Русая. Часть 3

Спать абсолютно не хотелось, и он вытащил несколько фотографий из рамок, которые стояли на книжных полках. На них были запечатлены Лада и Женя такие счастливые, такие беззаботные. Откуда им тогда было знать, что все так обернется? В таком возрасте разве хочется размышлять  о смерти? Все время кажется, что думать о ней рано. Да, молодые умирают, но все же это случается гораздо реже, чем смерть пожилых людей. С каждым годом вероятность того, что тебя не станет, увеличивается, это так. Но какова вероятность, что ты умрешь в семнадцать лет?

Воспоминания нахлынули теплой удушающей волной. Он знал, что мужчины не плачут. Но ведь никто не видит. Он прижал фотографии к лицу, как будто это были руки его любимой девушки. Хотелось кричать, как раненый зверь, выть с тоски на луну, боль рвалась через каждую клеточку тела. Раньше он и не представлял себе, каким слабым может быть. Любовь, с одной стороны, делает человека непобедимым, когда она есть в сердце, любые преграды становятся посильными. Но она же может и обнажить человека до полной беззащитности, сделать его душу уязвимой. Любовь – это и сила, и слабость, в зависимости от обстоятельств.

Пустота поселилась в его душе со дня похорон, когда он окончательно осознал, что Лады больше нет. Осознать-то осознал, но принять так и не смог. Его любовь превратилась во всепоглощающую черную дыру в его душе. Она занимала огромное пространство, пытаясь сожрать все, до чего дотягивалась, и грозилась разорвать его изнутри на кусочки. Со временем, конечно, она начала потихонечку сжиматься, однако, память периодически возвращала Женю к воспоминаниям о теплых днях, и сердце снова замирало, дыхание перехватывало, а в горле вставал ком. Так случилось и сейчас. Воспоминания накатили, и сердце стиснула ледяная лапа тоски и одиночества. Он положил фотографии под подушку, свернулся калачиком и уснул.

Сутки без сна давали о себе знать: как только его голова коснулась подушки – он выключился. Душа болела, но тело требовало сна, и если бы он не выспался, все происходящее в самом деле можно было бы списать на галлюцинации.

***

Женя открыл глаза. В комнате уже царил мрак. Он сел на кровати и попытался прийти в себя. События последних дней казались ему нереальным сном, одним из тех, что снились в полнолуния. Надо сказать, сначала он так и подумал: «Приснится же такая фигня», и усмехнулся сам себе. Однако в его руке были фотографии, и спал он в одежде. Сознание начало отделять сон от реальности. Понимание того, что все происходящее с ним – правда, камнем рухнуло на его плечи. Он посмотрел на часы. В его распоряжении было около часа, чтобы собраться, перекусить и выехать к озеру.

Он сложил фотографии во внутренний карман ветровки, проглотил, практически не жуя, пару бутербродов и запил их большими глотками кофе. Потом он вышел во двор, сел на велосипед и выехал на встречу, которая сегодня уже казалась закономерной. По пути к озеру он поймал себя на мысли, что соскучился по Русой. Где-то в животе все сжалось от другой  мысли – а что, если в этот раз ее не будет? А что, если это в самом деле был сон? В глубине души он все еще сомневался в реальности происходящего.

Но Лада была на месте. В этот раз она не стала играть с ним в угадайку. Девушка сидела на берегу, свесив ноги в воду, поэтому, когда он вышел из леса на поляну, увидел ее со спины. Светлые влажные волосы Лады касались земли, когда она сидела вот так. Девушка не шевелилась и в лунном свете была похожа на скульптуру тончайшей работы самого искусного мастера вселенной. Он подошел к ней, и она обернулась только тогда, когда рука его коснулась ее плеча. Лада подняла голову, посмотрела на Женю, улыбнулась и сказала:

- Ты приехал. Я ждала тебя очень! Даже больше, чем вчера. Садись.

Женя устроился рядом, почти вплотную и почувствовал такой уже знакомый холод, исходящий от тела девушки.

- Ты привез?

- Да, я все привез. Только я предупреждаю, то, что ты увидишь, может сильно шокировать тебя. Я даже не знаю… не могу представить, как ты отреагируешь.

- Да что же там такое? – заволновалась Лада.

Женя вынул из кармана фотографии и протянул их Ладе. Затем он достал из кармана фонарик, который предусмотрительно прихватил дома, и подсветил снимки.

Русая впилась в фотографии взглядом, как будто пыталась прочесть каждую точку, очень долго разглядывала их одну за другой. Последним лежало ее портретное фото, подписанное с оборотной стороны ее аккуратным почерком. Надпись гласила: «Любимому Жене в день его рождения от Лады. Будь счастлив, любимый!».

Лада посмотрела на Женю. Во взгляде было полное непонимание. Он догадался, что фотографии не всколыхнули глубины памяти Русой. Лада еще раз взглянула на фотографии, а потом посмотрела на свое отражение в воде, как будто видела себя впервые.

- Я не понимаю. Она очень похожа на меня. Даже родинка на щеке, - сказала она и прикоснулась указательным пальцем к маленькой темной точке на ее лице. – Но кто она?

