Мы все виноваты

87 год. 29 октября. Все же дорожку в сто метров заасфальтировали, и дальнейшее благоустройство двора на этом завершилось. Создается впечатление, что они работают из-под палки и стараются при удобном случае манкирнуть.

Власту положили в больницу на обследование — подозревают тромбофлебит.  Разве может быть у 17-летней тромбофлебит, тем более симптомы другие, но они врачи, должны знать то, чего я не знаю. Хотя в жизни всё получается наоборот, чаще больной говорит свой диагноз, и уж тогда врач начинает лечить, то есть выписывает рецепт, а дальнейшее его не волнует. До  этого больному приходится опросить многих знакомых о своей болезни, кто чего подскажет, к ним веры больше, чем к недоучкам в белых халатах.

Отпуск прошел бездарно, не могу писать в отпуске, когда слишком много времени. Почему-то даже не успеваю прочитать, газеты, а до «Литературки» руки вообще не доходят, откладываю, на работе прочитаю. 

В журнале "Москва" жизнеописание Булгакова. Трагедия честного человека. А виновных нет. Конечно, виноваты люди, и они находятся при любом строе. Во времена царизма страдали Чернышевский, Добролюбов, и т.д. у нас же, кроме страданий, прибавили физическое истребление, а количество увеличилось на несколько порядков, уцелели единицы, но и у них переломлен хребет, могут лишь ползать, на полет не способны, и душа заплевана до пяток.

Подавляющее большинство переметнулось в стан плюющих и уничтожающих, спасая свое сытое благополучие, но не честь, которая в разные времена всегда относительна. Кто виноват, если стало модным наушничество на ближнего? В пример подрастающего поколения ставится Павлик Морозов, предающий своего отца, который спасал невинных раскулаченных, выписывая им документы. Кто виноват, если уродство становится красотой, извращение — нормой, какофония — услаждающей музыкой?

Виновник есть. И виновники тоже. Но они об этом даже не подозревают. Они считают, что стоят на страже государственных интересов, жертвуют своей жизнью на благо народа. Ради этого блага проводилась революция — гибли миллионы, раскулачивание — гибли миллионы, заключили мир с фашистами — убито 20 миллионов, ради этого распахали целину, распылили миллионы тонн земли в небо, перегородили реки ГЭС, уничтожив ценнейшие породы рыб, построили отравляющие заводы.

Кто подсчитает принесенный вред? Который намного больше доходов. И всё это под шаманские заклинания о приближении к коммунизму, и никто не смеет крикнуть, что коммунизм находится в противоположной стороне, что все идут к пропасти.

Вечером собрался в лито, чтобы узнать итоги конкурса. Первое место — Свешникова. Понять можно – Валина подруга. Второе — Кудряшов. Третье — Арндт, мне с Лёней поощрительные. Вдобавок Валя уточнила:

— Будь я в жюри, то многое бы изменила, конкурс был очень и очень слаб. 

Любой рефлексирующий воспримет ее слова на свой счет, камнем в свой огород, но Леня почему-то удовлетворился такой оценкой, то ли устраивала премия в 50 рублей, то ли настроение лучше моего.

Первым начал читать Виктор Толстов, с потугами на многозначительность, философию, но почему-то этого никто не замечал. Я не выдержал и подал реплики, которые все дружно, отмели. Он прочитал:

— Сгущаются ночные краски.

— Ночью красок нет, — бросил я, имея в виду, что в темноте краски пропадают. Но мне напомнили Куинджи.   

Последние его стихи привели Леню в восторг.

После перерыва Валя зажгла десяток фигурных толстых свеч, и при их свете стала рассказывать о Марии Волконской.  Месяца два назад я уже прочитал этот очерк, но Валя рассказывала хорошо, с чувством. Некоторые тоже знали о декабристах, и после ее рассказа завязался разговор. Я был не в настроении, и оторванность нашего разговора от жизненных проблем, взорвала:

— Почему мы делаем вид, что ничего не замечаем, молчим об этом? Наша торпедовская команда футболистов взяла шефство над детским домом,  решили собрать детям библиотеку, а потом выяснили, что в этом доме уже есть прекрасная библиотека, но книги детям не выдают из опасения, что они пропадут. Вот что страшно, дети растут без книг.

