КВОРУМ
Пьеса в двух действиях
Действующие лица
Антипыч, Антип Антипович Беспятых - глава местного самоуправления деревни Малые Хотелки, бывший председатель сельсовета.
1-й, Алексей Иванович Говорёнков - москвич примерно 45-ти лет, старый знакомый Антипыча.
2-й, Сергей Александрович Кочуев - москвич, школьный друг 1-го.
Сказочница, Мария Ивановна - жительница Малых Хотелок.
Тамара, Тамара Павловна - жительница Малых Хотелок, заведующая магазином в селе Самодуровка.
Шкуропея, Прасковья - вдова, жительница Малых Хотелок.
Пафнут - старейший житель Малых Хотелок.
Григорич, Григорий Григорьевич - пенсионер, уроженец и житель Малых Хотелок.
Филимоныч, Андрей Филимонович - друг детства Григорича и его сосед.
Звездочёт, Сэлс Емельянович - полковник в отставке, краевед, уроженец и житель Малых Хотелок.
Пекельников, Семён Семёнович - секретарь малохотелкинского самоуправления, бывший комсомольский работник районного звена.
Ступый, Валерий - бывший комсомольский работник районного и областного звеньев.
Милиционер.
Действие происходит летом в самом конце ХХ века в деревне Малые Хотелки Николо-Кузинского района N-ской области Центральной России.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Под открытым небом сидят за трапезой Антипыч, 1-й и 2-й.
1-й (держит в руках наполненную рюмку). Ну, что? За власть? За местную власть, Антипыч!
Антипыч. Да ведь… Вот… Как говорится… Да и то сказать: взаимно!
Трое чокаются и выпивают.
1-й. Хорош напиток - жаль, мало! Если не хватит, ты нам ресурс укажешь, а, Антипыч? Тут до твоей вотчины рукой подать. Отрекомендуешь рабов божьих, взалкавших в ночи, чтоб кабыздоха на нас не спустили?
Антипыч. Нет вопросов. У нас народ отзывчивый. С вашего позволения - закушу? (Закусывает).
2-й. Вы берите, всё, что на вас смотрит - не стесняйтесь. У нас всё просто - по-походному…
1-й. В общем, дело у нас, Антипыч, к тебе прозаическое. Ты уж извини, сейчас поэзия, сам знаешь, - эксклюзив…
2-й (поправляет). Раритет.
Антипыч. Понятно дело. Что есть, то есть - хоть ты как встань - против этого не продавишь: приоритет.
1-й. Короче, нравится нам тут, Антипыч, у тебя.
Антипыч. Ну, что ж, отдыхайте на здоровье. Счас брусника пойдёт, груздь летний, малина на вырубках… Клюёт опять же. Воздух, вроде, тоже у нас капитальный… В Москве-то, вы уж извините, тоже красота, но воздух-то маленько… Воздух-ат… Не, в остальном, я вам скажу: капитально. Настолько, что… Да и то - про воздух, если тоже - как посмотреть… Вот мы от области с делегацией в том годе в Париже были. Ну-у, я вам должен сказать!.. Хотя в остальном - капитально. Очень даже, я хочу сказать... Короче говоря, воздух там тоже - как посмотреть.
1-й. А чего на него смотреть? Воздух нюхать надо, Антипыч.
2-й (поправляет). Дышать.
Антипыч. Вот я и говорю: дышите на здоровье…
1-й. Ну, давайте, за воздух (разливает).
2-й. За экологию, за дым отечества, как поэт сказал.
Антипыч. Взаимно.
Чокаются, выпивают, закусывают, некоторое время молча жуют.
1-й. Короче, у нас тут с другом… Ты познакомился что ль? Друг мой, школьный ещё - Сергей Александрович Кочуев - большой учёный, между прочим (Антипыч и 2-й вежливо кивают друг другу - видно, что они, конечно, уже познакомились до начала застолья)… Короче, вот какое дело к тебе, Антипыч, - присоветуй, как опытный руководитель. Хотим мы землицы у тебя немножко это - ну, как сказать? - приватизировать что ли… По-над берегом.
Антипыч. Что ж, как говорится… Дело хорошее (издаёт мыкающий звук, долженствующий выражать особую весомость предыдущего слова - что-то вроде «Э-э», не разжимая губ, дальше - как ЪЭ) - современное, своевременное, то есть, я хочу сказать. В своё время, иначе говоря, в наше. А что сделаешь? Другого-то у нас нет.
1-й. Значит, принципиальных возражений не имеется?
Антипыч. В принципе, возражений лично у меня не обнаруживается. ЪЭ. Но с ходу не поканает. ЪЭ. Проблемы будут. ЪЭ. Есть проблемы…
1-й. Так давай решать, Антипыч! Решалка-то (хлопает несколько раз себя ладонью по лбу) на что? Вон, у Серёги, смотри, какой лобешник - эмпайр стейтс билдинг! Говори (разливает по рюмкам), в чём проблемы.
Антипыч. Значит, по порядку. По порядку, ЪЭ. Значит, участок?
1-й. Точно! (2-му) Как понимает?! С лёту!
Антипыч. ЪЭ. Где?
1-й. Во! Сразу чувствуется - матёрый управленец! Как он, Серёг, а?! - моментом быка за рога. Что значит школа! Это сейчас шантрапа набежала в руководящее звено, а старую школу сразу видно: строго и без ужимок. Давай, Антипыч, за школу (чокаются, выпивают, закусывают). Как он вопрос ставит, Серёг, а?! - как колбасу режет: р-раз - ломоть, два - следующий! «Где?». Люблю, когда вот так: прямо и строго. Да «где-где», Антипыч, - везде на гвозде! Вот, хоть, где сидим сейчас. Здесь и клёв к вечеру ломовой (слышен всплеск на воде). Слышь, как плещет? Давай, метров сто по берегу, да полста - вглубь: вот и участок. Один мне, другой, вон, Серёге. В тесноте да не в обиде - усоседимся как-нибудь. Мы с ним со школы друганы, водой не разольёшь. Ты познакомился с ним, Антипыч? Не-е, ты присмотрись к нему, как следует - умница, учёный. Он тебе за так вагон идей отгрузит - между двумя поклёвками. Ты только записывай! Не-е, Антипыч, я хочу, чтобы ты с Сергей Александрычем сблизился по-настоящему (разливает по рюмкам).
Антипыч. Значит, один га вдоль берега - на двух хозяев?
1-й. Как считает! Я говорю - управленец от бога! Топ-менеджер энского уезда! Точно: на двоих землевладельцев - латифундистов, не к ночи будь сказано.
Антипыч. Есть проблемы.
2-й. Какие, Антип Антипович?
Антипыч. Лужки тут - покосы самые. Народ не даст.
1-й. Подожди, причём здесь народ?
Антипыч. Так ведь он причём и есть. ЪЭ. А кто же ещё? Местное, как говорится, самоуправление. По уставу землеотвод сельским сходом решается.
1-й. А ты тогда зачем?
Антипыч. Я утверждаю. ЪЭ.
1-й. Утверждаешь?
Антипыч. Ага.
1-й. Утверждаешь, значит?
Антипыч. Ну.
1-й. Вот развели демократию - плюнуть некуда!
2-й. Антип Антипович, а что из себя представляет этот сход? Какой у него регламент?
Антипыч. Ну, как? Обыкновенно. ЪЭ. По одному представителю от подворья. Собираемся перед магазином. Я открываю, утверждаем повестку, как говорится, дня. ЪЭ. Семён Пекельников, Семён Семёнович - он, если так сказать, ЪЭ, протокол пишет - ведёт, если так сказать, ЪЭ. Ставим на голосование, ну и - голосуем. Открытым способом, поднятьем рук, как говорится. ЪЭ. Потом на основании протокола Семён постановление готовит. ЪЭ. Я его утверждаю. Обыкновенно.
2-й. Землеотвод простым большинством принимают?
Антипыч. Полста процентов - так скажем - плюс один голос.
2-й. От присутствующих?
Антипыч. От кворума. ЪЭ. А кворум, как говорится, - не менее двух третей ото всех.
2-й. А всех-то сколько?
Антипыч. На двенадцати дворах у нас живые-то имеются. ЪЭ. Я - тринадцатый. ЪЭ. Не знаю, дед Пафнут жив что ль будет. Хворает он последний квартал. А так - все здоровы пока. ЪЭ.
1-й (поднимает рюмку). Ну, здоровье дедушки Пахома!
2-й (поправляет). Пафнута…
1-й. И его, и всех присутствующих (чокаются, выпивают, закусывают). Антипыч, а что-то я не видал, чтобы кто косил здесь. Мы ведь в самый травостой с Серёгой прибыли. Может, им эти лужки - по хрену уже?
Антипыч. Да может, и так. ЪЭ. Из них и косу-то мало кто удержит, ЪЭ.
2-й. Какая-то община на сене. И что, все такие?
Антипыч. Все - не все. ЪЭ. Люди-то они - как? ЪЭ. Он, может, завтра помрёт, а всё одно, как говорится, так не думает. ЪЭ. Он всё думает, что косить завтра пойдёт. ЪЭ. Его самого уже завтра, как говорится, косить будет, скосит, то есть, я хочу сказать. ЪЭ. В общем, не хочет он лужок отдавать. Он тут пацаном на санках с горки съезжал. ЪЭ. Многие, как говорится, утопленников своих по этим берегам доставали. У каждого дорогое, как говорится, по этому берегу залегает. А тут вы на него сверху сядете. На берег, я хочу сказать. ЪЭ. Они ж вас не знают - может, вы совсем без понятия. Я-то так не считаю. ЪЭ. А им откуда знать? В общем мой совет: говорить с народом надо. Как говорится, готовить правильное решение. ЪЭ.
1-й. Может, им ещё тезисы выступлений написать?
Антипыч. Писать - не писать, а внедрить основные направления, я хочу сказать, было бы целесообразно. ЪЭ. Такие дела на самотёк не выпускают.
1-й. Так, значит, надо, чтобы минимум девять человек присутствовало. Ты да твой писарь - двое…
Антипыч. Тут консенсус строится. ЪЭ. Вопрос, конечно, подработать требуется. ЪЭ. Но - решаемо, я хочу сказать. ЪЭ. Порешаем.
1-й. Ладно, ладно - ты давай без угроз. Третий - Пахом. Остальные шестеро - кто будут?
Антипыч. Может статься, что и - семеро, коли Пафнутий дотянет. ЪЭ. Он ведь уже который год - многообещающий, как говорится. ЪЭ. А всё жив, хоть ты умри! Будет и на этот раз жить, как говорится, придётся кого из города везти для кворума - сам-то Пафнут ни за что на сход не явится. Скажет: «Нету мочи» - хоть ты что перед ним пляши - хучь падекатр, включительно, я хочу сказать, ЪЭ - не пойдёт. Короче, старческий ум-разум, как говорится.
2-й. То есть, как - из города?
Антипыч. А у нас четверо хозяев - по наследству - дети да внуки, ядри йиху! А то и вовсе пельмяники, как говорится. В городе живут. ЪЭ. Так что, вот ещё вам лекторат, как говорится, - выбирай любого да вези на сход. Поедет он - как же! Тут не сообщество, как говорится, а целый почечуй с кровью.
2-й (1-му). Это геморрой по-русски. (Антипычу) Может быть, всё же проще деда Пафнута с одра приподнять? На руках, если надо, на закорках - как ему комфортнее, так и доставим. Для кворума можно и не то сделать
Антипыч. Во, и я говорю: проще его приморить, старого хрена - для кворума-то, я хочу сказать. Тогда в аккурат - восьмеро здешних кворум-то и дадут. А так - поезжай за внучком этим в город!
1-й. Ладно, с Пахомом пока подождём решать. Может, само ещё рассосётся (многозначительно возводит глаза к небу). Прости, Господи! (Крестится.) Ты, Антипыч, пока про остальных расскажи. Про основной, явочный, так сказать, электорат. Предоставь, как говорится, объективки.
2-й (поправляет). С Пафнутом.
1-й (в сердцах). Да мне - хрен бы с ним, как его - хоть Кондратом! Лишь бы он кворум нам не портил! Эх, сколько золотых людей во цвете лет дуба дают! Да и остальные в основной массе из расписания не выбиваются. Нет, обязательно найдётся, кому больше всех надо. Ну, и народ у нас! Ладно, Антипыч, давай всех по списку!
Антипыч. Значит, докладываю. ЪЭ. Вот, как мы сидим и, значит, припустим, в деревню зайдём… Ну, короче, в точности с этого ракурса, как говорится, ЪЭ. Короче, как отсюда входишь, я хочу сказать, по правую руку - сразу дом.
1-й. Первый что ль?
Антипыч. Зачем первый? По правую руку (показывает): вот эта, значит, левая будет, а то - по правую. ЪЭ.
1-й. Ну, по правую, по правую. Первый что ль дом от околицы? По правую-то?
Антипыч. Зачем? Не первый. Пятый, кажется. ЪЭ. Или нет, обожди, пятый или шестой, сам себе думаю? Ну, короче, его сразу видать - стоит такой дом… ЪЭ. Сразу видно, как говорится.
2-й. Если вы говорите: «сразу», Антип Антипович, то, вероятно, он всё-таки крайний.
Антипыч. Ну!?. Ё. Я и говорю: «крайний» - вот как заходишь с этого ракурса, так и сразу - по правую руку! Конечно, крайний - какой же ещё?!
1-й. Ну?!. Я и говорю: «первый».
Антипыч. Да какой он первый?! Ну, не помню я, какой на нём номер! Сами увидите - он такой ещё - как сказать?.. С особинкой, такой. ЪЭ. Ну-у, как говорится, не проходите мимо. (Шумно выдыхает, как человек, завершивший очень напряжённую работу. Затем - решительно.) Там, в нём, я хочу сказать, Шкуропея живёт.
2-й. Что-то змеиное.
Антипыч. ЪЭ. Змея и есть. Шкуропея-то - по-народному - в аккурат змея. Самая главная у них и есть. ЪЭ. У змей, я хочу сказать. Она всем змеям змея - и закликухе, и заползухе, и веретейке начальница. Короче, всеми гадами руководит, как говорится. ЪЭ. Шкуропея-то. Или - карачалка ещё. ЪЭ.
1-й. Антипыч, ты фольклор - потом, попозже… Ты давай про хозяйку. Она, что, шипит? Или жалит? Или - просто на солнышко любит выползать? Дай объективку - шершавым языком месткома, как говорится.
Антипыч. Так у ей у первой через змеевик дело пошло! Вот она и Шкуропея, как говорится. Короче, она лет сорок уже на змеевик, я хочу сказать, перешла и всех, по рыночному, как говорится, конкурентов… Конкурентов, по-современному сказать, придавила. ЪЭ. Пока они себя успевали отоварить, она - полокруги утоляла, как говорится. Ну, привлекали её, конечно, не без помощи, ЪЭ. Не без помощи, я хочу сказать… Аппараты ей били. ЪЭ. У ей ещё сестра, Марина - такая видная женщина, ЪЭ. Видная такая - в Кузинске жила, в ателье там - закройщицей. Так она, Марина-то, сама несколько раз приезжала к сестре - к нам сюда, то есть, к Шкуропее-то - производственную линию демонтировать, как говорится. Дескать, она ей - сестра-то - своими делами общественную линию ломает. ЪЭ. Её там, Марину-то, закройщицу-то, я хочу сказать, в горком профсоюза лёгкой промышленности вроде как что-то, как говорится. ЪЭ. Вот она и переживала очень. Марина-то. Приедет, бывалочи, на такси с Кузинска, ЪЭ, пока оно назад её ждёт, она - в дом: вбежит и орёт. А всё слыхать. Поорёт для разгону как бы - и давай оплеухи Шкуропее выписывать. ЪЭ. Та - тоже зевать, да матом! А у ей ещё муж был покойный, у Шкуропеи-то, Полусамовар звали - ну, он без ног был, как говорится, но руки целы - действительно, не совсем вроде самовар, ЪЭ, когда без рук-без ног, а вроде как - наполовину только. ЪЭ. Так он подраться люби-ил, покойный! Он, бывалочи, за гвалтом этим бабьим подползёт из комнаты на терраску - оне на терраске обычно собачились, - а у его клюка такая была с того времени, когда одна нога ещё оставалась. ЪЭ. Клюка такая, значит, крюком загнутая. Так он, Полусамовар-то покойный, подползёт, бывалочи, и этой клюкой - раз! два! Обоих сестёр и положит, я хочу сказать. ЪЭ. За ноги каждую быстро так посдёргает крюком этим, ЪЭ, они свалятся, а он давай их лупцевать клюкой-то своей! Прямо лёжа - как приполз. ЪЭ. Ну, точно - змеёвник, тернарий в зоопарке, как говорится. Они зевают - матом всё, он ржёт, как чёрт, кричит: «Ага, суки, попались вы мне - теперя держись!». ЪЭ. Ну, Марина-то потрезвее, выскочит, бывало, первая из повалки этой, ЪЭ, и - в чулан скорей - производство демонтировать. Пока Шкуропея вырвется из-под Полусамовара своего, да пока он ещё раза два её подцепит - ему-то самая сласть, как говорится… Короче, Марина всё уже и завершит. ЪЭ. Соседи-ти на дворе сойдутся - наблюдают, слушают, я хочу сказать. Как свидетели. ЪЭ. Короче, он, Полусамовар-ат, помер однажды. ЪЭ. В аккурат в ходе такой баталии, как говорится. Очень он в тот раз, соседи сказывали, радовался, когда девок клюкой своей скорлупил, ЪЭ, хохотал, сказывали, сильно в тот раз. Хохотал, ЪЭ. И, прям на замахе кондратий его, я хочу сказать, и обнял. Инсульт, как говорится. А Марину потом тоже привлекли - по пошивочным делам. В аккурат Андропов тогда был, кой-кого в тот год подобрали, помнится. ЪЭ. Всех-то не успел, покойный. Ну, вот и Марину, значит, тоже, как говорится. И что интересно? ЪЭ. Как бы били-то они Шкуропею, а, вишь, как легло: они - где? А она, вон, целёхонька, ЪЭ. В рыночную эпоху въехала, я хочу сказать. И она её тоже неймёт! Эпоха-то эта самая. Даже, как говорится - наоборот: она - её. ЪЭ. Шкуропея, то есть - эпоху-то, получается.
1-й. Антипыч, Антипыч, ты не переживай так уж. История, конечно, печальная, но - ещё не вечер, как говорится. Давай по одной заведём (разливает по рюмкам) и (чокаются) дальше поедем (выпивают, закусывают). Та-ак, кто у нас следующий с этого ракурса?
Антипыч. Следующий у нас Звездочёт будет. Он, значит, по левую, я имею в виду. ЪЭ. Так-то он, конечно, не Звездочёт никакой, а он этот, ну, как их называют? Их ещё после революции прижали капитально. ЪЭ.
1-й. Буржуй?
Антипыч. Да не-э…
1-й. Поп что ли?
Антипыч. Да какой поп!
1-й. Вот и я думаю. Ну, не важно, Антипыч, потом вспомнишь. После революции всех прижали - мало никому не показалось. Что ж нам теперь всех вспоминать? Офицер, может?
Антипыч. Офицер-то он, конечно. ЪЭ. Сам-то по себе он полковник в отставке... Обожди, обожди, дай-ка вспомню. Тьфу - как выпало! Короче, ему от мамани дом остался - маманю-то его я помню, она лет до восьмидесяти прокоптила, не меньше. ЪЭ. Кузина сестра, между прочим, родная, я хочу сказать. Ну, Кузин-то, Николай-то Савич-ат, город Кузинском - в честь него. ЪЭ. Он у нас в области хозяином был. Лет тридцать. И в войну. ЪЭ. Он-то, дядя, Кузин-ат и установил племянника, Звездочёта, я хочу сказать, Сэлсом назвать.
1-й. Как?
Антипыч. Сэлсом. Как говорится, Сталин - это Ленин сегодня. ЪЭ. Ну, этот, значит, пельмяш, Звездочёт-ат, я имею в виду, так и пошёл по этой линии. ЪЭ. А уж когда он, время пришло, от службы своей отставился, в аккурат в тем годе маманя его, Савишна, я хочу сказать, и ушла. ЪЭ. Ну, Звездочёт-ат, полковник-ат, ЪЭ, сынок-ат, Сэлс, короче говоря, схоронил маманю да и остался здесь на жительстве. А чего? Пенсия хорошая, воздух у нас капитальный. Но без дела, видно, ему не очень. Он так-то мужик деловой. ЪЭ. По хозяйству, правда, не очень. А так-то деятельный, я хочу сказать. ЪЭ. Перва попытался в школе чего-то там - тогда ещё школа была. Тоже что-то не пошло. Короче, приступил он округу нашу изучать: названья там разные, газеты старые откуда-то понатаскал, старух взялся на магнитофон записывать. ЪЭ. В общем, заблажил.
2-й. Так он - краеве-ед!
Антипыч. ЪЭ, точно! Краевед! Ну, и его, значит, Звездочётом прозвали. А при полковничьей пенсии раньше…
1-й (давясь от смеха). Хоть гинекологом назови, только…
2-й (устало). Ну, что - «только»?
1-й (на секунду замолкает, потом громко смеётся). Во, башка! Я говорю: эмпайр стейтс билдинг - майкро софт, одно слово!
Антипыч. Короче, тити-мити у него водились, как говорится. ЪЭ. Вот он краеведом у нас и завёлся. ЪЭ. Говорили, даже в районке что-то о свадьбах, ну, как там до революции невесту сватали, якобы, короче, о пережитках там разных, я имею в виду, заметку тиснул. Ну, мы ему не препятствовали. ЪЭ. Заблазнилось ему о свадьбах кропать, как говорится, пусть его. Один хрен, этих свадеб уже лет двадцать здесь не играли, да ещё лет сто, как говорится, не предвидится. ЪЭ. Разве что, Пафнут какую сосватает над гробом себе повыть, я имею в виду.
1-й (обращаясь ко 2-му). К этому энтомологу, Серёг, надо тебе сходить - по интеллигентной линии. Скажешь, что мечтаешь выйти на пенсию, чтобы ходить с ним в разведку родного края, а после продолжить его дело.
2-й. После чего?
1-й. Ну, не важно. Короче, чтобы весело шагать по просторам. Он тебе мигом любую цедульку подмахнёт - скажешь нет? Рыбак рыбаку и не даст червяку?
2-й. Ладно, народный самородок. Тебя туда действительно опрометчиво будет пускать - ты подвижникам противопоказан.
1-й. Ну, ладно, ладно: снобизм чистым душам не менее отвратителен. Ещё посмотрим, кто больше туземцев в истинную веру обратит. Поглядим ещё, кто из нас больше Миклухо-Маклай. Так, Антипыч, с чернокнижником ясно. Кто у нас следующий?
Антипыч. Следующий? ЪЭ. Следующая будет Тамара - Тамара Павловна. Царица Тамара, как говорится. ЪЭ. Прям у магазина дом. Сельпом нашим малохотелкинским, почитай, лет пятнадцать заведовала, пока его не ликвидировали, я хочу сказать. Перва-то её в Шугурово райторг определил - вёрст семь отсюда - там жизнь пока не кончается вроде: вот и сельпо, и восьмилетка, и фелшерский, как говорится. ЪЭ. Но чего-то ей там не очень, Тамаре-то, пришлось. ЪЭ. Не знай, как дальше сложилось бы, да вот прошлый год в Самодуровке - это шаг от нас шагнуть - с продавщицей тамошней случай, как говорится, при обстоятельствах произошёл. ЪЭ. Короче, продавщицу-то, Зоей звали, я хочу сказать, ну, вот: только Зоей её и звали. Вакансия, как говорится, получилась. ЪЭ. Так Тома наша теперь в Самодуровке царит, а сюда по землячеству своему с нами, автолавку направляет. Не забывает, как говорится, земляков-то. ЪЭ. На регулярной основе, я хочу сказать. Короче, она женщина капитальная во всех, я имею в виду, смыслах.
1-й. Вдовая?
Антипыч. Зачем? У ей всего хватает, слава богу. И - этого, я хочу сказать. ЪЭ. Я ж говорю: во всех отношениях женщина капитальная. Сейчас, вон, в Самодуровке дом достраивает - мол, не девочка, каждый день дистанцию вышагивать. Она перва думала джип купить, а потом на дом в Самодуровке всё сошлось. Это она мне сама рассказывала. У нас с ней контакт, как говорится. И прежде бывал, и сегодня, как говорится. Прежде, конечно, больше мы ей помогали, а теперь - по-разному. ЪЭ. Но - консенсус полный. Нет вопросов. Она, не смотри, что Тамара Павловна, как говорится, она может запросто с каждым, если надо. Да я вот третьего дня с ней говорил, вот, как с вами сейчас. Вопрос один подработать надо было. ЪЭ. Она, Тамара Павловна-то, без всяких там меня и спрашивает: какие, говорит, Антип Антипыч, проблемы? ЪЭ. Выкладывай, говорит, только быстро - некогда мне с тобой особо. ЪЭ. У нас, говорит, всё схвачено. ЪЭ. А я помню, говорит, когда у вас всё было схвачено, у меня без проблем было. Я, говорит, Антипыч, добро помню. ЪЭ. Ну, мы-то - с понятием, я хочу сказать.
1-й (переглядывается со 2-м). Она, говоришь, завмаг?
Антипыч. Точно.
1-й. И долго ей ещё строиться в этой Самоплюевке?
Антипыч. Зачем? Долгострой-то он обыкновенно от нехватки инвестиций. А у Тамары Павловны климат, как говорится, ну, инвестиционный, я хочу сказать, капитальный. Через месячишко, я так понимаю, на новоселье гулять будем. ЪЭ.
1-й. А если ещё и дедушка Пахом переедет (поднимает глаза к небу), прости меня грешного (крестится), то с кем тогда работать?! (Разливает.) Ну, давайте, за климат. Чтобы он всем на пользу пошёл (чокаются, выпивают, закусывают). Так! На эту крёстную маманю я лично выйду - как Пересвет на Челомея.
2-й (поправляет). На Челубея. Челомей ракеты строил.
1-й (не реагирует). Пошли дальше по деревне, Антипыч.
Антипыч. Дальше - два соседа-оглоеда. Григорич и Филимоныч. ЪЭ.
1-й. Это за что ж ты их так?
Антипыч. Лаской, как говорится. Я их - ещё мальцом был - помню: верховодили они по деревне. Филимоныч и тогда был кряжистый такой - как пень - косой аршин набекрень, как говорится. От него девкам-то, помню, проходу не было. ЪЭ. А Григорич - наоборот, я хочу сказать, - жердь сухая. ЪЭ. Наоборот, в картузе всё, бывалочи, вышагивал с гармонькой. Дрались, помню, они капитально. Оба-два, я хочу сказать. Бывало, самодурские придут помахаться, колы с плетеней повыдёргивают, как говорится, и встанут так, поперёк улицы - чтоб никакого проходу. ЪЭ. Так наши, малохотелкинские, собьются эдак, да и тоже стоят, выжидают вроде. ЪЭ. Вот они и стоят, бывалочи, друг на друга наблюдают, я хочу сказать. Чисто - паритет. ЪЭ.
2-й. Стояние на Угре.
1-й. Я говорю: Челомей.
Антипыч. Короче, тут эти двое выдвигаются. Ну, оглоеды, я хочу сказать. Гриша-то, Григорич-ат ещё тальянку свою, как говорится, на плетень повесит, бывалочи, она растянется да и взвоет. ЪЭ. Это - вроде сигнал был. Ну, как ракета наподобие, я хочу сказать, зелёная. ЪЭ. И Филимоныч, Андрюха-то, я хочу сказать, танком так и - пошёл. И пошёл на самодурских, я имею в виду. А Гришаня-то, ЪЭ, Григорич-ат - он так чутка сбочку-сзади как бы, самоходкой, зениткой, я хочу сказать. ЪЭ. Из-над Филимоныча высматривает - чисто коршун. ЪЭ. Выбирает как бы из самодурских-то, я имею в виду. И как они к йихой линии фронта подплывут, бывалочи, Андрюха и спрашивает ближнего самого самодурского: ты, спрашивает, что, драться сюда пришёл? А Григорич из-зади его обязательно слово какое добавит. Ну, «сука», например, как говорится. Вроде, как пионеры по очереди стихи про советскую власть на концертах в наше время сказывали: слово один, слово другой. А вместе получается: ты, что, драться сюда пришёл, сука? - я имею в виду. И ка-ак въедренит ему, Филимоныч, я хочу сказать, самодурскому-то. Собьёт и к следующему - то ж на то ж менять, как говорится. А к этому сваленному уже Гришаня, Григорич то есть, подлетает ястребом и дальше, как говорится, бьёт. Ох, и страшно бил! Любил, видать, - пуще, чем на гармошке. ЪЭ. Так они и шли вдоль самодурских - пень с жердиной, жатка и молотилка, как говорится. Ну, потом их в один год забрили - в армию, я хочу сказать. Оттуда они уж не воротились - на постоянное, я имею в виду. Так, мамаш наведают, как говорится, два раза на году: весной вскопают под картошку, да выкопают по осени, я хочу сказать. Теперь оба на пенсии. ЪЭ. На досрочной, я хочу сказать. Ну, Филимоныч-ат, кузнецом на заводе всю жизнь проковал, как говорится, - ему полагается, а Григорич по бухгалтерской линии шёл - наверное, там и подтибрил где инвалидность себе. ЪЭ. Вот они как в армию - в один год, я хочу сказать, - и заявились на мамашины усадьбы пенсионерами, как говорится. Жёны у них в городе, а они, значит, здесь по факту.
1-й. Чем досуг заполняют?
Антипыч. Филимоныч шабашит по окрестностям - кому под фундамент ямы роет, кому тяжести какие перетащит. Он, как был здоровенный чёрт, так не пьёт и не курит до сих пор, я имею в виду, по бабам никак не прекратит. ЪЭ. А Григорич смолит, не вынимая, ну, и, конечно, это, как говорится. Не отказывается, я хочу сказать. Кроликов держит, курей, как говорится. В остальном не замечал. ЪЭ.
