Мечтам, словам и мыслям нет запретов

  ДНЕВНИК СНОВИДЕНИЙ.

    Вчера возвращались с вечерней прогулки вместе  с Элизабэт. Мои наблюдения наших редких, случайных встречь, всё отчётливей подтверждают несуразные предрассудки. Некая осязаемая непостижимость,  включается в незаурядной  соседке, периодически. Большую часть времени, Элизабэт  дремлет внутри оболочки пожилого возраста. Тщетно всматриваться тогда,  в тусклые глаза и вслушиваться в отсутствие клоунского смеха.
   Задумалась сейчас, насколько часто, в непроницаемых глазах вспыхивают озорные искры.
   Ровно месяц прошёл после встречи в Пасифике. Именно там,  подметила разительную перемену:   пылкую путешественницу  буд-то подменили    бабушкой- домоседкой. А ведь я трепетно собиралась, не иначе, как на  культовое заклание. В качестве жертвы, разумеется. А Элизабэт — впала в спячку, то есть  мучалась  отдышкой, давлением и  по-стариковски  напрягала уставшие, затуманенные  глаза. Мы обе вернулись в Джакарту 27 марта. Я в шесть вечера из Сингапура, она в два часа ночи из Голландии.
   Повествование об этой встрече в будующей  части дневника  «Знаки», ждёт своего звёздного часа.

   Изюминка Элизабэт, во всём очаровании проявилась вечером, 23 апреля. Мы случайно встретились  у лифта, после очередной, вечерней прогулки. Приятно и жутко ощущать на себе прицел перископа  из  зазеркалья. Без шутовского колпака с бубенчиками, Элизабэт светилась превыше  уровня и удостаивала меня саркастическим смехом, с неподражаемой хрипотцой в голосе.

   Любому, из двух скоростных лифтов, достаточно меньше минуты, чтобы вознестись на 5 десятков дверей вверх.  До 3 этажа квартиры новых жильцов уходит  мизерная толика одного мгновения.  В промежутке между прощанием и перешагиванием   родного  порога мне   не требовалось искать причины перемен.

 Головокружительный ветер с привкусами древестных  костров, основательно  встряхнул   и проветрил сознание. Переполненые могущественной силой потоки воздуха, волнами выплёскивали воду из бассейна прямо к оранжевым сланцам.
 
   Четверть видимой части неба заволакиволо  плотное  облако. Следуя сценарию, оно скрыло лучистый свет нескольких небесных тел, впервые проникших за пелену городского смока.  Чёрная влажность Вселенной проглядывала из миндалевидного разрыва тучи. Единственное око одушевляла ярчайчая звезда.
   С минимального  низкого расстояния, во двор дома пристально вглядывался белый медведь.

 Подробности и совпадения, связанные с облачным, убиенным, форфоровым и галактическими медведями и медвидицами, тоже    томятся в параллельной  очереди на    продолжения  страницы Дневника Сновидений «Под высотой Зелёного Холма»

   Ветер и звёзды. Раз, два и обчёлся...Дважды мне довелось лицезреть озарение обоятельной  и некрасивой  женщины.
    Не могу знать, чего ради  вновь вчера  оживился и заискрился взгляд бабушки Марфена.  Я всецело поглащена  размышлениями  о зелёных холмах и пирамидах.
 
   Но приснились не  возвышенности, а большая, синяя река.
   На каменистом берегу отец, около густого кустарника прямоугольной формы. В глянцевой, зелёной листве замечаю поползновение  тёмно-серой кобры. Изгибающиеся дуги верхней части чешуйчатые и влажные. Низ туловища из продольных полос тончайшего, зелёно-салатного цвета. Всю квадратную площадь прибрежного кустарника занимают шевелящиеся изгибы и кольца одного туловища несвойственно  толстой и длинной кобры. Отец в страшной  опасности, но змея ему не угрожает.
   Не вижу тех, кто находиться рядом, только  вокруг, понизу, предельно близко ползают серые с салатно-зелёным цветом, змеи.

    Я знаю -  на другом берегу синей реки  тропический лес.

   С двумя внучками, коляской и одной сумкой ручной клади торопливо высматриваю вдали  маршрутный  автобус. Уже внутри светло-бежевого, просторного прямоугольника с красными сиденьями понимаю, что едем по   Алмате. Родного  города не видно, в автобусе   стены  вместо окон. У речки Весновка, автобус сворачивает с проспекта, параллельного горной гряде. Всего одну остановку мы не доезжаем до Стадиона. Расплачиваюсь с водителем двумя серебрянными монетами и она советует мне пешком подняться на квартал выше. Спешно и недовольно выкатываю  детскую коляску в зиму. Собираюсь одеть на старшую внучку тёплые вещи и ужасаюсь, что забыла дорожную сумку в салоне автобуса.

   На полпути к Центральному Стадиону разворачиваюсь обратно, к улице Курмангазы. Отель никуда не денеться. Надо дождаться возвращения автобуса на противоположной остановке, чтобы забрать сумку.

    Заснеженный тротуар сменяется тёмно-серой, ледяной горкой. Скатываемся на «ташкенскую». Проспект Райымбека, как сейчас называется эта широкая магистраль — соответствует своему  гордому названию. Просторный, скоростной, сверхчистый и суперсовременный, ни за что попал под горячку нервозной  досады.
Отчаиние и ощущение напрасной траты времени разрывали душу на части вместе  с дворовой сворой угрызений совести. Стадион, или отель рядом с ним  утратили целевой интерес. Не вызывала особого сожаления потерянная сумка с вещами. Тщетно и утомительно искала я выход на улицу имени казахского, народного музыканта и композитора.

