Тайна любовной лирики поэтессы Виноградовой

                Владимир Голдин

       ТАЙНА ЛЮБОВНОЙ ЛИРИКИ ПОЭТЕССЫ ВИНОГРАДОВОЙ

       Любовь – стихотворение в прозе.

Я ждала ее вдумчивой девочкой – подростком в тени цветущей черемухи под жужжание золотых пчел над душистыми цветами, где все пахло и ликовало, радуясь наступающей весне.

Но не пришла она…

Я ждала ее девушкой среди зеленых алей стройных тополей, волнуясь и трепеща в розовые, сплошь пронизанные зарей, вечера.

Но она не пришла…

Я ждала ее в полдень своей жизни под навесом тяжелых кистей ароматной сирени на ковре пестроцветных левкоев.

Но, увы, не пришла она…

И вот теперь на склоне горы, покрытом колючим ельником, победоносная и сияющая как царица, вошла она в мое больное сердце. Но что я могу принести ей в дар?..

Нет у меня больше ни алых роз, ни белоснежных лилий юности, - только темный плющ венчает усталую голову, - все цветы остались позади…
И все же на моем могильном камне я велю написать:

- О, будь благосклонна ты, пришедшая так поздно!..
                Е. Виноградова

Вот с такого длинного эпиграфа начинаем статью о поэтессе Е. Виноградовой, но это, как поймет далее читатель, оправдано.

Елизавета Васильевна Виноградова - одна из первых поэтесс на Урале, ее первое стихотворение «Письмо» в прозе появилось в 1898 году в газете «Рудокоп». А затем, ее тихие, небольшие по объему стихи публиковались в газетах и журналах  Перми, Тобольска, Тюмени, Шадринска, Кургана, Екатеринбурга на протяжении двадцати лет. 

Она была скромная по своему характеру и должности (служила помощницей заведующей публичной земской библиотеки в г. Щадринске). В одном из стихотворений призналась: «Я не гонюсь, за пышной славой / Венок поэзии помят. /Я только женщина усталая, / Которую влечет твой взгляд…».

Но при определенных условиях эта женщина давала о себе знать так, что имя ее становилось известно самому Пермскому губернатору. За стихотворение «На Новый год», опубликованное в газете «Исеть» в канун 1914 г. она так резко отозвалась о существующих в то время порядках, что редакцию газеты оштрафовали, а автора стиха уволили с её скромной должности со скромным окладом.

Уже при сменившейся власти, в апреле 1918 г. в газете «Крестьянин и рабочий» поэтесса заявила: «Они тюрьмой грозили, смеялась я в ответ, /Тюрьма уж не страшна, как в доме хлеба нет…». Так, что это была сильного характера женщина, но при этом, как все женщины, она жаждала любви, материнства, семейного счастья.

Что касается семейного счастья и материнства, то судьба и природа как-то обделила Елизавету Васильевну, оставив ее одинокой на всю жизнь. Но это не значит, что любовь ее обошла стороной. Нет, напротив, тема любви была ее одной из главных тем. Она часто посвящала свои любовные стихи избраннику под загадочными буквами: «П. И. Д.»:

       Я так долго тебя не видела,
       Так устала душа от тоски,
       Но минута свидания настала
       И забыты тревожные дни.
       И к рукам я твоим припадаю,
       И в глаза я твои посмотрю,
       И сказать я тебе все желаю,
       Как тебя я безумно люблю!

Любовная лирика Е Виноградовой непосредственная, искренняя, доверчивая, у нее нет от других тайн в этом вопросе, правда она публикует свои откровения в разных газетах и в разных городах. Читаешь ее стихи на эту тему и как-то не задаешься вопросом, кому они конкретно посвящены, хотя такие стихи безадресно не возникают.

Еще одна особенность любовной лирики Е. Виноградовой заключается в том, что ее стих, хотя и открыт для читателя, но сдержан. Она  в своем творчестве не доходит до таких личных откровений как поэтесса Елизавета Стырская в сборнике «Мутное вино».

Кто испытал чувство любви к противоположному полу, а это чувство настигает всех людей без исключения и в разные временные периоды, тот понимает, насколько становится человек сильней, добрей, талантливей в этот период.

