Отверженный

Евгений ТРЕТЬЯКОВ-БЕЛОВОДСКИЙ
ОТВЕРЖЕННЫЙ
(НЕВЫДУМАННАЯ ИСТОРИЯ)
1. Я БЕЗДОМНЫЙ С БОЛЬШИМ СТАЖЕМ...
«Мы идем по краю ночи, люди-тени, люди-крысы, Мы таимся в закоулках, в переходах, на вокзалах.
Нас немало в этом мире. Нас четыре миллиона.
Старики, больные, дети - на помойках и в подвалах...»
-Кто тут по социальным вопросам? - спросил меня средних лет мужчина с гладко выбритым черепом и в ярко- желтой майке. Столкнулись мы с ним в коридорчике редакции газеты. Я быстро ощупал его глазами: человек как человек - светлые со стрелками брюки, грубые и теплые не по сезону ботинки, средний рост, средний возраст. Вот только лицо какое-то особенное. Не домашнее, что ли, неприбранное. Голубые, с красной прожилкой глаза, пше¬ничные растрепанные брови, того же цвета усы и неровно стриженная бородка.
-Заходите, - пригласил я незнакомца, - чем могу по¬мочь?
-Видите ли... я бомж, - обескуражил он меня своим откровенным признанием. - Хочу предложить вам стихи и некоторые советы тем, кто недавно вступил в наш леги¬он.
Честно сказать, первым моим чувством было недо¬верие. Слишком уж не похож был мой собеседник на че¬ловека без определенного места жительства.
-Он, видимо, прочел эмоции на моем лице и про¬должил:
-Я бездомный, у меня ни кола, ни двора. Живу на улице, сплю, где придется, ем, что Бог пошлет. Не пью - слишком большая роскошь, хотя от кружки пива никогда не откажусь. Ничем не болею, не потому, что здоровяк, а просто не могу себе это позволить, никто лечить не ста¬нет.
Давно ничего и никого не боюсь. Я не «крутой», по¬нял - смерть лишь облегчит страдания. Воровать - не мой профиль, совесть у меня осталась, чаще приходится быть батраком у «новых русских», нет паспорта, жилья, обруб¬лены все связи с прошлым миром: Я - отверженный!
2. КТО ЕСТЬ КТО
«Всех нас, стариков и юных, разделить по роду жизни на четыре можно группы.
И хотя они условны, но дают довольно точно о бездомных представленье...»
Сергей Шамбура, а именно так назвал себя прише¬лец, открыл мне совершенно иной мир. Нельзя понять его нам, тем, кто имеет свой дом, семью, работу. Это другая планета, где нет места теплу, уюту, нежности и ласке. Где нет возможности передохнуть от жизненных неурядиц, оперевшись на плечо близких и родных, где нет доверия, где отсутствует элементарное чувство порядочности.
- Оказавшись на улице, - рассказывает Сергей, - че¬ловек быстро дичает и превращается в тупое убогое жи¬вотное. Несмотря на то, что я не один год на улице и живу на «дне», я - человек! Я не спился, не деградировал. Регу¬лярно читаю газеты, книги, смотрю телевизор и слежу за собой.
Родился в 1963 году в Казахстане (город собеседник мой просил не называть). Родители погибли в автокатас¬трофе. С 13 лет остался один. Были, конечно, родственники, но они не приехали даже на похороны. Этим все сказано. Больше с ними отношений не имел. Став совер¬шеннолетним, попал в армию. Честно отслужил. Возвра¬щаться домой не захотелось. Да и к кому? С друзьями уехал в Свердловск, устроился на железную дорогу, перегонял товарные поезда во все концы необъятного Союза.
Грянула перестройка, начались сокращения штатов. В первую очередь убирали тех, кто был молод - холост, и людей предпенсионного возраста. Попал под эту метлу, но не опустил руки, чего там! Лет мало, полон энергии и сил. Поехал на север за большими деньгами. В пути забо¬лел, на вокзале с температурой под сорок отключился и провалялся дня три в зале ожидания.
Очнулся - ни денег, заработанных, ни документов. С тех пор и началась моя скитальческая жизнь.
-А как же... в милицию надо было, - встрял я в мо¬нолог бомжа, - объяснить все... глядишь, и документы бы новые выправил.
-Пробовал, но... бойся «ментов». Ты для них не че¬ловек, ибо нет у тебя документов, даже если отделаешься КПЗ (камера предварительного заключения), то туберку¬лез, чесотка или вшивость тебе обеспечены. А могут просто забить до смерти или навешать на тебя все нераскры¬тые дела. Знаю немало таких случаев. И не ищи в мили¬ции сочувствия.
