Дело при сухиничах

В.К.БЕЛЯКОВ

ДЕЛО  ПРИ  СУХИНИЧАХ



Я ехал в командировку в милый и давно известный мне городок под названием Сухиничи. Не очень большой, со скромным размером народонаселения, но зато сильно древний – все путеводители сообщали, что городку почти полторы тысячи лет.
Потрясение наступало сразу, как только поезд останавливался – перрон был занят густой толпой людей, обвешанными невообразимыми плюшевыми игрушками, которые предлагалось купить в неограниченном количестве. Игрушки были  самых разных ярких цветов и размеров. Гигантские тигры и пантеры, какие-то фиолетовые зайцы, удивительно смирные лошадки, ставшие качалками для малышей. Покупайте, покупайте! Не хотите монстров, вам предлагали очаровательных белочек с золотыми орешками, крокодилов, собачек и подушки для дивана с изображением тех же зайцев из милого всем мультфильма «Ну, погоди!». А были ещё всякие маленькие совы, попугайчики и прочая плюшевая живность, говорящая при нажатии с китайским акцентом.
Здесь на перроне торговали не горячей картошкой с пирожками, не прохладным пивом и различной газировкой, здесь предлагалась совершенно бесполезная, но  культурная вещь, которая украсит вашу жизнь и заполнит досуг. Правда, если у вас совершенно непритязательный вкус, и вы готовы согласиться на фиолетового зайца.
Толпа стояла на перроне днём и ночью, потому что через Сухиничи проходила бездна поездов – все они везли на работы в Москву и обратно различных людей, которые при возвращении домой всегда с деньгами, а, значит, непременно покупают эти игрушки, чтоб подарить на родине всем малым детям. А то и просто пристроить их на диван.
Перрон в Сухиничах был своеобразным феноменом и местом неплохого заработка, но тут же рождались вопросы: откуда все эти игрушки? Почему из года в год всё это происходит именно здесь, и никто не препятствует? Каким образом вся эта неприкрытая спекуляция живёт и торжествует?
Периодически проезжая через Сухиничи, я терялся в догадках. Сухиничи были узловой станцией, где обязательно меняли локомотивы, и поэтому стоянка каждого поезда была не меньше двадцати минут. За это время можно было купить не одного тигра! Всё это носило характер удивительной загадки. Поэтому у себя в журнале мы решили докопаться до истины и рассказать реальную историю яркого факта провинциальной российской жизни.
Городок был провинциален. Среди обилия покривившихся деревянных домов изредка попадались купеческие каменные постройки 19 века, да на окраине стояли  руины некогда огромного автозавода, вокруг которого жались панельные дома, чьи обитатели не знали теперь, куда себя деть, раз автозавод лопнул. Ну, разве что в охранники податься какого-нибудь склада под Москвой. Молва шла, что Москва пожрёт любое количество охранников, и работа выгодная, хоть порой и тупая: стой, не присев ни разу, 8 часов на контроле и так 20 дней подряд, а затем пересменок 10 дней, зато зарплата под 30 000 рублей – здесь таких денег, отродясь, не видывали.
Ну, конечно, посередине городка стояло кондовое здание местной администрации, да ещё свежепокрашенный Божий храм и останки  некогда помпезной  старообрядческой церкви. И это всё? На 16 тысяч жителей? Да нет,  - ещё две средние школы и железнодорожный вокзал. Ну, и, конечно,  городской Дворец Культуры, где от скуки по субботам-воскресеньям – за деньги! – показывали на большой плазме футбольные матчи премьер-лиги – прямые трансляции из Москвы, как гласил полинялый плакат на заборе.
Однако, город, на удивление, жил  и неплохо себя чувствовал. Просто странно было, что по вечерам не наблюдалось большого количества алкоголиков  и укурков, а воздух не был пропитан  безнадёжностью, каковой можно надышаться  в подобных страшных российских углах.
 На железке бойко работало локомотивное депо. Все эти машинисты, сцепщики, ремонтники получали прилично. Но не одна же железная дорога обеспечивала местное счастье. По улицам шлялись деды и бабки, ходили счастливые молодые мамы с  колясками, полными детишек, куда-то озабоченно спешило прочее трудоспособное население… Ну, да, конечно, был например, в городе ещё завод комбикормов и прочих сушёных фруктов, где, как ни зайдёшь в цех, так и хочется сразу вспомнить о войне – в пылищи от беспрерывно крутящихся, сушащих, одному Богу ведомо, что, огромных барабанов невозможно было пробыть и минуты – все вокруг ходили в респираторах. Но ведь там я сам видел: пришли два гарных хлопца мрачного вида – видать, мамка уже достала: ну, сколько можно шляться по улицам, сынок! Ты, думаешь, твоя Любка возьмёт такого кобеля в мужья, если ты в дом толком ничего принести не можешь! – так вот, пришли те хлопцы, а начальство им говорит: ну, парни, Вы после Лицея, дело хорошее, технику уже знаете, мы берём Вас на работу, а зарплату Вам ложим по 6 тысяч рублей в месяц. Сразу соображаешь: постоишь так смену рядом с этими пылящими барабанами, получишь свои гроши и сажай свою Любку с будущим ребёнком на один хлеб с молоком, и то, молоко-то в магазине – не настоящее. Хорошо, что на окраине коров держат, там хоть у бабки Мани мы целыми днями будем покупать парное молоко и припухать дальше. И вот, что удивительно: ребята влёгкую, возьми, и согласись на такое унижение: без лишних разговоров нанялись на работу. За 6 000 рублей в месяц. Ну, ещё будут вычеты, налоги, то, сё… Зачем-то эти парни нанялись на такую работу? Неужели так припёрло? Ох, неспроста всё это. Видно, что-то держали себе в голове ещё.
Догадка была на поверхности: весь город жил за счёт мягкой игрушки - плюшевых мишек, огромных зайцев, детских лошадок-качалок и прочего. Ими были битком забиты все перроны и вся привокзальная площадь. Все ларьки и киоски вокруг вокзала были заполнены безобидными тиграми, крокодилами и бегемотами. И полгорода сутками стояло на тех перронах и бойко торговало фантастическими зайцами и крокодилами, которые в лёт уходили в руки счастливых проезжающих пассажиров.

В гостинице не было горячей воды. И никто не знал, когда она будет. К сожалению, это была единственная приемлемая для проживания гостиница, поэтому пришлось молча согласиться. За это скостили 200 рублей в день – даже не верилось, что столько стоит горячая вода. Вообще-то, «Калинов куст» (так называлась гостиница), стоял на трассе, в двух километрах от города, и здесь обычно останавливались дальнобойщики – с утра до вечера под окнами ревели своими двигателями фуры – и сейчас по первому этажу гулко разносились изящные матюки – так приветствовали водилы отсутствие воды, пытаясь смыть дорожную грязь тем, что текло из крана в душевой. Впрочем, на окружающих это не производило ровно никакого впечатления: тихая семейная пара, отправляющаяся на паломничество в близлежащую Оптину пустынь, спокойно выводила в коридор двух маленьких детей, и они невозмутимо шествовали в буфет, видать, с молитвой и мыслями о вечном. Да и кого могли потревожить обычные гостиничные будни? Можно подумать, что когда финны построили у себя на границе отдельные сортиры, исключительно для русских дальнобойщиков, они не понимали, что делают. Да весь мир уже к нам привык и не выражает удивления! А тут богомольцы. Они вообще никогда ничему не удивляются. Они – в этом мире и вне его. Духовные отцы им так и внушают. Чтоб не согрешить и не испачкаться в мирских соблазнах.  Личное спасение среди этого сатанинского мира превыше всего.
Впрочем, в центре города была ещё одна гостиница, построенная  в незабвенные шестидесятые. Но это  была гостиница, предназначенная не для  людей, а умышленно для командированных  – в шестидесятые было массовым поветрием ездить в командировку. И вот, построили ещё один кирпичный  барак в центре города с общим  туалетом на каждый этаж и одной душевой  на всю гостиницу. Ведь люди приезжают  в командировку работать, а не жить культурно, – такова была магистральная  идея. Ну, а напиться и по****овать  – это ж можно в любых  условиях. И заметьте себе, ни одного одноместного номера – всё под  контролем! Естественно, гостиницу  мгновенно загадили, а её обитатели были те самые командированные, которые только для того и ездят  в командировки, чтоб нажраться и поебаться.
Не то «Калинов куст», это уже дань новому времени,  – построили, немного подумав. Но вот на удобствах сэкономили. И то правда: какому дальнобойщику нужно, чтоб горячая вода была круглый год – мы, чай, не в Европах живём, должны понимать, что не для человека работаем. А для кого же? А для хозяина, только раньше это было первое в мире социалистическое государство, якобы рабочих и крестьян, со своими целями и задачами мирового масштаба, не совпадающими с повседневными хлопотами и заботами обычного человека, а сейчас - это тот, кто всеми правдами и неправдами хочет выбиться из этой дыры, оставшейся после того государства, в обычные человеки, ну, те, которые живут во всяких Европах, учат своих детишек в человеческих школах, ездят на человеческих машинах по человеческим дорогам и тратят человеческие деньги.
Выйдя из гостиницы , я отправился в центр. Город только просыпался: над рекой стоял утренний туман, укрывавший дымкой центральную площадь. Удивительно, хотя прохожие были крайне редки, а на автобусных остановках сидели только грустные бомжи, приходящие в себя после жёсткого похмелья, на базаре деловые бабки уже подсчитывали выручку от продажи женского нижнего белья и мужских трусов – видать, на такой дефицит покупатель набегал ещё затемно. И то правда, при местных зарплатах магазинные трусы становились для обычного гражданина абсолютно недоступны. А так, купила ушлая бабуля одну пару в том самом магазине втридорога, пошла домой, аккуратно всё распорола, изготовила картонные лекала, и пошила на радость окружающим  несколько десятков новых из того тряпья, что под руку подвернулось, – это ж какая экономия для тех, кто будет в радости носить сей глубокий импорт из бабкиного материала!