Женя тяжело вздохнул. Он понял, что придется в красках излагать свою версию случившегося. Вообще, он надеялся, что эти фотографии вызовут у Лады хоть какие-то воспоминания, но этого не случилось. А запасного плана или подготовленного рассказа у него не было. Он сделал на снимки большую ставку, даже не предположил, что может быть как-то иначе. Теперь придется импровизировать.

- Хорошо, я тебе расскажу историю. Только я умоляю тебя, если что-то вспомнишь – держи себя в руках. История не самая приятная. Я считаю, что ты – это она.

И он начал свой рассказ с самого начала. Он рассказал, как они познакомились, как начали встречаться, много забавных и интересных моментов из их жизни, рассказал об их общих знакомых и друзьях, об их вечерах наедине, обо всем по порядку. Потом замолчал. Предстояло рассказать о самом страшном. О том жутком дне, когда Русой не стало.

- Ну что ты замолчал? Продолжай, дальше что было? - вытряхнула Русая Женю из самого себя.

- Подожди. Это не так легко, - очнулся он от своего минутного замешательства.
Парень собрался с мыслями и продолжил. Каждый раз, когда он вспоминал этот день, он как будто заново его переживал, а тут надо было еще и пересказать как можно подробнее, чтобы Лада вспомнила хоть что-то. Рассказ дался ему крайне нелегко. Когда он закончил свой монолог – посмотрел на Ладу. Все это время Женя старался смотреть куда угодно, только не на нее. На Ладу он смотреть боялся. Может быть, потому что стеснялся своих слез, которые несколько раз пеленой обволакивали его глаза. Русая сидела, сжав голову руками, как будто резкая боль атаковала ее. Девушка смотрела в одну точку, молчала и покачивалась взад-вперед.

- Лада? Ты как? Посмотри на меня! – прикоснулся Женя к ее плечу.
Лада посмотрела на него пустым взглядом и вымолвила:

- Теперь я все помню. Я помню тебя. И я помню, что произошло. Я не всегда была ЭТИМ, - она с омерзением показала на свои ноги, которые теперь как будто мерцали. Они то становились хвостом, покрываясь серебристой чешуей,  то снова ногами. Все ее тело било мелкой дрожью.
 
 – Господи! Да я же призрак! Меня же не существует! Вполне возможно, что я тебе просто мерещусь!

Глаза Лады стали огромными то ли от шока, то ли от страха, то ли от осознания. Она медленно встала на ноги и потянула за рукав Женю. В одну секунду он ощутил буквально на себе, какая страшная физическая сила скрывается в этом маленьком хрупком теле. Лада подняла его, поставила на ноги, зло посмотрела и процедила сквозь зубы:

- Уходи отсюда.

- Лада, но я не…

- УЙДИ отсюда, не смотри на меня! – она подняла его велосипед одной рукой в воздух, как будто что-то совсем невесомое, и швырнула в сторону тропинки, которая ведет из леса, с силой толкнула в эту же сторону Женю. – Уходи! Тебе здесь не место!

- Лада, возьми себя в руки! Успокойся! – попытался угомонить ее Женя. – Да, я виноват, но того, что произошло…

Лада вдруг замерла. Кожа ее переливалась всеми оттенками холодных цветов от голубого до фиолетового и обратно. Она сжала кулаки и закричала что есть мочи:

- Уйди! Исчезни! Испарись! Пока жив!

От этого нечеловеческого вопля у Жени заложило уши, он поспешил сесть на велосипед, пока она его не загнула в дугу, и удалиться, не дожидаясь еще большего выплеска эмоций. Девушка была явно не готова к конструктивному диалогу.

А Лада стояла и смотрела ему вслед.

Потом она вернулась на берег, свернулась калачиком, и заплакала. Она вспомнила все, и соленые слезы обиды, досады и непонимания катились по ее щекам, добавляя влаги в озеро. 

Она не понимала, почему все так, зачем и кому все это было нужно, ведь то, что произошло, практически нереально. Она с детства занималась плаваньем, не то, чтоб была мастером спорта, но в воде чувствовала себя как рыбка. Воду она всегда любила… И вот вода забрала ее к себе навсегда. В один миг стало все просто и понятно, все ответы, которых она так хотела, свалились на нее неожиданно. Теперь надо было решить, что с ними делать. Но самым обидным было то, что она вспомнила всю любовь к Жене, всю нежность, которую она испытывала. И она ощутила ее снова, как будто рассказ Жени стал дверкой в страну чудес, в которую ей теперь не попасть. Ключ нашелся, а зелья «выпей меня» нет. Дверь манит своим светом, но попасть туда нереально, она очень мала, и без волшебства тут не обойтись.

Сейчас, именно в с этого момента Женя не хотел останавливаться. Он решил, что теперь, когда обрел Ладу вновь, глупо будет все бросить. Он будет ходить на берег каждый вечер в надежде, что поговорит с ней, и они что-нибудь придумают. Ее реакция была ему вполне понятна, не каждый день узнаешь, что ты мертв.