— Молодец, Вячеслав, — второй раз похвалил Леня меня за этот вечер.

Первый, когда я рассказал, как транжирятся деньги, пожертвованные в фонд мира — избранные получают возможность надармовую разъезжать по заграницам и вести бесплодные разговоры о необходимости мира, прекрасно зная, что от этих разговоров ничего не изменится. 

Это я сказал в ответ на хвастовство Чистякова, который половину своей пенсии  — 30 рублей перевел в фонд мира, мол, рядом  стоял мужчина с толстой пачкой денег и смотрел на него, как на сумасшедшего. Чистяков ожидал нашего восхищения и восторженных реплик. Я же хотел сказать, что лучше бы эти деньги отдал в детский дом, а не дармоедам.

Я и раньше поражался, как могут пожертвованные деньги повлиять на мир или войну?! А недавно прочитал, как эти деньги расходуются, на поездки за границу Анатолия Карпова — председателя фонда и его подручных. Вот уж полнейшая  бессмысленность. У Карпова голова занята совершенно другим,  но даже, если бы и не была занята, все равно итог был бы тот же, нулевым. У этого фонда кормятся тысячи дармоедов, и они делают всё, чтобы поток денег не прекращался.

Вдруг напечатали в местной газете о мошенничестве на прессовом производстве, где профком выписывал деньги на коллективные пьянки под видом слетов ударников ком. труда. Постеснялись написать, что подобное творится не только на прессовом, а во всех производствах. Мало того,  на демонстрации заманивали мужчин бесплатной выпивкой, которую нес сам предцехкома в увесистом саквояже.
Когда я в первый и единственный раз пришел на майскую демонстрацию вместе с дочками, ко мне подошел председатель:

— Выпить хочешь?

Я не знал истинного положения дел, поэтому и отказался, не хотел тратить деньги на водку. Потом уже Миша Исаев рассказал, что они бесплатно угощают пришедших мужчин, а после демонстрации едут в лесок и допивают остатки. На последующей демонстрации Миша сердился на них, что мало налили, жадничают, всё себе забирают.

В магазинах продают виноград по 50 коп, но такого качества, что желудки расстраиваются. Его почему-то очень долго держат на складе, а когда видят, что он начинает портится, выбрасывают в продажу. Не могу понять, почему так делается, то ли продают то, что сами не успевают съедать, об этом и «Литературка» писала, что на складах портятся много товаров, после чего и пускают в продажу. Кто-то, работавший на этих складах, рассказывал, что там все есть. Похоже, что эти склады только для избранных, которые там пасутся и понимают, что на всех все равно не хватит.

87 год.  25 ноября. Сегодня должна прийти мать Андрея, ухажера Влады. Мы выходные.

Ночью приснилось, будто приехал в места детства: тревожно-грустное узнавание: вот пляж, где я мальчишкой купался. Сейчас в арках контролеры — и не пройдешь много зданий новых, не узнаю. А вот и церковь. Как красиво внутри! Но там священники, смотрят на меня, и я смущенно отступаю. Со стороны церковь кажется маленькой.

Снова захожу в церковь, но с другой стороны: все перестроено, перекрашено, потолки низкие. Едем в гористой местности, шофер разозлён на нас, решил попугать, по извилистой дороге гонит на бешеной   скорости. Машина не вписывается в поворот и левые колеса над пропастью, а вот и вся машина в воздухе, внизу вода, страха нет, невозможно представить, что можешь умереть. 
Недавно мы с Геной обсуждали, планировали поездку на авто до Батуми. Сон — отражение этого разговора.