Но одни люди носят в себе это чувство, не доверяя никому, другие делятся своими переживаниями с близкими, друзьями, третьи, особенно поэты, переложив свои переживания в рифму и песню, отдают свое сокровенное всему человечеству:

        Кто тебя отнимет
        От меня, мой милый!
        Пусть я не красива,
        Но в любви есть сила,
        Пред которой меркнет
        Красота сама…

Какие верные слова находит Е. Виноградова в этом стишке: «Пусть я не красива, / Но в любви, есть сила…». Какая жизненная, правда, в этих словах и сколько мы видим в жизни семейных пар, где соединились внешняя красота и посредственность, и удивляемся: «как это могло произойти?». Но в этом и есть сила любви и загадка природы.

Сильное радостное чувство настигло Елизавету Васильевну в зрелом возрасте, и какой это был возраст - не трудно подсчитать (хотя женщины на это могут обидеться, но я считаю, это предрассудок на который не стоит обращать внимания).

Начало любовной лирики у Виноградовой четко прослеживается по опубликованным стихам и помеченным датам  - это 1913 год (а родилась она 14 августа 1870 г. в городе Кургане). Возраст для женщины критический. Но увлечение поэтессы было настолько мощное, переполняющее всю ее натуру, что она не могла его носить в себе, иначе бы ее разорвало изнутри, иначе бы она сошла с ума.

Однажды зимой, я работал в тесно-уютном, но холодном читальном зале Тобольского государственного музея-заповедника с «Сибирской торговой газетой». Время командировки заканчивалось, да и с поэзией Виноградовой я уже был знаком, так что ее произведения просматривал не очень внимательно.

Но когда публикации пошли то каждый день, то через неделю и все на одну тему, да еще с упоминанием знакомых мне уральских населенных пунктов, я заинтересовался. Остановился в своих исследованиях и начал внимательно перечитывать Виноградову.

Тема была одна, но форма выражения была разная, к рифмованным строкам добавлялись стихи в прозе, где были выражены: признание, страсть, сомнения, ревность, подозрения и благодарность - то есть все то, что присуще чувству любви. Но в стихах не было адресата, который вызвал этот творческий подъем – это меня заинтриговало.

«Вечер… дождь неустанно стучит в окно и под шум падающих капель, тоска сильнее томит сердце… Ужасный день … на улице! Озлобленные люди, усталые, надрывающиеся под непосильной ношей животных, и над всем этим унылая сетка дождя. Словно никогда не было ни яркого солнца, ни теплого ветра, ни аромата цветов… и думаешь»: «Скорее бы наступил вечер». Скорее бы видеть взгляд милых серых глаз.

И он настал  - этот вечер. Лампа освещала своим мягким светом дорогое лицо, но тень недоверия и заботы сквозит по нему, и холодно звенит любимый голос. Ты спрашиваешь: «Не иллюзия ли мое чувство?!» Я молчу, но в моей памяти ярко встает летний вечер, полный тепла и света, с догорающей зарей и ароматом сирени. И ты, со своей нежной улыбкой… Мне хочется сказать тебе: всмотрись в мое побледневшее лицо, в усталые глаза и узнаешь иллюзия ли это…
Ведь я умираю от любви к тебе!

Я умираю, в этом уже нет сомнения, каждый новый день уносит мои силы, каждый новый день проводит черту на моем похудевшем лице…
Скорбит душа моя, но не о том скорбит она, что я оставляю близких и дорогих, не о том, что не увижу более весны с ароматом цветов, не услышу шума леса, моего любимца…

Нет! Я страдаю при мысли, что не твоя рука закроет мои глаза. Где будешь ты, когда я буду умирать?..
Может быть дома, усталый? Ты задремлешь и вздрогнешь во сне - это я пройду незримой тенью близ тебя… Или в шумном зале? В ярких огнях? Ты степенно смотришь в красивые, но холодные глаза, любуешься золотом волос другой…
Найду ли я там, во мраке хаоса, когда-нибудь, хоть через много, много столетий, твою душу, так нежно любимую мной?!»

В новогоднюю ночь 1914 года Елизавета Васильевна была, как и прежде, одна она не забыла своего загадочного адресата «П. И. Д.» и посвятила ему стихотворение, вновь в прозе.

«Серые волны тумана поднимаются выше и выше, закрывая крупные, сияющие подобно алмазам, звезды. Холодно. На улицах замирает движение, торопливо закрываются магазины. Люди спешат к теплу и уюту домашних очагов. Я иду мимо твоего дома, но пусто и темно в нем… Я у себя. Ласково смотрят на меня портреты близких и любимых, но среди них нет самого дорогого для меня… Мерно тикают крошки часики на моем столе, словно хотят сказать: «Вспомни, вспомни…».

Я улыбаюсь и шепчу, помню тот майский вечер, когда мое сердце полно счастья и любви! Крошечная золотая стрелка лихорадочно спешит по белому полю, а грустный голос уходящего года грустно говорит мне: «Довольна ли ты была мной?».