2-й. Не разлей-вода?
Антипыч. Да не так чтобы особо. Ну, не так, конечно, но и не очень, я бы сказал. ЪЭ. Больше заявления пишут друг на друга. Григорич недавно прислал телегу, что курица у него пропала, как говорится. ЪЭ. И, дескать, в телеге-то, пишет, есть у него доказательство, что скрал её, куру то есть, Филимоныч. ЪЭ. Да не хочет он друга детства на старости его седин, как говорится, позору предавать, потому просит его лишь оштрафовать, ЪЭ, из трёхкратного расчёта по себестоимости, как говорится. Дескать, компенсировать моральный ущерб за потерю образа соседа, как безупречного гражданина обновлённой России. ЪЭ. А Филимоныч в тот же день свою шлёт кляузу, я хочу сказать. Дескать, кролики Григоричевы схрумкали у него салат, и он предупреждает, что впредь, если будет ещё претендент, как говорится, то он их будет считать за зайцев - со всеми вытекающими отсюда последствиями. ЪЭ. Переписываются, короче, через меня. А так-то, зайдёшь когда к одному на двор, так другой, если дома, обязательно присоединится, через изгородь, я хочу сказать. Слова, как говорится, не скажет ни тот, ни другой, чтобы через забор не согласовать. «Так, Филимоныч?» Тот башкой своей, как говорится, до пупа кивнёт - «Ну». А сам чуть что - через забор: «Так, Григорич?» А этот: «Как бог свят!» Хе! И где вычитал? У него какой бог? ЪЭ. У Григорича-то, я хочу сказать.
1-й. Так, Серёга, к Ивану Никифорычу ты отправишься, а я в тот же час - к Акакию Акакиевичу, а после перекрестимся для верности.
2-й. А у тебя - какой бог, что ты перекреститься решил?
1-й. Да причём - бог? Поменяемся, ну, скрестимся маршрутами, я имею в виду. Скрестим их, оглоедов, собою - по-мичурински.
2-й. Собою или между собою?
1-й. Ну, хватит придурятся - ты, что, не знаешь, как Мичурин крестил? Брал подвой, подрезал его и - раз! - туда привой. Ты сначала на Иваныча привьёшься, я - на Акакича, а не привьётся - перекрестимся.
2-й. Понятно: читаю и перевожу со словарём, изъясняюсь с трудом.
1-й. Вот, Антипыч, он меня со школы всю дорогу на буксире куда-то тащит. Он умный больно. Всегда был и остаётся. Ага. Присно, как говорится. Поперёк себя умнее. Ну, мы не в претензии. Мы ведь тоже - не с печки бряк. А, Антипыч? Давай за печку что ли, чтоб было от чего плясать (разливает, чокаются). Падекатр, как ты не скажешь. (2-му) Будь здоров, отличник хренов (выпивают, закусывают). Давай предпоследнего, Антипыч, перед Пахомом.
Антипыч. Предпоследняя-то Сказочница будет - Марь Иванна.
1-й. Вот прямо так: Марь Иванна?
Антипыч. Ну.
1-й. Не Арина Родионовна, не Параскева Пятница, не? Простки-напростки Марь Иванна?
Антипыч. Ну. Ты чё?
1-й. Давай, дава-ай, Антипыч, трави, инда аж распирает на россиянку Марь Иванну Зашишигину заслушать материал. Выкладывай!
Антипыч. ЪЭ. Значит, Сказочница она… Там уж почему - не скажу, а только - Сказочница и всё тут. ЪЭ. Народ, одним словом, так решил. А фамилия - не так, как ты сказал. Другая, как говорится. Вылетела - не скажу. ЪЭ.
2-й. Сказки, верно, сказывать мастерица?
Антипыч. Может и так, не скажу: лично не слыхал - неколи мне сказки-то слушать. Тут от былин, как говорится, ЪЭ. Так-то она с виду аккуратная, тихая, ничего не скажу. Мимо идёшь - она в огороде возится. Ну, понятно, - поздороваешься, о здоровье справишься, я хочу сказать. Ну и дальше дуешь. ЪЭ.
1-й. Понятно: хау ду ю ду - дую пыво (громко и долго смеётся). Это анекдот такой был, помните? Не, не помните? И ты, Антипыч, не помнишь? Не? Серёг, неужели и ты не помнишь? Не? Вот и я не хрена не помню. Жалко, а то бы посмеялись хоть. А то сидим, объективки заслушиваем, ну просто - партбюро какое-то, йититкин паровоз… Давайте, что ли выпьем (разливает). А пивка не повредило бы сейчас. А, Антипыч? Ты как насчёт пивка?
Антипыч. Да где ж его взять?
2-й. Так можно в Самодуровку сходить, в тамарино сельпо. У неё, наверняка, пиво в ассортименте. Полтора километра туда, полтора - обратно.
1-й. Так сгоняй, Серёг! Заодно разведаешь, что за кадра. Может, там, за разговорами об ассортименте слегка обмурлыкаешь царицу - консенсус у вас какой сладится (толкает локтем Антипыча), а? Глядишь, одной подписью меньше, а, Серёг?
2-й. Я подумаю.
1-й. Ну, подумай. Поехали, Антипыч, к финишу! Итак, дед Пахом, одна тыща восемьсот лохматого года рэ, ветеран и инвалид Порт-Артура и Куликова поля включительно, невъедренного жизненного опыта матёрый человечище, женовод и печколюб желает попортить двум интеллигентным молодым людям кворум. Да-да, господа, именно кворум!.. Продолжай, Антипыч.
Антипыч. Ну, я что хочу сказать? Выше, как говорится, отмечалось: давно он живёт - Пафнут-ат, я имею в виду. Уж и сам не помнит, сколько ему. ЪЭ. А у меня в конторе, в сельсовете, как говорится, в муниципальном, то есть, образовании, по-новому сказать, ЪЭ, запись имеется. Получается, ему сто семь лет теперь сравнялось. ЪЭ. Категорически писарь ошибся, полагаю. Лет на двадцать, сам себе думаю.
2-й. Антип Антипович, на двадцать - едва ли. Там смена веков была, значит, писарь в двух цифрах описку допустил из четырёх: навряд ли, думаю.
1-й. Я тебе говорю, Антипыч, билдинг (стучит пальцем по лбу), и ещё какой. Как он тебя?! Что скажешь?
Антипыч. Где одна, там и другая, и третья. У нас всё, что хошь, напишут - бумага стерпит.
2-й. А почему вы всё же думаете, что ошибка?
Антипыч. Да с виду ему как бы и не дашь сто семь-то. ЪЭ.
1-й. А ты с виду по сто семь много видал?
Антипыч. ЪЭ…
1-й. А каких видал?
Антипыч. Ну, чтоб не соврать, как говорится, по девяносто бывали у нас старики.
1-й. И сколько ты им на вид давал?
Антипыч. А чего им давать? Раз по метрике девяносто, девяносто и есть. ЪЭ. Ну тя к лешему! Запутал совсем. И не пойму, о чём говоришь!
2-й. Антип Антипович, вы не обращайте на него внимания. Это у него форс такой - с детских лет, я вам авторитетно заявляю. Вы рассказывайте про старика про этого - про Пафнутия.
Антипыч. Ну, чего про него рассказывать особенно-то? Сто семь - это сто семь. ЪЭ. Тут, я хочу сказать, не убавить, не прибавить… Короче, зажился он, по всему видать, ЪЭ, Пафнут-ат, я хочу сказать. Не всегда правильно жизнь окружающую понимает. Ну, я же говорю: старческий ум-разум, как говорится. Одним словом, без понятия сделался. ЪЭ.
2-й. Давно?
Антипыч. Да вот, как перестройка эта самая покатилась, тут и лишился, бесповоротно, как говорится. Какую-то саблю ржавую где-то откопал и ко мне в контору, значит, с ней заявился. ЪЭ. Наголо, я хочу сказать. Я, говорит, Горбачёва сто процентов поддерживаю, а посему, мол, тебя, гада, счас в капусту посеку. Насилу уговорил его тогда, что Горбачёв, дескать, тоже не велит советскую власть менять. ЪЭ. Он саблю эту свою опустил и говорит: смотри, комиссарский потаковник, если соврал… Короче, пошёл радио слушать. Если, говорит, я у Михал Сергеича в другой речи услышу, что ты мне соврал, не жить тебе, Каину. ЪЭ. Неприятно было: ну, чисто - ненормальный. Я его избу, понятно, в ту же ночь распорядился от трансляции отрезать - в интересах государственной безопасности, как говорится. Слава богу, у него телевизора отродясь не бывало. Он его не признавал - говорил: в глазах обморачивают, антихристы. ЪЭ. Вообще-то интересный такой дедок, шустрый. Пафнут-ат, я имею в виду.
1-й. Не, Антипыч, ты не прав: писарь-то, если и ошибся, то в другую сторону. Ведь по всему получается, что россиянин Пахом по своему календарному летоисчислению должен выступать за земельную реформу. Ты, Антипыч, не обижайся, но исторически прогрессивный элемент в нём чувствуется - в сабле его.
Вбегает дед Пафнут с саблей наголо.
Пафнут. А, ироды, тройкой заседаете?! Счас всю вашу краснопузую малину порублю! (Размахивает саблей).
Антипыч (испуганно). Во, вскочил с печи, чёрт старый.
1-й. А тебя кто за руку тянул трансляцию ему резать? Оторвал человека от капельницы - ему же беспокойно. (Примирительно Пафнуту). Доброго здоровьица, дедуля! Что мы такие незаконопослушные? Зачем земству холодным оружием угрожаем? Да и гостей стращать - против древних обычаев. Вы присядьте к нашему столу - мы рады будем. Угостимся со свиданьицем, текущий момент обсудим.
Пафнут. Ты кто такой?
1-й. Сам не пойму.
Пафнут (отходчиво). Оно и видать.
2-й. Присаживайтесь, пожалуйста, дедушка, его Алексеем зовут, меня - Сергеем. Это - Антип Антипович, глава ваш…
Пафнут (замахивается саблей). Вот энтому я башку счас и отчекрыжу. А то - глава-а. Мы такех глав видали. Знашь, где?
2-й. Догадываюсь.
Пафнут. Ну то-то. (Поглядывая на стол, примирительно). Так, ты чего тут, паря, мне говорил, допрежь как про слизняка этого начать?
2-й. Да вот, говорю, пожалуйте к нашему столу. Давайте оружие ваше пока вот сюда на веточку по-походному пристроим - оно никуда не убежит, а вы присядете с нами - чем бог послал, потрапезничаем.
Пафнут. По-походному говоришь? Эт я люблю, я смолоду к энтому привычный. Я ить во вторую отечественную походничал против немца. С Брусиловым генералом в прорыв его ходил! Эх, и драпали от нас австрияки! Ан потом антихристы (показывает саблей на Антипыча) героя-то нашего скурвили. Пошёл к ним в услуженье генерал-батюшка. (Плачет).
2-й. Ну, дедуля, что ж теперь по прежним грехам убиваться? (Приобняв, подводит Пафнута к столу). Надо в будущее смотреть.
1-й. А будущее прекрасно, дедуля! Счас посидим, повспоминаем минувшие дни, выпьем по чуть-чуть, закусим.
Садятся за стол.
Пафнут. А день какой? Не пятница?
2-й. И не среда: можно и скоромненького…
Пафнут. Ладно, присяду - погляжу, что вы за анчутки (кладёт саблю рядом с собой на землю), саблю мою не трожь, я ею, может, закуску буду резать. У вас какая закуска?
1-й. Вот картошечка печёная, не погнушайтесь, дедуля - от чистого сердца.
Пафнут (насмешливо). Чёртово яблоко! Ты хоть знашь, что за картопель-то?
1-й. Постная закуска.
Пафнут (передразнивает). По-остная. Да она грешней всякого скоромья. Хуже твово картопеля ничего нету, чтоб ты знал! Это я тебе говорю. А я, если чего скажу, так всё равно что истинной правды кусок отрежу. Вон у него спроси (тычет в Антипыча), коль не веришь, у Антипки энтого беспятого. (1-му) Давай наливай что ли, чего сидишь, как трутень. (1-й разливает). Так вот, значит, слушай и запоминай. Когда нечистый соблазнял Иисуса в пустыне и не мог соблазнить Света нашего - кишкой потому не вышел, - то с досады и плюнул, гад. Тут-то картопель твой и вырос. Оттого-то его чёртовым яблоком и зовут. Тьфу, прости Господи! (Глядя на стол). Это, что, колбакса? Вот колбаской-то и закусим. Ну, разлил что ль? (берёт рюмку) Точно не пятница? Тады - спаси Христос! (все выпивают, Антипыч закашливается). Вон он, от имени божьего наружу лезет нутром своим нечистым. Ну, ничего, в геене огненной тебя до самых селезёнок прожарят - весь яд и отрыгнёшь, ирод. А хрена нет? Без хренка-то и винцо не всласть, да и баба не в страсть. Я вот хрен-ат сроду уважаю. От его вся сила и долголетье. Корень жизни. Может, там у китаев какех и - жень-шень, ядрёный пень, йиху мать косоглазую, а у православных - хренок. Ну, нету что ли хрена-то у вас?
Антипыч (приподнимается). Я схожу принесу своего.
Пафнут (хватается за саблю). Стоять! Сидеть, я сказал, большевистский отросток! Кончилось ваше главенство! Знаю, как вы, бывало, отшмыгнёте куда, а к ночи - жди гостей. Сядь! Без твово хрена закусим. Вот, ребятки, какея дела. Повидал я всяких… Ну, об чём у вас тут на бюро повестка дня?
1-й. Об частной собственности, ваше превосходительство!
Пафнут. Видал, Антипка? - ребятки молоденькие, а чин разумеют. Не испроказились об вашу власть, как вы, с лукавым своим ни старались. (1-му) Вольно! Ты мне, братец, скажи-ка по всей правде: ты что ли «за» энту самую собственность сам по себе будешь или - как?
1-й. Самым категорическим образом, ваше высокопревосходительство!
Пафнут. А - на что?
1-й. То есть?
Пафнут. Во, я его похвалил, а он от малой заплётки выправку-то всю и растерял. (Смеётся.) Ну, скажем, баба - она как? - в частной должна состоять или в иной какой?
1-й. Баба не знаю, а земля - точно.
Пафнут. А земля - не баба?
2-й (немного нараспев от выпитого, словно читая с трудом по писаному). Русский народ издревле наделял землю женским началом, что находит подтверждение, скажем, в духовных стихах и былинах, неизменно употребляющих в себе словосочетания типа «мать-сыра земля», «матушка-землица-кормилица» и другие того же ряда.
Пафнут. Заёнисто малость, но верно говоришь: началом. Так кого же, ребятки, народ-ат, как ты не скажешь, мужским концом к ентому женскому началу прилаживал?
Антипыч (с опаской, но стараясь выглядеть главным). Ты, Пафнутий, давай не очень тут. Они всё же - люди городские, а ты тут дуруешь.
Пафнут (берётся за саблю, Антипычу строго). Я те, как молвил давеча, так и станет - не сумлевайся. У меня слово с делом не в разводе живут, сам знаешь. А теперя откачнись, беспятый, нету тебя, понял? Так как, робяты, кто мать нашу всех наперёд пользует?
1-й. Коли умишком своим неказистым дозволите смекнуть, ваше высокопревосходительство, так в ответе, думаю, землероб напечатано.
Пафнут. Ты, что, из хохлов?
1-й. Никак нет, ваше благородие! Чистой слезы - москаль.
Пафнут. А пошто землю-то, матушку нашу русскую робишь? Ты ея засади, дурень! Она тебя перьва-то отпихивать будет по бабской своей сущности, а после отблагодарит - знай токмо сам в нея попихивай всласть обоим. У баб всё эдак. Так кто ж отцом-то нам выходит?
Все молчат.
Ну, чую ишо по одной надо для соображенья вам. Эх, вы - чухна тёмная (сам разливает по рюмкам, 2-му), ну, не скумекал?
2-й. Что-то…
Пафнут. А ты, Олекса, нэ звэдал, як тохо батьку звают?
1-й. Да я хрен его знает!
Пафнут. Ай - молодца! Даром что из хохлов. Вы народец лукавый, - вот он вам угадайку нет-нет, да и подбрасыват. Нечистый-ат. Хрен и есть. Кто в ей, в земле-то упружей всех сидит - не выдернуть - токмо обломить? Хренок наш истинно православный. Как засодишь вдругорядь, так уж, почитай, никакой силой не скорчуешь! (Смеётся.) Хрен-батюшка мать-землицу нашу вернее всех и прихватыват - инда она водички под ним просит. Как прилучился к ней однажды, так и живёт с ней и крепчает от нея. (Смеётся.) Как Андрей Первозванный рассадил его на святой Руси, так он здесь и растёт с той поры - радуется. А боле - нигде! Никаким делом! Потому там и веры не осталось. А у нас всё ж есть ишо - по иным местам. На почве в основном и осталась, где хренок корень свой пустил. Поняли что ль? Ну, спаси Христос! (Выпивает.)
1-й. Так, выходит, ваше превосходительство, вы не против будете, чтобы нам землицы в кормленьице маленько подрезать в ваших краях?
Пафнут. Я уж не знаю, как у тебя выходит. Ты мне перьва покажи, как входит.
1-й. А - как, ваше благородие? Теперь, после вашей установки - совершенно понятно: мы землицу-то нашу, матушку, всю, какую заимеем, хренком-то и засеем.
2-й (поправляет). Засодим.
Пафнут. Ну-ну. Помогай Господи. Вот, как заимеете, так и не мешкайте нисколя.
1-й. Так, всё же, ваше высокопревосходительство, как нам рассчитывать?
Пафнут. А как хошь, так и расчисляй. Как умеешь. Я вот никак не умею - сколько живу, ни раза не легло по считанному, а всё как-то эдак да не так. А у тебя, может, иначе - не знай. В общем, сход решит, а ты сверишься: так вышло, али навыворот. А ещё быват, что и по третьему как. Не знай. У нас - у русских - ведь как испокон повелось? Считай - не считай, а народ-ат по-внезапному решит - и всё. У нас, чай, не как у вас, хохлов. У вас-то князья вашу Русь делили, а у нас нашу - собирали. Вот и разница-то. Потому как наши - мир слушали, а уж потом им командовали, а ваши сразу командовать учинялись. Ну, это большой разговор, а мне неколи теперя. Я бы прямо щас пошёл, да заповедано: меньше трёх за присест не принимать. Так что, давайте, хлопчики, на мой посошок. (Разливает, чокаются, выпивают, закусывают.)
2-й. Ну, по крайней мере, дедуля, мы вас ждём на общем собрании населения по нашему вопросу.
Пафнут. Ну, ждите, ждите. Только чтоб без баловства! А то хохлы однажды сюда уже приходили. Лет, почитай, тысячу тому. С тутошной чухной выпили, а закусить Бог не дал. Вот она чухна-то, сиречь мордва, по лесам и разошлась - закусочку поискать. А хохлы - те не закусывали и почали города тута ставить. По чухонским местам. Ночевать-то где-то надо было - тем паче не закусимши. Человек ночлег с собой не носит - даже хохол. Ну, понаставили ане городов и стали по лесам отдыхать в выходные - девок чухонских по кустам тешить да попихивать на ихней почве. Те - давай рожать. А куда денешься, раз такое дело? Вот они два народа и нарожали категорически: по старинке чухну свою, мордву то есть, а с почвы - русских. И с той поры Русь наша-то и пошла, и стоит тута, и ни одна тварь ея отсед не сковырнёт (угрожающе замахивается саблей на Антипыча). Даже не мечтай! А вы робяты неплохие, я гляжу. Правда, я зрением ослаб чтой-то в последние-то годы. Но всё равно: становьте ваш вопрос в нашу повестку - всем миром обсужать будем. И, пока не решим, чтоб девок наших не пихать - ясно?! От-так. Вольно. (Антипычу.) Смотри, Антипка, чтобы всё по регламенту было, без злотреблений, а то - ты меня знаешь! (Потрясает саблей, уходит.)
2-й. Ну, как прикажете всё это понимать?
1-й. Тут двух толкований быть не может. Смысл политического завещания аксакала прозрачен и твёрд, яко адамант: надо работать с населением. Давай, Серёга, прямо завтра и начнём. Антипыч, на когда сход назначаем?
Антипыч. А хоть и на субботу, как говорится.
1-й. Решено.
Конец первой картины.
Картина вторая
Дом Шкуропеи. Хозяйка крошит ножом турнепс для очередной загрузки в бродильный чан.
Шкуропея (напевает в такт движениям ножа). Ой, болит моя грудынька - знать у ей простудынька, пойду к доктору лечиться, а доктор скажет: не от боли - от проклятой от любови… Треплет, треплет лихоманка, треплет милаво маво, а и пущай яво потреплет за неправду за ево. Понедельник-день трепало, а во вторник продристало, в среду малость лучше стало - в четверг людям рассказал. Э-эх, треплет-треплет лихоманка…
Появляется 1-й.
1-й. Добрый день, хозяюшка. Мы извиняемся, если песне вашей на горло наступил. Гостей незваных принимаете, али как?
Шкуропея. Как накакал, так и смякал. Ну, проходи что ли, татарин, чё встал, как шишок над заползухой.
1-й заходит и, отыскав глазами икону, трижды с поклоном после каждого осенения крестится на образа.
Эк, тебя крючит, быдта анчутка на закорках сидит.
1-й. Ты, хозяюшка, не серчай. Мы люди городские, в обхождении слабые. Ты уж снисходи до нас, матушка, ибо зла у нас ни на уме нашем простом, ни на сердце младенческом нету.
Шкуропея. Ой, сыночки мои, простите дуру старую, сослепу не разглядела, како вы мне добро занесли - как с лаптей навозу: в сенях не стёрли - весь в залу натоптали. Спаси Господи (кланяется)… Ну, чё пришёл?
1-й. По делу, боярыня.
Шкуропея. Оно и видать - деловой.
1-й. Стараемся, государыня. Мы хоть и с невеликими, а всё ж с понятиями будем (выставляет на стол бутылку водки и круг полукопчёной колбасы). Вот - с праздничком вас.
Шкуропея. Это с каким же?
1-й. Почаевской иконы Божьей Матери, мучеников Трофима, Феофила и с ними тринадцати мучеников, священномученика Апполинария епископа Равеннийского и - чудотворной иконы Божьей Матери, именуемой «Всех скорбящих радость» с грошиками.
Шкуропея. Эна, чаво знат - с грошиками (крестится). Ну, садись что ли, не стой, как Симеон-столпник. Господи, помилуй и прости меня грешную (крестится на образа). Садись, православный (ставит на стол рюмки и тарелки, достаёт хлеб, вилки, раскладывает их на столе. 1-й присаживается к столу). Ты чей всё же будешь?
1-й. Мамин с папой, как и вы.
Шкуропея (с сомнением). Ну-ну. Наливай что ли - за маму с папой (режет хлеб и колбасу тем же ножом, которым крошила турнепс. 1-й откупоривает бутылку, разливает по рюмкам).
1-й. За родителев - святое, хозяюшка, - вторым тостом, по обычаю. А сперва - за именинников.
Шкуропея. Это за мучеников что ли?
1-й. И - за них, богопослушная вы наша.
Шкуропея. Больно ты ластивый (хихикает). Ну, здорово, рюмка - прощай, вино! За Трофима чё ль? И за всю с ним честну компанию (выпивают). Так чё нады-ти? Сказывай, а то затомил больно.
1-й. Вопрос один имеется… А, кстати, как вас звать-величать прикажете?
Шкуропея. Прасковьей меня крестили.
1-й. Вот это приятно. А меня - Феофилом. Получается, я тоже сегодня именинник.
Шкуропея. Эх, и врать здоров! Ну, ври-ври - мне так даже сластит. Я вралей любила, помню, девкой.
1-й. А десять лет спустя, Прасковья Ивановна? Или у меня никаких надежд?
Шкуропея. Не знай, какея у тебя тама надежды, любови, может, Верка, какая завелась (хихикает), ну, разливай, чё ли, за мамку теперя.
1-й (разливает). Привет, Параша, прощай, покой (выпивают).
Шкуропея (хихикая). И она ему сказала: за мной, мальчик, не гонись, а погонисси за мной - потеряешь свой спокой. Мой-то, покойный, тоже весёлый такой был. Ох, и любил шутить!
1-й. С юморком был покойник? А чего ж не жилось ему? И супруга такая интересная.
Шкуропея. Да хватит врать-то. (Хихикает.) Нет, правда чё ли?
1-й. Как Трофим-именинник свят!
Шкуропея. А у его шутки в основном, как раз по супружеской части были. Бывалочи, так уморит, не знай, как жива останешься! (Хихикает).
1-й. Это как же?
Шкуропея. А вот по третьей разливай, я тебе и расскажу (хихикает). А, может, и покажу. Хочешь, покажу, как с Парашей шутить можно?
1-й. Всенепременно, страстотерпица моя. Только, как говорится, делу - время, потехе - час, ну, от силы - полтора. Так что, есть предложение, Прасковья Павловна, сначала вопрос один подработать тоже совместно…
Шкуропея. Ты не бригадир будешь? У нас в колхозе звеньевая, как от бригадира, бывалочи, придёт, с планёрки (хихикает), вот эдак же как примется говорить - никакем делом не уймёшь.
1-й. Я вообще-то агроном.
Шкуропея. Агроно-ом? (Хихикает.) А жена-то хоть - русская?
1-й. Не понял?
Шкуропея. А чего ж тут не понять? Коль ты - агроном, а твоя - у тебя русская, значит, ты пропорцию должен знать. Скажи-ка мне, симпатичный, пропорцию по турнепсу-то этому. А то я прежде-то всё свеклу брала, а этим годом турнепс у нас на поле взошёл. А я его сроду не заквашивала. Какая у него пропорция, чтоб его со свеклой сравнять?
1-й. Я, Прасковья Петровна, по злаковым выучен, а турнепсы у нас факультативом шли.
Шкуропея. Ну, я и смотрю, что по злачным - тебя ж сразу заметно - от меня не придуришься. Сказал тоже: «околь актива». Мы вон тоже сроду не слыхали, что за турнепс такой, он, видать, тоже, как ты не скажешь, околь актива - мимо шёл, преже-то. А нынче прям на нас и взошёл, а как его заквашивать - не знай.
1-й. Заквасим, Прасковья Ильинична, не волнуйтесь. У меня книга есть в Москве - «Введение в закваску» называется - один мой однокашник накатал. Я в ней прочту и отпишу вам пропорцию.
Шкуропея. Это когда ещё будет… У турнепса лёжкость-та, сам должен знать - утруска кажный день на пролежне. Да и простой опять же. Вот в чём и дело-то. Вопрос. Простой ведь.
1-й. В том-то и дело, что не простой, Прасковья Ивановна, сами догадываться должны. Что-то я помню об турнепсе этом, да не всё. А ну как спутаюсь? Так у вас потеря, может, больше этой пойдёт. А я виноватый буду.
Шкуропея (хихихает). Да уж, коли спутаисси со мной, обои, чай, виноватыми будем. Какая уж тут потеря? Одно прибавленьице. С тобой, я так думаю, и простоев не будет. Вона ты какой шутливый - не хуже покойника моего.
1-й. Давайте, Прасковья Николаевна, об усопших либо -ничего, либо - только хорошее. Тем более - погоды какие дивные стоят - даже грех в дому сидеть.
Шкуропея. Так я, рази, что срамного о ём сказала? Он и вправду сидя-то - не больно мастак был - по здоровью своему. Зато лёжа-а! Давай помянем озорника моего, налей что ли…
1-й разливает, они выпивают, не чокаясь.
1-й. Так всё же дозвольте, Прасковья Сергеевна, вопрос изложить.
Шкуропея (хихикает). Да чё уж тут долго ложить? Вижу, зачем пришёл. Сразу, как токмо заступил за порог, увидала. Такех-то сразу видать. Ну, ты чего кривишься, Филофеюшка? Всё по правилу: с гостинцем заявился, после похороводились малость - всё, как полагается, выпили, пошутились - таперича пора от слов к делу… Ну, пойдём, Филофеюшка, пойдём в спальную - тама у меня пастеля-а!.. Лягешь - всю родню свою забудешь!
1-й (испуганно). Параша! Ты брось это! Мне дед Пафнут не велел девок здешних портить, покуда главный вопрос не решится!
Шкуропея. Пафну-ут?! А чё мне твой Пафнут-ат? Он, старый хрен, чай, энтот главный вопрос сколько раз со мной решал - какая порча? Одно улучшение всем. Ещё покойник мой, помнится живой был. А тут - удумал: порча. Ему, окаянному, уж время об этом деле забыть, ему о душе подумать - время. Наплюй, Филофеюшка, на его: дурует он это - от ревности. Пойдём, сладенький, в спальную, все вопросы тама и решим: и главные и остальные разные…
1-й. Обожди, Парашенька, я, кажется, пропорцию вспомнил - прямо высветило! Как турнепс заквашивать, я имею в виду.
Шкуропея. О-ой, и мне штой-то турнепс энтот высветился: прямо как увидала яво! Ох, и хороший! Ну, пойдём, пойдём заквасим турнепс-ат, а то уж он у тебя, я гляжу, без пропорции, боюсь, сбродит совсем. Кабы не скис, опасаюсь.
1-й. Обожжи, Прасковья Пал-на, обожжи, говорю, потерпи малость…
Шкуропея («подплывает» к 1-му). Да чего напрасно терпеть-то, Филофеюшка?
Входят Григорич и Филимоныч.
Филимоныч (кричит). Гриша, заводи городского на меня! Выкатывай в анфас! Счас я ему вмажу - враз отучится к нашим девкам под юбки заглядываться!
Григорич пытается зайти 1-му со спины.
1-й. Вы чё-чё-чё, мужики? (Филимонычу) Командир, обожжи, ты не понял!
Филимоныч. Всё я понял - не бось, не дурее тебя. Счас я тебе по лбу вмажу, и ты поймёшь! Гриша, заводи, заводи его в анфас!