18 ноября неожиданное заявление — назначение Ельцина замминистра   Госстроя. Вот где можно приложить неизрасходованную энергию, оживить сонную перестройку.

Женщины написали петицию против нового графика,  мол, не успевают пообедать за 20-30 минут, хотя уже на 10-й минуте выходят из столовой. Я отказался подписывать, так как меня устраивает, что на час раньше будем во вторую смену кончать работу. Правда, придется восемь дополнительных суббот отработать во вторую смену, но по мне лучше на час раньше ложиться. Но большинство не согласны так работать, возмущаются, что поступили не в духе времени, не посоветовались с рабочими, а в приказном порядке объявили,

Вчера виделся с Сарычевым, кабинет которого находился в полуподвальном помещении заводоуправления; раздобрел вширь, превратился в настоящего начальника. Проявил широкую натуру, не стал мелочиться, вставать в позу и вспоминать прошлые обиды, без упрашиваний пошел мне навстречу, вызвал начальника рабочих кадров и протянул Владины документы и обходной лист, мол, заполняй.

— Я не против, но нужна трудовая книжка, - ответил тот.

Пришлось уйти ни с чем. А Владе нужно увольняться.

Сейчас начинаю думать, что мой артроз от моих неумеренных поездок на велике ранней осенью, когда было еще холодно, и это спровоцировало. Возможно, я и ошибаюсь, случайно совпало, что именно в этом году купил велик, но скорей всего, виноват велик, уже летом     удивлялся, что  больно приседать, хотя зимой выполнял с легкостью по 50 приседаний.

У автобусной остановки колеса, неутомимо пробуксовывая, яростно шлифовали черно-серую наледь.

9 декабря состоялась свадьба Лады, хотя мы были против, мол, парню ещё в армию идти. Надеялись, что за два года он забудет Владу. Но он настоял, понимал, что за два года она найдёт другого парня. Через день Андрея призвали в армию.

14 декабря Влада вышла на работу контролером в соседнюю бригаду.

15 приснилось, что несу два тюка с кочанами капусты, один кочан упал, и я пинаю в направлении хода. Очень тяжело идти, ноги ноют от усталости. Встречаю Яшу, который приглашает на свою свадьбу, женится во второй раз.

Вчера пришла поздравительная открытка от Яшиных. Саша и Маша жили с нами в малосемейке, и родили близнецов. Они до сих пор шлют нам открытки, с короткими сообщениями о своей жизни, Вика отвечает.

В голове вакуум. Ничего не пишется, нет времени, читаю. Леня говорит, что 08-я течёт, плохая коробка передач, и в аэротрубе продували всего шесть часов, вместо положенных шестисот.
 
18 декабря. Карпов лидирует после 23-й партии. Многие желают ему победы лишь потому, что Каспаров ещё молодой, мол, пусть спесь собьёт с чемпиона. Какое-то садистское желание посмотреть, как он будет переживать свое поражение, тем более видно, что он пока ещё не умеет управлять своими эмоциями. Но случилось иное, Каспаров умело ввел соперника в цейтнот. Карпову пришлось отдать чемпионские лавры, уже было лежавшие в его кармане.

23 декабря. После обеда поднимался по широкой лестнице в библиотеку. Навстречу шла группа мужчин. Прошли мимо так близко, что мы соприкоснулись грудью, я почувствовал, что чем-то зацепился своим халатом. Поднявшись наверх, увидел, что наружу из верхнего кармана халата висит ручка.

Первая мысль – удивление, как это моя ручка так выкрутилась наружу, что выскочила из кармана? Потом понял, что это не моя, вернее, в кармане торчали две ручки, одна висела наружу. При соприкосновении, мой карман был ниже и поддел, нанизав чужую ручку, тот   даже и не понял, как и я, что произошло. Догонять и искать, не было смысла, да и ручка старая, копеечная. Происшествие развеселило — невольное воровство. Конечно, если бы вылетела моя ручка, то так смешно не было бы.