-И все же не понимаю. Как можно жить, не имея ничего. Где ночевать, на что питаться?
3. ВЕЧНО ПЬЯНЫЕ И ЗЛЫЕ?
«Это люди, что кочуют по России просто в поисках работы.
Все они нестары, право. Женщин среди них немного.
Алкоголиков, поверьте, вовсе нет, и это правда.
Чистая на них одежда, и по виду ты не сможешь опознать в них тех, кто БОМЖЕМ иль БРОДЯГОЮ зовется.
Я типичный представитель этой группы...»
- Вы думаете, почему я лысый? - спросил меня Сер¬гей. - Потому что выбриваю волосы на голове. Чистые люди реже болеют. Стараюсь, конечно, по мере возмож¬ности следить за одеждой. Ведь везде у нас встречают по одежке, а провожают по уму.
Гладить брюки можно с помощью двух досок - по¬ложи штаны между ними, рубашки и свитера стираю ре¬гулярно и вывешиваю, не отжимая: стекающая вода сама прекрасно их выгладит. Об этом, кстати, знает большин¬ство женщин. Ботинки и другую обувь чищу тряпочкой, смоченной в растительном масле - его на рынках разли¬вают много. А вообще следую правилу: лучше один день не поесть, а купить зубную пасту и щетку, а также лезвие для бритья.
По возможности покупаю газеты и, как сегодня, бы¬ваю в редакциях. Ваши коллеги - народ любопытный, выслушают, посочувствуют, чем-то и помогут. Мне - от¬душина. А на вокзалах, где теперь повсюду установлены «ящики», приобщаюсь к телевидению, слежу за текущими событиями, смотрю художественные фильмы.
-Образ бомжа Вы полностью для меня развенчали, - прервал я Сергея.
-Бомжи есть разные, - пояснил он мне. - Иные жи¬вут воровством, другие опустились совсем и беспробудно пьют, третьи грабят и убивают. Я не такой.
4. ГОЛОДНЫЙ СЫТОМУ НЕ ТОВАРИЩ
«Никого я не ограбил и не крал - святая правда.
Голодать пришлось мне много, дней по семь, а то и десять...
Для меня все это норма...»
-Какой же Вы?
-У меня есть голова и руки. Это немало. Я не сижу на месте - это смерть. Не пью - это «дно». Не жду помощи от государства - это фикция. Не ночую в подъездах и под¬валах - это болезни. Предпочитаю лесные лужайки.
Я «перекати поле», ищу сезонную работу и тружусь, потом, в каком-нибудь городке, снимаю комнату и живу. Смотрю телевизор, читаю газеты и книги. Проходит зима, и я двигаюсь дальше. И так всю жизнь.
-Но это не может продолжаться долго. Придет вре¬мя, и возраст возьмет свое. Начнутся болезни, и что даль¬ше?
-Не думаю, что долго проживу. Итог у нас бомжей один - ранняя смерть, но ее не боюсь. Перестал бояться. Устал. Осталось одно - работа.
Летом берусь за любую, даже самую грязную и про¬тивную: огород вскопать, забор поставить, выгребную яму вычистить. Собираю грибы и ягоды - на рынке продаю. И помню, что на свете много нормальных людей, готовых помочь.
Нанимаюсь батраком к фермерам. Правда, однажды обжегся, проработал все лето и, кроме ежедневной похлеб¬ки, не получил ничего. Но и это наука.
Не верь, не бойся, не проси. Этот принцип я испо¬ведую. Но верь в людей. Не все испорчены этой жизнью, и немалая часть поймет тебя, накормит, обогреет.
Да, я на «дне» жизни, но я человек и не забываю об этом. И если кто-нибудь попытается самоутвердиться на твоем унижении - поставь его на место. Словами ли, ку¬лаком или кирпичом - это неважно. Позволишь втоптать себя в грязь - пропадешь.
Исповедавшись, мой собеседник с благодарностью выпил чашку горячего чая с печеньем, которые я ему пред¬ложил, и стал прощаться.
-Куда ты теперь? - перейдя на «ты», спросил я его.
-Переправлюсь через Оку - и во Владимирскую об¬ласть. Там, говорят, началось строительство дач. Подра¬ботаю... - Ты напишешь про меня?
-Обязательно, - ответил я.
-Ну, тогда свидимся, - пообещал Сергей, - вернусь и почитаю.
-Когда?
-А Бог его знает...