Напротив городской администрации обнаружилось здание, на котором красовалась вывеска «Дом творчества», рядом с которой примостилась вывеска поменьше - краеведческого музея. Когда-то это был Дворец пионеров и школьников. А до этого, в 1950-е годы,  – горисполком, для  которого это здание специально и  было построено в классическом сталинском  стиле. Сейчас его доверху заполнили какие-то кабинеты с озабоченными женщинами, – кружки и студии народных танцев не особенно просматривались, но это как-то никого не задевало. Зайдя в первую попавшуюся дверь (помещение, на удивление, оказалось редакцией местной многотиражки «Организатор»), я получил исчерпывающий ответ, что музей находится на третьем этаже. Там в каких-то бумагах копалась молодая женщина, представившаяся Татьяной.
- А музей летом  не работает…
Через минуту, выяснив, что я приехал с заданием собрать материал про жизнь в городе, Татьяна начала названивать в городскую Администрацию, и вскоре, запыхавшись к нам прибежала Елена из отдела культуры. Она была миловидна, энергична и вообще, настроена крайне позитивно.
- Так мне правильно Татьяна сказала, Вы хотите что-то написать про наш город? А что Вас больше всего интересует в нашем городе? Ну, не может быть, чтоб Вы приехали просто так, ничего не зная...
- Елена! Ну, хорошо. Игрушки меня интересуют, которыми у Вас торгуют на перроне - говорят, за их счёт город только и живёт...
- Да, кто Вам сказал, я просто не понимаю. Ну, торгуют там белорусскими этими игрушками, но там этим занимается очень ограниченный круг людей. И это не играет такой определяющей роли. Я б вот, например, никогда бы не пошла туда торговать, и никто из моих знакомых туда бы не пошёл. Знаете, это надо иметь определённый склад характера, да и быть свободным целый день. А у нас большинство людей работает...
- Так уж и большинство? Я слышал, многие на заработки в Москву ездят...
- Ну, ездят, но это значит, что они всё равно работают, а не дурака валяют, продавая эти игрушки... Ну, вот что, знаете что... Давайте, сейчас Вы тут посмотрите скромную экспозицию нашего музея - Таня! Открой комнату музея на полчасика для Дениса, пусть он посмотрит! - а я сейчас сбегаю к себе на работу, закончу там дела, и через пару часиков Вы приходите туда, и мы пойдём к одной моей подружке, ну, вечером, и там продолжим наш разговор и сообразим, чтоб такое Вам показать. Да! Совсем забыла, ведь у нас, вот прям в субботу, будет день Города (я поэтому и подумала, что Вы приехали из-за этого), и тогда Вы увидите и услышите про все наши достижения, договорились? Значит, через два часа...
И Елена убежала - ну, конечно, докладывать обо мне начальству и соображать всё дальнейшее.
Мне открыли музей. Всё в нём было обыкновенно - по стенам стенды с различными фотографиями, в углу лежали стопкой городские газеты за бесконечное количество лет, на столах стояли какие-то кубки, вазы, макеты локомотивов и паровозов и почему-то, шахтёрские лампы...
Со стендов на меня смотрели честные лица городских тружеников - кто в форме машиниста паровоза, кто в форме почтальона... Да, при Сталине все носили униформу... А вот уже из шестидесятых годов на меня испуганно уставилась продавщица первого в городе универмага, а рядом возлагали к памятнику павших цветы нарядные школьники... Всё, как всегда и везде.
Я вышел на улицу и решил, пока есть такая ещё возможность, стоит бесконтрольно сходить на железнодорожный перрон - а вдруг удастся кого-нибудь разговорить, узнать про все выгоды и удобства...
К одному из киосков подъехал микроавтобус, из которого прямо охапками стали выгружать тигров и зайцев. Я подошёл, было, к водителю, но он категорически от меня отмахнулся.
На перроне была пёстрая толчея - ждали очередного поезда из Кишинёва. Сновали пенсионеры, увешанные всякой долгоиграющей мелкотой с китайской говорящей штуковиной в глубине её внутренностей; сгибались под тяжестью зайцев и крокодилов вполне кряжестые мужики; то и дело пробегали совсем юные добытчики-школьники с разукрашенными подушками. Один из них, ну, явно был цыганёнок двенадцатилетнего возраста.
И тут же мимо меня прошла пятнадцатилетняя красавица в теле, несущая тигров, леопарда и иссиня-чёрную пантеру с пламенеющими жёлтыми глазами. Она с ходу предложила своего леопарда какому-то проезжему из вагона, и тот сразу за него ухватился. Красавица очаровательно улыбалась, предлагая свой товар окружающим.
У фонарного столба кучковались странные персоны, все в наколках.
- Это из нашей зоны тут освободившиеся, - шёпотом просветила меня бабуля с корзинкой, полной пирожков, и кастрюлей с горячей картошкой, заботливо замотанной в какую-то полинялую шерстяную тряпку - для поддержания тепла, - У нас же тут тюрьма на выселках, а Вы не знали? Много народу сидит... Вот они освобождаются, а уже наслышаны, что у нас тут с игрушками налажено. А у них справка на руках об освобождении и их не трогают. Вот им и выгодно никуда не ехать, или устраиваться на какую-то работу, регистрироваться... а вот здесь прям остаться и кантоваться с игрушками...
Мы пересеклись глазами с миловидной дамой - это была не тётка, не халда, не какая-то базарная торговка, что было неожиданно для данного места - и я решился заговорить с ней.
- Здравствуйте! Простите, я из журнала... Вы не могли бы мне рассказать, как Вы тут торгуете и откуда у Вас всё это?
- Ой, вот честно, так не хочется, скажешь ещё что лишнего...
- Бросьте... А давайте сначала познакомимся. Я - Денис.
- А я Ирина Львовна...
- Расскажите, Ирина Львовна, просветите меня...
- Ну, чего рассказывать... Я уже на пенсии и вот подрабатываю здесь, чтоб на жизнь хватило. Я вообще-то раньше инструктором в вечернем университете марксизма-ленинизма работала, целых 15 лет. Сама-то я из Калуги, учитель истории, ну меня и направили сюда, квартиру дали, я и соблазнилась, преподавала основы научного коммунизма, которые теперь никому не нужны... А сюда меня знакомая вытащила, рассказала всё. Вообще-то, знаете, с чего у нас это начиналось? Приехали как-то раз к нам в город со Жлобина - это в Белоруссии город такой есть, сорок километров отсюда, там большая фабрика мягкой игрушки работает, шьёт там всех этих тигров, медведей...- две женщины с сумками, полными этих игрушек. Им как раз зарплату этими игрушками стали выдавать - это уже вот в наше перестроечное время было при Горбачёве... Ну, и встали они около вокзала и стали продавать эти свои игрушки, которые у них в сумках были. А там всё белочки были такие симпатичные, вон видите, как у того молодого человека - ну, вон он с бабулькой какой-то разговаривает... Ну вот, и продали они всё бойко и быстро. И наши местные, ну, те, которые всегда тут еду к поездам разносили, пиво там с газировкой, увидели это и подошли к ним - научите, мол нас... А те не стали особенно ломаться. Предложили: давайте, мы Вам будем привозить регулярно, а Вы будете продавать. Ну так и начали делать... А потом бизнес пошёл, наши сами всё разузнали - где такая фабрика, как проехать, сколько стоит, если оптом покупать. И стали сами ездить в Жлобин, ну у кого легковая машина, например, и закупать в больших количествах... А потом, Вы видели на площади киоски с игрушками? Это вот тоже пошло - стали так привозить и просто сдавать на реализацию другим людям в киосках. А сейчас я вот, например, прихожу сюда, иду до киоска - город-то маленький, все друг друга по именам да в лицо знают  - так что в киоске меня тоже уже знают и дают под реализацию несколько игрушек на выбор, сколько я захочу, за небольшой процент. А не продам, так я их обратно безвозмездно в киоск возвращаю, очень удобно. Но обычно, две-три игрушки обязательно продашь - это где-то рублей двести в день приносит. Мне как раз к пенсии, поняли, Денис?
- Подождите, но ведь за торговлю хоть чем-то, надо платить какой-то налог, патент что ли купить надо, а так ведь Вас просто милиция оштрафует или загребёт с конфискацией, разве я не прав?
- Было такое несколько лет назад - и гоняли, и штрафовали, и даже ОМОН с Калуги приезжал, патрулировал, не давал на перрон выходить. Но им всё это вскоре надоело, а мы даже демонстрации протеста устраивали. А потом где-то процентов тридцать людей патент имеют, да, приобрели и сейчас вполне официально торгуют...
- Но ведь у Вас вот патента нет, а Вас тем не менее не гоняют и не штрафуют...
- Не, Денис, Вы не до конца правы. Во-первых, штрафуют, просто не каждый день, но штрафуют, я Вам правду говорю. И рейды проводят... Но вообще-то, те, которые здесь постоянно, уже всех милиционеров знают, и они их. И у милиции есть тоже свой план на штрафы - вот сегодня, например, нужно оштрафовать двадцать человек - ну и договариваются... Меня вот так раз в три месяца штрафуют, зато следующие три месяца я абсолютно спокойна. Ну, поэтому и перестали гонять - всех оштрафовать-то одним махом невозможно, да и никому не нужно... Ну, подумайте сами - здесь сотни, если не тысячи человек...
