Огонь

— Я, конечно, молодец, — бормотала под нос рыжеволосая, отмахиваясь от распадающихся нитей паутины. Копыта лошади ступали осторожно, каждый раз поднимая облаком пепел. Тишина звенела, словно туча разъяренных комаров. Всадница продолжала жаловаться мерно кивающей лошади:
— Нет бы ехать обычной дорогой! Но ведь Лес такой интересный, Лес такой загадочный! А что тут люди пропадают — ерунда, я же по краешку проеду. И где он теперь, этот краешек?
Продолжая путь, девушка бормотала:
— Это чему нужно было сгореть, чтобы лес засыпало таким слоем пепла? Да и деревья пламя должно было уничтожить дотла. И всё-таки они целы. Правда, голые…  Я такого хилого леса еще не видела.
— Мне это тоже знакомо, — прозвучало рядом. Вздрогнув, всадница обернулась на голос.
— И даже больше, — из-за деревьев вышла пожилая женщина. Остановилась, близоруко щурясь. — Оказавшись здесь впервые, я возненавидела эти скрученные стволы. Но пошла вперед.
Фигура говорящей была нечеткой. Колеблемая ветром одежда выглядела сотканной из вездесущей паутины. Ветхая, чудом не упавшая еще наземь.
Остановившись, путешественница спросила:
— А что там, впереди?
Женщина приблизилась. Растрёпанные седые волосы всколыхнуло движением. Бледные губы широко растянула улыбка:
— Огонь.

 ***

— Давай же, открой глаза! Это просто жар, слышишь? Скоро всё пройдёт, — у белого халата был знакомый голос. Они точно были знакомы, давно, в другом мире...
— Нина Ефимовна? Мы в школе?
Хотелось спрашивать ещё, но губы отказали. От мыслей разболелась голова, зашевелилась пелена тумана. Нина Ефимовна быстро зашептала:
— Ты, главное, держись. Опекунство уже оформляется. Я заберу тебя навсегда, как ты мечтала, только не сдавайся!
— Их... больше нет?
— Верно, детка. Ты свободна.
Когда вселенная сворачивалась в точку, она еще слышала крик:
— Скорее, сюда! Ей хуже!
***

Лесная сивилла, оказавшись совсем близко, протянула руку.
— Спускайся, не заставляй старуху гоняться за лошадью. Я тебе кое-что покажу.
Не касаясь руки, девушка спешилась и пошла следом, ведя лошадь в поводу, поднимая смятым подолом волны пепла.
— Странные ощущения, да? — улыбалась провожатая. — Со мной так же было. Брела, как в полусне, за краснокожим Агни. В Лес, где у деревьев — ни листьев, ни тени…
Точно! Ни теней, ни листвы, ни солнца — одна серая пелена.
Остановившись перед каменной скамьей, кем-то устроенной посреди Леса, женщина облегченно вздохнула:
— Куда уж мне до самой опушки гулять! То ли дело здесь — самое для меня место. Усталости сюда проникнуть трудно.
— Ты что-то хотела мне показать, — нетерпеливо напомнила девушка.
— Успеется, времени полно. Давай, для начала, познакомимся толком. Адена, полагаю? Или Серафима? А может быть, Огнеслава?

***

— Нет-нет, говорить тебе нельзя! — от белого халата пахло знакомыми духами. — Посмотри лучше на эти бумаги. Теперь ты — моя дочь.
— Они…
— Тише, тише. Ты их больше никогда не увидишь. Отдыхай. Спи…