   Проснулась такая разбитая, словно пешком дошла  до Казахстана  от змеинного берега реки в индонезийских  джунглях.

   Перед поворотом машины  к школе, увидела в  ясном  небе единственное, перистое облако в виде змеи. Облако не висело горизонтально, а расположилось наклонно. Белая змея  не скатывалась со снежной горки, а старалась возвыситься, воспарить  над землёй.

   Хотелось задернуть шторку. Не потому, что повсюду мерящаться змеи, просто самопознание отнимает прорву времени.
   Другой бы, на моём месте, с утра бы забирался с биноклем на крышу стеклянного небоскрёба  и высматривал необыкновенные  облака.
   Я —  отвернулась от Знака.
   Автомобиль ещё раз сменил направление движения и змея испарилась.

   По левую сторону дорожки высятся пирамидки чайных деревьев. По правую — качели и горки   школьного двора. Мягкое, тёмно-серое покрытие  продольной  дорожки  напрямую ведет  к синему небу с белой змеёй.
 
   От знака не спрячешся, не убежишь, не уедешь.

   В прихожей дочка. В руках у неё вешалка с синий туникой из шифона.

  - Мам,  носи, мне в ней ходить некуда, а к бассейну — жалко .

Торжественная передача Знамён Солнца. Как сговорились все(?).

  - Ты знаешь,  местные снова видели Мать Реки!

Если я вижу змей в небе, почему кто-то другой не видит их на  воде. Тем более в джунглях, на реке, где сплавляют лес.

    Элизабэт насмехалась над моим благорозумием. Глупо тратить драгоценное время на сомнительные страницы  и дневники. Тем более, что кроме меня самой, это  не нужно и не интересно слышать другим. Отчего, увлечение письмом ещё более  пагубно, порочно и ущербно для окражующих  и домашних обязанностей.
   Рассказ Знаки идёт лабиринтами сопаставления увиденного с эмоциями. Опирается на зыбкие  чувства и ощущения, а не на твёрдые и прочные знания. Проще простого заблудиться и сгинуть в трясине извечных вопросов.

   Мало вероятно, что сегодня мне снилась сама индонезийская Ненси. Это мифологическое, змееподобное существо обитает в глубокой реке и  настырно не показывается  криптозоологам и др. научным исследователям. Зато  местные аборигены — видят отдельные участки чешуйчатого тела.
   Но то, что три улицы, параллельные горной гряде, подсознательная информация — не вызывает сомнения. Остаётся  истолковать и осмыслить. В свете последних событий, следует стремиться вверх, а не скатываться под откос. ЦС в Алмате расположен на проспекте  имени Абая. Абай Кунанбаев основоположник казахской, письменной литературы и её первый классик. Реформатор, мыслитель, поэт, композитор, философ — не полный перечень заслуг и достижений  видного, общественного деятеля.
   Меня влечёт к спокойствию музыкальной гармонии. Напрочь лишённая слуха, голоса, грациозности движений, всю свою жизнь мечтала быть балериной.
   Скатываюсь к проспекту им. Райымбека, национального батыра. Эпический борец за свободу, храбрый полководец...
   Очередная глава  рассказа Знаки, по уши увязла   глине. Легендарный батыр,  бросил в устье  реки Сингапур большую глыбу песчанника, площадью около  12 кв.м. Древние предки знали о то, о чём мы современные, не догадываемся и не подозреваем.
   Не мне судить о значении надписи, высеченной на сингапурском камне.
   Главное, не предавать забвению лучезарный  ветер Сингапура  и  первые пять дней весеннего праздника Новруз.

   Ветер не знает границ. Он всегда рядом. Редкий друг отличается такой самотверженной  преданностью. Выдающиеся деятели искусства и науки, воплощают  возвышенные дуновения  и смерчи, в  шедевры и достижения.

   Ветер приносит сновидения и вырисовывает на небе Знаки.

   Мне не надо  искать уважительные причины и оправдания, чтобы высказать вслух свои мечты, слова и мысли.
   Отнекиваться и отлынивать от самопознания и духовного совершенствования уже не в моей власти.

В небесном парке над marina bay

Трепещут пальцы пальм в ладони ветра.
Рукой свободной он беспечно рвёт
Листву, цветы с деревьев безответных,
Чтобы по ним ступал земной народ.

Синеет небо легендарной птицей,
У входа в порт планета кораблей.
Шальное солнце на ночлег мастится
В небесном парке  над  MARINA BAY. *

Уже блеснуть красой готовы звёзды,
Льнёт к городу тропическая ночь.
Морской прохладой опъяняет воздух.
Быль или небыль, разве разберёшь?

Мечтам, словам и мыслям нет запретов.
Босым ребёнком бегает душа
Под пальмами, танцующими с ветром
Вальс пятьдесят седьмого этажа!

Татьяна Усманова
Сингапур 8 ноября 2011г.

Марина Бэй Сандс* - отель, новая достопримечательность Сингапура.

                28 апреля 2014г
                Индонезия. Джакарта
                Татьяна Усманова.