и вперед! Так что, связывайтесь с психотерапевтом.
-Спасибо, спасибо большое доктор. А что у вас в руках?
-Ааа, это картина Марии, только что купил. Я узнал ее, это знаменитая Мария с великолепным Петербургом, но то, что я приобрел у нее сейчас, я еще не видел в ее исполнении нигде. Так что я буду первым!
-И что же это?
-Семь обезглавленных женщин, - он явно доволен.
-Какие еще женщины?! – неужели… Доктор вытащил картину и перевернул лицом ко мне. Боже мой, значит, это был не сон! Это было! Как в тот раз затошнило.
-Доктор, и вам такое нравится?
-Эхе, я уже привык к крови, профессия обязывает, а вам смотрю дурно.
-Да нет, я уже видел ее. Раз нравится, то забирайте. До свидания.
-До свидания, - наконец-то он ушел, и картина тоже. Не спорю, исполнение прекрасное, но есть в ней что-то зловещее.Стало намного легче.

* * *
Человек в белом халате с картиной в руках шел по широкой улице, пританцовывая, похрапывая, припрыгивая и насвистывая. Прохожие странно оборачивались в его сторону, их явно удивляло такое необычное поведение доктора. Он, не обращая внимания на излишнее к себе внимание, заскочил в скудный ларек, а когда вышел, из кармана уже торчало горлышко от стеклянной бутылки с прозрачной жидкостью. Со стороны его можно было прозвать доктором-алкоголиком с небольшим стажем. На самом деле, человек в белом халате был очень рад приобретенной вещи, он был настолько счастлив, что решил такое событие отметить. Он размышлял о том, какое применение этой картине выбрать: разместить на стене и оставить как семейную реликвию или продать как новый шедевр петербурженки-Марии, хотя ажиотаж давно прошел по ее работам, но поклонники должны были остаться, да еще новый стиль привлечет больше покупателей. Врач понял, что у нее явные признаки психологического расстройства, и решил этим воспользоваться: он будет регулярно навещать больную, покупать ее картины, затем продавать поклонникам по удвоенной, а может даже утроенной цене. На этом врач сделал свой выбор и прекратил бурную деятельность мыслей. Выйдя на пустынную ночную улицу, он направился к метро. Бесшумный пневматический поезд поглотил его, пролетел, как челнок, по хорошо смазанной трубе подземного туннеля и вместе с сильной струей теплого воздуха выбросил на выложенный плитками эскалатор, ведущий на поверхность столицы. Насвистывая, доктор поднялся на эскалаторе навстречу ночной тишине, спустя пять минут повернул за угол, сдвинув брови к носу, полез в карман с бутылкой, откуда достал ключи от домофона, черная дверь запищала всем знакомым звуком, и зашел в подъезд. Руки с ключами тряслись от эйфории, которую сам же придумал, ноги сами засеменили на нужный этаж, хотя раньше это было тяжеловато сделать в его возрасте. После того, как захлопнулась дверь изнутри, мужчина с широкой улыбкой зашел в зал и демонстративно поставил картину лицом к дивану, где он проводил больше всего своего времени. Картина нагнетала, ужасала и истекала кровью, она впитывала в себя негатив и дарила тоску. Внутри нее творился хаос, и он пробуждается. Мужчина, достав рюмку из шкафа, сел на диван перед своим сокровищем, начал его разглядывать и праздновать. Он напоминал жирную свинью, пересчитывающую свои деньги до копейки, или ненасытного маньяка, который разглядывал будущую жертву. Так продолжалось 2 часа, пока водка не закончилась, а пьяный врач не начал слипать глаза. От помутнений в голове ему показалось, что картина движется, что кровь с голов женщин стекала на ковер, из-за чего образовалась лужа, которую можно было почувствовать ступнями на полу. Но он только вздохнул, даже не попытался похлюпать ногами, проверить на самом деле это творится или нет, подумал, что снится, и стал засыпать. Вдруг, он услышал громкий странный звук в соседней комнате, как будто стая жирных жуков пробежала. Врачу это явно не понравилось. Он заставил себя слезть с дивана и пойти проверить, и вот уже Некто – неясный силуэт – сворачивает за угол и начинает подходить к нему шаткой походкой, от него пахнет кровью и гибелью. В одной руке он раскачивает из стороны в сторону деревянный молоток, описывая не сулящие ничего хорошего дуги, вбивая его в стены, разрывая обои. Крошечные красные глазки горят в темноте. Чудовище идет за ним, оно обнаружило его, зажало здесь. Всхлипывая от ужаса, он прижался спиной к стене, сердце бешено колотилось. Когда спина врача прижалась к светло-голубым  обоям, его ноги подкосились и он, дыша со свистом, рухнул на ковер, разбросав вывернувшиеся наружу руки:
-Я не вижу. Не вижу. Ничего не вижу. Не вижу. Мне только кажется. Я ничего не вижу. Не вижу. Я ничего…