- Как тысячи?..
- Ну, очень просто. Я вот например, не буду же здесь сутки напролёт торчать. Постою часика четыре, поторгую и домой пойду. А на моё место ещё кто-то придёт. Кто-то только днём торгует, кто ранним утром, а кто исключительно только ночью. Так тысячи и получаются. А в праздники взять? Ну, например, на 8 марта, знаете, что здесь творится? Или на Новый Год...
Я ушёл в смущении. У меня было такое ощущение, что меня умышленно дурят, но я никак не мог понять, каким образом... Становилось всё интереснее и интереснее.
Однако, надо было торопиться на встречу с Еленой и с её подругой.
Я увидел её ещё издали - она стояла рядом с городской Администрацией.
- Здесь недалеко, Денис... Вон, видите, руины старообрядческой церкви? Вот щас мы и пойдём в ту сторону...
И мы углубились вглубь квартала. Оказалось, что если зайти за обычную пятиэтажку, улица сразу кончается и начинается хаотичная застройка обыкновенными деревенскими деревянными домами без всяких улиц и асфальта.
- Это после войны всё построили, - предугадав мой вопрос, начала объяснять Елена, - У нас до революции почти одни старообрядцы жили, здесь стоял огромный собор. Его закрыли в тридцатом, а вокруг кладбище было - мне так бабка рассказывала - я-то ещё не жила, не могу помнить. Ну а после войны всё было пожжено, люди, кто оставался в землянках жили, ну, и начали здесь вокруг этого заброшенного собора строиться, как бы на кладбище, потому что его снесли перед самой войной - все же памятники у старообрядцев были из гранита, ну и сносили поэтому - камень пошёл на какие-то нужды - и фактически, здесь был пустырь. А среди руин-то не построишься, одни ж руины были вместо города, вот люди и стали строиться на пустыре, как попало. Здесь вот Люда и живёт с мужем и двумя детьми - ей от бабки дом остался. А сейчас, погодите минутку, - сейчас Вам сюрприз будет...
И Елена позвонила в звонок на калитке.
Я не успел моргнуть, как из дверей появилась сияющая наяда с блестющим кокошником на голове. И при сарафане. В руках она держала обыкновенную столовую тарелку с порезанной четвертушкой чёрного хлеба и солонкой из школьного буфета.
- Здравствуйте, гости дорогие, хлеб-соль Вам, отведайте, отведайте, да проходите....
Елена сгибалась пополам от придушенного хохота. Я, конечно, ничего плохого не подумал, ну, мало, с кем не бывает от миазмов-то бывшего старообрядческого кладбища.
- Ну, Людок, ты и напугала нашего дорогого гостя... Денис, это Люда, - будьте знакомы! Это мы с ней пошутили так, не бойтесь, - мы заранее договорились. Просто Люда у нас постоянно на всех официальных и торжественных мероприятиях хлеб-соль подносит - так её городское начальство выделило, почитай, ещё с пионерских пор, верно, Людок? Уж больше 20 лет... Ну, это уж просто работой такой стало - Царёв-то у нас комсомольским вожаком был в городе, он ещё речи произносил на 100-летие Ленина... Ну, вот он Люду навсегда и запомнил. Так что Люда Вам просто сейчас показала свой высокий профессионализм... Проходите-проходите...
Люда провела нас сразу на кухню мимо двух жилых комнат.
- У нас всё запросто… Коля! Выйди на минутку, поздоровайся, у нас гость из столицы Денис… Вы, Денис, не обращайте внимания, он у меня сейчас очень занят – они с приятелем в деревне держат небольшой заводик, и всё время приходится заниматься бухгалтерией, финансами, отчётностью, налогами и прочими документами... Вы уж извините его, ну, мы сами посидим, верно, Елена? Тем более, мои два оболтуса сегодня у бабушки – телевизор смотрят, дорвались… Вы, Денис, как насчёт первача, не против? Он у нас свой, я сама его делала, очень хороший… Ну, Коля скажет, и мужики там в деревне накопают ему в поле буряка, - он всё равно даром пропадает, весь-то не успевают убрать, и вот мы бочки две-три браги ставим из него, вон, видите, в сенях под гнётом стоит - это следующая зреет... А потом мы гоним - качество получается отменное... Вот закуска скромная – колбаска, капустка, да, рыбка вот, своя, не стесняйтесь. Лен, разливай, чего смотришь, сейчас поговорим, и всё будет хорошо…
Я не успел опомниться, как меня уже усадили в каком-то углу, из которого невозможно было узреть мужа в соседней комнате.
- Люд, смотри, какого потрясающего мужика я тебе сегодня привела? Из Москвы к нам приехал, не поленился, и сразу к нам в музей обратился – молодец! Он хочет про нас написать, ну, про город то есть, представляешь? Что ты ему присоветуешь?
- Ну, город наш старинный, много, чего можно написать, ему больше тысячи лет…А, Вы уже знаете? Ну, тогда про его славные купеческие традиции, - ну это я шучу, не надо уж так понимать буквально. Нет, я не игрушки эти дурацкие имею в виду. Ну, да, известен-то он только, главным образом, благодаря игрушкам, но это только проезжающим людям, тем, которые на поездах мимо нас проезжают… А так у нас масса других замечательных вещей есть. Вот Вы знаете, например, что наша районная газета называется Организатор? Спрашивается, почему Организатор, Организатор чего? Да и вообще для сегодняшнего дня название в высшей степени дурацкое. Это всё равно как при советской власти в Азербайджане выходила центральная газета «Вышка», слышали? В 37-ом году Вышка – всем, прекрасно! И в 70-ом, и даже в 1988 году. А у нас Организатор, организатор масс! Это ещё с 1929 года, когда коллективизация началась, и начала выходить эта газета, которая здорово тогда работала, организуя население… И в военные годы, и в послевоенные… Вот и не стали традицию ломать, не стали менять название, так и осталось – Организатор. Вот Вы сходите в газету, там Татьяна работает, наша общая подружка… А, уже встречались? Ну, тем более, пусть она Вам всё в подробностях расскажет, как мы живём здесь… Я-то вообще – учительница начальных классов в школе, это меня всё вот Елена в общественную жизнь вовлекает, а теперь вот Царёв меня привлекает к различным мероприятиям, слыхали? Да, во! Нет, школьники наши - вовсе не хулиганы и не прогульщики и учатся прекрасно, во всём слушаются. Мы тут недавно огороды на школьном дворе завели, чтоб к обеду у каждого витамины были, так они без препирательств и грядки сделали, и окучили, и поливают рассаду каждый день. А в Калуге в Педагогический, между прочим, некоторые наши выпускники регулярно поступают... Расскажите ещё про наш хор – у нас же при доме культуры есть замечательный хор и у него замечательный руководитель Рябов Александр Александрович, он консерваторию в Ташкенте закончил, представляете? – он сам из Узбекистана к нам приехал, тут ещё есть две сотни семей из Узбекистана – они когда оттуда бежали, их поселили к нам в город, но об этом писать не надо, а то люди некоторые из них до сих пор работу найти не могут. Ну, ладно, Ленк, ладно, не буду трепаться про плохое… Лучше Вы, Денис, напишите про хорошее, вот про наш хор – я там пою, между прочим… Хотите, завтра договорюсь с Сан Санычем и мы споём для Вас. И не просто так, а вот поедем вместе с нами в дом престарелых в соседний город Сердобск, – мы там часто выступаем на общественных началах, как раз будет повод… Ну, а ещё, конечно, можно про наш завод комбикормов написать – замечательный завод, и там замечательный руководитель Мария Павловна Дегтярёва – мы с ней когда-то в одном классе учились, а сейчас она – просто лидер, даром, что ближайшая родственница Царёва… Но она и без него этот завод, знаете, как поставила?.. Ну, в общем, за Ваше здоровье, Денис – о! уже одну ёмкость уговорили,  это ж надо, как быстро, но у меня ещё много их будет Вы не стесняйтесь… Кушайте на здоровье! А между прочим, у нас в городе ещё Лицей есть. Его руководитель Владимир Палыч, он у нас такой подвижник, полный учебный процесс после ПТУ сохранил - ну, раньше-то ПТУ было, а потом его преобразовали в Лицей, - и там и поваров готовят, и шоферов, и токарей, и слесарей - в Автосервис берут на ура его выпускников - и общага функционирует, представляете? Приедет такой Ванёк из бывшего колхоза Светлый путь - не забудь, - а ему сразу комнату предоставляют и обучают, они там все Владимиру Палычу так благодарны - ведь преступность падает и хулиганство, потому что их воспитывают. Вот у нас дискотека традиционно по пятницам-субботам в парке. Так там раньше чёрти что творилось, прохода не было, а сейчас порядок навели и лицейские туда уже ходят запросто и даже клуб брейк дэнса организовали, регулярно занимаются - Вы сходите, посмотрите! А Вы знаете, кто муж у Елены? Вы хоть знаете, что она только недавно вышла замуж, красавица наша? Она замужем за бригадиром ремонтников нашего замечательного депо. Мировой мужик, потрясный просто, – на гитаре, на баяне, да на чём угодно играет и поёт – заслушаешься! И вообще, таких мужей поискать, не пьёт не курит и жену любит, Елену нашу… Да ладно, Ленк, ты меня не перебивай… Вот сейчас он, правда, в командировке, но к городскому празднику вернётся обязательно – Елена, знаете, как его любит?..
Разговор длился и длился, хорошо, что к ночи закончился. А Николай так и сидел в соседней комнате, всё писал какие-то бумажки , да непрерывно говорил по телефону. Местные такси были до смешного дешёвые – приехали по вызову без задержки,  и я оказался в гостинице с холодной водой и орущими за стенкой дальнобойщиками. Но мне было уже всё равно – с первача я провалился в сон, как отрезало. А на утро и голова не болела – Людка не соврала, - первач был отменный. 
