АН7. В армии США солдату положено выпить, -это раз

                АН7. В армии США солдату положено выпить,- это разрядка.

      В заголовок рассказа вынес выписку из рецензии на него одной из "творческих особ" сайта "Проза.ру". Не хочу пожелать, чтобы один из героев рассказа "разрядился" на членах её семьи, в таких случаях кричат: "Караул!", а патруль как раз из этой ипостаси.

      Смоленск, 1968 год, я - старший лейтенант, начальник патруля. Зима, около восьми часов вечера, я отправил солдат в часть, на ужин, сам продолжаю патрулирование в центре города, на площади Смирнова.

      У кинотеатра "Октябрь" замечаю двух  в полурастёгнутых  шинелях  солдат, останавливаю их с целью сделать замечание за небрежный внешний вид. При их подходе, определяю, что они основательно подвыпивши, в соответствии с инструкцией требую у них документы, которые они мне отдают.

       Кладу документы в карман шинели и приказываю следовать за мной в комендатуру. Иду впереди, они за мной, канючат, просят вернуть документы. Я непреклонно иду по улице, т.к. это моя дорога к дому, привычно сокращаю путь и сворачиваю на диагональную тропинку в садик, метров 50 на 50, снега много, тропа шириной не более метра. До комендатуры не более пятисот метров.

      Слышу сзади неясный вскрик, поворачиваюсь назад и на моём плече повисает один из задержанных мной солдат. Хватаю его за руку, попавшую мне на грудь, и приёмом САМБО бросаю его через плечо вперёд, оборачиваюсь назад и встречаю ударом кулака в лицо второго солдата, бросившегося на меня.

      Оказываюсь на тропе между двух яростно бросающихся на меня задержанных. Достаю из кобуры пистолет, предупреждаю, что буду стрелять, солдат с матом кидается на меня, отвожу в сторону пистолет и во время его броска на меня сильно бью его по голове рукояткой пистолета, он падает, второй успевает прыгнуть мне на спину и валит меня в снег, продолжая душить захватом сзади.

      Другой солдат, поднявшись, бросается мне на грудь. Я бью его в лицо стволом пистолета,  второй рукой ослабляю хватку на шее другого, но ситуация остаётся стабильно ненормальной, начинаю звать на помощь,  т.к. краем глаза вижу, что по периметру садика начинает формироваться забор из зрителей.

      Солдат прекращает меня душить и пытается зажать мне рот, при этом несколько его пальцев попадает ко мне в рот, и зря. Я зажимаю их зубами так, что он,  взвыв, выдёргивает руку из моего рта, оставив в нём всё мышечное наполнение пальцев.

       Я выплёвываю  неблагоприобретённое в лицо, лежащему на мне, солдату и продолжающему попытки перехватить мою руку с пистолетом. Борьба продолжается около пятнадцати минут,  помощи нет, ситуация приобретает тупиковый характер. Вдруг чувствую, что солдат, который душил меня, обмяк ( он потерял сознание от болевого шока).

     Освободив вторую руку, я ударил , лежавшего на мне солдата,  пальцами в глаза, вывернулся из под него и встал на ноги. Не скрою, я снял стресс, пару раз приложившись сапогом по не столь шустрому сопернику.

      Немного отдышавшись, я приказал поднявшемуся солдату вытащить, потерявшего сознание, товарища из сквера на тротуар. Тот взял лежащего за воротник шинели и потащил его за мной. При выходе из садика образовалась толпа около ста человек, принимая во внимание субботний вечер, в большинстве своём, разгорячённая спиртным.

      Увидев неподвижно лежащего солдата, какая-то женщина крикнула, что пьяный офицер убил солдатика. Толпа забурлила, один из мужиков скидывает пальто и громогласно заявляет о своём желании; посчитаться за "сынка".

     Я стреляю в воздух и предупреждаю, что пристрелю его, если он сделает ещё шаг в мою сторону. Затем провожу пистолетом по образовавшемуся полукружью и предлагаю всем отойти на десять метров, напомнив, что у меня ещё пятнадцать патронов, которые я обязательно использую для своей защиты.

       Разом отрезвевший мужик первым шарахается назад, завалив пару неповоротливых зевак, остальные, не  менее послушно, отодвигаются на указанное мной расстояние.  Движением пистолета вызываю к себе из толпы паренька лет восемнадцати, высыпаю ему в ладонь всю мелочь из кармана, даю карточку патрульного с телефоном комендатуры и прошу сообщить  о необходимости   приезда  машины для транспортировки задержанных.

      В это время солдат, остававшийся на ногах, чувствуя поддержку возмущённых народных масс, воспользовался отвлечением моего внимания на толпу и нанёс мне сильный удар в лицо. К счастью, мне удалось остаться на ногах, ударом ноги в колено я сложил его вдвое, а затем нанёс удар рукояткой пистолета по голове.

     Упав, он потерял сознание. Толпа вновь заволновалась, тем более, что она множилась любопытными, не слышавших моего предупреждения; "вечер переставал быть томным" окончательно, но тут толпа развалилась надвое, впереди трёх вооружённых автоматами солдат, бежал , размахивая пистолетом, начальник гарнизонного караула мой друг Володя Телегин.

      Володя даёт караульным команду: "Заряжай", автоматы клацают одновременно, затем убедительно (догадайтесь сами в чём была сила убеждения)  "предлагает" всем разойтись.

      К приходу машины, минут через десять, на улице остались только мы. Суд военного трибунала над солдатом с тремя ампутированными пальцами на левой руке состоялся через четыре месяца, ему дали четыре года колонии, как организатору нападения, второй, получив открытый перелом черепа и хромоту на всю оставшуюся жизнь, после лечения, длившегося чуть менее года, получил три с половиной года.