В Москве поэтический ренессанс — юноши выходят на площади и читают свои стихи. Народу необычно, любопытно, останавливаются, переговариваются. Кто слушает, кто ждет, чем закончится? Пожилая женщина подает букет цветов. Поэт принимает с благодарностью. Рядом стоящий поэт, желая показать воспитанность, говорит другу и, как бы на публику:

— Наверное, надо подарить эти цветы какой-нибудь женщине?:

Подарившая настаивает:

— Нет, это вам. Мужчинам тоже надо дарить цветы.

Юноши внемлют. Они этого не знали. Их стихи на уровне многих начинающих. Вероятно, им мечтается, что они будущие знаменитости, лет через 20 будут вспоминать, как они начинали, почти как А. Вознесенский. И название их общества эпатирующее — "Вертеп". Поэт объясняет, что в этом названии ничего плохого нет, мол, первоначальный смысл этого слова был совсем иной, чем вкладываемый сейчас.

Ямполец рассказывает, как развращает людей новая система оплаты труда, когда штраф одного работника идет на дополнительную оплату более старательным. Вот и "закладывают" друг друга: Иванов на пять минут опоздал, Сидоров брак сделал.
А чтобы брак был наверняка, накручивают микрометры, смена пройдет, пока поймет, что идет брак. Благодаря сокращению численности, остаются лишние деньги, которые надо выплатить, вот и ходят начальники и уговаривают рабочих остаться на сверхурочную, или выйти поработать в воскресенье. Некоторые так много зарабатывают, что бухгалтерия отказывается выплачивать. Тогда начинают искать, на кого бы выплатит эти деньги? И это всё называется — научное планирование.

С каждым разом убеждаюсь, что король голый. Микоян в воспоминаниях лепечет: мол, Ленин не назначил преемника, а то бы они послушались и выбрали намеченного. А где же руководящая роль партии?

Перед пробуждением извлекал квадратный корень из числа, делил, отнимал, что-то получалось. Впервые в жизни приснился математический сон.

Рабочие рассказали анекдот:

На том свете встречаются Брежнев и Хрущев.  Один спрашивает:
— Ты что-нибудь строил?
— Нет. А ты?
 — Я тоже нет.
 — А что же тогда он перестраивает?

— Что будет если ударить по родимому пятну?
—  Конец перестройке.

Хорошо, переломаешься, а что потом? У человека должно быть что-то выше, значительнее наркотиков. Выйдя из больницы, бывший наркоман чувствует себя очень неуверенно.

29 декабря.   Вчера Вика навела порядок в кладовой. Стеклянные банки с краской поставила на железные с томатом,  выше взгромоздила зеленый чайник, и всё это закрыла толстой сумкой, набитой вещами, которые жалко выбросить сегодня, но завтра это придется сделать.

Я полез в кладовую, чтобы посмотреть, сколько осталось картошки. Мешок закрыт сумкой. Приподнял сумку и банка, опирающаяся на эту сумку, соскользнула вниз. Краска растеклась по полу, залив левую ногу и босоножек. Пришлось заняться неотложным делом. Полчаса убирал краску. Настроение испортилось:  неужели этого нельзя было предвидеть? Подстелить соломки? И я же останусь в виновниках. Надышался паров, боялся, что начнется адская головная боль, а мне ещё работать во вторую смену.

В квартире страшный беспорядок, но никого это не волнует, каждая дочка считает, что убираться должна другая, а она и так много делает, ругаться и упрекать надоедает. Успокаиваю себя и уговариваю смотреть на все равнодушно,  не принимать всё близко к сердцу, иначе можно стать неврастеником. Да и самому приходит на ум, как моя мать ходила за нами по пятам, и всё ей не нравилось, что мы делаем. Вот и не хочется уподобляться ей.  А девчонки этим пользуются.