Чертыхаясь и матюгаясь на холодную воду, не хуже дальнобойщика, я поехал к назначенному часу в Администрацию, - Елена просила быть непременно, потому что Царёв хотел со мной познакомиться. Думаю, скорее, всё было наоборот: Елена его убедила, что мне надо уделить хотя бы пять минуточек, дабы заезжий столичный фраер проникся...
И вот я уже прошёл сквозь бдительных милиционеров и взлетел на третий последний этаж - разумеется, самый главный должен сидеть в глубине, как и положено, блюдя тайну Власти... Там в пещере, в полумраке... Недаром же говорят: пещерный коммунизм, пещерное мышление... Весь этот бред разом споткнулся о тёплую, убедительную улыбку ожидающей меня Елены.
- Пойдёмте, - и она решительно распахнула дверь мимо секретарши. Навстречу мне вышел из-за стола очень сильно уверенный в себе лысыватый, крепкий Царёв.
- Денис...
- Иван Петрович... Садитесь, Денис... - ?...
- Денис Андреевич, - торопливо заполнил я пустоту немого вопроса.
- Очень хорошо, Денис Андреевич... Мы рады, что Вы нас навестили... в этой глуши. Однако, расскажите, пожалуйста, какие у Вас цели и задачи, что Вас, может, интересует в первую очередь?
 Я понял, что во имя всего святого надо непременно исполнить полагающийся в таких случаях танец взаимного дуракаваляния. Идиот пришёл к идиоту и заверил того в своём искреннем и преданном идиотизме... Как же, как же, знаем, играли мы в эти игры...
- Да, Вы знаете, тема жизни малых городов России занимает определённое место в наших газетах и журналах. Ваш город - в известном смысле, особенный, про игрушки уже все наслышаны, даже в Москве... Вот с учётом этой специфики и хотелось бы подойти к раскрытию темы...
- Вы знаете, Денис Андреевич, это всё хорошо, и я думаю, мы не будем Вам чинить каких-либо препятствий (в этом месте я чуть не вскрикнул), но я Вас прошу, не зацикливайтесь Вы на игрушках. Ну, у нас можно написать о самом разном: у нас худо-бедно и промышленность работает, и сельское хозяйство, слава тебе, Господи, не в упадке, и социальная сфера, так сказать, выделяется... - вот, кстати, у нас скоро городской праздник будет, и мы там наградим самых достойных горожан. И народное образование на уровне, и культура, кстати... Елена, Вы уже обратили внимание Дениса Андреевича на наш Дом культуры и народный хор?...  Да и кстати, знаете что? У нас тут в городе есть замечательное, одно из передовых предприятий района, да и, пожалуй, всей области, - ДРСУ номер три, слыхали? Его возглавляет Бойченко Павел Александрович. Он у нас здесь родился, жил, учился, а сейчас вот стал одним из лучших. У него завтра день рождения, юбилей, 55 лет и знаете что, я ему сегодня позвоню и завтра Вас познакомлю - приходите обязательно. И это будет очень удачно, потому что Вы познакомитесь сразу и с другими достойными людьми нашего города и его хозяйства... Елена! Завтра вместе с Денисом Андреевичем приходите, знаете, где Бойченко живёт? Я обеспечу... А игрушки, ну, что игрушки... - вот давайте завтра и поговорим!
И с этими словами я был выпровожен из кабинета.
- Очень хорошо, очень хорошо... - бормотала в это время с некоторой живостью Елена, - Правда же, Денис? Нет, Вам просто повезло... Сейчас я созвонюсь с Бойченко, его секретаршей то есть, и мы съездим посмотрим ДРСУ, ведь Вы же не против?...
И мы опять сели в самое дешёвое такси в мире и помчались на городскую окраину, где на отшибе громоздились кучи щебёнки, песка и чёрти чего ещё, и пылила труба небольшого асфальтового заводика. Это и было ДРСУ - Дорожное ремонтно-строительное управление номер 3.
Среди разбросанных гигантских куч песка и щебня стояла тьма строительной и уборочной техники, но на ходу был только один здоровый грейдер, который, словно специально для нас, бессмысленно ворочал туда-сюда камешки и песчинки.
В одноэтажном бревенчатом домике посередине двора сидели без дела обычные работяги. Навстречу нам выбежала секретарша.
- Настя, привет! - опередила её Елена, - Вот мы приехали...
- Здравствуйте, Денис Андреевич! Да я уже всё знаю - нас предупредили, так что мы Вам всё покажем... (На этих словах сидящие в соседней комнате работяги начали почему-то иронически улыбаться.). К сожалению, Павла Александровича сейчас нет, сами понимаете, он к завтрашнему дню готовится, но мы и без него... К тому же он дал все нужные указания... Сейчас мы ведём подготовку к зиме -  видите, во дворе работают, а вот через минут пятнадцать, когда варка асфальта войдёт в норму - просто они только что включили оборудование - подъедет специальная машина и Вас свозят и покажут, как происходит ремонт  дорожного покрытия у нас в городе. Вы, наверное, слыхали, у нас тут в окрестностях стоят различные ракетные базы, да, чего тут скрывать, вот наши ракетчики и возят свои грузы по нашим дорогам, а их грузы, сами понимаете, какие тяжёлые - разбивают дороги ежедневно, и мы выполняем плановые работы по ремонту дорожного покрытия - вот сейчас посмотрите...
Я решил подчиниться судьбе и не проявлять излишнего норова - пусть показывают, если им хочется...
Через пять минут подъехала диковинная машина - этакий асфальтовый термос на базе ЗИЛовского самосвала, из бункерного зева по желобу в него торжественно была спущена асфальтовая масса , работяги оставили свои газеты на столе и погрузились в ПАЗик, а мы с Еленой сели в начальственную Волгу, и вся эта кавалькада торжественно попылила на другую городскую окраину. 
Там на перекрытом участке шоссе нам предстало что-то вроде лунного пейзажа: было такое впечатление, что целая стая метеоритов столетия били по этому куску дороги, и от этого на ней не осталось живого места. Из автомобильного термоса в каждую ямищу выделялось строго дозированное количество асфальта, а толпа рабочих с помощью граблей и минивибратора шлифовала поверхность каждой заплатки. Выскочившая из ближайшего дома бабка голосила:
- Господи! Люди добрые! Дождались! Я уже не верила, что это будет, а тут такое счастьюшко! Теперь внучок меня ужо покатает на Жигулях-то, без проблем! Вот мы теперь по нужде-то завсегда поедем...
Стоящий рядом со мной мастер, парнишка лет 25-ти, поймав моё удивление во взгляде, усмехнулся и проговорил:
- Это мы раз в сто лет по обещанию... Вот Вы приехали и нам велели. А чего, правда, неплохо выходит?..
- Что значит, раз в сто лет, я не понял... Что, у Вас асфальта не хватает работать?
- Асфальта-то хватает, да нет смысла каждый день горбатиться, и Бойченко это прекрасно понял и рулит процессом так, чтоб и начальство было довольно, и всем хватило. Нам же областной бюджет недоплачивает, а раз так, то нам бы давно фондов не хватило на работу, да и зарплата быстро бы кончилась. Вот мы и сидим, обыкновенно, целыми днями, козла забиваем, а за простой нам полагается 70 процентов зарплаты, Бойченко их и выплачивает - ты только на работу выйди. Зато у него всегда горючка есть и техника исправна - никуда же ничего не гоняют! Вы вот приехали, и мы устроили тут цирк, нам не сложно. А потом опять будем сидеть. Но нам это даже не обидно, мои-то остальные домочадцы всю разницу на игрушках покроют... А начальство с области говорит: так Вы свои местные налоги собирайте интенсивнее, бойчее - для покрытия своего бюджета... Вот хотя бы с производства игрушек по углам...
- Погодите! А разве эти игрушки не на фабрике в Жлобине делают?...
Мастер посмотрел на меня на мгновение пристально и словно опомнился: Ну, да, конечно, в Жлобине, а то как же. Слыхали, небось, к нам сначала оттуда две женщины приехали с товаром...
Голос его сразу стал фальшивым, он откровенно надо мной смеялся...  Тут подошла Елена и наш разговор мигом завял на корню.
- Ну, что, Саша, мы уже всё посмотрели, верно, Денис? Вы тогда тут без нас доработаете, а мы поедем?
- Да, конечно, езжайте, чего уж там...
И мы с Еленой отчалили с ветерком от работяг ДРСУ, чтоб успеть посмотреть Лицей, пока там идут ещё занятия...
Лицей представлял из себя огромный учебный комплекс с девятиэтажной общагой, приткнувшейся тут же. Так это бывшее сельскохозяйственное училище, которое успели построить и перестроить в добрые застойные времена - успел сообразить я. Ну, конечно, здесь тогда и комбайнёров готовили, и трактористов, и небось, даже массовиков-затейников для сельских клубов.
- Да, Вы правы, - подтвердил подошедший милейший директор Владимир Павлович Астахов. Он ходил с палочкой и волочил левую ногу - последствие сравнительно недавно перенесённого инсульта. Увы, вот так жилы рвёшь, последнее отдаёшь любимым бандитам-ПэТэУшникам, а за углом тебя инсульт и поджидает. А там, глядишь, и травой зарастёт твоя учительская могилка, и памятник покривится, никому не нужный, да и никто не вспомнит...