О, я буду вечно благодарить тебя, подарившего мне любовь!».

Это страстное чистое чувство Елизавета Васильевна испытала в Екатеринбурге, но когда двум людям хорошо, то обязательно найдется кто-то, кто позавидует этому. Обязательно кто-то скажет, что это не пара, что ему (ей) нужен другой и обязательно найдется человек, который пустит сплетню-яд, направленную на подрыв сложившихся отношений. И это просматривается в стихах поэтессы:

        Да судьба пошутила жестоко
        Я во вражеском стане участие нашла…
        И болит мое сердце глубоко
        Где ты, где ты былая вражда?!
        И брожу я больной, одинокой,
        И покоя нигде не найду…
        Я терзаюсь душою жестокой –
        Неужели его я люблю!

По-видимому, между влюбленными произошла размолвка, и Е. Виноградова в знак протеста покидает Екатеринбург. Естественно, в таком случае произошло объяснение, и вот как излагает свою позицию в данной ситуации поэтесса в стихотворении «Прощание»:

        Свой женский стыд я позабыла,
        Сказала, что люблю тебя,
        А впереди одна могила,
        И не нужна любовь моя…
        Последний вечер провожая,
        В глаза любимые смотрю,
        Ни в чем тебя не обвиняя,
        Другой дорогой я пойду.
        Не виноват, что в это сердце
        Господь любви не посылал;
        Ты делал все, что было можно,
        И жизнь, и веру возвращал,
        Твоей руки, касаясь робко,
        Я говорю: прости, прости…
        И в день житейского ненастья
        Меня без злобы помяни!

Произошел разрыв, между двумя близкими людьми. Образовалось расстояние в сотни километров, но разве можно забыть все сразу, что было пережито. Это не электрический выключатель: выключил – темно, включил – светло. Человеческие эмоции, а тем более такие глубокие, остаются в памяти надолго. Но рядом с отчаянием всегда живет надежда. Вот она: «Долго, долго мне вас не увидеть, / Долго, долго слова не сказать, / И решилась я в тоске сердечной /Без надежды ответ написать…». И вот она надежда, вот оно чудо: «Письмо сегодня милое мне принесли любя. /В далеком шумном городе Вы помните меня… / Забыты стужи грозные и вьюги января, /В душе моей красуется синяя весна…».

Надежда умирает последней.

Отношения двух близких людей восстанавливаются вновь, их сближению способствуют и те события, которые переживает Россия – первая мировая отечественная война. Возлюбленному Елизаветы Васильевны не было другого пути, как на фронт. Она понимает это и спешит на встречу: «Как сердце сжалось больно - /Застану ли я Вас в городе большом?»

Встреча произошла, и стало ясно, что любимый уходит на фронт. Поэтесса глубоко переживает этот факт, но в момент разлуки она больше думает о счастье любимого:

        Решено… Вас скоро не будет…
        Под небом иной стороны
        Забудете небо Урала
        И вьюги холодной зимы.
        А я… мое сердце больное
        Заноет от мук  и тоски.
        Но это уж дело иное
        Лишь были бы счастливы Вы!

Эта последняя (последняя ли?) встреча вселила в сознание Елизаветы Васильевны большие надежды и одновременно грустные разочарования.

На моем столе лежит почти все, что было опубликовано поэтессой Виноградовой, собрано по библиотекам и архивам Большого Урала. В стихах раскрывается вся трагедия женской судьбы.

Она как бы разговаривает со мной, делится своим пониманием жизни,  пережитыми событиями, но одновременно и со всеми, кто были ее ровесниками, и со всеми последующими поколениями, кто умеет читать. Как говорили Ильф и Петров: «Было бы опубликовано, читатель найдется».

Читаю миниатюру «Из женского альбома» Е. Виноградовой.
«Роскошный кабинет женского врача… Я сижу, опустя голову, ведь приговор уже решен, хотя он и не подписан… В ушах слабо, словно из-под стены, звучат слова: «Сама виновата, плохое питание, заботы,… Но я не понимая, почему так волноваться…»

Я молчу, ведь не сказать же мне этой сытой тупо ограниченной женщине, что каждую ночь мне снятся белокурые локоны ребенка и наивные серые глаза, так похожие на те строгие глаза, которые взяли в плен мое бедное сердце!».

После этого я еще внимательней углубился в чтение стихов Е. Виноградовой.