Шкуропея. А ты чё это раззевался тут?! Григорич, ну-ка, сядь-ка, малость перекури, а то забегалси больно. Расхозяйничались!
Оба пришедших прекращают свои маневры, Григорич садится на стул, закуривает.
Филимоныч (1-му). Эх, не поспел я тебе по лбу дать! (Шкуропее) Ну, знакомь, что ещё за гусь лапчатый к тебе пришлёпал.
Шкуропея. Гляди-и - приказчик выискался! Такому приказчику - кусок дерьма за щеку. Ишь раскомандовался - не уймёшь. Сядь, шишига болотная. (Филимоныч продолжает стоять). Ну, Григорич, тот подлечиться утресь не поспел, понятно - серчает. А ты-то чё? Ты-то в рот не берёшь. Да сядешь ты, шишмар? Заявились - Тюха да Матюха, Колупай с матерью!
Филимоныч (продолжая стоять, ворчливо). Оно и видать, что Колупай.
Григорич (глядя на початую бутылку). Прасковья, а? (Тянется дрожащей рукой к бутылке.)
Шкуропея (шлёпает его по протянутой руке). Ты, вон, хозяина спросил бы, раньше как растопырку свою ладить.
Григорич. Он, чего ж, уже хозяин?
Филимоныч. Колупай…
1-й. Да, Григорь Григорич, да какой разговор?! Прасковья Ипатьевна, давайте со знакомством! А как же? Обязательно - по обычаю!
Филимоныч. Эх, не дала ты мне обычай учинить - вам бы с Гришей больше досталось.
Шкуропея. Да не ори-а-ты-уж, чё-орт! Тебе одна в жизни радость - кулачищам волю дать. Ехал бы в город, к своей. Чё, не хочется - тут рядомее? Там-то ты, небось, вмиг шелковеешь? Да сядешь ты, наконец, собачья отрава?!
Филимоныч нехотя присаживается. Шкуропея достаёт из буфета третью рюмку, ставит её перед Григоричем.
1-й (разливает по рюмкам). Ну, со знакомством. Меня Алексеем звать.
Шкуропея (всплеснув руками). А болтал - Филофеем!
1-й. Феофилом. Это - если я постригусь, тогда. А в миру-то я - Алексей.
Филимоныч. Колупай и есть!
Трое выпивают, чокнувшись. Григорич издаёт утробный мык.
Шкуропея. Ай, Григорич, ай, касатик - подкрепился? Ну, вот и молодец! А то эдак-то, понятно, подраться охота. А таперича мы уж и не хочем. Таперича у нас всё путём. Путём, Гриш?
Григорич издаёт несколько меньший звук той же природы.
Вот и ты бы, Андрюшенька, рюмочкой подлечился - всё здоровее, чем драться.
Филимоныч. Ну да…
Шкуропея. Вот ить бяда! Ну, прям, напасть на мужика. Ведь хороший мужик, Филофеюшка, ну, глянь на него - ну, правда, ведь хороший? Во всём хоть куда - и здоровущий, и уважение имеет, а тут - точно нежить в ём кака застряла.
Филимоныч. Сама ты - шишига!
1-й. Андрей Филимоныч, а может, правда сделаете исключение ради такого случая? Всё-таки мы не так уж часто вот так все вместе собираемся.
Филимоныч. Я так тебя вообще впервой углядел - не дай бог ещё когда стрену. (Шкуропее) Он чё здесь?
Шкуропея. А он, Андрюшенька, бригадир, то есть, этот - агроном. Он ко мне один вопрос зашёл порешать. Мы, было, уже начали, а тут вас леший и натащил.
Григорич (с силой ударяет ладонью по столу). Так, бригадир или филофей?!
1-й. Прасковья Дмитревна, дозвольте я коллегам объясню?
Шкуропея. Григорич, родненький, не полегчало тебе, я смотрю? (Наливает ему ещё рюмку, затем - 1-му и себе). Давай, соседушка, давай, недужный, давай вторую подсеем, миленький, коли первая не взошла. (Подносит Григоричу к губам рюмку и опрокидывает в него. Тот издаёт звук прежней природы, но уже почти приветливый.)
Филимоныч (1-му). Ну, объясняй. Расскажи людям, что ты у них делаешь.
1-й. Нет проблем, Андрей Филимоныч, позвольте только сперва - за ваше с Григорь Григоричем здоровье! (Выпивает налитую ему Шкуропеей рюмку.)
Филимоныч. Обойдусь. Давай, сказывай, зубы не заговаривай.
Григорич (бьёт по столу ладонью). Давай, кому сказано!
1-й. Прямо бог послал вас. По отдельности каждому излагать -цейтнот, а тут божьей милостью - полкворума собралось, можно сказать - фракция.
Филимоныч. Ну, ты давай не ври.
Григорич. Ты - дело говори. Мы всяких слов тоже не меньше знаем. Я за границей одиннадцать лет проработал - не такие ещё слова слыхать приходилось.
1-й. Вот и замечательно, Григорь Григорич! С образованным человеком и вопросы решать - удовольствие одно!
Филимоныч. Мы пока ничего не решили.
1-й. Так и хорошо: глубже обсудим. А впопыхах - зачем?
Шкуропея (мечтательно). Уже обсудили бы - куды как глубже, кабы анчуток этих не принесло.
Григорич (замахивается, чтобы стукнуть по столу, но, вдруг, сжимает руку в кулак и с жестом типа «рот-фронт», обращённым к 1-му, издаёт свой фирменный звук, потом, как бы подавив отрыжку, сдавленным голосом). Наливай!
1-й (разливает остатки содержимого бутылки по трём рюмкам, встаёт со стула). За присутствующих здесь дам!
Шкуропея. Ой!
Трое чокаются, выпивают.
Филимоныч. Ну, точно, Колупай!
1-й. Одним словом, дело, значит, такое. Мы тут у вас неподалёку отдыхаем с другом. Ну, рыбалка, то-сё, грибки-ягодки… Сами знаете, природа городскому человеку - первый друг. А места у вас тут, что говорить, замечательные!
Григорич. Это ты в точку угодил. Я вчера с одного места девяносто два белых взял. Один к одному! Ядрёные!
1-й. Вот видите - девяносто два белых - это же какие места!
Григорич. Места знать надо!
1-й. Так я ж про это и говорю, Григорь Григорич! Вон, Сэлс Емельянович, Звездочёт ваш - на пенсию вышел и давай места-то здешние изучать. Да как изучает! В газете пишется! Вот мы с другом, глядя на такое дело, подумали, подумали и решили: а мы чем хуже? Дело к пенсии... А места у вас просторные, без тесноты, что называется. И замыслили мы вам челом побить, дескать, не подрежете ли вы нам землицы в окрестности вашей, чтобы нам добрососедствовать начать - всем вместе уже, а не так…
Григорич. Ты говори кратчей - вот развёз, как навоз под озимые. У меня начальник за границей был, посол, так он, помню, соберёт нас - а я главным бухгалтером в генконсульстве работал (беспокойным взглядом смотрит на пустую бутылку), и обязательно скажет: «главная сила советской дипломатии состоит в ленинской её краткости. Большевики - они ведь как? - произнесут чего, считай, отрезали. И никаких!» (После нагнетающей многозначительность момента паузы.) Во-о - посо-ол! Чрезвычайный и полномочный! Советского Союза!
Шкуропея. Может, огурчика солёненького, а, Гришунь?
Григорич. А чего им закусывать?
1-й. Григо-орь Григорич, обижаете (ставит на стол бутылку и откупоривает её).
Филимоныч. Так, ты землицы нашей захотел?
1-й. Ну, не так чтобы прямо вашей, Андрей Филимонович, а - за околицей, по-над берегом желательно. Там и подрезать соточек по десять на брата. А куда нам больше? Нам ведь главное заземлячиться с вами.
Григорич. А мы причём?
1-й. А как же не при чём, Григорь Григорич?! А кто ж решение выносит о таких делах? Вы и выносите - на сходе граждан села вашего, кворумом.
Григорич. Врёшь! Земля - народная! Её Ленин Владимир Ильич народу первым декретом отдал! В одна тысяча девятьсот семнадцатом году!
1-й. Так никто ж и не спорит, Григорь Григорич, дорогой! А теперь вы как малохотелкинская часть населения, как сохозяин общенародного подарка от товарища Ленина Владимира Ильича землёю этой в местном аспекте поимели право распорядиться по полному своему усмотрению на основе демократической процедуры.
Григорич. Я же тебе сказал: кратчей выражайся, а то от твоей буржуазной демагогии у трудящих заворот кишок идёт - некогда размотать (смотрит на выставленную 1-м бутылку). Кто нам ленинский подарок на раскромсанье, по-твоему, отдал? Этот Ельцин что ли ваш? Да кто он такой против Владимира Ильича?!
1-й. Первый всенародно избранный президент всех россиян.
Григорич (передразнивает). Всенаро-одно… А я по-твоему кто?! Я за него, между прочим, не голосовал! Он мне, Ельцин твой, не указ! Он с Лениным декрет подписывал? Нет. Значит, никаких прав нам указывать, как ленинскую землю нарезать, у его нету!
Шкуропея. Да чё ты раззевался со своим Лениным? Он где, Ленин-ат?
Григорич. Где надо.
Шкуропея. Это он преже где надо и где не надо, как леший выскакивал. А таперича чё-то не видать стало.
Григорич. Ещё увидите, погоди…
Филимоныч (1-му). Так ты, значит, у нас земельки захотел?
1-й. Ну, вроде…
Григорич. Вроде - Мавроди, а нам подай Володю. Понял?
Шкуропея. Да ты уж, Григорич, всю дурь-то не оказывай, с Лениным-то своим, оставь маленько себе… Вот заладил: Володя, Володя… Ты, Филофеюшка, скажи-ка, вы ведь с другом, поди, строиться захотите?
1-й. Ну, а как же, Прасковья Константиновна? Мы уж без крыши наночевались за свою жизнь. Так-то нам зачем нарезать? Без нарезки-то мы где хошь забомжуем - привычные.
Шкуропея. Сами, али нанимать кого думаете? Строить-то?
1-й. Да уж поднаймём, наверное, пару крепких мужиков.
Шкуропея (мечтательно). Крепеньких таких, сноровистых… Ты помальчишестей, Филофеюшка, найми, с них и выгон другой и дровишек помене уходит: они, мальчишистые-то, сами распаляются. Пожа-ар от йих!
Филимоныч. Что ты, дура, мелешь? Инда зацвела снизу, как тина со дна…
Шкуропея. Чай, не дурее тебя, умник редькин. Да токмо у той редьки портки больно редки - вся ботва наружу, а я глянула: у меня не хуже. Понял?
Филимоныч. Ну, пошла говорить радио-свобода… (1-му) Ты, вот что, это, Колупай, или как тебя там, не знаю, ты, это, под фундамент какую думаешь глубину рыть?
1-й. Да какую сход велит, такую и выроем. У нас единственный источник власти по Конституции - народ, а наше дело не рассуждать больно-то.
Филимоныч. Ну, ладно, ты тут шибко не сиротствуй. Ты, это, я к чему, у нас тут, ежели менее двух метров, то по весне выпрет -обязательно. Углы загуляют - ни одну дверь не откроешь - все заколодит. Ты давай сразу на два с четвертью. А на два с половиной - обратно вода не откачаешь, ни коим делом, ежели два с четвертью промахнёшь. Так что, как ни крути, тебе мастер нужен. Землекопных дел. Это только дураки думают, что землю рыть башки не надо. Земля-то она - как баба - понимание любит.
Шкуропея. Кто не любит? Она - самая первая из нас. Ты его, Филофеюшка, поднайми - пусть его покопает. Он знаешь, как роет? Батюшки-светы!
Филимоныч. А нижним венцам какой диаметр думаешь дать?
1-й. Потолще. У нас ведь, Андрей Филимонович, утончённость не в ходу - климат не располагает.
Филимоныч. Значит, ты слушай: раз такое дело, минимум в свой обхват бревно завози. Чтоб вдвоём не поднять. Я тебе его в сруб уложу: лягут - будешь думать: они в срубу сроду росли.
1-й. Андрей Филимонович, другого такого мастера, думаю, поискать!
Филимоныч. Хрен найдёшь!
1-й. Значит, договорились.
Григорич. А чего заплатишь?
1-й. За что?
Григорич. Ну, ты не хами, а? Андрюх, видал?
1-й. Нет, это я просто сразу не смикитил, Григорь Григорич. Я ведь тоже никак не отвыкну как бы по-ленински. Вышли мы все из народа.
Григорич. Тебя сразу видать, откуда ты вышел, ленинец хренов. Короче - слушай мою команду: для первости выставляй бутылку - будем об твоём вопросе думать, анализировать, какова его прибавочная стоимость. Марксизм - кто понимает! А я по-другому не привык, там, цирлихи-манирлихи всякие на колёсах развозить: вопрос стоит - решаем, не стоит - поставим. Ясно?
Шкуропея (хихикает). Коли стоит, так и решать нечего - самокатом идёт.
1-й (ставит на стол непочатую бутылку). Ясно, товарищ первый секретарь!
Григорич (пряча её за пазуху и разливая по рюмкам из початой бутылки). Вот это по-нашему!
Трое чокаются и выпивают.
Конец второй картины.
Картина третья
Дом «Звездочёта». Краевед-полковник сидит за столом, заваленном старыми газетами и тетрадями, разглядывает в увеличительное стекло сломанное топорище, время от времени помечая что-то в тетради. Затем, отложив лупу и топорище на край стола, раскрывает одну из газет и читает вслух.
Звездочёт (читает). Та-ак… Убийство в Малых Хотелках… Так… «В ночь под тридцать первое минувшего августа в деревне Малые Хотелки Приснодевомариинского уезда в доме крестьянина означенной деревни Аксёна Евграфова Гаврилова» (отрывается от текста)… Крепостники! Уж хотя бы покойника можно было по отчеству нормально помянуть! (читает дальше) «зверски» (отрывается от текста)… Зверски!.. (берёт ручку, помечает в тетради, затем читает дальше) «убиты сам домохозяин Гаврилов сорока восьми лет, его дочь Пелагея десяти лет и внучка Капитолина одного года и на улице тяжело ранен сосед Гавриловых Тимофей Ефимов Хлюпин» (отрывается от текста)… Тяжело! (помечает в тетради)… Та-ак (водит пальцем по газете)… ага… вот (читает) «убийство это совершено при следующих обстоятельствах. В деревне Малые Хотелки местный крестьянин Захар Данилов Селивёрстов» (отрывается от текста)… Нашли крестьянина!.. (читает дальше) «содержит сапожную мастерскую. У него трое рабочих, в числе которых был и крестьянин сельца Самодуровки Николай Савин» (отрывается от текста)… Да как только перо пишет! Николай Савич!.. (читает дальше) «Кузин двадцати одного года от роду» (отрывается от текста)... Молодой какой был!.. (читает дальше)… «Последний в воскресенье, двадцать девятого августа» (отрывается от текста)… Нашли последнего!.. (читает дальше)… «уходил к себе домой в сельцо Самодуровку и пришёл оттуда в понедельник трезвым» (отрывается от текста)… Трезвым!.. (помечает в тетради, затем читает дальше)… «и работал» (отрывается от текста)… всё-таки какой труженик был! (читает дальше)… «в восемь часов вечера он кончил работу и вместе с другими рабочими готовился спать… (водит пальцем по газетным строчкам)… Селивёрстов спросил Кузина, почему»… та-ак… «тот не отвечал»… та-ак, понятно… «за что Селивёрстов ударил его по лицу» (отрывается от текста, помечает в тетради)… видал?.. чуть-что - сразу по роже!.. (читает) «Кузин лёг спать» (отрывается от текста)… всё-таки режим у него всегда на первом месте был!.. (водит пальцем по строчкам)… ага! Вот! (читает) «Селивёрстов был разбужен криком Кузина… стал стучать в дверь кулаками… требовать расчёта» (отрывается от текста)… понятно… (читает) «Кузин сорвал дверь» (отрывается от текста)… он всё-таки очень спортивный был! (читает) «и взял в сенях топор» (отрывается от текста, помечает в тетради)… взял в сенях!.. (читает) «Селивёрстов побежал» (отрывается от текста) что - сдрейфил?! (читает дальше) «к дому упокоившегося ныне Гаврилова, который в тот момент ещё наблюдал, стоя с домашними на крыльце, за происходящим».
Встаёт из-за стола, в волнении расхаживает по комнате.
Какой всё-таки беззаветности человек! Один в ночи против превосходящих сил! Что значит идея!
Садится за стол, продолжает читать вслух газету.
«Селивёрстов и усопший ныне Гаврилов с домашними взошли в дом и заперли двери, погасив лампу в надежде, что Кузин пробежит мимо дома» (отрывается от текста)… как же - ждите! Не на таковского напали!.. (читает дальше) «однако Кузин вбежал на крыльцо и вскоре выломал обе двери топором, который взял в сенях Селивёрстова» (отрывается от текста, помечает в тетради, затем читает дальше, приговаривая) «отчего Гаврилов охнул и тут же скончался»… ну, ясно… «проснулась годовалая внучка и заплакала»… та-ак, понятно… «с криком «вот я тебя успокою!»…» ну, это понятно… «покончив с этими жертвами, Кузин вновь выбежал на улицу и с топором в руках преследовал многих собравшихся на шум…» Многих! (помечает в тетради, затем читает дальше, комментируя), «но никого догнать не мог…» Не мог! Да просто пожалел!.. «И возвращался к дому убитых, но, заметив по пути Тимофея Хлюпина, которому эта встреча обошлась очень дорого…» Ещё бы! Нечего шататься без дела по ночам!.. Та-ак, это понятно… Ага, вот: «дальнейшие кровавые похождения убийцы кончились только благодаря тому, что ручка топора» (отрывается от текста, передразнивает) … ручка топора! Русский - не родной! Вот чем эта свобода слова оборачивается!.. (читает) «у него сломалась, и он отправился в свою родную Самодуровку спать» (отрывается от текста)… Какого всё-таки самообладания человек!
Входит 2-й.
2-й. Сэлс Емельянович? Товарищ полковник?
Звездочёт. Так точно…
2-й. (подходит, протягивает руку) Здравствуйте!
Звездочёт. Здравия желаю…
2-й (жмёт Звездочёту руку). Кочуев - скромный поклонник вашего таланта и начинающий краевед. Читал недавно вас в «Кузинском рабочем». Поверьте - не льщу - написано без дураков. Капитально.
Звездочёт. Ну, что вы… Это о свадьбах в наших Хотелках до революции?
2-й. И о свадьбах, и до… Капитально.
Звездочёт. Да, пришлось немного потрудиться. Знаете, ведь тут был пробел в исторических знаниях, а вот теперь, благодаря моему скромному, - ну, как сказать? - изысканьицу что ли, удалось его как бы залиновать что ли… (хихикает).
2-й. Я бы сказал даже - просто замалевать к чёртовой матери. Заподлицо - без рубчиков и уступчиков там всяких…
Звездочёт. Ну - заподлицо-незаподлицо, а уж точно - не за падло, как некоторые несознательные элементы выражаются… (хихикает).
2-й. Слово - великая сила.
Звездочёт. Страшная.
2-й. Да - особенно, когда массами овладевает.
Звездочёт. Слов нет! Но, должен вам сказать, мысль - ещё страшнее (хихикает). Когда овладевает, конечно. Так-то, может, и - нет, а уж коли овладеет, то положительно страшнее… Думаю, страшнее ничего не бывает (хихикает).
2-й. А вот тут я, Сэлс Емельянович, с вами, пожалуй, не соглашусь. Есть, на мой взгляд, и пострашнее зверь.
Звездочёт. Ну-ка, ну-ка, ну-ка? Это даже интересно - что за зверь такой, что и классики про него не слыхали?
2-й. Они не виноваты - не дожили, слава богу.
Звездочёт. Ну, пусть так, пусть не дожили, хотя это - как посмотреть на вопрос… Так кто же это страшней овладевшей мысли у нас? Уж скажите - не томите старика…
2-й. Извольте: свобода слова. Разумеется, тоже - овладевшая.
Звездочёт. Ах, как точно! Это надо срочно публиковать! Прямо в «Кузинском рабочем» и опубликовать - пусть все прочтут! Даже заголовок видится на первой полосе: «АРХИНАИСТРАШНЕЙШАЯ СИЛА - ЭТО СВОБОДА СЛОВА, ОВЛАДЕВШАЯ МАССАМИ». Ах, как вы точно это!.. Да что же мы стоим?! Давайте присядем, наконец.
Садятся.
(Обводя жестом письменный стол). Вот здесь и рождаются некоторые скромные достижения краеведческой мысли, одно из которых, если я верно понял, удостоилось вашей похвалы.
2-й. Абсолютно верно, Сэлс Емельянович. А это (показывает на стол) с первого взгляда видно: настоящий стол истинного исследователя. А, кстати, над какой проблемой сейчас трудитесь, Сэлс Емельянович?
Звездочёт. Ну, проблема - возможно, слишком сильно… Хотя - как поглядеть… Возможно, вы и тут весьма точно выразились. Вот послушайте. Дом, где мы сейчас находимся, до революции принадлежал кулаку Селивёрстову. У него состоял в работниках молодой пролетарий Николай Кузин - да, да - не удивляйтесь: тот самый, чьё имя носит наш райцентр. Не стану рассказывать вам богатую на события биографию Кузина - она общеизвестна. В двух словах: стихийный протест против эксплуатации, вооруженная классовая борьба со своим угнетателем, затем, как это нередко бывало в те времена, - каторга. После февраля семнадцатого - амнистия и активное участие в становлении новой жизни - понятно, уже не в одиночку, а в рядах… Вот где-то вскоре после этого след Селивёрстова теряется, а дом этот переходит в законное пользование моей матери, Ефросинье Савичне, урождённой Кузине, то есть, правильнее сказать - Кузиной. Родной сестре героя подавления эсеровского мятежа в нашем райцентре и будущего видного партийно-советского деятеля всей нашей области в целом. Николая Савича Кузина. Тут вам всё понятно?
2-й. Как божий день - мы ведь тоже историю проходили.
Звездочёт. Что касается вооружённого восстания на предприятии Селивёрстова, то оно описано во множестве источников. Но источник первоисточнику, что называется - рознь. Вы понимаете? Это же - не сопромат какой-нибудь, а история.
2-й. Я бы сказал - хуже: истмат, Сэлс Емельянович!
Звездочёт. Как вы всё правильно понимаете! Так вот, всё последнее время я как раз работаю с несколькими ранее не известными историографам этого вопроса источниками. Они проливают иной свет на момент апогея восстания, когда рабочие оказались фактически разоружёнными перед превосходящими силами сатрапов Селивёрстова. Известно, что только огромное самообладание и воля Николая Савича не позволили ходу событий переломиться в тот миг на обратный. Но до сих пор точно не установлено, как могло случиться, что повстанцы вдруг лишились подобающего ситуации ресурса…
2-й. Действительно, что произошло?
Звездочёт. Вот послушайте. Есть версия, что тут не обошлось без провокации… С другой стороны, источники, которые попали в моё распоряжение, дают все основания считать, что дело тут заключено в самом обыкновенном головотяпстве.
2-й. Сочное словцо. Как подумаешь, что оно овладевает, сразу перед глазами встают товарищ Пол Пот и его верный соратник товарищ Иенг Сари. Ведь это они, кажется, первыми придумали тяпками по голове?
Звездочёт. Точно не знаю - не скажу. Но то, что слово богатое и личности яркие, - тут я полностью с вами согласен.
2-й. Гвозди бы делать из этих людей…
Звездочёт. Так вот, возвращаясь к нашей основной теме, хочу поделиться возникшей у меня по итогам предварительного анализа версией. Восстание на мануфактуре Селивёрстова возникло, как это часто бывало в эпоху неорганизованной борьбы трудящихся за элементарные права, - стихийно. Поэтому арсенал повстанцев оказался достаточно случайным. Попался, что называется, им под руку уже в ходе начавшейся вооружённой стадии. Понимаете?
2-й. То есть, ими ещё мало чего овладело, когда они затеялись, но по ходу стало овладевать? И, чувствуется, - сильно…
Звездочёт. Точно! Как вы всё точно сразу улавливаете! Просто наслаждение с вами научные вопросы обсуждать!
2-й. Спасибо, Сэлс Емельянович… Спасибо. Из ваших уст это особенно… Тронут, можно сказать… Но позвольте спросить - я что-то пока недопонял: головотяпство, оно на какой стадии овладевает при таком ходе вещей?
Звездочёт. Вот это и есть главный вопрос! Понимаете, если основываться на уже проштудированных большинством источниках, то упомянутое вами головотяпство…
2-й. Прошу прощения, что перебиваю, но это вы, Сэлс Емельянович, ввели в научный обиход нашей беседы сей роскошный термин.
Звездочёт. Не суть - сочтёмся, как говорится, славою (хихикает). Так вот… Ох, потерял мысль…
2-й. Вы объясняли, когда черепа начинают кроить в ходе борьбы…
Звездочёт. Ах, да… Так вот, у дяди Николая Савича не топорище сломалось, а соскочил топор. С топорища соскочил, а оно само - целёхонько! Чувствуете разницу? Это же всё коренным образом меняет!
2-й (явно опешив, но, стараясь оставаться «в образе»). То есть, дядя с топором?
Звездочёт. Ну не с булыжником же… Это так - для аллегории…
2-й (подхватывает). Вроде как каменный век, а тут - на поверку выходит - заря новой эры…
Звездочёт. Точно! Ведь уже её провозвестник произнёс: «К топору зовите Русь!». Вот теперь смотрите, как я до этого, что называется, дотумкался (хихикает). Когда дядя этого последнего, ну, на улице уже, рубил, а рубил он его, судя по всему, крепко, но всё же спрашивается: с чего бы именно тут топорищу треснуть? Ведь поделочный материал, что называется, (хихикает) был не самых твёрдых пород, согласитесь.
2-й (несколько опешив). Ну, это мне трудно судить - я с покойным не имел удовольствия знаться… И потом - как рубить, Сэлс Емельянович…
Звездочёт. Поверьте моему опыту - как ни руби, об такой материал топорища не сломать!
2-й. А если оно с гнильцой?
Звездочёт. Так ведь он, дядя-то, Николай-то Савич две двери перед этим высадил да ещё калитку! Этот факт во всех без исключения источниках подтверждается. С гнильцой бы прежде подломилось. Логично? Но самое интересное, даже это никак не влияет на окончательный вывод моего исследования. Ну, сами посудите. Рассохлось ли топорище, подгнило ли - о чём это в первую голову говорит добросовестному следопыту? Я считаю, об одном.
2-й (обалдело). А именно?..
Звездочёт. Хозяин у топора никудышный. А теперь я позволю напомнить вам ещё один стопроцентно неоспоримый факт: хозяином топора был Селивёрстов. Ведь все источники до единого сообщают. Экспроприировал дядя это орудие борьбы именно в сенях у своего эксплуататора. Да и откуда у пролетария свой топор? Спрашивается: какой же после этого Селивёрстов хозяин, если у него инструмент в полном небрежении на полу валяется? Чистой воды головотяп! И все эти разговорчики о динамичном развитии экономики в предреволюционные годы - тоже чистейшей воды миф! А? Что скажете?
2-й. Из ряда вон! Выходит, когда - по мягкому материалу, то - не определяет, даже как бы - наоборот, а вот если плохо лежит, так это оно и есть? Сильно! И главное, сразу видно насквозь, где историческая правда, а где враки. Вот это наука - я понимаю! Да это даже не наука, а прямо чистой слезы диамат какой-то!
Звездочёт радостно хихикает. Вбегает дед Пафнут с топором в руке.
Пафнут (Звездочёту). Ага, комиссарское отродье, всё изветы строчишь? Ну, таперчи недолго тебе малину хрумкать! (суёт ему под нос топор) Во! - гляди, чего я сыскал на тебя! Что, кащей, наклал в штаны?.. Почуял смертушку? То-то, ирод! В хрену твоя погибель пролежала - девяносто, почитай годков - ан и выпятилась! Как грыжа! (торжествующе смеётся, глядя на топор.) Грызь форменная и есть!
Звездочёт (испуганно). Товарищ Кучумов, я вас настоятельно прошу принять меры против антиобщественного поведения этого гражданина. Он своими инсинуациями пытается сорвать важную научную дискуссию!
2-й (поправляет). Кочуев… Но, с другой стороны, Сэлс Емельянович, дедуля, кажется, вот-вот заметно расширит круг источников ваших изысканий. Давайте его тоже заслушаем.
Пафнут (2-му). Ты, паря, попроси его не звучать, не то быть тебе понятым по злодейскому делу - прямо щас и учиню. Я порядок знаю: смолоду десятским состоял при уряднике - много такех дел повидал! Против них мне ему в лоб обухом колотнуть - что вошь прищемить. Да он и есть вошь недоношенная, сиречь гнида (суёт в нос Звездочёту топор, торжествующе смеётся).
Звездочёт. Товарищ Кочемасов, я вас вторично настоятельнейше прошу принять меру к неприкосновенности моей личности от бывшего наймита царской охранки!
Пафнут. Эка, ты как загнусил, пёсья лодыга! Ну, таперчь, я те точно башку прободну, дурносоп лежалый!
Замахивается на Звездочёта топором.
2-й (перехватывает руку Пафнута). Дедуля, дедуля, вы как-то не совсем в академической манере полемизируете (берёт топор из рук Пафнута, разглядывает его). Расскажите лучше, что за вещдок вы обнаружили.