- Ну, что, пойдёмте, покажу хозяйство? - оборвал мои мысли Владимир Павлович. И начали нам показывать, как замечательно водят грузовики будущие шофёры акционерных полей, как происходит разбортовка колёса при шиномонтаже, как прекрасно работают токарные станки, и как восхитительно пекутся венгерки и сочники с творогом под умелыми девичьими руками... И тут мой взгляд перестал скользить и просто до неприличия упёрся неотводимо в грудастую 15-летнюю дивчину в белом халате, чья голова была завёрнута практически без единой щёлочки в марлевый платок. Разрази меня на этом месте! Я только вчера её видел на станционном перроне с кучей огромных игрушек. Это она, писанная красавица, ныне старательно заворачивала что-то творожное в заранее приготовленное тесто и клала на подон, который отправлялся в печь.
- Как Вас зовут? - нагло спросил я.
- Марина... Марина Бехтерева, второй курс, - поправилась она. Голос предательски дрожал и осекался.
- Я не ошибаюсь, это Вас я вчера видел на перроне с тиграми?
Подружки, стоящие рядом, не выдержали и заржали. Марина вспыхнула, но тут же взяла себя в руки - не могла же она залётного из столицы послать с ходу при всех, как умела.
- Не знаю, что Вы имеете в виду... Мы учимся, а дурака валять нам некогда... С какими ещё тиграми? - с вызовом закончила она.
- Ну, может, я ошибся, - спохватился я. сообразив, что Марина не хочет палиться при всех, а особенно при Владимире Павловиче.
- Ну, пойдёмте дальше, - увлёк меня Владимир Павлович, а вскоре мы все вместе давились горячим  чаем с баранками в его директорском кабинете.  Слава Богу, Елена меня избавила от длинного и скучного рассказа про историю училища, мотивируя это тем, что нас уже ждёт Татьяна, заместитель главного редактора газеты Организатор.
И мы вскоре уже входили в знакомый мне Дом творчества, где размещалась редакция.
- Знаете, Татьяна, - сразу перебил я некую заготовку для беседы, которую Татьяна, разумеется, держала в голове, - А расскажите мне лучше о себе. Как Вы жили, что закончили, как пришли в газету?
- Господи, да ничего особенного, - с готовностью начала Татьяна. Чувствовалась способность говорить без остановки ровно на любую тему.
- Я родилась здесь и выросла, мы вот с Еленой в параллельных классах учились. Ну, знаете, время-то другое было. У нас тогда в городе все скотину держали. У нас было две коровы, поросята, куры. И мы с сестрой, как проклятые, с утра до вечера мамке помогали: свиньям болтушку с утра надо было задать, коровам после обеда сена накидать, убрать за ними, помыть их, почистить. Спасибо, что доила обычно сама мама. а то бы вообще... Так что ни до чего не было , какие там музеи, театры в Калуге - ни Боже мой! Опять же, всякие другие работы - я вон крышу на хлеве крыла несколько раз сама! отец-то у нас машинист был, так его иногда сутками не было видно... Ну, правда, зато у нас в доме достаток был, из одежды всё было, покушать - это всегда, пожалуйста. без проблем. А в девятом классе меня школьным комсоргом избрали, и я старалась, как могла, вести общественную работу, и это было очень хорошо, потому что потом очень помогло поступить в Калуге в пединститут, на филологический, стала учиться на педагога русского языка и литературы.  И вот только тогда мы с Еленой смогли, наконец, по каким-то театрам походить, в Москву съездить....
- Ой, да ладно, - не удержалась Елена.
- А чего, ладно, ведь здорово было, я первый раз столицу увидала, и мы там даже познакомились с приятными молодыми людьми...
- Ой, Танька, прекрати ты этот трёп! Ты лучше про газету...
- Ну, а чего, вернулась вот сюда. Мне девчонки говорили, что я дура, надо по крайней мере, в Калуге оставаться. А я вот вернулась и не жалею, потому что люблю свой город. Ну четыре года я учителем проработала, потом ещё три года в РОНО методистом, а потом вот, по рекомендации Царёва, меня взяли корреспондентом в нашу газету. Вы, конечно, уже знаете, почему она Организатор называется? И вот мы отражаем нашу повседневную жизнь. хотя сейчас мы выходим через день, но газета всё равно очень популярна. Мы пишем обо всём на свете - и про нашу текстильную фабрику, и про аграрный комплекс, и про жизнь наших дорогих пенсионеров...
- А про игрушки Вы пишите? - встрял я.
- Про игрушки? Про какие игрушки? А это про те, что у нас на перроне торгуют?  Ну, не знаю, а надо ли про это писать... Это ж ведь совсем другое дело, и люди там совсем другие, Вы видели?  Я б вот, например, ни в жизнь туда бы не пошла, это надо быть совсем другим. В старые времена это назвали бы спекуляцией, да так и называли, верно, Елена? Ну, а сейчас всё можно, вот они там и стоят, торгуют - ну, чего про это писать? Вот Вы лучше про наш хор напишите. Вот завтра у нас очередная репетиция и мы поедем в Сердобск в дом престарелых, Вам Елена говорила? Я там участвую, пою, а Вы не знали? Ну, вот завтра приходите. посмотрите. (Все словно сговорились и напоминали мне про этот хор. Складывалось такое впечатление, что там пели все знакомые Елены). А сейчас, если хотите, я Вам нашу подшивку покажу. У нас в редакции даже первые номера Организатора хранятся, с 30-х годов...
И она с готовностью вынула откуда-то пыльные жёлтые газеты, со страниц которых на нас зорко глядел усатый таракан.
Чтоб никого не обидеть, я полистал для виду эту подшивку и предложил Елене пойти ещё куда-нибудь. Было понятно, что у неё в голове нет даже мысли о каких-либо кафе, и вовсе не потому, что в городе их было всего два. Елена выполняла определённую задачу, и это явственно чувствовалось.
- А давайте, я Вас познакомлю с одной очень интересной женщиной - живо откликнулась на моё предложение Елена, – Здесь недалеко… Она – самодеятельная художница, Вы сейчас увидите, поймёте!
И мы пошли под гору, в глубь деревянной застройки.  Навстречу нам бежали собачки, дефилировали  индюки с петухами, степенно и основательно выступали кошачьи. И среди этой благости мы вдруг упёрлись в ярко расписанный палисадник.  За калиткой густо стояли разнообразные и тоже расписные чучела и куклы. Стены дома были старательно покрашены в разные цвета, а посередь двора на шесте был водружён набитый соломой Страшила, ну, то есть Петрушка, вместе с каким-то расписным подносом. Оттуда, сверху, он радостно улыбался любому входящему.
Навстречу вышла хозяйка – Раиса Ивановна – как она представилась нам. На её лице бродила какая-то растерянная улыбка, но Елена мастерски не дала ей опомниться:
- Вы знаете, я давно о Вас слышала…И вот мы пришли, чтоб познакомиться, посмотреть и оценить. Вы знаете, у нас же в воскресенье городской праздник, и мы будем вручать призы и грамоты людям, которые содержат свои дома в образцовом порядке или, вот как у Вас, в оригинальном виде… Я из городской администрации, меня зовут Елена, а это Денис, он – журналист из Москвы…
Раиса Ивановна была в полном недоумении и только разводила руками.
- Да, Вы знаете, ну, пожалуйста, знакомьтесь... Мне не жалко... Не Вы первые тут интересуетесь... А это я специально, на старости лет, так сказать... Вообще-то, это наш летний домик. Мы-то с мужем и сыном обыкновенно живём на Автозаводе, а летом сюда переезжаем - здесь поприятней... Да Вы присаживайтесь за стол, я Вас чаем угощу! Ну вот... Я-то уже на пенсии, а мои-то обычно всё отсутствуют - они у меня из милиции, муж-то проработал там двадцать пять лет, а сын всего пять, но сейчас - какая милиция, совершенно невыгодно, одна нервотрёпка, и они подались в охранники - в Москве склады охраняют. А там как? Десять дней дежуришь, прям подряд - это они так сговорились с остальными, а затем десять - сплошные выходные. Ну, а они иногда там и остаются, чего туда-сюда мотаться. И я вот сижу здесь одна, ну, что делать? Не могу я без дела сидеть... Вообще-то я родилась здесь неподалёку в деревни, в городе в детстве не жила, но город-то чувствовался, и моя мамка решила, что мне надо пойти учиться. А мне ещё с самых малых лет ужасно хотелось художницей стать, я рисовала, даже краски пробовала, но мама моя сказала, что это не дело, а вот пойти учиться, скажем, ветеринарному делу - это стоящее, выгодно! Она у меня, знаете, какая была волевая - сказала, сделала. Ну а как ещё? Отец пил без просыху - он там чего-то сторожил на ферме, самое милое дело было на дежурстве, а на матери всё хозяйство держалось, опять же, две коровы у нас было, поди попробуй управься,  а она всё делала. Опять же порося, кролики, куры - с ума сойти можно, как подумаю, да вспомню... Но отец по мере сил помогал - хоть комбикормов с фермы принесёт мешок - всё облегчение. А без этого мы бы и не выжили, никто и не думал, что это воровство, так и не считали, само собой разумеющимся виделось - никто и внимания не обращал... Ну, мама моя сказала, а я что? Мне уже и не возразить, а так хотелось!.. Я ведь отличницей была, легко училась, ну и мне в эту ветеринарную академию поступить ничего не стоило - подала документы и сделано, я даже и не помню экзаменов-то этих... И вот я всю жизнь в совхозе и проработала - ветврачом. У нас тут совхоз как раз в щестидесятые создали, Хрущёв тогда указание такое дал и совхозов этих, как собак нерезанных. И я там чего только не делала: и прививки, и роды принимала, а дело это ответственное тогда было, поди скажи, падёж - тебя бы по головке не погладили бы! И с ящуром мы боролись, и могильники контролировали, и анализы... Вот так я всю жизнь и проработала...ветеринаром... А тут вот милое дело - свободного времени появилось уйма, никто не тревожит и я впервые в жизни занялась любимым делом, представляете? Но руки-то уже мало чего помнят, и я подумала, ну, как это я с ходу картины буду писать, да ни в жизнь! Надо сначала попробовать на чём-то. И вот тут муж Сергей и говорит: а давай, Рая, используй наше летнее хозяйство, малюй, что хочешь и где хочешь, даже нарядно будет, не бойся... И я вот уже третий год, как заведённая... У нас здесь раньше тоже кролики были, вон в том сарае, а сейчас мы с этим кончили, и никакого такого хозяйства, обузы этой, я вот и расписываю как понимаю всё вокруг. И чучела эти с куклами - это всё я сделал , разве что муж помог вон того Васятку на шест водрузить, а чего, со всех концов зато видно, и люди понимають...