***

— Агния.
— Агния? — Старуха покрывала руки бурым бальзамом из ящичка у основания скамьи. — Красивое имя. А меня зовут Зара, — она вытянула руки перед собой, ладонями вниз. Забормотала под нос, будто пересчитывая расставленные пальцы.  Между ними пробежал разряд, ударил в землю, вздымая пепел. Зара довольно улыбнулась. Затем неожиданно громко хлопнула в ладоши. Запахло свежестью, а из-под ног старухи вырвалось синее пламя. Агния зажмурилась, боясь взглянуть на обгоревшее тело.
— Ну, вот, совсем другое дело, — раздался голос вполне живой Зары. Открыв глаза, девушка увидела разрастающийся костер, посреди которого стояла женщина. Похоже, она отлично себя чувствовала. Распрямилась спина, серебро волос быстро сменялось золотом. Из пламени раздался довольный смех.
Агния повернулась к колдунье спиной — самое время уйти отсюда, пока та занята своими делами. И застыла.
Сначала за спиной девушки, а теперь уже по всему краю поляны поднималась из пепла линия серых пирамид. Они отгородили путешественницу от всего мира. Налетевший вихрь начал сносить их вершины, сливая пирамиды в одну серую стену.
Дыхание сперло. Казалось, стоит вдохнуть — и легкие сразу забьет пепельной пробкой. Живой туман приближался, он теснил Агнию к пламени. Надеясь найти выход с другой стороны костра, она бросилась сквозь его языки, обхватив голову руками. Ноги обдало… холодом?! Внутри ёкнуло: «Откуда холод? Это же огонь!»
— Но ты носишь огненное имя, — вслух ответила Зара. — Разве опасен огонь  для Агнии? Разве губительно зарево для Зары?
Усилием воли расклеив веки, Агния посмотрела вниз. Вся земля была в огне.  Девушка подняла голову к небу. Ни тумана, ни низких облаков. Лишь стая золотых птиц в пылающем пространстве. Пламенем был насыщен воздух. Из пламени был соткан мир.
— Невероятно!
— Правда, лучше долгих объяснений? Лишь оставив позади тлеющий мир, понимаешь, какова свобода.
— Тлеющий? Но тогда Лес…
— Всего лишь место перехода от умирания к жизни.

***

— Безумие…
— Ты говорила? Прости, я задремала, — белый халат снова появился в поле зрения. — Врач уверяет, что кризис миновал. Можно немного поговорить.
— Огонь… Почему пол горит?!
— Тебе кажется, Агния. Это из-за того пожара. Нужно будет поработать с психологом.
— Нет! Горит, смотрите! Зара тоже про огонь говорила… глупости какие-то…
— Какая еще Зара? Здесь никого нет, успокойся, — приемная мать погладила рыжую голову и отшатнулась:
— Да ты вся горячая! Ты дрожишь! Сюда! Кто-нибудь!

***

— Слушай внимательно, Агния. Души этого мира, покинув тело, после долгих странствий приходят в Лес. Сирота, носящий огненное имя, хранит врата Огня одно столетие, позволяя войти лишь готовым к Переходу. Заканчивается моя сотня лет. Следующая — твоя.
— Что?!
— Давай без истерик. Вратам не нужны рабы или фанатики. Придешь, когда сама захочешь, — Зара коснулась плеча Агнии, резко встряхнула ее. Мир погас. Последним воспоминанием были опустившиеся ниже птицы. Огненные крылья. Человеческие лица. Фениксы.

***

Агния крикнула рыдающей женщине:
— Отпустите! Здесь слишком больно!
Растолкав врачей, та бросилась к изголовью:
— Останься! Живи!
Агния посмотрела ей в глаза и шепнула:
— Простите, Нина Ефимовна… Меня ждут.

Накрывая обожженное лицо простыней, санитарки шептались:
— Что, прям оба?
— Да, жуткая семейка. Родители пьянствуют, а дитё страдает…
— Понятно тогда, откуда пожар взялся.
— Ага. Обуглились оба, нечего опознавать было. Удивительно, сколько девочка протянула.
— Совсем ребенок…
— Такая жизнь кого хочешь состарит. Повезли уже, обед скоро.

***

Копыта лошади ступали осторожно, каждый раз поднимая облако пепла. Вдоль опушки Леса белая лошадь везла огненноволосую девушку.

04.11.2011