Пафнут (посопев и отдышавшись). Как есть - вещдок, паря. Урядник-от меня тады ишо каманьдеравал на поиск вещдока-то энтого. Болтали, бытто сломился он у душегуба, егда он Тимошу Хлюпина жизни решал. В газетке прописали дуроплёты! Бытто прямь в потьмах да на запуге перелом углядеть можно. Хруст ане слыхали - дак это Тимошина кость крошилась!.. Урядник-ат, он понимал! Он мне заданье дал: сыскать душегубову топорину… Ан, попутали нас болтуны - мы всё улицей искали, по колдобинкам, да по канавам… А он вона куды его зашвыркнул! Прямо в хрен! (смеётся). Мне тут, паря, не спалось штой-то: всё тебя с приятелем твоим видел. Бытто вы землю-то берёте, а, думаю - чем ане её, землицу-то, содить станут? Захренячится она у них, сам себе думаю, как Бог свят - захренячится - самосевкой-то. Оно земельке-то отрада, ясный корень, ан всё ж, думаю, гдей-то тут непорядок! И так завело меня виденьем энтим, что, видать, сдремнул… И только задремнул, как вижу - ну, как тебя теперя - лежит под хреновой ботвой топорина… Я её - хвать! - и к уряднику. Да вот проснулся… И всё враз выпрямилось! Спрыгнул с печи и - на место душегубства лётом! Лежит! Под хреновым листом и лежит - чу-уть только в земельку-то и залез, а так - вот он - бытто вечор Тимошу Хлюпина зарезал, упокой Господи… (Звездочёту) У-у, иродово отродье, ты хоть куда кинь - один хрен, дед Пафнут сыщет.
2-й (рассматривает топор). Сэлс Емельянович, получается: мифы - упрямая вещь. Селивёрстов-то хозяин справный был: без гнильцы у него топорище, и клин на месте.
Пафнут. Упокой, Господи, его душу… Не знай, где прилёг напоследок, болезный. (Звездочёту) У-у, душегубы!
Звездочёт. Это ещё надо доказать, тот ли это топор…
Пафнут. Ты вот чё, параша опрокинутая, ты давай так: мне твой извет на меня с архиву прошлый год ишо выдали. Я ить тоже грамотный - тоже могу в газетку черкануть историю, как я семь годов гнуса кормил, да бумажечку твою к заметке той и подколоть. Так что давай считать, что зевло ты своё прикрыл, а другой раз открывать будешь по моей команде. Скажи ему спасибо (показывает на 2-го), что кумпол твой до энтого разъезда в целости догудел, а дальше - думай, куды тронешься (забирает топор, уходит).
Звездочёт. Что же теперь делать?
2-й. А дядю вашего, Сэлс Емельянович, в тридцать седьмом репрессировали или позднее?
Звездочёт. А? Дядю? Никак нет… Сам помер на партийно-хозяйственной работе… Сгорел, как говорится… В тридцать седьмом, правда, у него обыск однажды был, да он с вечера-то в командировку убыл… Вернулся и - ничего. Видно, пока ездил, по разнарядке уже отчитались. Закрыли плановую цифру, а в этих делах, знаете, перевыполнить план иной раз тоже хуже…
2-й. Значит, самостоятельно сгорел? А я подумал, раз райцентр с шестьдесят второго Кузинском стал, то есть - вскоре после второй вспашки по культу личности, то, думаю, дядя, Сэлса Емельяновича - тоже из необоснованно репрессированных в годы сталинщины.
Звездочёт. Зачем? Никак нет… И, кстати, тут у вас историческая неточность вкралась. Райцентр наш первично Кузинском стал ещё в двадцатых, когда в честь живых называть начальная линия установилась… Лет десять так он Кузинском и именовался, а потом дядю Николая Савича на Украину бросили - на головокружения от успехов. И хотя его работа там была признана удовлетворительной, и вернулся он с повышением, за период его отсутствия было принято решение переименовать город Кузинск.
2-й. Назад?
Звездочёт. Зачем назад? Тогда назад не делали. Тогда как раз, знаете, стали у оппозиции населённые пункты отнимать. Троцк Красноармейском назвали, Зиновьевск - точно сейчас не вспомню, но тоже что-то такое. Так что, наоборот - вперёд как бы.
2-й. Неужели и Николай Савич временно примыкал?
Звездочёт. Бог с вами! Как такое на ум-то вам пришло? Просто новая линия установлялась. Временно, конечно: что живым - не надо. А смысл был не в том, что живой или не живой, а в том, вы понимаете, кому жить, а кому не надо. Короче, дядя под эту линию попал - ничего не попишешь - время такое. Вот тогда-то город Кузинск стал именоваться Краснозвёздск.
2-й. Как, простите?
Звездочёт. Краснозвёздск.
2-й. Зэ-дэ-эс-ка - здск - так?
Звездочёт. Так точно. Были ещё предложения на облисполкоме. Черепановском, например, в честь гениев отечественного паровозостроения - братьев Черепановых - отца и сына. Они, по некоторым данным, из наших мест родом. Но точно тогда доказать не удалось. Сами понимаете, метрический учёт при крепостном праве не на должном уровне пребывал… В общем, судили-рядили и решили Краснозвёздском. Так оригинальнее. Красноармейсков и Краснознаменсков тогда уже повсюду немало развернулось А вот Краснозвёздска что-то никто не замечал. Ну, и решили оригинально так назвать. А уж в шестьдесят первом, после двадцать второго съезда, когда Никита Сергеевич товарища Сталина, как вы сказали, второй раз попытался очернить и от товарища Ленина из мавзолея вынес, тут дядя и скончался. Вернулся он тогда, помню, со съезда, виду, конечно, не показывал - у него самообладание ленинской школы, вы понимаете, было. Но внутри-то всё изболелось, разумеется. Вот он на октябрьскую и скончался - день в день. Глубоко символично, я считаю. А тогда как раз, вы верно упомянули, много опять переименовывать принялись - начиная от Сталинграда… Вот в целях увековечения, как дядя отошёл, Кузинск ему и вернули.
2-й. Получается, Николай Савич второй раз под линию попал, даже дважды как бы.
Звездочёт. Не понял?
2-й. Ну, помер и райцентр назад получил.
Звездочёт. А, да - получается так. (Спохватившись). Линия вещь нелёгкая, должен вам сказать. Разделять её не всякому по плечу. Но уж если сдюжишь, она щедро отблагодарит. Таков диалектический закон развития. Да-а, уходит поколение титанов. А уж когда щелкопёры эти перестройку свою объявили, и поветрие пошло царские вывески возвращать, тут спасибо товарищу Клюкину. Он тогда ещё первым в области работал, мудрый мужик был. Сумел компромисс отыскать: до Николокузинска уступил им - как бы церковности в звучании подбавил. Зато дальше - ни шагу. Никаких этих присно-дево-бога-душу, понимаете ли… Как Кутузов, я считаю, - Москву отдал, а Россию спас!.. Помер тоже.
2-й. А сегодня, я слышал, опять борьба пошла?
Звездочёт. Пошла… Есть у нас там один - мэр называется. Тоже из этих. Ему бы по-хорошему канализацией заняться да мусором, а он знай всё в идеологию норовит. Видите ли, название не исконное! Поколения выросли! Уже позабыли все давно, где исконное, где посконное. Да и не смогут они выговорить - ведь правда, язык сломаешь: При-сно-де-во-ма-ри-инск. Тьфу!
2-й. Да, Краснозвёздск куда благозвучней. А Кузинск - просто музыка.
Звездочёт (обрадованно). Ну, ведь правда же?
2-й. Сэлс Емельянович, нельзя этого допустить! Они же оголтелые. Они в своём либерализме до Святодевобогородска с разгону могут заименовать райцентр-то наш. Прямо в лоб им сейчас противопоставить нечего. Это, согласитесь, надо трезво признать. Они нынче банкуют, и фишка им, а не нам, прёт.
Звездочёт (вздыхая). Ещё как прёт.
2-й. Ну, раз такой исторический момент на нас выпал и колесо истории сошло со столбовой дороги, давайте у светлой памяти товарища Клюкина подучимся. Ну, вы ведь, Сэлс Емельянович, тоже не без жизненной мудрости человек, чего уж тут скромничать, а?
Звездочёт. Так-так-так… Та-ак?
2-й. Против ветра плевать не будем. Но и по ветру, в колодец, вы согласитесь, тоже не станем. А эдак вот наискось - самый девке сарафан выйдет.
Звездочёт. Так-так-так… Очень хорошо - давайте на сарафан.
2-й. Вот послушайте. Дядюшка ваш, когда восстание на хозяина своего поднимал, ещё малость стихийным был - сорганизовался он чуть позже. Оно и естественно, кто понимает: молодой рабочий не успел в ту пору повстречать опытного вожака вроде товарища Клюкина…
Звездочёт. Да Клюкин у дяди простым инструктором в обкоме работал!
2-й. Вот я и говорю - вроде самого себя попозже - не довелось ему тогда встретить. И потому весь поиск справедливости, присущий юной пролетарской душе, обрушился напрямик. А суть его - и наверняка есть источники, это подтверждающие. - надо только их протрактовать, - суть поиска справедливости в ту младокузинскую эпоху лежала в лозунге: «землю за околицей - наёмным рабочим!». Понимаете, Сэлс Емельянович, землю - передовому слою горожан и сельской бедноте. Заметьте, он не ущемлял интересов трудового середняка. Он брал сразу за околицей, не нарушая сложившийся севооборот огородных и пахотных угодий. Так, вдоль дороги - на минимальное поддержание экономического статуса наиболее прогрессивных слоёв.
Звездочёт. И ничего эсеровского! Тонко!
2-й. Да ну зачем?! Он же их потом давил. Вот видите, и вы меня понимаете. Одним словом, нам надо поработать над вашей статьёй в «Кузинском рабочем» под условным названием «Он - дядя ваш, то есть, - хату покинул, пошёл с топором, чтоб грани в деревне стереть меж трудом». А подзаголовок - помельче - «между идиотизмом сельского и прогрессивностью промышленного». Иными словами, он уже тогда предвидел линию - и не одну. Разве можно из такого человека райцентр разыменовывать?
Звездочёт. А что? Талантливо! Я вам точно говорю: у вас просто талант большого публициста, поверьте моему опыту, товарищ Качмазов…
2-й. Кочуев…
Вбегают Григорич и Филимоныч. Филимоныч держит в руках измазанный глиной сапог.
Григорич (возбуждённо). Ты это брось Сэлс, брось говорю - по-хорошему… Не то я тебя даже по нашей однопартийности не покрою… Мы так не договаривались, чтобы ленинские нормы попирать!
Филимоныч (суёт Звездочёту под нос сапог). Ну?!.
Звездочёт (с начальственным металлом в голосе). Это что за депутация?
Григорич (обращается к 2-му). Видали? Он у нас спрашивает! Это тебе следует объяснительную дать, что это такое. А нет - так у мента разберёмся. Я тебе сказал: однопартийность тут не поможет.
Филимоныч. У прокурора.
Звездочёт (уже не так металлически). Вы мне здесь не шантажируйте - тоже мне правозащитники выискались. Что за дрянь вы тут приволокли?
Григорич. Вот ты нам и расскажи, что за дрянь у тебя во дворе прикопана. Мы тебе что, в эксгуманторы нанимались? Мы тебе фундамент под баньку подрядились рыть. Мы по чистой почве специалисты - без инклюзий там всяческих, а у тебя в ней что?!
Филимоныч (снова суёт Звездочёту под нос сапог). Ну!?.
Звездочёт (встаёт со стула). Что вы тут себе позволяете? Да ещё в присутствии гостей из центра? Ну, откопали ботинок - эка невидаль. Там их ещё с полсотни нароется. Историю родного села забыли?! Я вам напомню! Здесь что располагалось? Ну то-то! Что, по вашему, обувное производство начала века безотходным было? Или хозяин в город ездил обрезки выкидывать? Тут и бросал на дворе - в яму, вот вы на неё и наткнулись.
Григорич. Обожди-обожди. Ты же сам говорил, что там у Селивёрстова баня стояла, дескать, чтоб историческую планировку не нарушать, и ты на том же месте решил…
Звездочёт. Баня чуть левее была, но в целом - правильно: в том краю. И тут же как раз - яма для производственного брака…
Филимоныч. Брака, говоришь?!. Обрезки?! (достаёт из кармана штанов кость видом напоминающую ту, что остаётся после съедения бараньей ноги) А это что, тоже - обрезок?!
Григорич. А если мы глубже копнём?
Звездочёт (с металлом в голосе, в котором уже слышится повизгивание). А вы на какую глубину роете?
Филимоныч. На какую договаривались - сказал баню, значит, под баню и роем, ты ведь не избу строишь…
Звездочёт. Вот и не надо, ребята, под избу-то рыть… Банька она банька и есть… Зачем под неё сильно глубоко-то?.. Не надо… А, Григорич? (Достаёт из тумбочки письменного стола початую бутылку). Да вы чего как цыганы шебутитесь? Давай сядем, чтоб - по-христиански, обстановку обсудим… Филимоныч, садись, пожалуйста, - ты хоть не пьёшь, я знаю, а посиди - закусишь маленько. С утра, небось, маковой росины во рту не держал - работаешь всё… Ну, сядь, сядь - в ногах правды нет.
Филимоныч. У тебя её больно много... Некогда нам тут с тобой тары-бары разводить - нам работать надо (собирается уходить)…
Григорич. Не, ты обожди, обожди, слышь что ль, Филимоныч, обожди говорю. Ты нароешься ещё - сам, может, не обрадуешься (показывает на кость в руке Филимоныча), ты мосол-то убери, - чего ты его выставил? Не закусывать ты им собрался? На закуску нам Емельяныч чего получше выкатит, я так думаю…
Филимоныч засовывает кость в карман штанов и остаётся стоять с сапогом в руке.
Звездочёт. Да какой разговор! Да мы счас мигом закусочку мировую сообразим… Холодненькую, правда, - негретую - ничего?
Григорич. Нормально.
Звездочёт. Вот и мне кажется, что - самый раз: горячее в нашем возрасте и врачи не одобряют, верно, Филимоныч?.. Счас я в погребок слажу - мигом закусочку подниму, прохладненькую с погребка-то. Огурчики там, грибки, мяско там какое-то вроде было… Нынче, чай, не пост, Андрей Филимоныч, - скоромненького покушаем?..
Филимоныч. Ну, чего забрехвотил, как баба? Неколи нам тебя много слушать - работа стоит.
Звездочёт. Работа - не член (спохватившись), то есть не ка-пэ-эс-эс, что называется. Короче, ты присядь покуда - я счас мигом. Григорич, ты давай, пока я туда-сюда, разливай по маленькой на троих. Вот товарищ Кучумов из центра третьим у нас согласился быть.
2-й. Кочуев (слегка кланяется).
Григорич. Ну, считай, ячейка составилась - значит дело пойдёт. Эх, все ведь из неё вышли, а куда пришли?! (Обращаясь к 2-му). Вы с какого года в КПСС состояли?
Звездочёт. Ну, вы повспоминайте пока, а я мигом. (Кричит, скрываясь под полом) Гриша, рюмки в письменном столе справа!
2-й (Григоричу). Я вообще-то ни с какого…
Григорич. Не понял?!
2-й. Вот, обошлось как-то…
Григорич. Хе! Не задалась, значит, у нас ячейка. Вон Филимоныч тоже промахнулся в своё время, хотя у них с горячего цеха по отдельной квоте брали. (2-му) А пить-то будете? Или тоже?..
2-й. Ну, вы уж меня совсем за врага народа держите. Мы хоть и не такие закалённые, но рюмочку-другую, думаю, сдюжу.
Григорич (достаёт из тумбы письменного стола рюмки). А-а, ну это - другой разговор… А то, я подумал: может, брезгует? Ваш брат сегодня от нашего, не в обиду лично вам будь сказано, рыло-то заворотил…
2-й (примирительно). Люди разные бывают.
Григорич (расставляя рюмки на столе). Ещё какие! Мы на газетке будем или приберём?
2-й. Это источник.
Григорич. Перво-источник или святой?
2-й. А вы различаете? Как член?
Григорич. Не понял?.. А-а, понято... Хе! Да-а, у нас так и было… (С плохо скрываемым нетерпением.) Ну, что было, то прошло… У вас-то теперь и вовсе ничего святого. Давай, несознательный, со знакомством. А то все знакомы, получается, кроме нас, а Филимоныч, один хрен, не пьёт. (Разливает.) Ну, не закусываем (чокается со 2-м, они выпивают, Григорич, жадно проглотив, издаёт свой мыкающий утробный звук)… хорошо! Филимоныч, ну что ты торчишь на родных просторах?! Сядь что ли! И башмак положь!
Филимоныч нехотя садится, кладёт на пол рядом со своим стулом сапог.
(2-му) Может ещё по одной - за отсутствующих, чтобы им не обидно было? А мы вот как сделаем (разливает в три рюмки) - дескать, он с нами. Давай, неохваченный, за Емельяныча нашего. Душевный он, в любом случае, человек - Звездочёт-ат наш (чокается со 2-м, жадно выпивает, издаёт свой «фирменный» звук). Хорошо! Жаль его будет… Конечно, он - Емельяныч-то - здесь в любом случае не причём, думаю… Но (многозначительно поднимает указательный палец)… Сам понимаешь… Да как же это тебя угораздило мимо КПСС-то пролететь?
2-й. Да вот как-то миновала меня чаша сия - видно, бог сберёг - не дал удостоиться.
Григорич. Переживал, поди? А теперь, небось, стрижёшь с этого? Ну, коли конъюнктура на негатив пошла, так грех не стричь. Всё по диалектике: мы тогда на позитиве имели, теперь вам выкатило. Всё правильно - единство и борьба. Давай, диссидент, за диалектику. Сэлс наш за такой тост ни в жисть не обидится. Я его знаю - глубоко диалектический мужик, я бы даже сказал: диаматный (разливает).
2-й. Что есть, то есть - не отнимешь.
Григорич. Вот и я говорю. С ботинком, правда, дал маху - тут помороковать придётся крепко, тут всю триаду запрячь придётся. Смотря чего нароем… Ну-ка, Филимоныч, покажи мосол (чокается со 2-м, жадно проглатывает, мычит)…
Филимоныч достаёт из кармана кость, протягивает её Григоричу. Тот громко занюхивает ею выпитое.
Хорошо!
Протягивает кость 2-му. Тот, повертев её в руках, кладёт на стол в ворох бумаг. Появляется Звездочёт с подносом, на котором наряду с прочей закуской - баранья нога.
Звездочёт. Вот и закусочка поднялась (расставляет закуску на столе, отодвигая на край лежавшие посредине бумаги, топорище, лупу, тем самым завалив отложенную 2-м кость). Счас посидим, закусим, текущий момент обрисуем (Григорич тем временем разливает ещё). Правильно, Григорь Григорич, так её - добрая беседа на Руси без винца, что невеста без венца. (2-му) Это, между прочим, здешняя поговорка - кузинская, ну, с нашего района, то есть… Я лично её собрал, когда из Москвы экспедиция фольклорная приезжала. Между прочим, в книжке у них пропечатана…
Филимоныч (не пытаясь скрыть раздражения). Невесте венец что ли нужней всего?!
Звездочёт (хихикая). Ну, ей, конечно, много чего нужней, но и без венца - тоже негоже.
Григорич (в нетерпении, примиряюще). Венец - делу конец!
Филимоныч (с глубоким удовлетворением). Вот именно!
Григорич (поднимая рюмку). Ну, Сэлс, чтоб не по последней!
Звездочёт (с бодрецой). Чего, вдруг, Гриш?
Филимоныч. А то!
Звездочёт (как бы не обращая внимания на реплику Филимоныча). Какие наши годы!?
Трое чокаются, выпивают, принимаются закусывать.
Филимоныч (раздражённо). Много ты понимаешь! Поговорку он собрал! Венец-конец! Ты под венец перьва фундамент постановь, землицу под него отрой. Вот когда первый венец свяжешь, то, считай, концы в землю. Понял? А пока фундамента нет, нечего брехвотить! Венцы - серёдка дела, там ещё стропила есть, а на них крыша…
Григорич. Ну, пошла-поехала - производственная тема. Ты, Филимоныч, закуси что ли. Вон, смотри, у Емельяныча, какая ляжка для тебя припасена. Давай мы её тебе, как непьющему, целиком делегируем: гложи - не хочу. Глядишь, подобреешь к людям, а то ты больно сердитый сегодня - а, Андрюх?
Звездочёт. Андрей Филимоныч, давай я тебе, действительно, ножку положу. Чего ты разворчался? Хорошо так сидим - когда ещё так приведётся? Ты - мастер знатный, вся округа знает. Ты покушай (кладёт перед Филимонычем баранью ногу, тот как бы нехотя принимается её поедать).
2-й. Сэлс Емельянович, а можно сборник тот, ну, отчёт фольклорной экспедиции, взглянуть?
Звездочёт. Чего ж нельзя? (не вставая из-за стола, вращает книжную этажерку, напоминающую ту, что стояла в кремлёвском кабинете Ленина, достаёт книгу с торчащей закладкой, а из-за книги - непочатую бутылку водки. Протягивает книгу 2-му.) Там моя поговорка заложена (протягивает бутылку Григоричу). Открывай, Гринь, - когда ещё друзья придут вот так посидеть?
Григорич откупоривает бутылку, Филимоныч гложет баранью ногу, 2-й листает книгу.
Григорич (Филимонычу). Вкусная ляжка? (толкает его рукой в колено). Жаль, баранья, а - Андрюх? (Смеётся.) Ну, Емельяныч, давай к нашим баранам (разливает водку по рюмкам), рассказывай.
Звездочёт. О чём?
Григорич. О чём ты можешь? Об истории родного Кузинского района, о вооружённом восстании на селивёрстовской мануфактуре, об дяде твоём - предводителе. Люблю я этот рассказ, как ты его рассказываешь! Так бы и слушал…
Звездочёт. Да ты всё и так уж вроде знаешь.
Григорич. Так-то оно так, да я вот чего не пойму никак, Сэлс, ты уж извини. Ты, что ли в этом дому родился?
Звездочёт. Ну…
Григорич. И я в своём. (Молчит.) Давай, что ли ещё по одной? За родимые хаты (разливает, чокается со Звездочётом и 2-м, выпивает). Да-а, всё ж правильно мы сделали, что помирать на родину вернулись.
Звездочёт. Ты это к чему? Я (хихикает), например, пока не собираюсь.
Филимоныч. Собираешься - не собираешься, это - как бог решит.
Григорич. Ты ведь ещё при НЭПе, кажется, родился? Тебя, помню, в армию-то сразу после войны забрили.
Звездочёт. На излёте как бы: уже индустриализация шла. А коллективизация как раз на подходе была.
Григорич. А-а, ну понятно, мы-то с Андрюхой уже в колхозе народились… Так домик этот, выходит, ещё при НЭПе мамане твоей отошёл?
Звездочёт. Ну, так…
Григорич. А, может, в гражданку ещё?
Звездочёт. Ну, где-то так…
Григорич. То есть, дядя твой ещё чекой в уезде командовал или уже в секретарях ходил?
Звездочёт. Вроде уже избрали, но кой-какие дела по старой работе ещё надо было подчистить…
Филимоныч (доев баранью ногу). Вот он и подчистил (жестом доминошника со стуком кладёт на стол обглоданную дочиста кость).
Григорич. Всё - Филимоныч докушал, счас сердиться начнёт. Так мы пошли дальше рыть, а Емельяныч?
Звездочёт. Ну, куда вам спешить?.. А мы что ж, вторую не приберём разве? Не по-русски как-то…
2-й (закрывая книгу и откладывая её на стол). Да, интересно. Половина слов - точно не по-русски, а всё понятно, и даже сильнее как бы… Вот, например, (вновь раскрывает книгу, читает): «кто нюхат, на тот свет пешком поплюхат, а кто курит, тот на тройке потурит».
Филимоныч. А кто пьянствует - с криками «да здравствует!».
2-й. А вот ещё (читает по книге):
«Как пашол-пашол Захар во чистой четверг,
В ночь студёную да на страстну пятницу -
Пашол в баню, баньку жаркую
Грязь-землю с бела тела смыть,
А с грешной души - что отмоется.
Ан, глядит, на полке - три покойника,
Три покойника сидят-парятся.
Первый - дед-шишок, антипкин хвост,
Другой - сам-друг прадед, чисто - оборотень,
Третий - прах-прадед, лукавый - все беспятые.
А на каменке четвёртый сидит-жарится -
Сам анчутка беспалый с гармонею -
Песню «Яблочко», знай, наяриват.
Как завидели ане Захара-мужика,
Поспрыгнули все с полка-каменки -
Поспрыгнули, о пол вдарились -
Обернулись враз Красной Армией,
И давай хозяина бить прикладами -
Смертным боем его бить лежачего.
А винтовочки у них новы-масляны,
Да приклады на них твёрды-ясеневы,
Сапожища на беспятых ногах - не сафьяновы,
Не сафьяном мякеньким ноги обуты -
Всё кирзой ане сталью кованной.
Долго били Захара-хозяина,
За полок его заколачивали,
А как кончили дело бесово,
Покидали ту обувку нечистую
Да и смылись по весенней распутице,
Смылись-сгинули окаянные -
Ни следа от них не осталося.
Только кто видал - он и сказывал,
Что лежат в сыр-земле с той черной поры
Под каженным углом баньки рубленой,
Баньки рубленой - не часовенки,
Да по паре казённых сапог - не сафьяновых -
Все как есть ане - на ногу на левую.»
Воцаряется тишина. Филимоныч поднимает с пола сапог и пристально вглядывается в подмётку. Григорич берёт со стола обглоданную Филимонычем кость и начинает прикладывать её, словно примеряя, то к своему бедру, то к плечу. Звездочёт сидит недвижно - лишь поводит глазами по комнате.
Филимоныч. Как есть левый, а подковы - видать - ржа поела.
Звездочёт. Это на какой странице? Байка-то эта?
2-й. Да сразу за вашей пословицей.
Звездочёт. Ну, точно - я так и предполагал - это её работа. Они после меня к Сказочнице пошли. Она им это и наплела. Она ж Селивёрстова племянница. Вовремя не извели весь корень - гуманность пролетарскую соблюдали. Теперь вот расплёвывайся. Головотяпы чёртовы!
Григорич (приложив кость к плечу Звездочёта). Так мы пойдём дальше рыть?
Звездочёт. Тебе только бы рыть! Что ты ко мне эту дрянь прикладываешь?! Не старайся - не приклеится! Всё! Хватит на сегодня!
Филимоныч. А на завтра?
Звездочёт. И на завтра! Хватит, я сказал!
Филимоныч. Аннулируешь?
Звездочёт. Что-о?!
Григорич. Заказ на производство работ.
Звездочёт (после недолгой паузы). Давайте перенесём.
Филимоныч. Давай. Только и ты - давай.
Звездочёт. Чего?
Филимоныч. Чего-чего - неустойку - за вынужденный простой бригады.
Григорич (разводит руками). Рынок, Емельяныч. И ещё плюсуем компенсацию - за причинённый трудящимся массам моральный ущерб, за (разводит руками) частичную потерю идеалов юности. Мы ж теперь, Емельяныч, (разводит руками) навроде инвалидов - устои у нас вот-вот рухнут. Стропила-то погнили - крыша поехала (разводит руками). Не дай бог, как говорится, каждому на исторических местах бани строить. Это ж учесть надо (разводит руками и неожиданно делает жест - как нападающий после забитого мяча, переходящий в - «рот-фронт»).
Звездочёт (обращаясь ко 2-му). Чистое вымогательство, форменный шантаж…
2-й. Бытие овладело сознанием. Это посильнее свободы слова будет, Сэлс Емельянович.
Пауза.
Григорич. Как-то не по-русски (разливает остаток водки по рюмкам, поднимает свою), надо прибрать. Ну, не чокаемся (с аппетитом проглатывает, издаёт свой фирменный звук)… Хорошо!
Конец третьей картины.
Картина четвёртая
Дом заведующей магазином в деревне Самодуровке Тамары. Хозяйка сидит у камина в кресле-качалке. Смотрит видео, иногда переключая при помощи дистанционного пульта на ТВ. Меняет каналы, смотрит по несколько секунд, вновь возвращает изображение видеокассеты, где идёт любовная сцена. Тамара иногда «откручивает» назад, позёвывает, но смотрит с интересом. Курит тонкую длинную сигарету. Часто тушит её. Закуривает новую. На столике - фрукты, конфеты, печенье. Время от времени Тамара ест, особенно не выбирая, даже - не глядя, иногда пригубливает вино из фужера.
Тамара (глядя на экран). Ничего. Вполне.
Звонит мобильный телефон.
(Подносит его к уху.) Да!? Добрый. Кость, ты что ль? (Смотрит на экран, свободной рукой продолжает «щёлкать» дистанционным пультом каналы.) Ой, Валер! Не узнала - олигархом будешь! (Откладывает пульт в сторону.) А-а, есть тут один симпатичный. Да, Константином… Ну, кто-кто - звонит иногда… По работе (смеётся). А ты что - приревновал? (Смеётся.) Я ж говорю, по работе, с райторга - из коллег вроде… Почему инвалид?.. Да не калека, а коллега… Будет?.. (Смеётся.) Ну, Валерик, не надо, я тебя прошу… Он и так-то - не больно богатырь… У него семья, дети - жалко всё же… Детишек жалко, ну, и его, конечно, - немного (смеётся)… А ты звонил бы почаще, я бы сразу узнавала, а то - пропа-ал… Нам тут в глуши и так - скука смертная, только по работе и оттягиваемся (смеётся)… Ну, не ревнуй - вам с области нас, деревенских, чё ревновать-то? У вас выбор - куда нам… В ассортименте… Вот позвонил девушке на село - ей праздник… Крестьянки тоже любить умеют… Постановка такая по ящику была… Ну, ты чё звонишь-то - может, заглянуть хочешь? А ты где? В Кузинске? Ой, да уж близко совсем подъехал - осталось всего ничего… Ах, на «Ауди»… Что ж ты так к боевым подругам без всякого внимания, можно сказать? Знаешь ведь, что соскучилась, - мог бы бездорожник запрячь. Не вспомнил, небось о Томочке своей, в путь-дорожку собираясь. Ну, давай хоть по телефону… На «Ауди» к нам, как пешком - не дотерпишь… Да, слышу… Ну, чего-чего, а воды - на каждом шагу утонешь… Да у нас и колодцев отродясь не рыли - из реки всё. Надо - пробурим. Землеотвод? Пару-тройку гектаров по берегу? Это лучше в Хотелках - мне там проще, тут народ дурной, да и не особенно вымер пока - долго уговаривать… А в Хотелках пять стариков всего и осталось, да и в сельсовете - свои люди. Да ты скажи, что за вопрос, Валер… Конкретно… Чисто по бабкам (смеётся)… Ну, заезжай, как на джипу будешь, - перетрём. Я ж всегда туточки. Если позвонишь с пути, никакого гостя… Даже если Костя… И ему лучше: кости целей будут (смеётся). У Кости, у Кости... Ну, Валер, перестань - пожалей кузинскую торговлю. Кто ж нами рулить будет, если ты из них калек сделаешь? Из моих коллег. (Смеётся.) Ну, пока… Алё-алё! Валерочка, ну, хотя бы два словечка скажи - интересно же!.. Конкретно… А, ну, поняла, поняла - круто! Ну ты ж по мелочи не затеваешься. Лады, Валерик, решим.
