Палата

Белые, холодные стены больничной палаты, давящий однотонный потолок нависал и угрожал хуже чернеющих туч-великанов, предшествующих грозу.  Леденящий нутро свет,  исходил от лампы дневного света и окутывал небольшое помещение, охватывая каждый сантиметр идеально ровных стен, и уничтожая в своем жестоком свете любой намек на тепло. Холодный, дребезжащий, пугающий, властный…таким был этот свет, всепоглощающий и беспощадный.

Больничная койка. Прикроватный столик. На нем медицинская карта, в которой беглым почерком очередного врача нацарапаны непонятные слова, лишающие человека нормальной жизни. Приборы, контролирующие сердцебиение, давление, дыхание. Те самые, контролеры жизни. Бесчувственные машины, секунда за секундой отмеряющие время и состояние существования. От них змейкой тянутся, шипят, извиваются провода и датчики, прикрепленные к телу.

Тело. В этой неестественно белой, до блевотины стерильной палате, лежит человек, окутанный паутиной проводов. Мерный пикающий звук создает иллюзию сердцебиения, показатели инсценируют дыхание, а игла давняя подруга, поселившееся в её вене накачивает всем самым «необходимым». Имитация жизни.  Инсценировка спасения.

Искусственный свет освещает лицо. Бледное, изможденное  лицо девушки. Светло-русые, спутавшиеся волосы рассыпаны по подушке, под глазами ровные круги от бессонных ночей. Губы – сухие, потрескавшиеся, искусанные, уродливые отталкивающие.

Щелчок. Она резко распахнула глаза. Большие, голубые, уставшие… Быстро осморевшись вокруг себя  – никого. Тишина. Она одна. Лишь аппараты пикают, не давая забыть, что она еще жива. В теории.

Она попыталась шевельнуть рукой – ничего.Ещё раз – безрезультатно. Тело, будто налилось свинцом, оно перешло к другому хозяину. Оставив разум наедине с самим собой.

Страх. Бессилие. Отчаяние.

«па-ра-ли-зо-ва-на...парализована…она парализована…па-ра-ли-зо-ва-на...»
Эти слова произнес доктор. Вчера. Или нет?…Позавчера? А может уже неделю. Она не помнила.

Он лишь пришел и сказал. Что она больше никогда не подойдет к окну, не погуляет с собакой, не пойдет на работу. Не сядет за компьютер. Ничего не напишет. Она па-ра-ли-зо-ва-на.

Нет. Конечно, нет, он говорил другое,  но кому нужна врачебная ложь? Кто захочет слушать о статистике выздоровлений, и о счастливых случаях, когда в голове глухими ударами отдается – па-ра-ли-зо-ва-на.

Ты. Больше не человек. Ты – никто.

Выход? Эвтаназия. Она умоляла. Просила. Ведь так просто - Eu - хорошо + Thanatos – смерть.
Но нет.
Страх. Ложь. Отказ.
«Можно жить и так, поверь мне, дорогая, ты обретешь надежду. Бог не оставит в беде такого хорошего человека, как ты. Он поможет тебе»
Вранье-вранье-вранье. Никто не поможет. Она умерла. Давно.
Бог? Сказка. Надежда? Иллюзия.
Слезы. Даже они прятались, покидая её глаза и поспешно скатываясь по вискам на подушку.
Боль. Безразличие. Одиночество.
И только прибор, всё так же равномерно пикал, не давая забыть о том, что она всё еще жива.