- Раиса Ивановна, и что так и  живёте здесь?
- А чего? Во-первых, у меня есть чем заняться, это вот когда мы зимой на ту квартиру трёхкомнатную на Автозаводе переезжаем, там скука и тоска, не знаешь, куда себя деть, а здесь даже и присесть порой не хочется. А Вы знаете, как порой трудно бывает: вот придумать что-нибудь, сделать это, а другой раз начинаешь думать, а во что бы вот эту филёнку разукрасить? И так попробуешь и так...  А и то, я уже начала, наконец, и картины пробовать - вот посмотрите, вон на той стенке - это из "Рабыни Изауры", её кавалер, ну, любимый, то есть, на коне скачет к ней на встречу. Вот конь только немного не вышел, а так смотрите, как гармонично и экспрессия, да, да, я знаю, что это значит! А во-вторых, у меня тут три кошки и петух за забором для красоты гуляет - кошки его не трогают, знают, что хозяйский - так что ни глаз, ни сердце не успевают скучать...
- Раиса Ивановна, а вот на вокзале - ну, Вы наверняка в курсе, - там игрушками во всю торгуют, очень похожими на Ваши . Не хотелось ли Вам присоединиться и заняться этим?
При этих моих словах Раиса Ивановна стала какой-то тревожной.  По забору нервной походкой прошла кошка.
- Вы знаете, конечно, я всё знаю и всё время там бываю, когда в Калугу или ещё куда собираюсь, так что всё это мне знакомо. Но не моё это, понимаете? Это надо совсем другую натуру иметь и нервы железные. И потом эта нажива... к чему мне это всё? Я вот здесь совершенно свободно занимаюсь в своё удовольствие, чем хочу.
- Денис Андреевич, - вмешалась тут Елена, - Да вовсе не об этом тут речь! Посмотрите, какое творчество, какая красота у Раисы Ивановны! Зачем ей какие-то дурацкие игрушки!
- Да, Денис Андреевич, и муж меня бы не одобрил бы - у него всё-таки репутация и он ею дорожит!
Я вспомнил сразу Ирину Львовну, которая несмотря на весь свой марксизм-ленинизм, преспокойненько стоит на перроне, но не стал спорить - всё-таки предмет Ирины Львовны уже потерпел историческое банкротство и ей можно...
А вокруг меня стояли молчаливые уроды , тараща свои пластмассовые глаза в самое нутро их сермяжной жизни, названной красотой и творчеством. Приходилось изображать восторг - ну, не расстраивать же Раису Ивановну, оказавшейся внезапно одинокой при пьянице муже и пьянице сыне. Вот она и делает вид, что дорвалась, наконец, до детской мечты и обрела счастье...
- А внуки-то у Вас есть? - не выдержал я.
- А как же, Денис Андреевич. Слава тебе, Господи, мальчик и девочка. Но мой-то Славик развёлся со своей женой Ниной, так что они у меня от случая к случаю бывают, но приходят, да. Нравится им тут, не стану лукавить...
Я представил себе Нину и тут же осудил себя за чёрные мысли. Я достал фотоаппарат и сделал несколько слащавых фотографий - в журнале это будет выглядеть даже оригинально.
Однако, какой-то заколдованный круг, - думал я, освободившись, наконец, от Елены (а ей было наплевать - будет продолжение банкета или она может закончить феерить на сегодня) и направляясь в гостиницу, - Город забит игрушками, стопудово самопальными, а все, с кем не встретишься, открещиваются от них и чувствуют себя оскорблёнными при одном упоминании. Тут что-то не так...  И с этими мыслями я достиг своего номера и забылся до утра.
А утром Елена меня уже ждала в центре города. Была суббота, и она решила, что это хорошее время  посмотреть одну из двух местных школ. В коридорах стоял хороший матерок, от табачного дыма двор  выглядел словно в тумане, а на уроке русского языка никто не помнил, что такое причастие и чем оно отличается от деепричастия, но меня ничего  не удивляло - это была обычная провинциальная школа, где найти какого-нибудь ботаника было гиблое дело. Все старшеклассники точно знали, что по окончании тут же женятся и заведут первого ребёнка, кто-нибудь в армию пойдёт в порядке развлечения, а кто-нибудь ещё куда. Ну, а уж работа, она найдётся - ну, не пропадёт здесь никто, это тебе не Москва. Зачем учиться-то, мы же не бараны.
Внезапно я заметил, как два пятиклассника свинчивают с третьего урока и явно направляются на вокзал.  Я велел Елене ждать меня на дне рождения начальника ДРСУ Павла Александровича, куда были приглашены к трём, а сам рванул следом за пятиклашками.
 Я успел как раз вовремя. Ребята уже брали какие-то игрушки на привокзальной площади и явно намеривались идти на перрон. Мы познакомились. Явно лидера звали Петром, а цыганёнка Васей. Они меня видели в школе, и это мне облегчило втирание в доверие. Московский журналист в моём лице достал из кармана 500 рублей - в качестве оплаты за интервью, мы уселись в скверике вместе с крокодилами и зайцами, и Петя мне всё рассказал:
- Я раньше в Петрозаводске жил, ну, когда совсем маленький был, вместе с родителями, а тут они внезапно умерли, и меня забрала сюда родная тётка, с которой я и живу. А у Васи реально мать - цыганка, но он этого не стыдится, что за ерунда, и мы большие друзья. Его мамка здесь на пошивочной фабрике работает - пиджаки шьёт, ну, её туда после освобождения отправили - она всего два года на зоне и провела, какая-то глупость была...
- За наркотики сидела, - чуть слышно пробормотал Вася, - мы решили поменять место жительства, нам так в милиции присоветовали...
- Ну, это не главное, - перебил Пётр, - Главное, что мы нашли для себя занятие, во всех смыслах полезное и правильное, а то, так часом и жрать будет нечего... Ну, я имею в виду, что мы игрушками торгуем днём здесь на перроне, вот на заработки даже телефоны мобильные себе купили, поддержанные, правда, но работают!
- Ну, расскажите, а как Вы торгуете, как заработки?
- Ну, а чего... как все, берём вот игрушки на реализацию, накидываешь на цену в киоске пятьдесят или сто рублей и эту разницу себе оставляешь. В день можно и триста рублей заработать...
- А как же учёба?
- А я - отличник, а Васе я помогаю, так что мне это не в ущерб, да у нас в школе половина всех старшеклассников здесь торгует, ну, не каждый день, конечно, но в выходные и в праздники - это совершенно точно. И потом, самое выгодное, не в киоске игрушку брать, а вот если твои папка-мамка её делают, ну, шьют  то есть, так это вообще очень выгодно получается. А у меня одна только тётка, а Васина мама не может себе этого позволить - замести могут...
- Погоди, как шьют? 
- Да, обыкновенно, но я не знаю точно, как. Это надо, кого другого спрашивать...
Я не стал больше терзать мальчишек и поспешил на день рождения.
 Елена, как человек совершенно дисциплинированный ждала меня у ворот здоровенного собственного хозяйства  Павла Александровича Бойченко. В глубине двора стоял солидный особняк.
- Уже все собрались, Денис Андреевич! Я ужасно нервничала - думала, Вы решили меня обмануть и не ходить, а знаете, что потом было бы...
- Да, ну, что Вы, - прервал я разгул фантазий Елены, - Как я мог? Я ж не Хлестаков, чтоб всех обманывать!
Вежливый охранник откликнулся на наш звонок и открыл заветную калитку. Пир был уже в разгаре. Головка города  сидела с красными лицами и все уже орали, никого не слушая, один Царёв солидно не встревал в оживлённый разговор.
При моём появлении все обернулись и примолкли.
- Присаживайтесь, Денис Андреевич, Вы как раз вовремя, - вскричал хозяин, поднявшись и от души торопливо разливая запотевшую водку  в симпатичные хрустальные стопки,  - Мы собрались сейчас провозгласить тост за нашу Родину, за наш любимый город, где мы родились и выросли, и который так нам дорог - одним словом, за нашу родное и дорогое место! Ура!
Я выпил заполненную до краёв стопку - мне показалось, что я пью всё тот же высококлассный людкин первач. Павел Александрович тут же мне налил новую и я что-то буркнул в честь дорогого именинника. Все опять дружно выпили, даже не поморщившись. Атмосфера становилась всё теплее и теплее - окружающие меня люди были ужасно милыми, даром, что местные начальники. Все стали своими и не тушевались.