Выключает «мобильник», кладёт его на столик. «Откручивает видак» на любовную сцену, закуривает, рассеянно глядит на экран.
Под такие дела - Хотелки лучше. Антипыч - свой, да и поглуше там.
Входит Пекельников с букетом цветов.
Пекельников. Тамара Павловна, наше вам и доброго здоровьица! Как оно, драгоценное наше, у вас? Вчера передавали: магнитная буря на солнце - я вот и подумал: как, думаю, у Тамары Павловны с самочувствием? Говорят, у утончённых натур с магнитных бурь недомоганьице случается. Дай, думаю, загляну - проведаю о самочуствице. Не помешал?
Тамара. А, Сеня, заходи. Что нового?
Пекельников. Да всё слава богу как бы. Вашими заботами, Тамара Павловна. Жаловаться как бы грех. Вот и Антип Антипович кланяться вам велели.
Тамара. Ладно. Как там Антипыч?
Пекельников. Управляемся понемножку. Текучка заедает, конечно, но в целом - всё тип-топ, как говорится. Штатно.
Тамара. Ну, и у меня - передай - здоровье нормальное, могу поделиться, если вам надо. Значит, руководите вверенным вам населением?
Пекельников. Стараемся, Тамара Павловна. Старичьё-то наше, сами знаете… Ну, потихоньку, помаленьку и - так, вроде всё путём.
Тамара. Вы там наших стариков смотрите, не обижайте. Я их всех с детства помню и люблю - в обиду никому не дам.
Пекельников. Да кто ж их обижает, Тамара Павловна? Вот уж действительно: обижаете. Да они сами - кого хошь. Да они ещё ого-го, как говорится. Один дед Пафнут за роту спецназа сойдёт. Чуть-что - начинает саблей своей дирижировать. Умора! Ну, точно - как Ельцин оркестром.
Тамара. Давай, Сеня, без политики - я от неё фигуру теряю. Ты чего пришёл?
Пекельников. Так я ж говорю, Тамара Павловна - о самочуствице…
Тамара. Ну, хватит заливать - не на танцах в клубе. Давай выкладывай. Цветы вот сюда положь, сам сюда садись и излагай побыстрее.
Пекельников (кладёт букет на столик, садится на указанное Тамарой место). От вас - захочешь, не утаишь. Ну, чисто проницательница, как Антип Антипыч не скажет.
Тамара. Как?
Пекельников. Проницательница - очень уважительно так высказывается.
Тамара. Ты ничего не спутал?
Пекельников. Да как же тут спутаться, когда начальство высказывается? Упаси бог. Мы люди средние, конечно, но в таких делах компетенцию имеем.
Тамара. Ну, ладно, имей. Так, что у вас там с Антипычем засвербило?
Пекельников. Как вы всегда стремительно к делу переходите - даже дух как бы перехватывает. Вот и сейчас - не пойму, с чего начать как бы.
Тамара. Начни, Сеня, сначала и - по порядку, чтобы потом не возвращаться.
Пекельников. Понято. Короче, есть у Антип Антипыча приятель с Москвы. Даже родственник как бы. Короче, он с друганом своим к нам сюда отдыхать завалились. Туристами - на рыбалку как бы с ночевой. Короче, живут в палатке - прямо на берегу поставили. Недели три уже - никак не уедут. В общем, доотдыхались до того, что решили дачи себе в Хотелках наших построить. И как бы уговорили Антип Антипыча на землеотвод, но они не в деревне хотят, а там, где их табор сейчас - выше по реке. Ну, Антип Антипович им говорит: я-то в принципе не возражаю как бы, но я как бы здесь и не совсем причём. Как народ волеизъявление сделает, так и порешаем как бы.
Тамара. И что - народ?
Пекельников. Так вот в этом-то и вопрос, Тамара Павловна. Главный-то вопрос и есть в народе как бы. Ведь они, эти москвичи, в наш народ пошли. Уговаривают по одному. Пафнут уже, старый хрыч, подломился, Филимоныч с Григоричем - того и гляди тоже слабину дадут, Звездочёта - и того на какой-то крючок, похоже, насадили, а Шкуропея…
Тамара. Она из чего сейчас гонит?
Пекельников. У неё турнепс как бы молодой теперь пошёл - к её хате ближе всех поле в этом году под турнепс заняли. Производство на подъёме: по два плана за смену на гора выдаёт - не бедствует.
Тамара. То-то, я смотрю, у меня на этой неделе совсем перестали брать - одну карамель да кильку. Так, излагай дальше.
Пекельников. Короче, пропагандистская кампания среди населения как бы приносит плоды. Вот, Антип Антипович, видя такое дело, командировал меня…
Тамара. Справиться о моём драгоценном здоровье.
Пекельников. С вами, Тамара Павловна, прямо телепатия иной раз образуется как бы.
Тамара. А телекинезу, Сеня, со мной не хочешь - как бы? (Смеётся.)
Пекельников (озираясь на экран «видака»). С вами, Тамара Павловна, по большой части всего хочется… совместно как бы. Я в смысле дел.
Тамара. Ты, Сенечка, паренёк смышлёный, но чересчур деловой - аж сводит иногда. Потому с тобой совместно ничего не хочется. Ну, вот опять тебя свело (смеётся). Хочешь винца? Ты какое любишь? Бужоле фрацузское? Кьянти итальянское? Мускат есть крымский. Тебе какого налить, Сень?
Пекельников. Мне - какого нальёте, Тамара Павловна.
Тамара (подходит к бару, достаёт оттуда бутылку и фужер). На вот, я тебе рымникского налью - из советских запасов, чтоб тебе послаще показалось. Глядишь, немного разведёт тебя (ставит перед Пекельниковым фужер, наполняет его, доливает свой фужер из стоявшей на столе иностранной бутылки), ну, будь здоров, секретарь (чокаются, Тамара пригубливает, Пекельников выпивает до дна). А эти, московские, молодые что ли будут?
Пекельников. Да какие молодые! Сороковник точно уже разменяли.
Тамара. Значит, с запашком. Ну, понюхаем… Так, они на дачу к нам хотят?
Пекельников. Да в чём и дело-то, Тамара Павловна. Мы с Антип Антипычем прямо не знаем. Вот он меня и послал посоветоваться.
Тамара. Посоветоваться. Небось уже срубил с них, а теперь - посоветоваться. Сколько, Сеня, с москвичей срубили?
Пекельников. Так ведь я без понятия.
Тамара. Это ты-то? (Усмехается). С понятием ты, Сенечка, с понятиями. Ну, ладно. Коммерческая тайна - это святое. Это я уважаю. Так насчёт чего совет от меня Антипычу понадобился?
Пекельников. Ну, вообще - по текущей ситуации как бы…
Тамара. Где тебя, Сеня, словам учили?
Пекельников. Так ведь, Тамара Павловна, смотря каким.
Тамара. Ну вот - «по текущей ситуации»?
Пекельников. Это наш первый так любил выражаться, когда я в райкоме трудился. И, что интересно, Тамара Павловна, Антип Антипович как раз в то время в большом райкоме стажировку по ротации проходил. Так он вспоминает, что их первый так же выражался, а до него был, так тот говорил: «по сложившейся обстановке». Освободили его.
Тамара. Интересно. Интереснее некуда. Вот и у нас в райторге, когда меня туда на притирку вытащили, колбасой снабжали на три сорта: «партийный съест» - это первый был, второй - «профсоюз доест», а третий - «народное счастье». Как-то пришла одна по своему пайку норматив утрясать, я, понятно, - бутылочку на стол - для беседы, а на тарелки «счастья народного» подрезала - с понтом. Так, её, помню, чуть не вывернуло, только и сказала: «Вы едите колбасу для населения? В таком случае, боюсь, что для наших переговоров вы - не тот уровень». И ушла. Ох, мне потом от начальства досталось!.. Хочешь, Сеня, назад - в районное звено?
Пекельников. А чего я там позабыл? Там какие оклады? А хлебные точки, сами, Тамара Павловна, знаете - все давно схвачены. Мне, Тамара Павловна, благодаря вашей опёке и на сельсоветовском этаже нормально. Да и опять же воздух на селе посвежее - дольше проживём, как говорится.
Тамара. Ну, а если на хлебную точку? Ты же, Сеня, молодой ещё, перспективный - тебе о карьере надо думать. А вдруг со мной что случится? Или надоест мне вас с Антипычем на кормах держать?
Пекельников. Не дай бог, Тамара Павловна, а на хлебную - оно, конечно, - обсуждаемо. Как скажете.
Тамара. Вот, смотри, и бога припомнил. У-у, ти, комсомолёночек, рыбка! (Наполняет ему фужер рымникским.) Давай, ещё выпьем, инструктор райкома (чокаются, Пекельников выпивает до дна, Тамара слегка пригубливает). Так какие у вас с Антипычем по дачникам этим проблемы?
Пекельников. Так ведь, Тамара Павловна, у нас как бы без проблем. В том смысле, что у матросов нет вопросов. (Издаёт звук наподобие антипычева «ЪЭ», но пожиже.) Только Антип Антипыч говорит, что такого масштаба решение без вашей ратификации, Тамара Павловна, нам выносить не по лампасам. Мы-то, говорит, со своего шестка ракурс зауженный имеем как бы, а у Тамары Павловны, как ни крути, - обзор.
Тамара. Ты, Сеня, с институтом, или у тебя неполное? (Наливает ему рымникского).
Пекельников. Педучилище, Тамара Павловна. Хотели меня в вэ-ка-ша, в смысле - в Высшую комсомольскую школу, направить, но тут как раз эта перестройка понеслась. Короче, не вышел номер, чтоб я помер.
Тамара. То есть, ты, Сеня, для начальных классов и детских садов - законченный кадр?
Пекельников. Ну да - с дефектологическим уклоном как бы.
Тамара начинает безудержно смеяться. Сквозь захлёбы смеха пытается что-то сказать, но не может и вновь закатывается. Входит 1-й.
1-й. Добрый вечер, дамы и господа! Прошу извинить великодушно, если помешал вашему веселью. Просто шёл мимо, а огонёк так приветливо в окошке горит - дай, думаю загляну, а вдруг, не сразу выгонят. Захожу, и первое, что слышу - очаровательный женский смех. Как вы красиво, я бы даже сказал, жизнеутверждающе смеётесь, Тамара Павловна!
Тамара (перестаёт смеяться, Пекельникову - добродушно). Это что, один из твоих подопечных? С уклоном как бы? (Вновь закатывается в смехе, но быстро овладевает собой.) Ну, знакомь, раз уж они у тебя всё равно без призора по местности шлёндрают.
1-й (подходит к Тамаре, с поклоном). Говорёнков, Алексей, соискатель воздушного счастья.
Тамара. Очень приятно, Алексей. Тамара (протягивает руку, 1-й целует Тамаре руку). Вы меня извините: я ещё до вас расхохоталась - вот он меня рассмешил. Вы присаживайтесь, пожалуйста. (1-й присаживается на стул рядом с креслом Тамары.) Вина? Коньячку? Мартель, Хеннесси? Кажется, где-то армянский оставался.
1-й. Спасибо, от коньячку не отказался бы. Правда, как человек, чьи лучшие годы пришлись на период едва заметных прорех в железном занавесе, предпочёл бы, если вас, Тамарочка, конечно, не затруднит, всё же армянского. Эти басурманские, на мой неразвитый вкус, напоминают мне больше продукцию вдовствующей Параскевы.
Тамара. Да ты чё ся старишь-то, Лёш? Какие наши годы? А меня тоже от этих иностранных блевать тянет! Давай, Лёш, я нам с тобой армянского плескану (подходит к бару, достаёт оттуда бутылку и две коньячные рюмки, садится к столику на свободный стул рядом с 1-м, наполняет рюмки коньяком, Пекельникову - фужер рымникским). Ну, со знакомством! (Чокаются, выпивают.)
1-й (оглядывает интерьер). Капитально у вас!
Тамара. Да ладно прибедняться-то, небось у самого в Москве хоромы - не нашим убогим чета.
1-й (наигранно смешавшись). Что есть, то есть - чего спорить, Том?
Тамара. Помог бы девушке.
1-й. Проблемы?
Тамара. Чисто по конкретике.
1-й. Давай перетрём.
Тамара. У тебя на Госдуму выходы есть?
1-й. Надо - поищем.
Тамара. Закон один нужно отфильтровать.
1-й. Один?
Тамара. Ну.
1-й. Про что кино?
Тамара. О земле.
1-й. А-а… Что-то я сейчас, Тамар, вспоминаю: по моим завязкам - о Марсе - в лёгкую, а вот о земле - могут быть проблемы.
Тамара. Сколько? Скажи - напряжёмся.
1-й. Может круто потянуть.
Тамара. По бабкам - нет проблем - наскирдуем. Ты по выходам помоги.
1-й (разливает коньяк, поднимает свою рюмку). За выход на землю!
Тамара. И чтобы - не босиком!
1-й. Не говори, Тамар, меня босяки уже достали.
Тамара. В Думе?
1-й. И там.
Тамара. А меня-а, Лёш! Сеня, скажи алаверды!
Пекельников. Под вашу, Тамара Павловна, с Алексеем, извиняйте - отчества не знаю…
1-й. Иваныч.
Пекельников. … с Алексеем Ивановичем беседу, можно только стихами подложить - по-другому не вмастишь. Короче, как сказал поэт, «и на Марсе будут яблони цвести»!
Тамара. Лёш, а я тебе и сказала!
1-й. В точняк, Том. Ну, поехали под яблоневый цвет с бубенцами!
Чокаются, выпивают. Пекельников берёт со стола яблоко, отрезает ножом ломтик, закусывает. 1-й берёт яблоко, откусывает.
Тамара (поёт). Всё пройдёт, как с белых яблонь дым, увяданьем золота охваченный…
1-й (подхватывает). Проскакал на розовом коне-э...
Тамара (игриво). Ну тебя, Лёшка, всю песню испортил.
1-й. Ну, не всю. Я, Тамарочка, просто захотел ещё молодым побыть. Рядом с такой женщиной. Это же так натурально.
С улицы слышен звук подъезжающего автомобиля.
Тамара (встревожено). Это Валерка! Всё, Лёша, уходим.
1-й. Вот так сразу? А с Валерой - со знакомством?
Тамара. Всё, всё - потом познакомишься, не дай бог. Сеня, ты скажи ему, что, мол, вышла - обещала через полчаса быть. Куда, мол, не знаю, - велела мне ждать. Всё понял? Об Алексее Ивановиче - ни слова! Понял?
Пекельников. Так мы ж с понятием, Тамара Павловна…
Тамара. Ну, хорошо-хорошо, мы ушли.
Хватает 1-го за руку и быстро выводит его через другую дверь. Входит Ступый. Увидев Пекельникова со спины, начинает «подкрадываться» к нему на «полусогнутых», растопырив руки.
Ступый. Те-те-те-те-э…
Пекельников (оборачивется, вскакивает со стула). Валера! Вот так встреча! Сколько лет сколько зим!
Ступый (распрямляется, но руки держит «в растопырку»). Пекельник! Сенька!
Пекельников (поёт на блатной манер). «Комсомольское сердце стучать не устанет - комсомольское сердце в груди-и…».
Ступый (резко вскидывает на уровень глаз правую руку с растопыренными пальцами). Глохни, порода!
Пекельников деланно осекается, издав звук, имитирующий икоту. Оба смеются.
А ты чё тут пасёшься?
Пекельников. Хозяйку подъевреиваю.
Ступый. Тю-у! Яко у москалей слово нэлэпо - подъеврэиваю. Трэба на краинской мове гутарыть: поджидаю. От цэ гарно. Еврэй - то ж обыдно. Цэ ж аскарблэнье национальнохо чувства жидовского народу. Цэ ж статья в у-ка. Разумыишь?
Оба смеются.
А если без понтов? Ты откуда здесь?
Пекельников. А я, товарищ бывший заворготдела, работаю тут.
Ступый. Сидя?
Пекельников. Присевши - пока не посадили.
Ступый. И - по какому делу? Не грузчиком же в тамаркином сельпо?
Пекельников. Мы - по линии местного самоуправления, а Тамара Павловна нам - как Родина-мать.
Ступый. И где она теперь, ваша мать?
Пекельников. Вышла тут с одним.
Ступый. Кто такой?
Пекельников. Да с Москвы старикан один - турист-рыболов. Под крутого косит.
Ступый. Косит или крутой?
Пекельников. Да кто их, Валер, разберёт москвичей этих? Они и тогда, помнишь, когда с проверкой приедут, с виду - профессура, всё культурно так, а на ковёр поставят - чисто киллеры. Этот в отпуске тут с дружком, у нас в Хотелках кантуется. Просят участки по берегу им выделить. А мы без Тамары Павловны такие вопросы не решаем. Вот я и пришёл к ней, а тут он - как раз: чё-то ей про Госдуму впендюривает, мол, у него там свои люди, блин, имеются. Не знаю, я не очень понял. Я москалей, Валер, и тогда-то только по матери понимал, чего они говорят. А когда они под культурку мажутся, так совсем - ни хрена.
Ступый. Про Госдуму, говоришь? Не перебор у тебя будет?
Пекельников. Я причём? Это ты у них спрашивай. Я про землеотвод пришёл выяснить, а он тут и про космос чего-то, и про законы новые. В общем, я же говорю: я толком, блин, не понял ни хрена. Но только у них точно базар чисто на бабки вышел, когда ты подъехал. Она его увела, а мне говорит: Валере ни слова. А мне что? Я хрен его знает, что за Валера-шмалера. Я ж не знал, что дружбан мой комсомольский завалится.
Ступый. Так ты в своих Потелках землеотводы делаешь?
Пекельников. Ну, не то, чтобы чисто я: по уставу сход решает, а мы с председателем его в нужное русло заправляем. Течёт вода Кубань-реки, куда велят большевики.
Ступый. И сколько вам за это гоэлро Тамарка отмуслякивает?
Пекельников мнётся.
Ну!? (слегка вскидывает растопыренные руки.)
Пекельников (явно напугавшись). Валер, ты чё?
Ступый. Ничё. Быстро говори! (вскидывает правую руку с растопыренными пальцами на уровень глаз.)
Пекельников. Мне сто баксов, а Антипычу ещё полста сверху - он председатель.
Ступый. Мне у вас пару гектар нужно. И чтоб - по-над берегом, понял? Сделаешь - за мной не закиснет.
Пекельников. А конкретно?
Ступый. А-а, сучий потрох, унюхал халяву? Ну, дам я тебе штуку, так и быть.
Пекельников. Полторы, и на Антипыча - пятихатничек: старость ветерану Коминтерна скрасить.
Ступый. С ушей у ветерана не полезет? Да и тебе, Пекельник, не заплохеет с пережору? Я бы дал - мне не жалко: для комсомольского корешка, какая жалость? Я ж о здоровье твоём беспокоюсь, пойми, выпентюх слюнявый. Короче: полторы - на круг, а как ты там со своим Коминтерном разойдёшься - твои проблемы. Всё понял?
Пекельников. Без базара.
Ступый. Ну, вот и ладушки. А будешь паинькой, дам тебе дольку пососать в будущем гиганте пищевой индустрии.
Пекельников. Спасибо, Валера.
Ступый. На тебе аванс (отсчитывает ему доллары), бумагу о землеотводе завезёшь - возьмёшь получку. Как изготовишь, сбрось мне на пейджер (протягивает визитную карточку). За пятилетку в четыре года - звание героя и бесплатный проезд на Колыму. Шучу. Тамарке - ни слова! Понял-нет?
Пекельников. Без базара. Спасибо, Валерик.
Ступый. Теперь уваливай.
Пекельников, пятясь и улыбаясь, с визиткой в руке исчезает со сцены. Пауза. Входит Тамара.
Это где ж моя шаберка загуляла? С кем она соловьёв без меня услыхала? Кто ж тот жабёнок плеснявый, что мою радость за дрянцу сбродыжил? Хорошая погода, Тамара Павловна?
Тамара. Привет! А я смотрю: «ауди» стоит у калитки. Ты ж вроде не хотел заезжать. Чего - передумал? Как же ты по колдобинам нашим доехал?
Ступый. Летел, Томочка, на крылышках любви над трясинами и завалами. Припорхнул - нет в гнёздышке моей отрады: уволоклась за гнилым москалём.
Тамара. Кто ж тебе такую лажу нагородил, а, Валерик? (Подходит к Ступому, пытается прикоснуться ладонью к его щеке. Тот бьёт её по руке.) Ах, ты вот как, козёл вислорогий? Ты, что, под ноль захотел оборваться? Я с тебя быстро навороты твои корявые свинчу! Не-на-вижу! Ты - петух, ты понял? Ворёнок комсомольский! Ты думаешь, я тебе - подстилка райкомовская?!
Ступый. Тамар, Тамар, ты чё? (Встаёт и пятится к двери.)
Тамара (наступает на него, вытесняя со сцены). Захотел у нас в теньке отравы надоить? А я-то, дура, расположилась! Нашёл дурочку деревенскую: пальчиком поманишь - она и ножки врозь. Мало ты на моём сельпо отмыл? Теперь ещё место нам решил изгадить? Да я тебя со всем твоим подпольным обкомом, да вы у меня всем бюро на одни нары сядете! Хватит за вас другим зону топтать! Ты думаешь, круче вашей шайки и нету никого? Да я вам завтра такую стрелку забью - Колыма Канарами покажется! А ну, канай отсюда, козлик серенький!
Ступый, пятясь, исчезает.
(Кричит ему вслед.) И попробуй только сунуться в мои места: я тебе всё лишнее с мясом вырву! Кровь из дырок потечёт! Будешь с вашим знаменем цвета одного!
С улицы слышен звук отъезжающего автомобиля.
(Садится в кресло, закуривает. Устало.) Не-на-вижу!..
Конец первого действия.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина пятая
То же место, что и в первой картине. За походным столом сидит 2-й и что-то пишет в блокноте. Появляется 1-й.
1-й (поёт). «Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б такую!» (увидев 2-го) Серёга, я токую!
2-й (не отрываясь от записей, поправляет 1-го). Тебе б такую.
1-й. Да не мне б, твою!.. А я - токую. Понимаешь? Я тетерев, хуже - глухарь! Я то-ку-ю.
2-й (оторвавшись от записей, с наигранным участием, цитирующим наиболее выпуклые образцы соцреализма). А - она? Ей б - такого? (Кивает в сторону 1-го.)
1-й (мечтательно, как бы подыгрывая заданной 2-м манере). Не знаю, Серёжа. Иногда мне кажется… Нет, это мне, конечно, только кажется… Грезится… Понимаешь, она такая…
2-й. Вот - да - какая? Вот что мне против неё в таблице рисовать - плюс или пока плюс-минус? (После возникшей паузы.) Я тут таблицу составляю, в ней столбец есть: «прогноз голосования на сходе». Например, у Антипыча - плюс, у Пекельникова - теоретически понятно, дедуля, полагаю, тоже «за» будет. А против Тамары мне что выставлять?
1-й. Против Томы выставлять что бы то ни было - самоубийство. Она - как ласковое майское цунами - сдувает всё.
2-й. Цунами - водная субстанция: она не сдувает, она смывает. До основанья.
1-й. А затем?
2-й. А без «затем». Чисто остаётся.
1-й. Чисто цунами, блин.
2-й. Что ты сказал?
1-й. Так, вспомнилось. Значит, главный хреновод Советского Союза у тебя с плюсом стоит?
2-й. Угу. Он, когда я Звездочёта обмурлыкивал, прибыл туда с рабочим визитом и среди прочего успел выказать приязнь нашей террофилии. По-русски сказать - «землелюбию».
1-й. Я бы даже сказал: почвохотению. Неужто специально для этого прискакал?
2-й. Да нет, конечно. Я же говорю: среди прочего. Он топор в руках держал.
1-й. Не саблю?
2-й. Топор. Подарок краеведу от археолога. При вручении было отмечено, что наш аграрный зуд лишний раз неопровержимо подтверждает теорию о глубоком проникновении хренового корня в лоно мамаши-земли с последующим зачатием всего русского. Короче, институт древней истории, можно считать, - «за».
1-й. А - новейшей?
2-й. Ты имеешь в виду Звездочёта? Мне показалось, он больше - по истории КПСС. Со всеми вытекающими отсюда диагнозами. Да тут его ещё напугали. Сначала - доисторический человек с топором, а за ним - два соседа-оглоеда, тоже вооружённых и очень опасных - своими познаниями в современной экономике.
1-й. Рыночники первой волны? Эти на деньги ставят только так! С меня вон бутылку сверх плана слупили - я пукнуть не успел. Правда, в них забрезжило понимание нашей с тобой роли в их экономическом процветании. Согласно этой гипотезе, мы - перспективный ресурс в создании для них рабочих мест.
2-й. То есть, им уже по плюс-минусу можно ставить?
1-й. Я бы пока ограничился минус-плюсами. Но - твёрдыми.
2-й. Электоральные прогнозы - дело неблагодарное. Особенно в нашей многострадальной стране. Ты знаешь, я где-то читал, что до революции заинтересованные лица выставляли на сельский сход угощение и таким способом склоняли добрых пейзан к нужному решению.
1-й. Ты знаешь, я никогда нигде про это не читал, но почему-то сразу, как услышал, вспомнил.
2-й (не обращая внимания на иронию 1-го). Но не меньшее значение в исходе голосования играли так называемые горлопаны.
1-й. В нашем сельском клубе поёт духовой оркестр из города-героя Иерихон! Ма-аленький такой оркестрик - под управлением еды. Так, что вы ещё в умных книгах читали, Сергей Александрович?
2-й. Что главной фигурой, определяющей итоговое постановление, всё равно оставался сельский староста, то есть, как говорится, Антипыч.
1-й. Боюсь, Серёжа, российская демократия сделала с той поры огромный шаг.
2-й. Я попросил бы раскрыть вашу мысль, Алексей Иванович.
1-й. До меня тут дошли сведения, что областная «коза ностра» хочет основать в нашей богоспасаемой волости маленькое теневое производство с большими перспективами.
2-й. Наркотики?
1-й. Не думаю. Пока речь о безакцизной водке. Дополнительная рентабельность - в ненужности всяких там сертификатов на химсостав, заключений санэпиднадзора и прочих излишеств. Отсюда - смелое управленческое решение: брать воду прямо из реки. Место укромное, а зарплату пролетариям можно выдавать продукцией. Во всяком случае - заметную часть. Вот тебе и рабочие места. А мы с тобой в этой мизансцене не пляшем. Ни в каком качестве. Тем более - в качестве соседей. Этим ребятам лишние глаза ни к чему, понимаешь?
2-й. Это тебе Антипыч поведал?
1-й. Нет. Я даже думаю, он пока и не знает ничего. Его скорее всего поставят перед фактом, когда всё будет «замазано».
2-й. Но он же должен утвердить землеотвод для этой лавочки?
1-й. Ну, и утвердит - какие проблемы? Ты, что, не знаешь, как это делается? Какое-нибудь АОЗТ «Родник» или «Пикник», которое специализируется на парниковых сухофруктах и маринованных уклейках, просит выделить им участок, площадью как можно больше, в виду деревни Малые Хотелки, конечно, вдоль берега. Нотариально заверенная копия устава АОЗТ прилагается. Там действительно прописаны и сухофрукты, и уклейки, и все цветочки с ягодками. Антипыча вызывают в район или даже - в область. И старый дружбан-однополчанин по войне за светлое будущее в хорошем кабинете за чаем объясняет, что это - инвестиция в самое нутро вверенной Антипычу территории, что ему крупно повезло как руководителю. А если он будет себя правильно вести, то повезёт ещё больше, но уже - в номинации «Антипыч-плюс» - как физическому лицу. Что-что, а правильно себя вести Антип Антипович Беспятых - член ВКП(б) с момента зачатия - умеет, а надо - так ещё других научит. И никакой водки, Серёжа, никаких наркотиков - только сухофрукты и уклейки. В маринаде. Да, и - никаких дачников-соседей, тем более - москвичей!
2-й. Вопрос можно?
1-й. Обращайтесь.
2-й. Этот план индустриализации всего живого не через Тамару пришёл?
1-й. Шёл-шёл, да упёрся. Теперь в обход двинулся.
2-й. Тогда через кого, если Антипыч, ты говоришь, не в курсе?
1-й. Есть такой гражданин России - Сёма Пекельник. Из недонасладившихся юных ленинцев. Слуга козлам, браток козлятам. А в виртуальной демократической реальности - секретарь малохотелкинского самоуправления.
2-й. Замечательно. Но каким бы незаурядным не оказался сей отрок, сход граждан ему всё равно не обойти. Демократия, Алексей Иванович, всё-таки ворвалась в российскую глубинку и ухватила её за самые больные места. Мы просто обязаны помочь ей не вырваться.
1-й. Кому - ей?
2-й. Помогать, Лёша, надо всем сирым и убогим - невзирая на социо-культурную принадлежность. Но вопрос хороший. Только прежде скажи: почему эта затея с сухофруктами на Тамаре запнулась?
1-й. Если честно - не знаю.
2-й. Тогда расскажи, как дело было.