Всем известный Петрарка написал свыше пятисот сонетов своей возлюбленной Лауре. Правда, Петрарка писал эти сонеты не только и не столько для Лауры, сколько для своей личной славы, которую любил больше, чем женщину.

Петрарка писал прекрасно, но там, в далекой, в теплой  изнеженной Европе. А здесь холодный Урал, слабое женское сердце и теплые искренние, пусть не такие отточенные, как у европейца, но стихи о любви. Кто он, растрогавший сердце холодной уралочки?

Как это решить? Ведь сама поэтесса неоднократно заявляла: «Я не выдам своей тайны, / На меня ты не смотри…». «Кому я эти песни посвящаю, / Того, увы, назвать не смею я… / Когда-нибудь случайно их, читая, / Не проклинайте бедную меня!..».

Действительно, ни в одной из публикаций Виноградовой не называется мужских имен, есть правда несколько стихов посвященных А. И. Шубину-Кунгурову (о нем смотри очерк А. Шубин), но это совсем не то. Я решил проявить терпенье и продолжить поиск, памятуя, что женщина не умеет держать тайну (это не мое открытие) и выдаст свою тайну хоть каким-то намеком.

И вот я читаю стихи «Из Уральского альбома» Е. Виноградовой.

        В недрах Урала глубоких
        Много таится камней дорогих,
        В Вашей душе одинокой,
        Много хранится стремлений святых.
        Их я случайно узнала
        Тайну о том сохраню…
        Пусть же останется тайной,
        Как безгранично люблю!

             * * *
        Опять леса и изредка лишь нивы,
        Заводов ряд, что издали красивы…
        Мне говорят склонившиеся ели:
        «О, не спеши от нас так, не спеши!
        Забудь свои заботы и печали
        Под нашей свежей тенью отдохни!

            * * *
        Пашия и Бисер – все быстро промелькнуло
        И воды Чусовой блестят передо мной…

Стоп. Пашия и Бисер. Это заводские поселки, которые далеко не всем известны, а Виноградова родилась далеко не в горах, а в степном Кургане. Откуда она о заводских поселках наслышана и случайно ли узнала? Судя по стихам, она была в этих краях вместе с тем человеком, который ей показал красоты горнозаводского Урала.

Из всех уральских поэтов начала ХХ столетия с Пашией и Бисером был связан только один поэт и драматург – Николай Новиков-Черешнев. (см. предыдущий очерк) Посвящения «П. И. Д.» можно расшифровать как: поэт и драматург. Что это неоспоримый факт или предположение? Скорей последнее, нужны дополнительные доказательства. Но они жили и публиковались в одних газетах и городах, они общались в одном кругу творческих людей.

Сложность отношений Новикова и Виноградовой заключалась, по-видимому, в том, что у них был большой возрастной разрыв не в пользу женщины, а это всегда вызывает нездоровый ажиотаж у окружающих людей.

Не случайно Е. Виноградова однажды воскликнула: «Людской насмешки жало пронзило душу огненным мечом!».

Какова была позиция Новикова в этих событиях сказать трудно. В его произведениях нет намеков на отношения с женщиной, но общность творческих интересов их могла сблизить. Новиков в 1913 году опубликовал целый цикл стихотворений (20) под названием «Цветы и песни», и там можно найти такие строки: «Я сегодня в кого-то, как мальчик, влюблен, / Беспредельно печален, и нежен, и юн».

Поэт Новиков погиб во Франции 6 декабря 1916 года.
Я упорно и долго искал строки в произведениях Виноградовой на гибель поэта Новикова.

Но тщетно, она была верна своей клятве: «Я не выдам своей тайны…».
За страшной войной, разорвавшей многие людские узы, последовали революции и гражданская война. В творчестве Е Виноградовой все больше стала преобладать тема одиночества, тоски и разочарования, она часто обращается в своих произведениях к памяти матери и погибшего любимого. Стихи Елизаветы Васильевны публиковались в уральской периодической печати до последнего момента, пока существовала свободная пресса.

Последнее ее стихотворение «Песня», опубликованное в Екатеринбурге в мае 1919 года, всего в восьми строках, можно принимать или как завещание, или как последний прощальный взмах руки:

       Хоровод идет и вьется,
       Любо мне… душа смеется.
       Ведь со мной
       Любимый мой…
       Хоровод идет и вьется,
       По иному сердце бьется…
       Миновалася весна,
       Я одна теперь, одна.

С утверждением социалистического реализма имя Елизаветы Васильевны Виноградовой, как в прочем и многих других, было стерто и насильственно забыто, так как помнить прошлое было не безопасно.