После небольшой паузы Царёв решил возможным обратиться к мне с самыми проникновенными словами:
- Мне Елена говорила, как Вы тут у нас всем интересуетесь и добросовестно исполняете свой долг - это правильно, за это человека можно уважать. Мы поддерживаем такой искренний интерес к нашим местам, так что не стесняйтесь, продолжайте делать то, что Вы считаете нужным - мы готовы помочь, если надо... Вы знаете, ведь мы гордимся своим городом - пусть он маленький, пусть он неказистый, но он нам дорог. Ведь все, которых Вы видите сегодня за столом, родились здесь и живут, никуда не уезжая. И это наша земля, и никаких чужих краёв нам не надо, и мы здесь обо всём заботимся и всё решаем, как это не звучит, может быть, на первый взгляд, несколько самоуверенно... Но это так. И вот посмотрите, например, на Павла Александровича, нашего сегодняшнего именинника, - ведь на нём огромная ответственность за благоустройство всего дорожного хозяйства вокруг, и он порой целыми днями на работе пропадает...
(Разумеется, я помнил, что мне рассказал дорожный мастер вчера, но я прекрасно понимал, что сейчас мне лучше помолчать и спокойно всё выслушать).
- ...Слушайте, а вот сегодня утром наш местный батюшка во время службы наградил Павла Александровича церковным орденом... как его... Паша, подскажи!
- Орден Святаго Даниила Московского третьей степени! - охотно отозвался Павел Александрович и радостно засмеялся.
- Ну да, вот-вот, орден Даниила Московского!.. Прямо по указу Святейшего Патриарха нашего... Павел Александрович, расскажи, за что тебе его вручили?
- Ну, как это?... Во внимание к трудам, во!.. Ну, то есть за заслуги... А всё почему? А потому, что мы не только о материальном здесь думаем, но и о духовном, вот. И как отец Алексей - это наш настоятель храма - не попросит нас, ну, там оградку поправить, или там храм побелить, мы всегда со всей нашей душой отзываемся и помогаем, потому что это святое! Это ещё наши отцы и деды... Вот! А потом, Денис, Вы были там в нашем храме? Видели, там люстра посередине висит? Это вот всё моя супруга Людмила Ивановна, она всё... Зашла как-то, смотрит, а там что-то неприглядное... И она тогда: Батюшка, а давайте, я помогу Вам! Сколько будет это стоить, если сюда что-то поприличнее, люстру хорошую. И он так смущённо: да, где-то тридцать тысяч долларов... А где это? Да, в Софрино, под Москвой, делается и продаётся... И она не поленилась, поехала, взяла только деньги из дому...
- Да не люстра это, Господи! - не удержалась тут Людмила Ивановна, - Ну, сколько тебе раз можно говорить! Паникадило это называется по-церковному, из чистой бронзы...
- Ну, паникадило!  Какая разница! И представляете? Сказано, сделано - через неделю в храме нашем уже паникадило висело - за тридцать тысяч! Это святое... И мы не прекратим добро нести людям...
- Да, Денис Андреевич, это истинный крест, - опять торопилась сказать Людмила Ивановна, - Ведь не только там оградка, или паникадило... Павел-то, он ещё регулярно деньги выделяет на сирот, на детей из небоагополучных семей, на воскресную школу... Так что орден-то он заслужил, действительно, своими трудами...
Вообще из рассказа-то получалась какая-то ерунда - бедное ДРСУ, надрывая пупок, содержало целый храм Божий...
- А всё потому, что живём мы здесь! - поторопился встрять Царёв, - Здесь родились и здесь помрём, и тот же отец Алексей отпоёт нас - вот так у нас и возрождается традиция, которая нашими трудами и сохраняется, и поддерживается... (Господи! А что Вы говорили раньше на партсобраниях, любезный Иван Петрович!?). И мы вот сейчас возрождаем, наконец, после долгого перерыва нашу промышленность - пусть невелика она у нас, но это серьёзно. Слушайте! Целый завод комбикормов... Завод пластмассовых изделий... Правда, чего скрывать, у нас под видом традиции вон целый табун людей на вокзале стоят, игрушками торгуют - берут их там, где могут, и торгуют... Тоже, понимаешь, традиция. И мы ещё десять-пятнадцать лет назад боролись с ними, потому что спекуляция - а что? Да, это понятия с советских времён никто не отменял, хотя уже и в законе его нет, но ведь реально сплошной обман, сплошной... Вы слышали, какие там цены? Ну, а потом мы прекратили их преследовать - да пусть они там делают, что хотят... Раз им нравится... Только пусть патент покупают, ну, или там пусть на органы не обижаются, когда им штрафы выписывают... Ну да, зарабатывают они на этом бизнесе сейчас неплохо - больше, чем на каком-нибудь заводе. Но я им как-то раз сразу сказал: а вот придёт Вам срок выходить на пенсию, и где Ваш трудовой стаж? Какая у Вас будет пенсия? За стояние на перроне никаких начислений не будет, Вы это учтите и потом не обижайтесь! А так - ради Бога...
Царёв посмотрел на меня выразительно и замолчал.
- Так выпьем же за традицию, которой, даст Бог, мы никогда не изменим! - радостно провозгласил Павел Александрович и немедленно выпил, - Живём мы здесь! Вот так вот, понятно? Ура!..
- Елена, - я обратился шёпотом, чтоб никого не беспокоить,  к своей патронессе, - Мне кажется, все приличия соблюдены, и мы можем покинуть это собрание - нам же, ведь, ещё с хором в Сердобск ехать...
- Да? Ну, ладно, сейчас я всё улажу, - и она что-то стала нашёптывать сидящему рядом Царёву.
- Ну, конечно, конечно, какие могут быть разговоры...  Павел! На посошок нашему московскому гостю!
- Ура! - только и успел я вымолвить и немедленно выпил.
А через пятнадцать минут мы с Еленой были уже в Доме культуры, где нас поджидали восемь женщин, гармонист Пётр Матвеевич и руководитель хора Александр Александрович. Все сидели и пили чай.
- Спевка уже была, мы готовы, - едва завидев нас, с ходу заявил Александр Александрович.
- Сейчас я вызову автобус, - Елена не давала никому опомниться.
Через пять минут мы все погрузились в автобус и помчались по пустынному шоссе - через пятнадцать километров нас уже встречал Сердобск, некогда шахтёрский город, где при советской власти добывали бурый уголь. Сейчас это был город-призрак, где ничего не работало, ни одной шахты больше не сущестсвовало, и если кто-то был трудоспособен, должен был на автобусе ездить туда, в Сухиничи,  где ещё работа была. Теперь я понял, почему те пацаны без звука устраивались на нищенскую зарплату на завод комбикормов...
Трёхэтажное здание дома для престарелых стояло на отшибе. Это было нарядное кирпичное здание  с благообразной православной часовней сбоку. Это тебе не хлипкое гнилое деревянное сооружение, которое нам иногда показывают сгоревшим по ящику. Здесь было всё по-жирному.
Старики и старухи, а также бывшие хронические алкоголики, попавшие сюда после обширного инсульта (я и не знал, что таковых бывает столь много), собрались в комнате отдыха.  Александр Александрович не ударил лицом в грязь - его хор, переодетый в нарядные сарафаны, пел красиво и истово  - из всех углов нам улыбались несчастные обитатели этой юдоли... Праздник, просто праздник какой-то шептала сидящая рядом заведующая этим выдающимся заведением. У меня уже не было сил кого-либо расспрашивать, и я просто тупо фотографировал происходящее.
На следующий день, проснувшись рано утром в своём ставшим уже родным гостиничным номере (всё-таки удивительные напитки здесь в Сухиничи  - голова никак совершенно не болела и была ясна и замечательно соображала), я решил немедленно рвануть на вокзал - надо было как-то окончательно разобраться с этими игрушками, раз полгорода выживают, только благодаря им.
Но привокзальная площадь была не слишком забита торговцами, я б сказал бы, что напротив, даже производила впечатление какой-то пустынной.
- Да только что Кишинёвский прошёл, а следующий, к выгоде, будет только через два часа, вот все и разбрелись кто куда, - угадала мой вопрос знакомая бабка.
Я вышел на перрон, где неспешно паковали свои необъятные сумки последние одинокие продавцы.  Вдруг за кустами, закрывавшими перрон от остального пространства, я заметил какое-то отчаянное шевеление. Батюшки! Какой-то здоровый  милиционер вцепился крепко в плечо знакомой мне Марины и пытался уволочь её в сторону от таких же точно баулов с крокодилами.
- Дядя Гриша, да пустите Вы меня! Ну что я Вам плохого сделала?.. Ну, заплачу я Вам, мамка даст, ну, не могу я сегодня никак...- скулила Маринка.
- Ничо, ничо, я тебя и сегодня оприходую, пойдём со мной, тут недалеко... И всё будет в порядке! Чего ломаешься, коза сраная!.. Не ты первая!
Рядом стоящие люди не обращали не малейшего внимания на происходящее. В глазах Марины было неподдельное отчаяние, свободная левая рука противно дрожала. Сейчас могло произойти нечто ужасное...
Я не выдержал и решительно продрался сквозь кусты.
- Товарищ сержант, могу я чем-то помочь? Что у Вас тут случилось? - начал я изображать горе-дурака...
Сержант на минуту замешкался, этого было достаточно, чтобы Марина выдернулась из его рук.
- А, журналист из Москвы... - с напором произнёс бравый милиционер, - Чего Вы суётесь не в своё дело?.. Идите, пишите свои заметки в другом месте, а мы тут разберёмся как-нибудь...
Я понял, что настал решительный момент и надо переходить в наступление. Быть наглым я умел...
- А, давайте, я про Вас напишу - будет очень мило! И начальник Ваш будет в курсе, как Вы забавляетесь с малолетками... Товарищ сержант, что скажете?