1-й. А никаких особых дел. Когда я к Тамаре зашёл - там как раз этот юноша антипычев сидел. И видно было с первого просмотра, что успел он женщине остомурыжить до полной закиси. А я - ты ведь знаешь - не могу, когда даму обижают. Но я же не просто на огонёк забрёл - у меня ведь задание в башке сидело: добиться расположения крёстной матери всея Хотелок. И чтобы развеять её тоску-печаль, принялся я, Серёжа, под крутого косить, знаешь, такого - московского, как они тут думают - с респектабельными разводами.
2-й. И обманул девушку?
1-й. Кто кого - история умалчивает, а только она с пол-оборота - фыр-рь - тем же фарватером, по мелководью, на воздушной подушке - ка-ак закипела! Чисто приподняло. Очнулись на необитаемом острове. Как туда приплыли - помню далеко не всё.
2-й. Но можно предположить, что ты своим щебетом заронил в её бизнес-план мечту о контактах с «московскими» .
1-й. Серёжа, запомни: глухари не щебечут. Но пробел в эрудиции не компенсирует главного твоего порока: бестоловка у тебя шурупит страшно - просто саморез какой-то! Похоже, ты не так уж не прав. И что мы тогда имеем?
2-й. А то, что иллюзия бедной Лизы о твоей вхожести к «солнцевским» и другим светилам современности, даёт нам хороший шанс. Ведь главный хотелкинский авторитет - всё-таки Тамара, а не Антипыч и уж, тем более, не его писарь. В конце концов, автолавка именно от неё к народу исходит.
1-й. Ну, положим, губернская братва ради такого дела супермаркет здесь откроет по бросовым ценам.
2-й. Конечно, но не забывай, что твои солнцевские братки покруче будут. Это - раз. А два - и это самое главное - не автолавкой единой жив сельский труженик. Взять, например, госпожу Шкуропею: кто-кто, а наша весёлая вдова в рабочих местах на ликёро-водочном производстве совсем не заинтересована.
1-й. Да, эту совсем другие места интересуют.
2-й. Вот видишь! А Филимоныч? Ты помнишь: он вообще не употребляет. Ему зачем вся эта музыка под боком? Тем более, на винокуренном производстве ничего не куют и не роют - одно баловство. Если аккуратно поразмышлять, то я уверен: у каждого найдётся мотивчик против замысла «областных». Я же тебе говорю: демократия - это ужас что такое.
1-й. Иногда просто оторопь берёт, как задумаешься.
2-й. Но, прежде всего, надо понять до конца главное: почему Тамара променяла своих на московских?
1-й. Ну, это совершенно понятно. Мне даже неловко, Сергей Александрович. Как это вы - при вашей начитанности отечественной беллетристикой - можете так недооценивать фактор сильного чувства? Позвольте вам напомнить, что цельным русским натурам часто доставляет неизъяснимое удовлетворение разрушать одним махом весьма тщательно выстроенные жизненные конструкции. И только потому, что конструкции начинают казаться натурам непереносимо, просто омерзительно рациональными.
2-й (присвистывает). Надо же: с виду вроде тетерев, а запел вороном.
1-й. Это - жизнь, профессор, а вовсе не пернатая химера, как вы пытаетесь изобразить в своём учёном высокомерии.
2-й. Хорошо, хорошо - ты, главное, не расстраивайся. Вероятно, ты прав: загадочная русская душа и тут оказалась лицом, принимающим решения. Но в том-то и штука, что алгебру поднятия рук нам надо поверить гармонией глубоко русских душ.
1-й. Ну, насчёт «глубоко», это ты загнул. Тёмная - ещё не значит глубокая: просто мутная и всё. И тут как раз без труда прогнозируется. Антипыч - «минус», Пекельник - «минус», этот твой по истории партии - в силу преданности идеалам - «минус»…
2-й. Вот здесь я бы не стал спешить, а как раз и сыграл бы на самосознании твёрдого искровца. В частности, напомнил бы Сэлсу Емельяновичу, что Владимир Лукич не заповедывал спаивать мировой пролетариат и до конца дней своих держал его передовой российский отряд в полной сухости. И лишь после отъезда вождя в сторону основоположников будущий враг народа Рыков, выполняя задание мирового сионизма, подрыл ленинскую дамбу, оберегавшую страну-подростка от сивушного затопления. Наш Звездочёт принадлежит тому поколению советских людей, которое ещё стояло в очередях за дивным сорокаградусным напитком с завораживающей трейд-маркой «рыковка». Сэлс Емельянович цепенеет перед историческими фактами, - надо только заставить его посмотреть им в глаза. Я бы нарисовал ему «плюс-минус».
1-й. Ну хорошо. А Григорич? У этого какой мотив?
2-й. Тут, Лёша, полифония, контрапункт. Тут такая всячина намешана - только держись. Поэтому давай пока поставим ему «минус-плюс» и вернёмся к его персональному делу попозже. Ты забыл: партсобрание никогда не отменяется, партсобрание переносится?
1-й. Ладно. А что ты поставишь народному свидетелю всех времён?
2-й. Если дедуля почтит наш сход своим присутствием, думаю, его симпатии будут не на стороне противника. Хотя бы потому, что организованная партийная преступность с самого начала была от него по ту сторону баррикад.
1-й. Что значит «если»? Ты забыл, что нам нужна стопроцентная явка?
2-й. Да, да - кворум. Это я, действительно, не то сказал. Кстати, как ты думаешь: Пекельник намерен привезти на сход этих городских племянников, о которых Антипыч говорил?
1-й. Вопрос. Скорее всего, наш юный друг постесняется просить у заказчиков на транспортные расходы. А оплачивать командировку из своего гонорара - пожадничает.
2-й. Значит, тут он - наш союзник. Этот в лепёшку разобьётся, а явку обеспечит. Ну, что ж, давай подведём некоторые предварительные итоги. Мать Тамара, сестра Шкуропея, дедушка Пафнут, а также добрый дядя Филимоныч - представители всего прогрессивного человечества. Антипыч и Пекельник - не наши люди. И ещё, сложно-сочленённый элемент, сознательность которого пребывает в молочно-восковой спелости, - в лице плюс-минуса Звездочёта и минус-плюса Григорича. Но, даже если эти двое сделают неверный выбор, счёт будет четыре - четыре. Итак, социо-психологический анализ исследуемой популяции избирателей показывает, что решающим в схватке добра и зла окажется человеческий голос, который подаст сказочница Марь Иванна. Какая у нас, Алексей Иванович, проведена работа по Марь Иванне?
За спиной 2-го появляется Сказочница в руках у неё холщовая котомка. 1-й, застыв с ответом на устах, смотрит мимо 2-го на пришедшую Сказочницу.
Сказочница. Помогай Христос, люди добрые.
2-й резко оборачивается.
1-й и 2-й (нестройным хором). Здравствуйте.
Сказочница. Меня Марьей Ивановной зовут, а ещё - Сказочницей. А вы, верно, гости московские будете?
1-й. Ну, какие мы гости, Марь Иванна? Мы скорее - цыгане. Вот табором встали у вашего села и наслаждаемся жизнью. Разве что коней не крадём.
Сказочница. Вот и хорошо делаете, крохотце. А я с утра окрест брожу - траву собираю. Одиннадцать трав быстро сыскались, а двенадцатая прячется от меня. Плакун-трава зовётся. А без неё и сбор - не сбор - веничек.
2-й. Да вы присаживайтесь, пожалуйста, Марь Иванна. Устали, небось, - целый день на ногах.
Сказочница (присаживается). Спаси Христос, крохотце. (С улыбкой.) На ходу ведь и не помрёшь.
2-й. Ну что вы! Как раз напротив: в ногах правды нет, я слышал. Хотите чайку? На костре у нас мигом скипит.
Сказочница. Благодарствуйте. Уж я от чая отвыкла от чайного-то. Вот своим бы я вас угостила - думаю, вам понравится. Одна беда: нет у меня плакун-травы ноне. А без неё чай - не чай - отвар. Вы его, разве, из вежливости и попьёте.
1-й. Что же это за трава такая, Марь Иванна?
Сказочница. Да обыкновенная с виду - пройдёшь не оборотишься, когда преже не встречал. Старики раньше про неё сказывали, что растёт она на обидящем месте - где кровь невинная пролилась. Плачет она часто. Кто говорит: к дождю, а кто думает - по убиенным. Вот и вся трава, касатики. (Пауза). Пойду я - время мне. Спаси вас Христос, что приветили меня старую (приподнимается, собираясь уходить).
2-й. Марь Иванна, ну, куда же вы так скоро? Ну, посидите ещё, мы вас просим. Вы так интересно рассказываете.
Сказочница (вновь присаживается). Да что уж я вам такого особенного рассказала? Чай, эдакое сами можете сведать.
1-й. Мы у вас, Марь Иванна, совета хотим спросить.
Сказочница. Спрашивайте - отвечу, коли по разуму мне будет.
1-й. Хотим мы землю эту (показывает рукой на землю), где вот мы сидим сейчас, во владение себе с другом (показывает в сторону 2-го) попросить. Да вот не знаем, как нам к миру с челобитной такой подступиться.
Сказочница (с едва заметной улыбкой). Такое горе одолеть не трудно. С миром - как с дитём: скажешь просто, да уважительно, да без утайки, он и согласится. А не сумеешь - закапризничает - тогда уж без посулов никак не обойдёшься. А уж, как сулить станешь, лучше и не начинать было: дальше всё навыворот только и пойдёт. Челом вприклонку нового не выбьешь, а ничком - последки прежнего отшибёшь.
2-й. Марь Иванна, но ведь стоя челом и вовсе не ударить, разве что - голову с плеч - да оземь.
Сказочница (мягко улыбаясь). Не шути так-то, крохотце. Слова ведь шалостей не любят - терпят только, до поры. Вот и чело поберечь надо - вон у тебя какое оно хорошее: и высокое, и ясным случается. Скородумье-то озорует больно на волюшке, не сдюживает против себя. Мается. Ой, разговорилась, разболталась-то - водой из проруби не уймёшь! Грех какой, помилуй Христос! Давно бы уйти старой - нет сижу пою. Видать, душе уютно с вами, касатики, речь вести. Пойду я, миленькие, не стану вам надоедать. Спаси Господи (приподнимается, собираясь уходить).
2-й. Марь Иванна, ну, а вы сами, как к нашему намеренью на здешнее место осесть относитесь?
Сказочница. Хотела я подумать малость да после вам без поспешки и сказать. Да ты вот поторопил, крохотце. Что ж, послушайте сказку покуда, а там, Господь даст, что и получше скажется… Сказку, как солдат рекрутчину отбыл, много повидал, а больше того - мимо пролетело. Вернулся к себе в деревню - сверстники уже внуков нянчат. Его-то девка, за него просватанная было, - бабка то ж. А дочь у ей младшая - в солдатках ходит - к той поре уж третий год пошёл. И до того она ему на мать свою в молодости похожей показалась, что лишился старый покою. Что ни делает - отцову ли избу поправляет, плетень ли латает, огород ли рыхлит - не идёт она, дочка-то зазнобы его прежней, из нутряного смотрения. Ничего в руках не спорится у его - всё только валится. И решил он пойти к невесте своей бывшей - по старой памяти душу свою пожалобить. А та уж вдовая была. Вот сидит она в дому, с внучатами возится, глядь в окно - он и идёт. Подивилась она немного, да долго неколи изумляться - гость уж в калитке. Она платок повязала, да на двор - солдата, значит, того стренуть. А старшему внуку наказала за меньшенькими поприглядеть, покуда она беседу с гостем справит: словно сердцем почуяла, что не при детях разговор тот пригож.
Он поздоровался да тянуть долго не стал: так, мол, и так, молодость моя, сама ведаешь, по походному да ратному делу ушла. Половину срока о тебе тосковал, остальную - так потратил. И не было у меня в жизни ласки да любви - только удаль деньская да печаль полуночная. А тут на родных местах - точно омолодел заново: уж больно Авдотья твоя с тобой, потерянной навек, образом схожа. Что мне делать? И присвататься нельзя - дважды грешен буду: против Бога и против солдатского понятия своего, - и по-иному никакой силы нету: куда ни гляну, за какое дело ни возьмусь, всё она-ты взор мне застит, и никакого житья-работушки не выходит.
Старуха-то, его зазноба былая, только руками на эти его слова всплеснула, точно ухватом её в печь понесли. Да недаром она смолоду не одной красотой славилась, но и разуменьем недевичьим. Вот она дружку-то своему прежнему и сказала - мол, ты ко мне посватайся, я-то вдовая - греха нет. И Авдотья день-деньской поблизости будет взор твой утешать - глядишь, и душа твоя помаленьку утишится. Поживём эдак, а там - как Бог сил даст.
Ошеломился солдат на эти её слова, ничего не ответил, поклонился ей в пояс, да пошёл, миленький, восвояси. А наутро соседи проснулись - глядят: изба заколоченная стоит, а его - солдата - и следа зверь лесной не учует…
Вот и вся моя сказка - дальше не сказывается. Может, у тебя, крохотце, получится. Дай то Господь.
Пауза.
2-й. Марь Иванна, а вы пытались эту сказку до конца придумать или просто бросили?
Сказочница. Да её такую разве до свадьбы доскажешь? Одной тропкой побредёшь - от правды заблудишься, другой двинешься - к беде в гости явишься. А третья заросла - не сыщешь - не знай, есть она, не знай - нет. Помоложе была бы, может, углядела бы в траве стёжку, а то и проторила бы напрямик. Помоложе-то - всё кажется: напрямик лучше… Фу, наговорила, наговорила-то. Помногу, да не по тонку. Грех это. Ну, пойду я, миленькие. Спаси Господи (привстаёт, кланяется, собирается уходить).
1-й. Марь Иванна, и как же теперь быть?
Сказочница. Да, верно, так же, крохотце, как и прежде былось, только, может, немного по-новому. У вас детушки-то есть? Вижу, что есть. Они и будут. Там и у них, Господь даст, детушки пойдут. Вот потихоньку, помаленьку помелется-помелется, да и замесится, подойдёт да и выпечется.
1-й. Марь Иванна, вы, наверное, совершенно правы. Наверняка правы. Но мы-то не всё так хорошо понимаем. Нам бы вас ещё послушать, подумать, да уразуметь, как нам-то быть.
Сказочница. Да что же я вам, старая, такого особенного сказать сумею? Ведь всё уж выплеснула - лишков даже. Вы-то, чай, поболе моего понимаете. Вот посидите меж собой, поговорите неспешно со старанием - так много, чего невдомёк нынче, разберёте. А мне - что вам говорить? Только хуже портить. Пойду я, касатики, время мне. Не серчайте, коли не так что. Помогай Господь и вам, и детушкам вашим. Простите. А в гости приходите - с плакун-травой сбор настоим, почаёвничаем.
1-й. Марь Иванна, а на сходе-то вы будете?
Сказочница. Приду (уходит).
Конец пятой картины.
Картина шестая
В глубине сцены стоит стол, покрытый лиловым сукном в коричневатых разводах. За столом лицом к зрителю сидят Антипыч и Пекельников. Они о чём-то переговариваются. На столе - тарелка с наполненным графином и двумя опрокинутыми стаканами. Перед столом по сцене расставлены стулья. На одном из них сидит Филимоныч, отрешённо рассматривающий то свои ноги, то руки. На другом - Григорич играет на баяне и поёт песню «Киса, киса, киса - ты моя Лариса». Несколько в стороне - 1-й и 2-й. Они тоже тихо переговариваются между собой. Поперёк сцены натянут цвета розового нижнего белья транспарант с надписью: «Сельское самоуправление - краеугольный камень российской демократии». По краям сцены стоят два стола, покрытых белыми простынями, под которыми угадывается угощение. Игра и пение Григорича вдруг подхватываются заглушающей всё живое фонограммой той же песни. Под неё начинают появляться остальные участники схода: Шкуропея, Звездочёт, Тамара, Пафнут, Сказочница. Антипыч и Пекельников, выйдя из-за стола, приветствуют приходящих, рассаживают их по стульям. Когда все, включая 1-го и 2-го, усаживаются, Антипыч и Пекельников занимают свои места за столом с графином. Фонограмма смолкает на полуслове. Григорич вешает баян на спинку своего стула, меха растягиваются, издав характерный звук. Антипыч встаёт.
Антипыч. Прошу всех садится.
Пафнут (с места). Чай, у вас и так все семши. Одне вы мыкаетесь, шелапутные.
Оживление среди собравшихся.
Антипыч. Дорогие односельчане! ЪЭ. Первым делом хочу, как говорится, от имени малохотелкинского местного самоуправления, выразить вам благодарность за высокую гражданскую, я имею в виду, активность, ЪЭ. Выразившуюся в поголовном присутствии на нашем сельском сходе всего наличного состава населения.
Пекельников начинает громко аплодировать. Звездочёт, было, вторит ему, но, заметив, что никто больше этого не делает, перестаёт хлопать. Антипыч делает жест рукой, означающий просьбу оратора не аплодировать. Пекельников берёт стакан и наполняет его из графина.
У нас сегодня на повестке один вопрос. То есть, два. Короче, есть вопросы, я хочу сказать. Они, как говорится, всегда есть. ЪЭ. Это - я имею в виду - жизнь. Наша с вами жизнь - жизнь наших Малых Хотелок, то есть, нашей малой родины, как говорится. А через неё, я хочу сказать, и - большой. ЪЭ. Всей, как говорится, нашей необъятной. ЪЭ. Короче, слово для доклада предоставляется секретарю местного малохотелкинского самоуправления Пекельникову Семёну Семёновичу.
Пафнут (с места). А перзидим не выбирам что ля? Может, самоотвод с кем случится?
Пекельников. Антип Антипович, надо зафиксировать кворум.
Антипыч. Так я ж сказал: явка поголовная. ЪЭ. Кворум-ат, я имею в виду.
Пекельников. По уставу малохотелкинского сельского сообщества от пятого десятого девяносто пятого нам необходимо избрать президиум в составе трёх человек: председателя схода, секретаря и ещё одного.
Пафнут (с места). Ну то-то, шишиги…
Пекельников. Какие будут предложения по составу президиума?
Звездочёт (поднимает руку). Разрешите?
Пекельников. Пожалуйста, Сэлс Емельянович.
Звездочёт (встаёт). У меня предложение: избрать председателем Антипа Антиповича Беспятых, а секретарём - Семёна Семёновича Пекельникова (садится).
Пекельников. Какие будут ещё предложения?
Антипыч. Ну, Сэлса, как говорится, Емельяныча. ЪЭ.
Пекельников. Кто ещё? (Все молчат.) Других предложений нет. Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы избрать президиум схода в составе предложенных кандидатур, прошу поднять руки.
Все участники схода, кроме Сказочницы, Тамары и Пафнута, поднимают руки.
Кто - против?
Пафнут поднимает руку с саблей.
Один. Воздержавшихся нет. Принимается единогласно.
Пафнут (вскакивает со стула). Во, видал?! Антихристы и есть! (Садится на место.)
Антипыч. Прошу состав президиума занять, как говорится, свои места. ЪЭ.
Пауза, в ходе которой Звездочёт со своим стулом перебирается за покрытый сукном стол, а Антипыч берёт второй стакан с тарелки, наполняет его из графина, отпивает глоток и ставит стакан перед собой.
Слово для доклада по повестке дня предоставляется Пекельникову Семёну Семёновичу.
Пекельников (делает глоток из своего стакана, встаёт, достаёт из кармана несколько исписанных листков, кладёт их перед собой. Далее - редко отрывает взгляд от листков). Дорогие односельчане! Как уже отмечал выше Антип Антипович, у нас в повестке дня один вопрос. А именно, нам предстоит одобрить землеотвод на территории, исконно принадлежащей нашему сельсовету. Иными словами, реализовать наше неотъемлемое право коренного малохотелкинского населения как единственного источника малохотелкинского самоуправления, зафиксированное в Уставе нашего сообщества от пятого десятого девяносто пятого. В решении, которое нам сегодня предстоит принять, воочию воплотится курс на глубокую демократизацию всех слоев обновлённой России, взятый и неуклонно проводимый её руководством и последовательно осуществляемый в нашей области губернатором и областной думой, а в местном масштабе - главой николокузинской райадминистрации и всеми главами сельских и поселковых самоуправлений района, в том числе и Антипом Антиповичем Беспятых, включительно (аплодирует, ему вторит Звездочёт).
Пафнут (с места). Да уж куды там!
Антипыч. Попрошу тишины в зале! ЪЭ. Семён Семёнович, продолжай.
Пекельников. Спасибо, Антип Антипович. Собственно говоря, вопрос по демократическим временам весьма прост. Но, прежде чем перейти к его постановке на повестку и дальнейшему решению, я бы хотел сделать маленькое объявление организационного порядка. Спонсор нашего схода - АОЗТ «Светлая струя», зарегистрированное в областном центре, уполномочило меня пригласить всех присутствующих по окончанию схода на скромный товарищеский обед односельчан (делает пригласительный жест в сторону покрытых простынёй столов), за которым мы сможем в непринуждённой атмосфере, как говорится, окончательно устаканить принятое решение и в полной мере оценить все те преимущества, которые несут в нашу жизнь необратимые демократические и, к слову сказать, рыночные реформы.
Тамара (с места). Я хочу…
Антипыч. Тамара Павловна, может, дадим Семёну закончить доклад, чтобы потом, как говорится, прения в полном объёме?
Тамара (голосом не терпящим возражений). Я как раз - по ведению. Либо - доклад, либо - объявления. Но если докладчик отклонился от регламента, то я хочу поправить его объявление. Тут два стола. Один действительно от АОЗТ, а другой накрыли для нас Алексей Иванович и Сергей Александрович. Продолжай, Сеня.
Пекельников. Большое спасибо, Тамара Павловна, за дополнение. Я просто не успел про второй стол объявить: хотел уже перейти, а тут вы как раз с дополненьицем. Спасибо огромное, Тамара Павловна. (Утыкается в свои записи). Итак, позвольте перейти собственно к пункту повестки дня. Хочу доложить сходу…
Пафнут. Ты не гони, притормози малька. А то у вас всё сходу - разогнались больно, думаете на шарамыжку, как преже, возьмёте. Стоять, я сказал! Я вопрос задам для общего прояснения, а то я напополам токмо и разбираю, что ты нам тут орёшь.
Антипыч. Вопросы к докладчику по окончанию. ЪЭ.
Пафнут. Ты мне не указуй! Ты соплив ишо мне указать. Я в аккурат, тоже по заведению - как Тамарка. (Пекельникову). Ты мне, малый, разъясни: какая это струя такая через тебя к нам прилилась? Ты сам-то говоришь - как корова сцыт: криво, мутно и зараз во все стороны. Какая ж от тебя струя?
Все, кроме сидящих в президиуме, смеются.
Пекельников (с надеждой поглядев на Антипыча, но увидев, что тот целиком погружён в наполнение своего стакана из графина, решается ответить). В адрес малохотелкинского самоуправления поступило от акционерного общества закрытого типа - сокращённо АОЗТ - «Светлая струя» заявление с просьбой выделить им на правах бессрочной аренды участок земли площадью в два гектара на берегу реки.
Филимоныч (с места). Это зачем ещё?!
Антипыч. Попрошу вопросы к докладчику потом. ЪЭ. По окончании, как говорится.
Пекельников. А я, собственно, почти окончил, Антип Антипович.
Антипыч. Не, ты это, Семён, ты - как это «почти»? ЪЭ. У тебя ж там ещё, я хочу сказать.
Пекельников. Ну, так я ж и говорю, Антип Антипович: «почти». Действительно, дорогие односельчане, Антип Антипович совершенно прав: в адрес малохотелкинского самоуправления поступило ещё два заявления (утыкается в записи). От жителей города Москва, соответственно, Говорёнкова и Кочуева с просьбой выделить им в собственность по одному га земли на каждого. Также по берегу реки. Доклад окончен, Антип Антипович, благодарю за внимание.
Антипыч. Какие будут вопросы или прения по докладу? ЪЭ.
Пафнут (с места). По заведению… Какая эт струя такая - закрытого типа? Мне, может, от такех типов подозрение берёт.
Филимоныч (с места). Отвечай - мир велит!
Пекельников. Пожалуйста. АОЗТ «Светлая струя» зарегистрировано, как уже отмечалось выше, в мэрии областного центра третьего одиннадцатого девяносто восьмого. Копии регистрационного свидетельства и Устава АОЗТ прилагаются. Желающие могут ознакомиться. (Достаёт из стола пачку бумаг). Я думаю, мы поручим это нашему главному специалисту по первоисточникам и другим документам. (Протягивает бумаги Звездочёту). Изучите, пожалуйста, Сэлс Емельянович, а потом доложите сходу.
Звездочёт берёт бумаги, раскладывает их перед собой и погружается, было, в чтение.
Пафнут (с места). Этот начитает! Ты Тамарке дай! У меня к вашей шиноберии доверия не водится. Пущай Тамарка прочтёт, - она нам правильно расскажет, что за струя такая.
Филимоныч встаёт, подходит к Звездочёту, вынимает у него из рук листы, передаёт Тамаре, садится на своё место. Тамара начинает листать бумаги.
Пекельников. Пока Тамара Павловна будет работать с документами, я хочу, дорогие односельчане, высказать ряд соображений. Касательно социально-экономических и, я бы даже сказал, политико-психологических аспектов нашего муниципального сообщества на перспективу и в целом.
Шкуропея (прыскает в ладошку). И впрямь корова!
Антипыч (стучит по стакану ключом). Прасковья! ЪЭ.
Пекельников. Продолжаю. (Утыкается в записи). Вопрос экономического развития малохотелкинского муниципалитета - острейший, будем говорить, главнейший вопрос, от которого зависит будущее нашей местности. Вот мы сидим здесь - девять жителей нашего сельского сообщества. Что нас ждёт впереди? Большинство присутствующих - люди, скажем прямо, не первой юности и даже, я хочу сказать, не второй. Дети, у кого они есть, разъехались по городам, сюда, если говорить откровенно, носу не кажут. Да оно и понятно: к нам и дороги-то нормальной нет. Была бы хорошая дорога, приезжали бы, я убеждён, почаще. И так всё - один к одному: мастера телевизионного вызвать - проблема, к фельдшеру на приём - в Самодуровку надо шагать А пенсия опаздывает к нам против среднестатистического по области - ещё, минимум, на неделю. Как ни посмотри - медвежий угол да и только. Спасибо ещё Тамаре Павловне - не забывает она земляков: автолавка к нам приезжает пока регулярно. Я недавно был в области (отрывается от записей). Ну, там, по своим делам - посетил некоторые кабинеты по старым связям. Так я вам откровенно скажу, мне вполне прозрачно намекали, что, если у нас и дальше будет такая депрессивность развития, то встанет вопрос о включении нашего местного самоуправления в состав самодуровского.
Филимоныч (с места). Ну, это ты врёшь! В области не дураки сидят! Уж кто-кто, а они-то знают, что мы сроду самодурских гоняли!
Григорич (с места). Нас, Андрюха, не спросят: тут дебит с кредитом ещё пару раз не сойдётся - считай, это тебя уже по самодурской строке погнали, по особому столбцу. Рынок, йити его! (Издаёт свой фирменный звук.)
Пекельников. К сожалению, Григорий Григорьевич совершенно прав.
Григорич (с места). А ты не больно обо мне сожалей - на себя маненько оставь. Понял? Я, между прочим, всегда прав, чтоб ты знал.
Пекельников. Да я - не в том смысле, Григорь Григорич, я - всех нас жалея - вот в каком. А то, что я случая не припомню, чтобы вы в десятку не вмазали - не то, что в молоко, так это - видит бог.
Тамара (не отрываясь от бумаг). Сенечка, ты - вылитый Цицерон. Был такой, Сеня, в Древнем Риме оратор - вы в училище его не проходили. Ты не крути, Сеня, ты объясни людям прямо, что задумал, - они и рассудят.
Пекельников. Спасибо, Тамара Павловна. Вы, как всегда, умеете направляющую установочку дать в самый нужный текущий момент. Я что хочу сказать, согласно указаний Тамары Павловны? Я хочу сказать, что так жить нельзя, будем говорить. Надо решать вопрос. Если АОЗТ на наших гектарах откроет производство, то и дорогу проложит, и медпункт здесь откроет, и, главное, у нас тут жизнь возродится и закипит. Тогда не нас к Самодуровке, а её к нам, да и всех остальных - тоже. Может, даже так вопрос встанет, что район получится новый. Малохотелкинский. И мы все в райцентре заживём - поди хреново!
Антипыч. Я бы попросил ораторов не выходить. ЪЭ. Я имею в виду, мы тут все свои, но выходить из нормативов лекции, как говорится, я бы попросил. Всё же у нас сход. ЪЭ. Тебя, Семён Семёнович, это, между прочим, в первую голову, как говорится, потому ты - из структур, я хочу сказать. ЪЭ. Так, кто ещё?
Звездочёт (поднимает руку). Можно мне?
Антипыч. Слово для, как говорится, прения, имеет Сэлс, ЪЭ, я хочу сказать, Емельяныч.
Звездочёт (поднимается). Я, как вы знаете, кое в чём, мягко говоря, разбираюсь, в особенности - если, в частности, иметь в виду историю. Ну, а если взять уже историю нашего Кузинского, а теперь вот Николокузинского района, то уж точно - как-нибудь.
Антипыч. Да уж слава богу.
Звездочёт. Спасибо, Антип Антипович. Если же брать шире, то могу сказать, что изученные мной многочисленные источники неопровержимо свидетельствуют - и это все должны чётко усвоить, - что так, как обрисовал Семён Семёнович, бывало. И не раз. В истории, я имею в виду. В частности, в истории СССР. Ну, и в других, конечно, историях. Хотя в истории СССР, разумеется - в первую и главную очередь. Как известно, взгляд обёрнутый в прошлое, будучи направлен наоборот, превращается в план. И претворение его призвано коренным образом изменить судьбы целых стран - не то, что деревень и районов. Так оно и получается на практике. В частности, и - главным образом - на практике грандиозных исторических преобразований. Достаточно вспомнить такие имена собственные, как Магнитогорск, Новокузнецк, Комсомольск-на-Амуре и даже - не побоюсь этого ставшего уж совсем именем нарицательным названия - Норильск. Всё это примеры, когда ясно выраженная воля организованных в группу энергичных единомышленников заставляла остальные массы подключиться к воплощению грандиозных планов созидания. Поэтому, как историк, в особенности - как историк родного края, я считаю, что индустриализация Малых Хотелок группой, означенной в докладе Семёна Семёновича, людей может и должна стать переломным моментом в нашей жизни.