Конечно, со временем они многое поймут,  но сейчас каждый раз приходится сдерживаться, ничего не замечать, не реагировать и улыбаться. Плевать, живите, как вам нравится. О предстоящей жизни с зятем думаю с ужасом. По мне — жить лучше отдельно. Но не проявляю ли я свой эгоизм? Нужно научиться терпеть и улыбаться,  когда тебе совсем не хочется этого делать.  А у меня вдруг разыгрывается чувство собственного достоинства. Зачем оно нужно? Без него лучше жить, спокойнее.

Попросил Ладу зайти в магазин и посмотреть, есть ли там картофель, тем более она собралась в "Русь", ей по пути. Она согласилась и забыла. Вспомнила на обратном пути. Когда я пришел, в магазине осталась жалкая кучка, на которую набросились подошедшие женщины. Разобрали даже мелочь.

 Господи, когда кончится наша всесоюзная нищета?! А в газете читаю: "Наша страна процветает", и упрекают тех, кто этого не замечает.

Появились защитники Сталина. Один подал в суд на "Литературку" за клевету на Сталина. В иске ему отказали на том основании, что в ноябрьской речи Горбачев ясно обвинил Сталина в репрессиях. Поразительно, что живут такие люди и даже, считают себя правыми!

Вармяк считает, что мы все виноваты в создавшееся положении, что у нас были такие, как Сталин, Хрущев, Брежнев. Это перекликается со знаменитым утверждением, что каждый народ заслуживает того вождя, которого имеет. Но сколько тысяч восставало против, их подминали, ломали, отправляли в тюрьмы, уничтожали. За решетку могли упрятать любого, по желанию, независимо от того виновен или нет, по басне Крылова — ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать.

Народ превратили в стадо свиней, заключенных в ограду. Свиньи жируют и не помышляют вырваться из сытого хлева. Кто знает, что там на воле? Не бунтовать же? Тем более хозяин иногда чешет по брюшку и говорит, что любит нас, не может жить без нас. Да и мы к нему привыкли. Будет ли новый лучше? Неизвестно.

Вчера лито отмечало 15-летие, собрали по пять рублей, чисто символически — коньячку, по предложению Свешниковой. Я отказался под предлогом — работаю во вторую смену. Можно представить, что там будет твориться, если придут многие, даже Леня, который отказывается ходить на простые вечера, мол, что мне там делать? Он считает себя выше. Костерит всех московских поэтов. Я возражаю:

— Нельзя же так. Есть  среди них и порядочные. Так и тебя можно к ним приписать, ты же пишешь стихи.

Он замолчал, то ли не зная, что сказать, то ли по какой другой причине. Увидев книгу Цезаря Солодаря, сказал:

— В каждом слове врет. Продажный писака.

Только сейчас до меня дошло: эту фразу мог сказать только еврей. Почему-то я его считал, как бы, немцем,  по фамилии, да и к евреям он относился как-то отстраненно, не причисляя себя к ним. И вдруг выдал себя. Я попробовал возражать, но он был непреклонен.

— Врет.
— В чем? — Он молча смотрел на меня. Настаивать было неловко. — Что евреям в Израиле плохо, это неправда?
Он молчал. Когда он ушел. Вика спросила меня: 
— Ты у него дома тоже так орешь?
— Нет.

Я не орал,  но говорил повышенным тоном,  потому что он не  хотел понимать очевидную истину, хотя в жизни уже должен бы разбираться. Про Аршинова правильно сказал, что он эгоист, мол, какая женщина сможет с ним жить, они в большей степени эгоисты, чем мужчины. Аршинов в который раз хочет жениться, пока раздумывает. Она не нравится, но жениться все равно собирается.

Скрипкин рассказал об эротической поэме Пушкина "Сорок дочерей", которую не включают ни в одно собрание сочинений. Он читал издание 1938 года.

Продолжение следует: http://proza.ru/2012/08/01/920