- Я тебе так скажу, милый... - сержант изо всех сил старался справиться с бешенством, - Она мне задолжала штраф, и я всё равно получу своё, как бы она не выёбывалась... Ты уедешь, и мы посмотрим... Нашёлся тут заступничек... Ну, иди, гуляй, Бехтерева, пока... Всё равно ты мне должна будешь, понятно!?
И поправив фуражку, сержант, как ни в чём не бывало, отбыл в неизвестном направлении.
Лицо Марины было белее снега. Я подумал, ещё немного и она грохнется в обморок.
- Слушайте, Марина Бехтерева, давайте я Вам помогу, а то этот Гриша не отвяжется... Давайте я возьму Ваши шмотки и доведу Вас до дома. Идёт?
Марина лишь кивнула головой. Я закинул за спину две огромных, но не слишком тяжёлых сумки, и мы пошли.
- Далеко идти-то? - старался я отвлечь Марину.
- Да, нет, через пару улиц, мы там с матерью вдвоём живём...
- А что, сегодня в Лицее нет занятий?...
- Да, ерунда всё это... Владимир Павлович смотрит на всё сквозь пальцы - ему ведь, главное, чтоб по списку были все, а прогулы он и не считает. Так что, главное, зачёты сдать... Я, что, сочник, что ли не испеку?..
Мы подошли к вполне приличному деревянному дому, бывшему типовому бараку - вот в таком же и Раиса Ивановна, самодеятельная художница, жила.
- Мам, это Денис Андреевич из Москвы... Там опять этот козёл Гришка ко мне приставал. Если б не Денис Андреевич, я уж и не знаю... Димона-то со мною сегодня не было - он там у бабки картошку копает, а я, как дура, засветилась...
- Валентина Петровна, да, можно просто Валя... Вы уж проходите, Денис Андреевич... Если выручили, спасибо Вам... А то моя-то - как заноза этой скотине. Кобель! Так и норовит учинить при случае...
- А что, неужели управы не найти? - он же всё-таки милиционер. Это ж чистой воды уголовщина, если я правильно понимаю...
Валентина пронзила меня взглядом:
- Денис Андреевич, у нас всё запросто, какая уголовщина. Простите, Вы просто не знаете. Борька-то сам только недавно из таких же начальником отделения стал. Кобель ещё тот был! Так что... Это в порядке вещей у нас там. Это для них всё равно, что дополнительное развлечение. А нам выживать надо - мы им всегда должны будем. Поэтому лишь бы не трогали... Нам эти деньги нужны. Да, Вы не переживайте - вот через пару годков выйдет Марина замуж за своего Димона и всё будет в порядке. Да ведь уже и сейчас соберутся мужики с кольями и отоварят, если что, его по полной, он, что, не понимает? Это он так - урвать старается. Но не всегда же... Он тут сам рядом живёт на косогоре. Он же понимает, что при случае жена только в сугробе его и найдёт дохлого или в овраге...
Валентина расставляла на столе чашки. Я огляделся вокруг. Сколько хватало глаз, изо всех углов выглядывали плюшевые игрушки самых разных цветов и размеров.
- А откуда у Вас такое изобилие? - я кивнул головой в сторону бегемота. Валентина ещё раз пронзила меня взглядом:
- Да наше это всё, Господи! Неужели Вам ещё никто толком не говорил?
- Да, говорили как-то мельком... А покажите, пожалуйста, - сообразил вдруг я, что настал самый важный момент,  - Я не буду называть чьи-либо фамилии!
Валентина развела руки и пробормотала только: Ну, раз Вы выручили дочку, так и быть...
И мы прошли на другую половину дома. Мама дорогая! Это была самая настоящая пошивочная мастерская, хоть и миниатюрных размеров. Кругом на стенах висели картонные лекала, у окна стояли две швейные машинки, рядом стояло несколько мешков с кусками паролона и лежали рулоны плюшевой ткани...
- Я ведь до этого работала у нас здесь на швейной фабрике, так что если, кто нагрянет, я, дескать, шью на дому - но кому это нужно проверять, здесь каждый второй шьёт эту красоту, - по подвалам, да по гаражам. А учиться нанимаются на ту фабрику - с годик поработают, и вот уже умеют.
- А где Вы всё это берёте?
- Да, Господи! Это ещё сто лет назад навезли всяких игрушек, распороли, наделали лекал... А некоторые умельцы и сами уже делают закройки - велика премудрость! Вот разве что ткани, да поролон, да фурнитура: ну, различные глазки там, пряжки, пуговицы - это, действительно, всё из Жлобина. И фабрике это крайне выгодно: она только выполнение плана приписывает, ничего не делая. И кстати, мы сами уже туда не ездим. У нас же есть поставщики - они знают уже все адреса, объезжают всех и пополняют запасы... Да, нам самим можно и не стоять на перроне: есть же и скупщики, а у них официально зарегистрированные фирмы, а ты поди, докажи, что ты игрушки не в Жлобине закупил. Просто у скупщиков одна цена, а у продавцов-то другая - вот Марина туда периодически и ходит: ведь вот мне к примеру крокодила большого стоит пошить одних денег, а пассажирам-то его продают по цене в десять раз больше. А в киосках для сбыта это только мальчишки берут, да и те, кому делать нечего.
- Мам, тут Юрий Васильевич приехал, как быть-то? - раздался из соседней комнаты голос Марины.
- Да, никак, сейчас мы всё организуем... - и Валентина меня увлекла обратно к столу.
Лицо Юрия Васильевича показалось мне знакомым. И тут я вспомнил -  я ж его периодически видел на привокзальной площади у микроавтобуса, на котором он привозил всякий раз ворох игрушек и распределял их по киоскам и по разным людям.  Он тоже меня узнал.
- А, корреспондент... Так я и знал, что доберётся рано или поздно до истины... А не боитесь, что Вам морду набьют за чрезмерное любопытство? - обратился он уже ко мне.
- Нет, не боюсь. Думаю, лишнего кипеша Вы избегаете. А я не люблю трепаться...
- Да,  Денис Андреевич сегодня за мою Марину заступился, там этот Гришка- козёл совсем обнаглел, а наш гость её вовремя отбил...
- А, ну-ну...
- Да, ладно, Вам, дядя Юра, - Марина уже улыбалась и висла на юриной руке.
Незаметно на столе появилась бутылка и закуска, и мы уже сидели с Юрием Васильевичем и говорили по душам.
- Одно твоё счастье, ты отсюда уедешь и реально обойдёшься без базара. А ты, что, действительно, думал, что мы тут все лохами такими живём и побираемся, как та бабка с картошкой? Да власти и наш Царёв уже давно сообразили, что весь этот бизнес - к их выгоде. Ведь у нас нет никакого социального возмущения, все всем довольны, а втихаря часть ведь денег и у них к лапам прилипает. Город-то маленький, какой к лешему подпольный бизнес! - у всех всё на виду, и все про всё знают, но если всё организовывать легально, да платить налоги... А ещё ведь на вокзалах по закону запрещена торговля, слыхали? Но даже ФСБ всё поняло... Там у них на вокзале есть уполномоченный такой - Леонид Валерьевич, забыл как его фамилия, из Калуги он - так он всё объяснил давно Царёву и всей его шобле, что втихаря можно помочь людям жить, а там наверху уже давно решили всё прикрывать. Калуга-то не может городской бюджет обеспечить уже который год! А тут все довольны. Просто сказка. И опять же, это же культура - это счастье детям!
- А как же сегодня вот...
Юра не дал мне договорить:
- Денис, поверь, наша система не может иначе существовать. Это всегда и везде. Ты, конечно, молодец, что там сегодня за Маринку и всё такое прочее. Но помяни моё слово - она что, там одна такая? Ну, ладно, ей повезёт, и до Димона её никто не тронет, а что там другие, думаешь, поёбанными этим Гришкой не ходят? Это уж как пойдёт по жизни...
Маринка уже стояла за юриной спиной, но я только сейчас осознал это. Когда она, собственно, подошла? У меня давно в голове вертелось, что все эти плюшевые игрушки самых огромных размеров – самые чудовищные уродцы, не имеющие никакого отношения к красоте и не внушающие вовсе этой мысли тем уродам, что их покупают там, на перроне.  Но я почему-то сдержался…
А на следующий день был общегородской праздник, в честь дня рождения города. И все жители с утра пораньше высыпали на улицы, а по улицам уже с рёвом носились байкеры, специально подогнанные сюда из Калуги для участия в праздничном шествии.
И вот все выстроились, вооружившись транспарантами и флагами, байкеры лихо тарахтели в голове колонный, а Царёв торжествующе встал прямо впереди всей массы народа…
ДэПэСник махнул рукой, и всё пришло в движении – но… недалеко ушло, а только до городского стадиона. А там уже все разбрелось по разным торговым точкам и праздничным эстрадам… И вот уже Елена вручала призы… Достался приз и нашей Раисе Ивановне за её сумасшедший двор.
Потом все разбрелись по кустам – жрать шашлыки и пить водку… Ну, а вечером под восторженный рёв толпы на центральной площади состоялись общегородские танцы – Царёв привёз из калужских кабаков целый ворох вокально-танцевальных коллективов с шикарными девчонками, и они уж постарались – завели толпу по полной…
Моя статья вышла в обрамлении красивых фотографий – были на них и улыбающийся Царёв, и Раиса Ивановна в окружении своих расписных истуканов, и сияющие работники ДРСУ, образцово укладывающие асфальт, и даже игрушки на привокзальном перроне – как местная экзотика, как колорит провинции…
И всё было выдержано как положено  – с умеренным оптимизмом и пристойностью в описаниях…  Ну, в общем, ****обольство – наша профессия, - ведь умеем же, когда надо…
А чего народ-то пугать? Он у нас добрый и хороший…