Пафнут (с места). Вам бы иродам токмо чаво переломать.
Филимоныч (с места). Ломать - не строить!
Звездочёт. Так ведь, Андрей Филимонович, я как раз о строительстве речь веду. Просто, как историк, я знаю, что все или, по крайней мере, подавляющее большинство великих строек явились для своего времени и места переломными. Исключительно в этом смысле.
Пафнут (с места). Ты нам дурку-то не закручивай, собачья отрава. Ишь ты, прошлое он заворачивает. Селёдку развесную в сельпе взял! Я Норильск ентот строил по твоей милости: на косточках он русских строен - хошь заворачивай, хошь разворачивай.
Филимоныч (с места). Да тут где ни копни!
Звездочёт. Антип Антипович, я бы попросил вас оградить меня от клеветнических инсинуаций различных элементов.
Антипыч. Ну, ты, Сэлс, как говорится, Емельяныч, особо не обращай. Будешь сильно обращать - не кончишь, как говорится. ЪЭ.
Звездочёт. Я только справку хотел дать - как специалист (опускается на место).
Тамара (с места). У меня вопрос к докладчику - по документам. Что-то, Сеня, я не поняла: о каком производстве речь идёт? Тут написано, что фирма специализируется на продуктах питания (читает) «в особенности - возрождающих российские пищевые традиции». Проясни нам: это квас из сухарей или студень из ножек?
Шкуропея (прыскает в ладонь). Простокваша без кефиру…
Филимоныч (с места). Из ножек? А кости куда?
Пафнут (с места). Тюрю да баланду ане возродют. Ане чаво ишо умеют? У них, глянь-ка (показывает на президиум), башка из промежья растёт, а на плечах замест - сволочь одна.
Пекельников. Насколько мне известно, речь идёт о широком ассортименте, Тамара Павловна. Возможно, и квас будет: в жару-то летом кваску холодненького по себестоимости хлебнуть - всем не кисло будет. Опять же окрошечки постебать.
Антипыч. Я же просил не выходить. ЪЭ. У кого ещё, как говорится, по прениям?
Пафнут (встаёт). Я скажу. Я щас скажу - как есть сопреешь целиком. Вы у меня (обводит саблей президиум) долго будете преть: до компосту - как дерьмо с помоями (хихикает).
Антипыч. Я бы попросил не выходить. ЪЭ.
Пафнут. Не боись, беспятый, не уйду - хучь тебе и блазнится без продыху, что моя милость уже на погост прилегла. Не дождёсси. Теперича наши времена - покомандирили, ироды, будя. Жить не стану, а вперёд вас не помру (делает отмашку саблей).
Шкуропея. Ну, чё ты раззевался, старый чёрт? Говори что ля, чай, ты вроде не корова (прыскает в ладошку).
Пафнут. Цыть, заползуха!
Шкуропея. Не ори-а-ты-уж, мумия корейская! Говори, чё хотел, а то щас выпадет из башки, склероз непутёвый!
Пафнут. Цыть, я сказал! (Пауза. Вновь обращаясь к Шкуропее). Кстати, тебя, оболдухи, напрямки касается. Ты зенками-то не шмоляй, ты уши пошире растопырь. (После короткой паузы.) Значит, что я вам, расеяне, скажу? Ведомо нашему высокородию учинилось, что струя-то ента не квасная будет. И не пивная. И не канпотная. А самая что ни на есть монопольная.
Григорич (с места). Нефть?!
Пафнут. Ты перьва политграмоте обучись, а потом с вопросами лезь. Это у вас, куды ни плюнь, монополия была - весь батон в одной кишке держали. А теперьча божьей милостью нарезали - один «Газпром» от вас остался батоном-то. Закусывай - не хочу. Ломтиками - как порядочные. Монопольная - по-царски ишо сказать - белая значить. А насчёт закуски ничего не слыхать у них - ни в ассортименте, ни как. Такея закусить навряд дадут, потому им нерентабельно, чтоб другие закусывали.
Григорич (в возбуждении вскакивает с места). Ты обожжи, обожжи, преподобный, ты, что ж это, намекаешь, что у нас, тут, прямо в Хотелках, проклятую начнут выгонять? По-заводскому? Беленькую?
Пафнут. Это - как наливать, паря. Так-то она на просвет беленькая, конечно, но могет и синеву дать. Тут, паря, главное - не частить. Ты не части - закусывай лучше (хихикает).
Филимоныч (с места). Нам только этой отравы не было.
Шкуропея (с места). Люди добрые! Эт чё же творится? Вредительство!
Филимоныч (с места). Диверсия.
Григорич (с места). Не, Андрюх, ты обожжи. Ты зачем, это, слова говоришь? Ты - не надо. У нас не культ личности, чтобы такие слова высказывать. Конечно, есть нюансы. А как же? Но ты давай по-государственному на все нюансы глядеть. С точки зрения общего развития. Я, так, например, считаю: а чего?
Пекельников. Вот я ведь и говорю, Григорь Григорич, вы же - чтоб в молоко - да никогда!
Григорич. Да какое там молоко!
Звездочёт. Чай - не водка, можно и забелить. Это - пословица народная. Я её года три тому собрал - в нашем районе.
Филимоныч (с места). Врёшь! Молоко - это белая жизнь, а ваша дрянь - наоборот.
Григорич (с места). Да не, Андрюх, ты перепутал: это - сахар наоборот, вот те крест! Сам в «Здоровье» при старом режиме читал.
Шкуропея (с места). Из сахера кто же брать станет? Такех денег у кого есть? За такую в себя стоимость? Да неужели!
Тамара (с места). Продолжай, Сеня, рассказывай людям, а то, видишь, мы волнуемся. Дедуля верно сведал? Верно, что ты наше счастье водочкой удобрять думаешь?
Филимоныч (с места). Отвечай - мир велит!
Пекельников. Тамара Павловна, а я и говорю: пищевая отрасль. Вот всё на том столе представлено. В ассортименте. Ну, конечно, не без этого. Без этого, какой стол? Сами понимаете.
Антипыч. Я, как говорится, со всех точек зрения, антракт целесообразно бы. ЪЭ. Оправиться, я хочу сказать.
Пафнут (с места). А ты не командовай! Тута народ решает!
Пекельников. А, может, Антип Антипович, проголосуем уже, как бы да и, это, приступим? А чего, в самом деле, поститься? Люди, я смотрю, в аппетите пребывают, односельчане, как бы.
Антипыч. Не, Семён, ты, давай по порядку. ЪЭ. Порядок-ат, он, я хочу сказать, первым делом. Надо по прениям определиться, а потом уже всё остальное, как говорится. У кого ещё по прениям? Григорь Григорич, ты, мне кажется, ещё не выступал толком. ЪЭ. Пора, я думаю.
Григорич (встаёт). Тут ведь как? Производство - это такая вещь, сами знаете. Всё надо прикинуть загодя. А то потом будешь, понимаете ли… Тем более, направление серьёзное намечается - не халам-балам. Отрасль-то ключевая. Вон, Сэлс не даст соврать - он историк. Родина на этой отрасли сроду концы с концами сводила. Дебит с кредитом - иначе говоря. А как же?! То-олько так! И в годину испытаний, что называется, и так просто. Ну, это - меньше, а то - в основном. Нынче-то - кому как. Капитально кому как: у кого дебит, а у кого хрен в портянке. В общем, сальдо натягивать нужно. Не натянешь - не поедешь. Я это к чему, Антипыч? Я смотрю, паренёк у тебя смышлёный назначен. Другое дело, что опыту ему, конечно, надо немного поднакачать, а в остальном - нормальный, как я погляжу. Но, в конце-то концов, мы - на что? Наставники? Чтобы сплав молодости и мастерства! Тогда три корнера - пеналь, и, считай, плэй-офф, натуральный. Напрямую, что называется, компосировать не надо (издаёт свой фирменный звук). Это ж не в городки палки по очереди кидать или в бабки - мослы, кто помнит. Хотя, конечно, тоже - как посмотреть. Вон, Сэлс, он археолог - не даст соврать (усмехается). Тут командный вид спорта. Надо хорошенько обмозговать, тренерскую установку получить. Ну, это, что называется, в рабочем порядке. Чтоб потом не было… А так, вроде, нормально. Отрасль-то ключевая, при всех формациях - патриотическая (делает жест нападающего, переходящий в «рот-фронт»). Если сплав организуем, тогда заживём - мама не горюй. Тогда, что называется, наше дело правое, мы победили (садится).
Шкуропея (с беспокойством). Гринь, ты что ль тоже окоровел? Чё сказал-то? (Филимонычу) Чё он сказал? Или я совсем дурносопая стала? Ба-атюшки-светы, что творится-то!
Антипыч. У нас, по-моему, Тамара Павловна ещё не выступала. ЪЭ. То есть, выступала, но не до конца, я хочу сказать. Как, Тамара Павловна, завершим начатое? Задел, я имею в виду. Пожалуйста. ЪЭ.
Тамара (встаёт). Вы меня тут все девочкой помните. Моложе меня в Хотелках никого нет. Сеня, тебя я исключаю. Ты, откуда такой взялся, большой вопрос. Хотя мне совершенно ясно: откуда взялся - туда и уберёшься. Так вот, давайте подумаем: мы на кого Хотелки оставляем? Речку нашу, лес вокруг, кладбище? Я почитала про этих хозяев (жест в сторону уставных бумаг). Знаю я их. Мы у них не первые, не последние. Они кое-где уже по области развернулись. Да, где-то дороги подправили - добро своё завозить-вывозить, где-то коттеджи за забором понастроили, наезжают за свежим воздухом с музыкой. В одной деревне дом главе поставили. В остальных - не понадобилось: там, как только землеотвод подписывали, начальство куда-то исчезало в полном составе - только его и видели. А остальной народ - как ковырялся в грязи, так и продолжает. Только теперь соседи у них - не пойми кто. Пока они в цехе, ещё ничего, а как смена кончается, им отдохнуть, наверное, хочется. На всю катушку. Вот они и отдыхают, как умеют. Ну, а чтобы где райцентр из этого получился, не слыхала (садится).
Пекельников. Разрешите мне, Антип Антипович?
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. Тут Тамара Павловна нам картину нарисовала как бы. Я, все знают, её мнение глубоко уважаю. Я только хочу уточненьице маленькое приплюсовать. Всем известно, что женщине столько лет, на сколько она выглядит как бы. Если так говорить, то и я постарше Тамары Павловны буду. Вы уж извините, Тамара Павловна. Но Тамара Павловна в своём анализе упустила, ну, не учла как бы наших хотелкинских городских отпрысков, будем так говорить. Вон, у Андрей Филимоныча - внуки, я знаю, дошколята. У Григорь Григорича, тоже, насколько мне известно, имеется кое-кто в этом смысле. Да и у Сэлса Емельяныча, если не ошибаюсь, похожая панорама обороны Севастополя как бы - в смысле правнуков. Так, Сэлс Емельянович?
Звездочёт кивает.
Ну, вот - я же знаю. Да ведь, если уж совсем откровенно, то и сама Тамара Павловна, извините за прямоту, думаю, весьма перспективная в этом направлении жительница как бы. Да и самого себя, меня - будем так говорить, я бы не стал совсем уж так со счетов сбрасывать. Так что, позвольте считать пессимизм Тамары Павловны насчёт будущего плодом минутного как бы настроения. Не перевелось ещё, как сказал бы поэт, малохотелкинское племя молодое, незнакомое. Это всё было под пунктом «а». Но вот вопрос, о котором я уже выше упоминал, хотелось бы выделить обратно в отдельный пункт. «Бэ» как бы. Ну, чего им, отпрыскам, будем так говорить, сюда к нам ездить, если на дорогу в один конец день уходит? Сегодня такой ритм жизни - день год кормит. Не для красного словца, как раньше, а - в натуре. У самого случай был. И тут нам Тамара Павловна лично высказала, я напомню: дорогу АОЗТ покроет. И автобус к нам пустит - рабочим нужно же в город ездить, как бы. Они, как ни говори, тоже люди. Хотя, конечно, ничто человеческое им как бы не чуждо. И тут Тамара Павловна, как всегда, права. Но это уже вопрос воспитательной работы с массами. Его пока никто не снимал с повестки дня как бы. И, наконец, «це»…
Филимоныч (с места). «Вэ», нехристь!
Пекельников. Извиняюсь - «вэ». Одним словом, на третье, как бы. Я к нашим столичным гостям отношусь с большим моим уважением. Но, если трезво, то у меня сомнение: хватит ли у них ресурса - будем так говорить - оживить наши места своим сюда подселением? Ну, месяц отпуска, - допустим. Но он же один, а в году-то их тринадцать.
Филимоныч (с места). Чего?!
Шкуропея (крестится). А-а, батюшки, и впрямь - нехристь, прости и помилуй, царица небесная!
Пекельников (смешавшись). Извиняюсь - это я отпуск приплюсовал как бы. Ну, даже если двенадцать, всё равно: одиннадцать пусто. А земля - не мне вас учить - без хозяина простывает как бы. Не в пример этому промышленное производство: оно, что называется, всесезонное как бы. Вот и выходит, что хотелкинский край имеет гораздо больше шансов процвесть под эгидой именно разворачивающего производства.
Звездочёт. Как всегда в истинной истории: когда такие люди, здесь будет город-сад!
Пафнут (с места). Вам бы токмо разворотить чаво - известно!
Григорич (с места). Не, Семён, ты обожжи, ты куда гнёшь? Ты давай без всяких: нам с твоего АОЗТ чего будет?
Пекельников. Я же говорил, Григорь Григорич: как минимум, дорога в город и автобус по ней. Регулярная связь как бы.
Григорич (с места). Ты не крути - ты как максимум говори!
Пекельников. Ну, это, Григорь Григорич, как вы отмечали в своём выступлении, - в рабочем порядке.
Григорич (с места). Вот и давай - по порядку: утром «в рабочем» - вечером землеотвод, вечером «в рабочем» - утром землеотвод. Но «в рабочем» - вперёд (издаёт свой фирменный звук).
Пекельников. Но мы, кажется, уже приступили к обсуждению некоторых моментов.
Григорич (с места). Вот и давай по моментам, а то развёз тут смену поколений. Им, что называется, жить при коммунизме, а нам желательно не откладывать.
Пекельников. Я, конечно, извиняюсь, Григорий Григорьевич, но мне казалось, что мы в общем и целом всё обсудили как бы.
Григорич (с места). В общем и целом, говоришь? А что ты нам тут загибал про струю? Светлая, светлая, а на поверку белой оказалась - это мелочи? Ты, малый, давай не крути - последний раз говорю! Мы таких кручёных видали-перевидали. Ты, может, думаешь - до вас жизни не было? Думаешь - вы первые её закрутили? Ошибаешься! Ваши-то крутые горки в наше время за мелкие бугорки шли! Ты спроси, вон, у стариков!
Звездочёт. Шаг влево - уклон, шаг вправо - уклон, а пошёл на прямец - считай, точно - конец (хихикает). Делу венец: десять лет без права переписки.
Григорич (с места). Слыхал? А ты нам тут - АОЗТ какое-то. А народный контроль не хочешь?! А циркулярную комиссию? Ну, то-то. Давай перерыв! Во рту пересохло (издаёт свой фирменный звук).
Антипыч. Я думаю, мы как сделаем? ЪЭ. Мы сейчас проголосуем по-мягкому, как говорится. Для рейтинга, я хочу сказать, - пивка вроде как сначала. ЪЭ. А после короткого антракта порешаем уже до победного - на альтернативной, я хочу сказать. ЪЭ. Ну, и тогда уж - как говорится (делает жест рукой в сторону накрытых столов). ЪЭ. Принимается?
Григорич (с места). Кабы я тебя, Антип, прежде не знал… Но тебе доверяю.
Тамара (с места). Не все ещё выступили.
Антипыч. Так пожалуйста - а кто? Рук-то нет, Тамара Павловна, как говорится - вот я и решил. ЪЭ.
Тамара (с места). Тётя Маша ещё ничего не сказала.
Антипыч. Марь Иванна, а действительно? Что же вы так? ЪЭ. Не по-односельчански, как говорится, получается. ЪЭ. Вам слово.
Сказочница (приподнимается со стула). Тамарочка, лучше бы ты ещё раз сказала. У тебя тут аккуратней получится. Я эдак-то не мастерица.
Звездочёт. Марь Иванна у нас больше по сказкам специалист.
Григорич (с места). Мы сказок сегодня уже от других наслушались - пора делом заняться.
Шкуропея (с места). Гринь, да хватит тебе што ля! Деловой больно! Я сказки даже лучше люблю. Так-то - чё? А в сказке хоть интерес есть.
Григорич (досадливо машет в сторону Шкуропеи рукой). Да какой интерес? Интерес-то он, знаешь, где?
Шкуропея (с места). Да, чай, не дурее тебя! Раззевался больно. Твой-то интерес всем видать. Он из тебя, как сам знаешь што, выпират - торчит инда! Давай, тёть Маш, сказывай. А то ить я ишо слово возьму, упаси господи (прыскает в ладонь). Гринь, я ить сёння ишо не брала-а. Ай ты забыл?
Антипыч. Я тебя, Прасковья, предупреждал!
Шкуропея. Да ладно, - раззевался!
Антипыч. Марь Иванна, скажите и перейдём. ЪЭ.
Сказочница. Что ж мне сказать? Ведь что ни расскажешь, когда-нибудь да было. А забылось - так, значит, жди: опять случится. Кто помнит - признает, остальным внове покажется. Подивятся всяк по-своему, да и дальше жить примутся, кому суждено. На всё воля Божья. А наша-то волюшка - Ему наблюдение для промысла Его. Я-то вот баньку утресь затопила, да блинки затеяла - думала быстро назад обернусь. Да вот заслушалась - интересно мне тут оказалось. Теперь сижу, старая, как на иголках: боюсь, как бы тесто не ушло, или, не дай Господи, пламя из-под каменки не выскочило. Надобно мне отлучиться, проведать их, коли отпустите великодушно.
Антипыч. Да какой разговор, Марь Иванна? С огнём, как говорится, ухо нужно востро держать. ЪЭ. Это дело, я хочу сказать, общественное - в сельских условиях особенно нешуточное, я имею в виду. Огонь-ат. ЪЭ. Вот сейчас проголосуем по-мягкому, как говорится, да и ступайте себе. Но уж вы только постарайтесь к альтернативному. Потому кворум, я имею в виду. С этим тоже шутить, как говорится, ЪЭ. Кворум-ат.
Шкуропея (с места). Тёть Маш, а сказку?
Сказочница. Потерпи, крохотце, - скажется. А то, может, и дело сделается. Потерпи малость.
Шкуропея (с места). Ну-у… И так всё время терпишь. (Распрямляется и начинает, сидя на стуле, выделывать руками и ногами плясовые коленца, напевая.) Меня милый провожал и ни разу не обжал: никакого терпежу, а я виду не кажу, а у самого крыльца - опца, дрица, тца-тца-тца!
Все, кроме президиума, смеются.
Антипыч. Прасковья, будешь выходить, я тебя точно выведу! ЪЭ.
Шкуропея (с места). Разбежался мерин кобылу покрыть: хвать, а хворума-то и нет! У ветеринара оставил! (Прыскает в ладонь).
Все, кроме президиума, смеются.
Пекельников. Прежде чем приступить к голосованию, нам необходимо избрать счётную комиссию. Какие будут предложения?
Филимоныч (с места). Небось, сами сочтём как-нибудь. Давай, не тяни.
Звездочёт. Могу и я, если надо.
Пекельников. Принимается. Итак, кто за то, чтобы выделить землеотвод АОЗТ «Светлая струя», прошу…
Тамара (с места). Голосовать, Сеня, надо в порядке поступления заявлений. Насколько мне известно, заявление от АОЗТ поступило не первым.
Антипыч. ЪЭ. Семён?
Пекельников. Виноват, отставить. Кто за то, чтобы отдать землю дачникам-москвичам?
Сказочница, Тамара, Шкуропея, Пафнут и после едва заметной паузы - Антипыч, а, глядя на него, и Звездочёт поднимают руки.
Шесть. Прошу опустить. Кто за то, чтобы выделить землеотвод АОЗТ «Светлая струя»? (Поднимает руку.)
Антипыч после едва заметной паузы, а, глядя на него, и Звездочёт поднимают руки. Пекельников обводит взглядом всех участников схода и, задержавшись на секунду на Филимоныче, вперяется глазами в Григорича.
Григорич (выдержав взгляд Пекельникова). Ха! Чего бельмы вылупил? У тебя ещё эскимо на губах не обсохло так на меня глядеть. Другой раз тебе наука будет, как со старшим поколением себя вести, салага!
Пекельников. Три. (Овладев собой.) Как отмечал выше Антип Антипович, объявляется перерыв - двадцать минут.
Конец шестой картины.
Картина седьмая
То же место, что и в предыдущей картине. За столом президиума сидят Антипыч и Пекельников. Григорич негромко наигрывает на баяне плясовую. Пафнут спит, опершись на воткнутую в пол саблю, положив голову на скрещенные на рукояти запястья. Храп Пафнута образует симфонию с наигрышами Григорича - то размеренно-мелодичными, то сбивчиво-визгливыми. Филимоныч попеременно разглядывает свои конечности. Шкуропея, сидя возле Филимоныча, перебирает ногами и руками в такт музыке. Тамара и 1-й о чём-то беседуют. В углу сцены похаживает 2-й. Появляется Звездочёт и занимает своё место в президиуме. Антипыч и Пекельников прекращают разговор и поворачиваются к сходу. Григорич вешает баян на спинку стула, меха растягиваются и издают характерный звук.
Антипыч (встаёт). Прошу садиться. Продолжаем, как говорится, наше заседание. Слово для доклада счётной комиссии представляется Сэлсу, ЪЭ, Емельяновичу (садится, наливает из графина в стакан, пьёт).
Звездочёт (встаёт). Объявляю результаты голосования. (Читает «по бумаге».) Из тринадцати постоянно проживающих в муниципальном образовании Малые Хотелки Николо-Кузинского района на сходе присутствуют девять человек, о чём в протокол схода внесена соответствующая запись. Напомню, что, согласно нашего устава от пятого десятого девяносто пятого, эта цифра составляет более, чем необходимую. Иными словами, кворум имеется. Напомню, что это - две трети от всех жителей, а так как, тринадцать на три нацело не делиться, то наш минимальный кворум получается восемь целых и шестьдесят шесть сотых, плюс - шесть в периоде человека. Что меньше числа явившихся на целую треть человека.
Шкуропея (с места). А-а батюшки, это куды же?!
Григорич (с места). Расчленёнка (издаёт свой фирменный звук).
Пафнут (проснувшись). Антихристы и есть! (Вновь засыпает в прежней позе).
Звездочёт. Следовательно, можно констатировать искомый кворум. Далее. (Читает.) За передачу земли в собственность жителям столицы нашей родины, города-героя Москва, Говорёнкову Алексею Ивановичу и Кочуеву Сергею Александровичу подано шесть голосов. За землеотвод в аренду АОЗТ «Светлая струя» подано семь голосов, что составляет более половины жителей Малых Хотелок, обладающих правом голоса (садится).
Филимоныч (с места). Чего-о?!
Пекельников (встаёт). Я сейчас всё объясню. Дело в том, что в адрес схода поступили заверенные у государственного нотариуса письменные заявления от жителей нашего образования, временно проживающих в городе. Их всего, как вы знаете, четверо, и вот они - четыре бумаги - от каждого (показывает собравшимся четыре листа). Все четверо, ознакомившись как бы с поданными претензиями на нашу землю, высказываются тем не менее за землеотвод АОЗТ, о чём государственный нотариус сделал соответствующую закона Российской Федерации запись. Плюс - трое проголосовавших непосредственно как бы здесь и сейчас. Итого: семь. Семь, как вы знаете, больше, чем половина от тринадцати. Поэтому можно считать, что решение по АОЗТ нами принято положительно.
Тамара (с места). Ошибаешься, Сенечка. В уставе нашем ясно сказано: более половины от числа присутствующих на сходе.
Пекельников. Так правильно, Тамара Павловна. Но тогда ведь - тем более, Тамара Павловна.
Тамара (не вставая). Вот если бы ты привёз этих четверых, тогда - «тем более», а так их голоса вообще не в счёт: они - не участники схода. Это любому суду будет ясно.
Пекельников. Мне кажется, тут вы не совсем правы, Тамара Павловна. В уставе-то нашем нигде, насколько я знаю как бы, не сказано, что это те самые голоса, которые присутствуют. А сказано только, как вы совершенно точно отметили выше: «более половины от числа присутствующих, при условии, что это число составляет кворум». От числа, Тамара Павловна. И кворум у нас составился - это медицинский факт как бы. А семь голосов «за», согласитесь, больше, чем половина присутствующих.
Пауза. В наступившей тишине слышно похрапывание Пафнута.
Тамара. Хорошо, Сеня. Я ведь тоже особенно не понимаю, о чём мы спорим. Ну, вышла в нашем уставе недоработка, но в данном случае она ни на что не влияет. Семь голосов за АОЗТ, шесть - за москвичей. И то и другое - больше половины кворума. Значит, выписывай землю и тем и другим, да и дело с концом - пойдём за столы, а то там угощение совсем простыло (передразнивает) «в ассортименте как бы».
Пекельников. Так ведь, Тамара Павловна, всё правильно как бы. Одна неувязочка только: на территории муниципального образования вдоль берега всего два га и имеется, а дальше береговая линия, согласно кадастру, в лесхоз уходит. У нас там права нет надел осуществлять как бы.
Тамара. А ты, Сенечка, полоски поуже нарежь, поуже - понимаешь?
Пекельников. Тогда в дорогу упрётся, а за ней - обратно лесхоз. Я этот вопрос капитально проштудировал: ничего не выходит, Тамара Павловна. По берегу у нас - чисто два га - тип в топ. Так что, выходит семь-то больше шести, и вот и выходит, Тамара Павловна как бы. Вот.
Тамара (спокойно). Ничего, Сенечка, у тебя не выходит: успокойся. В твоих семи два - от Антипыча и Звездочёта, а они же и в моих шести сидят. Как (передразнивает) «отмечал выше Антип Антипович», «по-мягкому голосовали - для рейтинга». (Своим голосом) теперь давай по-жёсткому проголосуем. Теперь всем ясно, что гектаров у нас только два. Пусть двурушники определятся, за кого они. Тогда можно и об уставе поговорить, и об остальном.
Григорич (с места). Что, санок, поучили тебя, как с миром обращаться? Я тебе говорил: опыт - великая вещь. Его с кондачка да с горшка не наберёшь. Ай, Тома! Ай, молодца! (Издаёт свой фирменный звук).
Пекельников. Григорь Григорич, мне казалось - мы с вами сняли вопросы. По моментам. В перерыве.
Григорич (с места). Казалось - перекрестился бы, а решать я буду: чего сняли - кого обули. Ты давай веди, веди повестку, как тебе старшие советуют. По-хорошему (насвистывает фразу из перепляса).
Пекельников растерянно смотрит на Антипыча, но тот, полностью поглощённый наполнением своего стакана из графина, кажется, не замечает просьбы о помощи.
Пекельников (вдруг оживившись, как будто что-то сообразив). Значит, у нас теперь второй тур как бы. Голосуем теперь по системе «либо-либо» или, как отмечал выше Григорий Григорьевич, «плэй-офф»,..
Шкуропея (жалобно с места). Гри-инь, правда что ль?
Пафнут просыпается.
Пекельников. …поскольку стало известно, что мы располагаем наделом земли эксклюзивно на два га. Ну, и имеются как бы два претендента: АОЗТ и, будем говорить, совокупные два товарища - по одному га каждый, соответственно. То есть, у нас конкурс как бы, тендер, будем говорить, с выбыванием: кто больше наберёт, тому и землеотвод, но только - чтобы больше половины. Так, Тамара Павловна?
Пафнут (с места). Желаю заявление сделать.
Пекельников (переглянувшись с Антипычем, не очень уверенным голосом). Может быть, уже после голосования - по итогам как бы?
Пафнут (берясь за саблю). Эх, долго же я терпел! (Встаёт). Ну, таперича всё, таперь лопнуло у меня, как есть - сорвалось! (Движется с саблей наголо к столу президиума). Молитесь, ироды, коль умеете!
Тамара (догнав Пафнута и обняв его сзади за плечи). Дедуленька, милый, не волнуйся так, родной. Не стоят они. Присядь, родненький, давай мы послушаем твоё заявление. Наплюй на них, говори.
Пафнут (плюёт в сторону президиума, садится на стул). Тамарк, вели им бумаги мне листов пять чистой со всех сторон выдать и карандаш - какой почернилистей. Я говорить устал - писать буду. Заявление на енти самые две десятины. Штой-то мне тож землицы похотелось. Думаю: без меня кто её пользовать сможет? Струя што ль ента? (Хихикает.) Щас мир за меня проголосует, я её, землицу-то заполучу, да робятам курсы сделаю - молодого землевладельца (хихикает). Ндравятся мне робяты енти - даром, что из хохлов. Ну, ничего, с мордвой нашей подроднятся малость - порусеют. До смерти (хихикает). А я, как их (показывает саблей на президиум) перетопчу на ентом свете, так враз робятам земельку-то и дарую своей милостью. Пущай их - пользуют всласть, как я их обучил. А до той поры штой-то боязно мне: облапошат их энти шишмары краснозадые. Пусть уж перьва ане переведутся, а до той поры у Пафнута-то она вернее сохранится - земелька-то (хихикает).
