Дядя Коля

    
В 41 году дядя Коля работал директором пивзавода в небольшом западноукраинском городке Збараж.
-Мыкола , бачишь как москали наше пыво называют: Пи-и-иво.
-Переубывал бы хадов.
 Война для него началась так. Вышел он как-то пиво попить в свой законный выходной. Оценить качество родного продукта. Занял очередь к бочке. И тут на главную площадь городка неторопливо выехали на велосипедах какие-то военные в мышиного цвета форме.  И заняли очередь за ним. Что, в общем, неплохо их характеризовало, так как это были немцы. Поскольку пиво им понравилось,  он и проработал всю войну на прежней должности, покуда доблестная Красная Армия не удосужилась, наконец, его "освободить", сослав в Среднюю Азию. Как пособника оккупантов. Подумать пару десятков лет над своим поведением. Поразмышлять на досуге.
Так он оказался в Табошаре, небольшом посёлке в горах Таджикистана, построенном немецкими военнопленными из природного камня с присущей этому народу тщательностью. Получился милый осколок средневековой Европы посреди империи Тамерлана. Я познакомился с ним в конце семидесятых, когда наша семья переехала из Сибири в Таджикистан. Степень нашего родства выветрилась из моей памяти. Тогда ему было за семьдесят. Он производил впечатление человека, который завершил все свои дела и которому совершенно некуда торопиться. Ни разу не видел его хмурым или озабоченным. До пенсии он работал директором пионерского лагеря, а выйдя на пенсию, продолжал работать завхозом. Мне нравилось у него гостить: просторный дом, фруктовый сад с полгектара: черешня , вишня, персики. Как-то я со скуки залез на чердак и обнаружил там ( нет, не «шмайсер») перевязанные бечёвкой подшивки украинского юмористического журнала «Перец» за много  лет, а так же пожелтевший томик Краткого курса истории ВКП(б). Уж не знаю, над чем он больше смеялся.
В Ленинабаде асфальт плавился от жары, от поручня троллейбуса можно было получить ожог, а здесь, в горах, посреди тенистого сада журчала вода в арыке , прохладный  ветерок шелестел липкими полосками от мух, развешенными  у садовой беседки, где мы завершали обед тазиком свежесорванной черешни, которая уж месяц как отошла в Ферганской долине. «Надо же, думал я, уплетая сладкую черешню, как хорошо украинцы умеют устраиваться в жизни : куда бы  не занесла нелёгкая , от Збаража до Табошара, при Сталине или при Гитлере, всегда под рукой шмат сала и вареник з вишней.
Нас ебут, а мы крепчаем, не ебут – и мы мельчаем.