Тамара. Давай, Сенечка, канцтовары - дедуля на землю заявку подаст.
Пекельников (упавшим голосом). Так ведь, Тамара Павловна, по ходу - разве полагается?
Тамара. В уставе, Сенечка, про это ни слова. Значит, полагается: всё, что не запрещено, - разрешено. Презумпция, Сеня, принцип такой юридический - ты его не проходил.
Шкуропея (с места). Да неужели!
Тамара. Прасковья, не дрейфь, - где наша не пропадала?!
Шкуропея. А я и говорю, Том, - какея наши годы?
Пафнут. У тебя - не знай, а мои - самый аккурат (берёт ручку и бумагу, переданные из президиума). Тамарка, диктуй!
Тамара (1-му). Лёш, продиктуй дедуле, пожалуйста: ты недавно свою бумагу писал - форму помнишь. Только проследи, чтобы он без еров и ятей, а то цепляться-то им уже не к чему.
1-й подходит к Пафнуту, склоняется над ним, тот начинает писать.
А вот теперь, Сеня, послушай внимательно, что я тебе скажу для повышения квалификации, как бы. Вот сейчас, как только дедуля допишет свою бумажечку, можешь сразу те свои четыре - от городских - употребить по назначению, а лучше - засунуть себе куда-нибудь, желательно поглубже. Это, Сеня, надо сделать потому, что - можешь записать - они утратят юридическую силу. Ведь городские не знали о заявлении нашего дедули, и, значит, нельзя быть уверенным в том, что они не прислали бы других писем. Ты всё понял или ещё раз объяснить?
Пафнут. От - изготовилась цедулька: число-мысло и подпись-курва! (В президиум). На! (1-й передаёт заявление и ручку Пекельникову).
Пекельников. Нам, Тамара Павловна, не очевидна правомерность как бы. Надо ещё прикинуть, будем говорить, платёжеспособен ли третий, то есть, четвёртый заявитель, короче, вот этот пенсионер (показывает на Пафнута) со своих доходов платить поземельный налог в случае…
Пафнут (с места). А ты за меня портки не пачкай - за тобой кто отстирывать станет? Прикинуть ему надо! Я как-нибудь без тваво прикида про свой оброк раскумекаю. Твоё дело цедулю мою зарестрировать, а про другое-чего поглавней тебя найдутся! Ишь какой селькор комбедовский на заднице выскочил!
Шкуропея ( с места). Да прям, спасу нет!
Пекельников. И всё же, Тамара Павловна, я думаю…
Пафнут (с места). Думают умные люди (взмахивает саблей - как отрубает что-то).
Филимоныч (с места). Стой, стой, стой! А я?! А мне почему? Я, может, тоже! Томка, пусть мне Колупай тоже надиктует. Заявление. Я её, может, тоже взрою - не хуже.
Григорич (с места). Андрюха, гляди не оборвись - целина всё же. Залежь, йити её! (Издаёт свой звук).
Филимоныч. Земли хочу!
Шкуропея (с места). Ну, всё! - Андрюша наш захотел - теперя всё - ложись! Уж я знаю (хихикает).
1-й. Андрей Филимонович, давайте я вам продиктую - там совсем немного надо писать.
Филимоныч (привстав в нетерпении). Дай, дай листок, да ручку давай! (Подходит к столу президиума, выхватывает листок бумаги и ручку, возвращается на место. 1-му) Диктуй!
1-й склоняется над Филимонычем, тот начинает писать.
Пафнут (с места). Конкуренция, однако! Во, как народ-ат истосковался под йими - под антихристами.
Пекельников. Антип Антипович, согласно нашего устава, в случае, если при альтернативном голосовании ни один из претендентов не набирает необходимое число голосов, то тогда объявляется второй тур. А туда допускаются только те двое, которые набрали при первом голосовании наибольшее из всех остальных число голосов.
Антипыч. Ну, а как же? Это тебе не в Госдуму одномандатников. ЪЭ. Депутатов, я имею в виду. У нас в Хотелках всё как полагается - как Президента. ЪЭ.
Филимоныч (закончив писать, подходит к президиуму и жестом доминошника, делающего «рыбу», кладёт заявление и ручку на стол). Во - написал!
Антипыч (собравшимся). Кто ещё, как говорится? ЪЭ. Нет? Приём заявлений от граждан объявляется закрытым.
Звездочёт (встаёт, запевает). Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир…
Пекельников (почти в истерике). Сэлс Емельянович! Опомнитесь!
Звездочёт испуганно садится.
Антипыч. Ну, что, перейдём, ЪЭ? В порядке, я имею в виду, поступления? Кто за то, чтобы Москве, как говорится, столице, я хочу сказать?
Тамара, Шкуропея поднимают руки.
Сэлс Емельяныч, давай фиксируй. Та-ак, опустили. Кто за то, чтобы АОЗТ, как говорится?
Пекельников поднимает руку. Короткая пауза.
Пекельников (кричит). Сэлс Емельянович, я же вас просил опомниться!
Звездочёт, испуганно вздрогнув, поднимает руку.
Антипыч. Та-ак, ясно, опустили. ЪЭ. Сэлс Емельяныч, ты фиксируешь? Значит, следующим в порядке поступления, как говорится, у нас кто? Короче, ясно. ЪЭ. Кто за?
Пафнут поднимает руку.
Та-ак. И последний у нас Филимоныч? Кто за?
Филимоныч поднимает руку.
Всё? Сэлс Емельяныч, фиксируешь? Я имею в виду - без дураков?
Звездочёт. Да уж какие тут дураки, Антип Антипович!?
Антипыч. Григорь Григорич, а ты - я что-то не обратил, как говорится?
Григорич (с места). Ты, Антипыч, давай поменьше по сторонам, ты давай больше - на себя! Вот так! Я на тебя что-то тоже не обратил. А я в первом туре воздержался, может быть. Вот так! Имею право.
Шкуропея (с места). Ой, Гри-инь! Ты чёй-то?
Антипыч (примирительно). ЪЭ. Права - это дело такое. Я хочу сказать, соблюдать надо. ЪЭ. Время такое, как говорится. Я тут с тобой полную солидарность имею - как на Первомай, я имею в виду. ЪЭ. Ну, что, дальше перейдём? На двоих раскинем, как говорится? Теперь уж по-твёрдому. Кто у нас, Сэлс Емельяныч, во второй тур-ат прошёл? Докладывай.
Звездочёт (встаёт). По результатам первого тура счётная комиссия зафиксировала выход во второй тур со стороны как совокупных товарищей из Центра, так и областного АОЗТ, набравших два и два голосов собравшихся соответственно (садится).
Антипыч. Семён, ты в протоколе фиксируй, как полагается. Смотри, повнимательней. ЪЭ. Лично проверю. Ну, что, дальше перейдём?
Пекельников (приступив, было, писать протокол, отрывается от записи и поднимает руку). Антип Антипович, по ведению?
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. Я, Антип Антипович, вот на что хотел бы вниманьице обратить. У нас ведь во второй-то тур, альтернативного, будем так говорить, те же самые попали, так ведь? Ну, те же самые, что и по-мягкому были как бы? Так?
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. Ну, так тогда получается, Антип Антипович, что замечаньеце Тамары Павловны по четырём заявлениям, ну, чтобы я их засунул как бы - помните?
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. Оно как бы утрачивает юридическую силу.
Антипыч. ЪЭ.
Тамара (с места). А ты их, Сеня, не засунул ещё? Зря. Это ты с ними силу утратил, непонятливый. Ну, так и быть, объясню последний раз. Нет никаких, понимаешь ты, никаких оснований считать, что будь твои городские здесь, во второй тур вышли бы (передразнивает) «те же самые, что и по-мягкому».
Филимоныч (с места). Вот и я говорю: привезти их надо, чтобы заново всё!
Григорич (с места). Запрягай, Андрюх, до завтрева обернёшься! Но чтоб без стола не заявляться! (Издаёт свой фирменный звук.)
Филимоныч. Стой! Стой! А где Сказочница? А вдруг, она за меня? Тогда - что? Тогда - кто? (Пекельникову). Отвечай - мир велит!
Пекельников. Вот ведь, Антип Антипович, и мнения с мест - из зала как бы - в ту же точку бьют.
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. У нас ведь Марь Иванна - Сказочница как бы - на альтернативном в отсутствии, будем говорить, оказалась. А у нас счёт два-два-один-один получился. А вдруг, она действительно свой один к одному из одного приплюсовала бы? Ведь, не исключено как бы?
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. И кто тогда в финале как бы? Финал-то на троих не играют.
Антипыч. ЪЭ.
Пекельников. Да и с кворумом у нас после перерыва проблемы как бы. Вот и получается, что новый сход нужен. Разрешите, Антип Антипович, я в контору сбегаю - приглашеньице нашим городским односельчанам как бы телефонограммой вышлю? Давайте только по дате определимся - я и сбегаю.
Филимоныч (с места). Ты давай за Сказочницей сбегай, а твоих из городу нам без надобности.
Пекельников. Почему же, Андрей Филимонович, вы «без надобности» говорите? По закону они - такие же права голосов, будем говорить, имеют, как и мы с вами. А закон - един для всех. Теперь у нас диктатура закона наступила как бы. Вы ведь телевизор смотрите, должны знать.
Звездочёт. Закон, овладевший массами, - это страшная сила!
Антипыч. ЪЭ. Сэлс, ты это, ты конспектировать, как говорится, потом. Ты бы лучше дисциплинку, я хочу сказать, в счётной комиссии подтянул. Почему, я хочу спросить, мы без кворума приступили? После антракта, я имею в виду? Неуважение к другим получается. Работали, работали, и всё, значит, коту под одно место, как говорится? ЪЭ.
Шкуропея (с места). Как с городу заявления, да, Том? (Прыскает в кулак).
Антипыч. В общем, так, Семён, переносов на внеочередной, как говорится, не будет. Максимум, что представляется - пару часов антракт, чтобы с городу земляки, я хочу сказать подтянулись. ЪЭ. И в любом разе, чтоб Сказочница через полчаса была здесь с повторной явкой, как говорится, чтоб кворум, я хочу сказать, независимо. ЪЭ. Два тура оперативненько прогоняем и - за стол. Как решим, так и будет. ЪЭ. Но - сегодня. Хватит кота тянуть, как говорится, и так затянули дальше некуда. Вопросы есть?
Пекельников. Антип Антипович, да если они, земляки-то, я имею в виду, на ковре-самолёте подтянутся, и то - два часа мало как бы. Вот если бы АОЗТ нам сюда дорогу замостило - другое дело. А так - ну как? Ну, хотя бы четыре часика антракт, Антип Антипович.
Антипыч. Вот мы и поглядим, какая срочность. У АОЗТ, я хочу сказать. То ли они нам чартерный ковёр, как говорится, то ли хрен с маслом, я имею в виду. Три часа, Семён, и никаких. ЪЭ. Ступай звони, секундомер включён, я хочу сказать.
Пекельников уходит. Григорич снимает со спинки стула баян и начинает негромко наигрывать плясовую. Шкуропея, улыбаясь, потихоньку пускается «в пляс», сидя на стуле. Филимоныч нервно скребёт всей пятернёй то голову, то спину. Антипыч попивает воду, подливая себе в стакан из графина. Звездочёт дремлет. В стороне 1-й и 2-й о чём-то оживлённо переговариваются.
Пафнут (встаёт, отходит чуть в сторону, заговорщически манит рукой Тамару). Тамарка, поди-ка, поди-ка, девка, сюды.
Тамара подходит к Пафнуту.
Ты вот чё, давай, ты давай их с фронта отвлекай, а я зараз с тылу им зайду. На перерез (слегка потрясает саблей). У нас с тобой операция «перерез» будет (хихикает). Как ане мне радиву в перестройку-то откусили, так мы и поквитаемся таперча. Я, девка, схожу в тыл -провод-ат подрублю, и не трог его - пусть звонит хоть куды (хихикает), а ты их с фронта займи. Чтоб у нас форменная операция вышла - чтоб по-генеральскому всё. Поняла?
Тамара (улыбается). Поняла, дедуленька. Ты аккуратней там, смотри за высокое напряжение не схватись.
Пафнут. Не бойсь, девка, чай я всю йиху проводку высмотрел, как ане мне гласность обрезали. Я им должок с пенями верну (потрясает саблей, уходит).
Тамара подходит к Антипычу, тот встаёт ей навстречу.
Антипыч (с улыбкой). Что-то вы, Тамара Павловна, давненько нас к себе не востребуете, я хочу сказать. Момент, я имею в виду, текущий не обсуждаете с нами - на низовку, как говорится, совсем нас бросили. ЪЭ.
Тамара. Да уж это скорее нам - скромным труженикам конкретной сферы - к публичным политикам не пробиться стало. Даже неудобно рваться - подумают ещё чего. Скоро опять придётся за месяц на приём записываться. У секретаря.
Антипыч. Обижаете, Тамара Павловна - неуж заслужил? ЪЭ. Это мы - чуть что - сразу секретаря-то к вам шлём: совету взять, как говорится. У нас, как было всегда, так и остаётся: коллегиальность решений, я имею в виду, - незыблемая основа основ. ЪЭ.
Тамара. Да вот, оказывается, не все понимают, Антипыч. Опыту что ли, в самом деле, маловато, как Григорич не скажет, или другого чего?
Антипыч. А и так может быть, Тамара Павловна. Через ступеньку, я хочу сказать, и в наше время попытки случались, как говорится, но через три… ЪЭ. Так ведь и в паху можно потянуть. ЪЭ. Растяжение сухожилий, я имею в виду. А после этого какая работа? Без жил, я хочу сказать, разве работник? ЪЭ. Нас так жизнь учила, Тамара Павловна.
Тамара. Вот я как раз тут подумала, Антипыч, и считаю, что пора тебе на ступенечку-то вскарабкаться с первого числа - так, не рывком, - чтобы не потянуть чего. Но и чтобы - подъём всё же ощутить. Без подъёма-то - разве жизнь, Антипыч?
Антипыч. Капитально высказываете, Тамара Павловна. Очень даже, как говорится. Меня тоже что-то в этом роде навещало, я хочу сказать, но вот так капитально, я имею в виду, затруднился бы. ЪЭ.
Тамара. Ну, тогда давай считать, что у тебя в текущем месяце двести пятьдесят начислится. М-м?
Антипыч. Тамара Павловна, - тут, как говорится, у матросов нет вопросов. Но морские дали манят, я имею в виду, по-прежнему. ЪЭ.
Тамара. Ну, вот и чудненько, раз манят. Да, и давай-ка мы ещё по кадрам определимся. Вот секретарь сельсовета - это ведь председателю первый помощник и советник должен быть? Им вдвоём, чтобы дело путём шло, понимать друг друга надо - верно?
Антипыч. Взаимопонимание в коллективе - фундамент коллегиальности, а она мы уж говорили - что такое.
Тамара. Как насчёт Григорича? Вы ведь, кажется, в одной ячейке состояли?
Антипыч. ЪЭ.
Тамара. Поговори с ним, Антипыч, прямо сейчас - не откладывая, пока твой бывший не вернулся. Предложи ему - как у того было, ну, и пусть его дали тоже будут манить: я не возражаю.
Антипыч. ЪЭ.
Тамара отходит от Антипыча и присоединяется к беседе 1-го и 2-го. Антипыч подходит к Григоричу, тот откладывает баян, начинается разговор, первых фраз которого не слышно.
Антипыч. …синица, я хочу сказать. Короче, есть за что подержаться (показывает руками, как он держится). Ты, конечно, гляди сам. ЪЭ. Но, я хочу сказать, на журавликов в небе не насмотришься. Это - пускай молодые. Мы-то свой коммунизм уже прожуравили, как говорится. ЪЭ.
Григорич. Так-то оно так, но ты мне вот что скажи - только, чур, честно (кладёт руку на сердце), по-партийному: а если твой этот заплёвыш до города сейчас дозвонится? Счас бандюки на джипах понаедут, четыре голоса на пол вытряхнут и - что тогда от нашей синички останется? И журавлики нам крылышками помашут. (Издаёт свой фирменный звук).
Антипыч. Ты, Григорич, в бильярд с мастерами играл когда-нибудь?
Григорич. Нам таких путёвок не полагалось - это вы там в райкомах отхватывали - чтоб и массаж, и бильярд, а нам, если преферанс на пляже обламывался в пятилетку раз, считай - везло.
Антипыч. ЪЭ. Правильно. Так вот я играл. ЪЭ. И скажу тебе, что настоящий мастак, я имею в виду, на одну лузу чтобы бить - никогда. Он уж, если кий, как говорится, навострит - считай у него пара-тройка вариантов на отскок, я хочу сказать, точно припасено. Какой-нибудь да залетит. ЪЭ. Не в этот раз - так в другой. Обязательно.
Григорич. Ты обожжи-обожжи, ты это к чему?
Антипыч. У них таких хотелок под винокурни, минимум, десяток по области припасено - на отскок, я имею в виду. Охота им была в субботу срываться и к нам в глушь гнать, если, как говорится, один товарищ не справился. Это - теперь его персональное дело, как говорится. Кадры-то решают всё, а незаменимых нет. ЪЭ. Ты постарше - должен помнить, кто так сказал. А он понимал.
Григорич. Да уж слава богу! Кто ж тогда понимал, если не он? Значит, у салажонка проблемы наметились, ты считаешь?
Антипыч. В наше время - не ходи к гадалке. ЪЭ. А у этих - не знай. По части замочить они тоже шустрые, а в остальном не поймешь. ЪЭ. Они вообще-то что - руль держат, как говорится, или так, покататься сели? Я, Григорич, порой не разберу. ЪЭ.
Григорич. Вот то-то и оно, Антипыч! Шантрапа! До чего кадровый резерв довели: только и остаётся, что синиц лапать, да и то если они сами дают (издаёт свой фирменный звук). Лады, Антипыч, - где наша не пропадала?
Вбегает Пафнут с саблей наголо.
Пафнут. Пожар! У Сказочницы баня горит!
1-й, 2-й и Тамара бросаются в ту сторону, откуда появился Пафнут. Вслед за ними покидают сцену все, кроме дремлющего в президиуме Звездочёта. Появляется Пекельников. На нём нет лица, он явно не замечает спящего Звездочёта. Некоторое время молча мечется по сцене.
Пекельников. Почему она так смотрела? Она, что, знала, что я приду её мочить? Знала, точно знала. Как она сказала? «А, красноармеец, а я думаю: что-то нет и нет его - не переменилось ли чего? Теперь вот вижу: нет, всё по-прежнему». Господи, крыша едет. А что мне делать-то было?! Что?! Они меня точно замочили бы. Идиот! Ведь мог всё чисто сделать. Как попал! Никогда так не попадал: всё один к одному - как сговорились! Всё Григорич, сука сквалыжная! И что теперь делать? Ведь все уже там. Если бабка поджарилась, тогда ещё ничего… Кворума не было. Сход перенесут - че-пе всё-таки, а там придумается что-нибудь. А не успела? Следствие, экспертиза покажет, что придавили её. Кто? Все, кроме меня, на виду друг у друга сидели. Все до одного! Никакой Агаты Кристи - всё сразу ясно! Господи, за что мне такая непруха? (Замечает Звездочёта. Упавшим голосом) Сэлс Емельяныч, вы спите? Правда что ль спит, старый козёл? (Подкрадывается к Звездочёту, трогает его за плечо, тот вздрагивает, открывает глаза).
Звездочёт. А? Что?
Пекельников. Вы спали?
Звездочёт. Да, а что?
Пекельников. И вы ничего не слышали?
Звездочёт. Нет, а что надо было слышать?
Пекельников (недоверчиво). Чисто ни звука?
Появляются Антипыч и Григорич.
Антипыч (Пекельникову). Вот ты где! ЪЭ. А там беда.
Пекельников. Да я знаю, Антип Антипович! Я ведь, согласно вашему указанию, одна нога здесь - другая там как бы. Сначала - в контору, а связи нет - как отрезало: тишина. Я тогда к Марь Иванне - как вы поручили - чтобы кворум. А там всё в дыму - я бегом сюда, за подмогой как бы. Да, видно, где-то разминулся с вами - вы уж туда все отправились. Я вот тут пока с Сэлс Емельянычем. И хотел уж к вам как бы, а тут вы… Ну, что там? Как Марь Иванна?
Григорич. Она-то хорошо - лучше не бывает (издаёт свой фирменный звук). А вот нам интересно, ты-то как, сынок?
Пекельников. Что вы имеете в виду, Григорий Григорьевич? И где все остальные?
Антипыч. Филимоныч с москвичами пошли связь чинить - милицию вызвать. ЪЭ. Пафнут с ними - говорит, знает, где обрыв. Женщины со Сказочницей остались. А мы вот тебя искали, как говорится. И нашли. ЪЭ.
Звездочёт из-за спины Пекельникова жестами просит подойти Григорича. Тот подходит. Звездочёт что-то шепчет ему на ухо. Григорич громко присвистывает. Пекельников круто оборачивается, успевает увидеть конец мизансцены.
Григорич (Пекельникову). Э-э, малый, кисло твоё дело. Перешустрил ты с перепугу.
Пекельников (падает на колени перед Антипычем). Антип Антипович, ну, виноват: сглупил по молодости, пощадите. Сэлс Емельянович, Григорий Григорьевич, я ж хотел, как лучше. Нам всем. Как раз мы все здесь вместе собрались - все членами состояли. Мы всегда сильны были как раз взаимопониманием и солидарностью. Вы же меня сами этому всегда учили - и когда в кандидаты принимали, и потом - в члены. Ну, пожадничал немного - не рассчитал. Простите меня - впредь мне наука будет и жизненный опыт. Обещаю всё по справедливости всегда делить, если пощадите! Ну, пожалуйста, вынесите решение, пока население не вернулось! Ведь не может же коммунист населению быть подсуден - вы мне это тоже сами всегда внушали. Неужели вы наши заветы святые нарушите? Вы, ветераны, - честь, ум и совесть как бы! Где ж тогда справедливость на земле искать, если так? Ну пощадите! И ведь из-за кого? Она же всегда контрой была, да и - по происхождению. Сэлс Емельянович, вы же сами мне рассказывали: до неё просто руки в своё время не дошли. Получается, если я дело отцов и дедов довершил, то должен как обычный преступник наказанье отбывать? Ну пощадите Христа ради!
Антипыч. Ты, это, Семён, встань, как говорится. Встань и выйди. Подожди вон там в теньке, как говорится. Тебя вызовут.
Пекельников поднимается с колен, отходит в угол сцены.
Какие будут мнения?
Звездочёт. Мои показания принадлежат партии. Как ячейка решит, так и сделаю.
Григорич. Ну, положим, менты и без твоих показаний быстро всё скумекают.
Антипыч. У них тоже по-разному, как говорится. По-разному, я хочу сказать. ЪЭ.
Григорич. Антипыч, а на хрена нам салажонка покрывать. Отдадим да и мать-ио!.. У нас, сам говоришь, синица есть (показывает руками, как он держит синицу), что нам - на старость не хватит?
Антипыч. ЪЭ.
Звездочёт. А что если нам контакты с АОЗТ у него перенять для начала? Чтобы конец самим непосредственно держать? А там поглядим.
Антипыч. ЪЭ.
Григорич. А это мысль, Антипыч! Пока он на свободе, у нас кворум весь тут: восемь голов - в точняк. Сказочница-то, что называется, теперь не в счёт. Филимоныча я на себя беру. Через недельку голосуем «пять-три» под нормальный договор - вот тебе и журавли, мать йиху так! Если по всё уму сделать, то тогда - чего?
Антипыч. ЪЭ. Семён, зайди-ка к нам.
Пекельников подходит.
Мы тут посоветовались и решили на первый раз, как говорится, учесть твою молодость. ЪЭ. Но в следующий - смотри!
Пекельников (падает на колени, пытается поцеловать руку Антипычу). Антип Антипович, Сэлс Емельянович, Григорий Григорьевич, дорогие вы мои, век не забуду! Вы - как родители мне теперь: я же родился второй раз как бы… Я оттанцую, я все поручения как бы…
Антипыч. ЪЭ. Во: осознаёшь правильным курсом, как говорится. Ты, я хочу спросить, бумагу-то о землеотводе куда отвезти должен?
Пекельников. Ступому Валерке - бывшему заворгу райкома нашего (достаёт из кармана визитную карточку и протягивает её Антипычу, тот берёт, читает, засовывает к себе в карман).
Антипыч. ЪЭ. Ну, вставай, наша смена, и слушай, что тебе старшие товарищи, как говорится, скажут.
Пекельников встаёт.
Григорич, объяви решение.
Григорич. Значит, так, санок, повыпендривался ты над стариками, а теперь наш черёд тебя поучить. Значит, ты давай живи, но помни: твой номер теперь последний, отныне у нас в Хотелках всё ячейка решает - как ранее. Категорически. И никаких уклонов от генеральной линии. Шаг влево, шаг вправо - тебе Сэлс уже растолковал, чего полагается. Понял-нет - последний раз (издаёт свой фирменный звук).
Появляются Тамара, Шкуропея, Пафнут и Филимоныч.
Тамара. Милиция и скорая выехали, давайте до их приезда всё завершим. Ребята-москвичи пока около тёти Маши побудут. (Пельникову голосом, не терпящим возражений). Бери ручку пиши.
Пекельников садится писать.
(Диктует). Присутствовало восемь человек - пиши всех поимённо, - что составляет две трети совершеннолетних жителей муниципального образования Малые Хотелки. Написал? Дальше - по твоему прежнему тексту до голосования. Дальше (диктует): «результаты альтернативного голосования во втором туре». Написал? Ставь двоеточие и жди. (Обращаясь ко всем присутствующим). Кто за то, чтобы выделить землю москвичам? (Поднимает руку).
Шкуропея, Пафнут и Филимоныч поднимают руки. Тамара в упор смотрит на Антипыча, тот поднимает руку. Тамара переводит взгляд на Григорича, тот отворачивается.
Мало, Григорич? Скажи, уладим.
Григорич. Ещё столько ж сверху, хозяйк.
Тамара. Полстолька и хватит с тебя.
Григорич. Маловато, синичка моя.
Тамара. Чёрт с тобой: сто семьдесят.
Григорич поднимает руку. Антипыч опускает.
Антипыч. Тамара Павловна, ну что-что, а номенклатурный коэффициент по субординации, я имею в виду, надо выдерживать при всех условиях. А по-другому дело не идёт - проверено, я хочу сказать, критерием истины, как говорится.
Тамара. Твои три - поднимай руку.
Антипыч поднимает руку. Глядя на него, то же делает Звездочёт.
(Пекельникову). Пиши: таким образом, при семи голосах «за» принято решение о землеотводе жителям города Москвы Говорёнкову А.И. и Кочуеву С.А. Живо подписывай и давай Антипычу.
Пекельников подписывает протокол, передаёт его Антипычу, тот подписывает. Входит милиционер.
Милиционер (отдаёт честь Антипычу). Здравия желаем! Что произошло?
Антипыч. Вот ты и разберись, что. ЪЭ. Это твоя работа, как говорится. Свидетелей допроси. ЪЭ.
Милиционер. Слушаюсь. С кого начать, Антип Антипович?
Антипыч (кивая в сторону Пекельникова). А вон, хоть с него, как говорится. Он один отсутствовал, когда это всё случилось. Эксперт прибыл?
Милиционер. Так точно - работает. (Пекельникову). Пройдёмте, гражданин.
Пекельников (в истерике). Да какой я вам гражданин?! Антип Антипович, скажите ему, чтобы он не смел меня так называть! Христа ради скажите!
Милиционер уводит Пекельникова.
Антипыч (Григоричу). Коллективное сокрытие не канает, Григорич. Синица - вещь капитальная, я хочу сказать.
Григорич. А журавлей мы ещё настреляем, Антипыч, какие наши годы?! (Издаёт свой фирменный звук). Ну что - помянуть надо, да и решение спрыснуть. (Сдирает простыню с одного из столов, откупоривает одну из открывшихся взору бутылок, разливает по рюмкам). Эх, и непростое решение выдалось!
Антипыч (взяв наполненную Григоричем рюмку). Настоящие решения простыми не бывают. ЪЭ.
Григорич (поднимает налитую рюмку). Ну, не чокаемся (выпивает, то же делают Антипыч и Звездочёт).
Появляются 1-й и 2-й.
А-а, победители! Обстановка, конечно не самая, но - всё равно: поздравляем.
1-й недоуменно смотрит на Тамару.
Тамара. Да, Лёша, земля - ваша: сейчас проголосовали.
2-й. Отложить нельзя было?
Тамара (резко). Нельзя! Это вам тут рыбу удить, а нам жить! Нам и решать, что можно, что нельзя.
Пауза.
Давайте тётю Машу помянем (снимает простыню с другого стола, открывает бутылку, разливает всем, кроме Антипыча, Григорича и Звездочёта). Царствие ей небесное.
Все шестеро, включая Филимоныча выпивают до дна. Пауза.
Пафнут (закусывая выпитое). А я гляжу: пламя-то на дом с бани так и норовит. А тут на пути ему - заросль кака-то. Густая. Думал хрен, ан прищурился: не-е - не он, не хренок, другое чтой-то взросло у покойной. И смотрю: огонь-ат об енту заросль колотится, как скипидару ему сзади залили, а проскочить до избы не могет - кишки ему по толщине не достаёт проскочить-то. Надыть мне енту заросль также вкруг бани засадить - от беды. Хренок да эдака заросль - чаво ишо русскому человеку надо?
Тамара. Это плакун-трава, дедуля. В слезах она вся - вот огонь её и не берёт. Тётя Маша сказывала: смягчают слёзы беду (наполняет рюмки Шкуропеи, Пафнута, Филимоныча,1-го, 2-го и свою, затем, чуть помедлив, наливает Антипычу, Григоричу и Звездочёту). Так ли - нет ли, а слыхала я это от неё не один раз. Только вот не плачется (выпивает).
Все выпивают.
Занавес.
Кворум
© Copyright: Александр Минеев 2, 2014
Свидетельство о публикации №214042901523
Свидетельство о публикации №214042901523
Рецензии