Ложка с поющей птицей

   Это было его первое самостоятельное расследование. Обокрали пенсионера. Залезли через балкон по складной алюминиевой лестнице. На земле остались глубокие вмятины от ножек, а на краю балкона следы металла. По следам на земле  под балконом можно предположить, что грабитель был один. Других улик и отпечатков пальцев криминалист не нашел. С балкона в комнату вор легко проник, дверь была открыта, а в проем вставлена рама с натянутой сеткой. Три дня назад был дождь, во вмятинах от лестницы  натекла вода с мелкими частицами почвы, да и следы были размыты. Хозяина не было дома неделю, значит, вор побывал в квартире от шести до четырех дней назад.

   Украли два серебряных подсвечника и одиннадцать серебряных ложек. Подсвечники стояли на комоде, а ложки лежали в верхнем ящике. Но осталась еще одна ложка, ее хозяин купил две недели назад, она лежала в столе на кухне. Он рассказал, что эти вещи достались от деда.  Сразу после революции дед женился на бабушке, она раньше жила в услужении у господ. Во время революции хозяева сбежали за границу, ей идти было некуда, сирота, поэтому осталась жить в пристройке для прислуги.  Хозяйский дом и все вещи национализировали, двери из пристройки в хозяйскую кухню замуровали, получилась отдельная, маленькая квартирка.  Потом бабушка вышла замуж за деда, родилась дочь, так все и жили в бывших комнатах для прислуги. Подсвечники и ложки были у бабушки, потому, что она брала их чистить, но тут начались погромы, хозяева засобирались убегать, было не до ложек и подсвечников. Правда, двенадцать таких ложек хозяева успели забрать с собой, они были раньше почищены. Одна ложка закатилась под массивный буфет, ее не успели достать, так подсвечники и одиннадцать ложек остались у бабушки, бывшей горничной. Бабушка и родители погибли во время войны, а дед, когда вернулся с фронта, один воспитывал внука.

   Ложка, которую пенсионер купил недавно,  была необычной. Старинной, искусной работы, на ручке гравировка – поющая птица на ветке сакуры. На обратной стороне ручки монограмма из витиевато переплетенных  М и  Ф. Возможно, это та, закатившаяся под буфет ложка. Пенсионер увидел ее в антикварном магазине. Ему нужны были деньги на подарки, он собирался в гости к сыну. Решил продать серебряные подсвечники. Пошел в скупку, но там предложили маленькую сумму, тогда пошел в антикварный магазин. Там подсвечниками заинтересовались, но деньги могли выплатить только после того, как их купят. Ждать он не мог, поэтому не стал оставлять подсвечники. А на витрине увидел ложку, такую же, как те одиннадцать у него. Продавец сказал, что ложка одна, поэтому ее не покупают, вот если бы их было шесть, или двенадцать, тогда кто-нибудь бы и купил. Решил купить ложку, а потом сдать все двенадцать.

   Выходит, о подсвечнике и ложках знали в антикварном магазине. Может и еще кто знал, например, из знакомых пенсионера, но пока он не побывал в антикварном, его не грабили. И, потом, он не сдал подсвечники, объяснил, что ему деньги нужны сейчас, на подарки, он в гости едет. Значит, знали, что уезжает. Может быть, это ниточка.  С чего – то нужно было начинать, и молодой сыщик, так он себя называл, решил начать с антикварного магазина. Он спросил, нет ли фотографии подсвечников. Такая фотография нашлась, на фоне комода с подсвечниками были  сфотографированы пенсионер с внуком. Сыщик взял фотографию, ложку под расписку, адреса скупки и антикварного магазина.

   В скупке, куда заходил пенсионер, подсвечники узнали, подтвердили, что именно этот человек их приносил. В других скупках таких подсвечников не видели. В антикварном магазине, где пенсионер купил ложку, подсвечники и ложку тоже признали, но продавец, как показалось сыщику, нервничал. А почему нервничал, не из-за проданной же ложки. Может, какие грешки водились, совсем  не связанные с этим делом. Так размышлял сыщик, сидя у окна,  в кафе на другой стороне улицы. Ему хорошо была видна дверь в антикварный магазин.  Из магазина вышел продавец, в руках у него был небольшой сверток. Он   явно торопился. Не допив кофе, сыщик последовал за ним. Продавец зашел в часовую мастерскую, и очень быстро оттуда вышел. Свертка у него в руках уже не было. Нужен был повод, чтобы зайти в мастерскую, и сыщик ударил часами о стену. На стекле появилась трещина.

   Часовщик, как только звякнул колокольчик над дверью, быстро убрал сверток в стол. Послышался характерный звук, как если бы в свертке были металлические предметы. Часы остались в мастерской до завтра. Сыщик не успел отойти от мастерской, как часовщик вышел и закрыл дверь на ключ. В руках у него был все тот - же сверток. Эстафета, какая – то. Куда он понес этот сверток и что в нем? Часовщик направился к центру и несколько раз звонил по телефону. Видимо, ему не отвечали, или было занято. В парке он сел на скамью и еще раз позвонил. Разговор был коротким, видимо, он должен был ждать. Через полчаса появился солидный мужчина, он подсел к часовщику, и они развернули сверток. Чтобы увидеть, что в свертке, сыщику пришлось пройти мимо. Хорошо рассмотреть не удалось, но, то, что это были ложки, он был почти уверен. Где искать часовщика было известно, теперь оставалось узнать, что это за солидный господин, и какую роль он играет в этом деле. Конечно, если это были те самые ложки с поющей птицей.

   За солидным мужчиной долго следить не пришлось, он прямиком из парка направился в гостиницу. По тому, как уверенно прошел через вестибюль, зашел в ресторан,  можно было понять, что он не живет в гостинице, а работает, возможно, директором ресторана. Чтобы это уточнить, сыщик спросил у официанта, где можно увидеть директора. Официант ответил, что директор только что прошел к себе.  Если повезет, можно узнать, что же в том свертке. Действительно ложки?  Сыщик постучал в кабинет директора. Когда он вошел, директор сидел за массивным столом, перед ним лежал развернутый пакет, а в нем ложки, те самые.  Директор, молча, посмотрел на сыщика, словно спрашивая, что ему нужно, а когда тот положил ложку, взятую у пенсионера, рядом с теми, что были в пакете, директор занервничал.  Значит, он знал, что ложки ворованные.

   Но сыщик ошибся, директор волновался по другому поводу. Он коллекционировал старинные вещи, и принял появление двенадцатой ложки как редкую удачу.  Денег он еще не заплатил, хотел убедиться, что это вещи старинные, а не новодел. С часовщиком  у него были давние связи, они общались на доверии. Заволновался директор тогда, когда сыщик предъявил удостоверение. Ложки изъяли, как вещественное доказательство, допросили часовщика, он оказался посредником, искал покупателей на интересный антиквариат, за небольшие комиссионные.  С обоих взяли подписку о не выезде. Часовщика предупредили о том, что нельзя вести разговор   о ложках с продавцом антикварного магазина, пока не найдены подсвечники.

   За продавцом установили наблюдение, но он ни с кем подозрительным не встречался, ходил только на работу, а  после, сразу домой. Он даже к часовщику ни разу не зашел и не позвонил. Или он сам что-то почувствовал, или его все - таки предупредил часовщик. Было решено, продавца допросить. Но это ничего не дало. Он сказал, что ложки ему принес  незнакомый человек. Проверили паспортные данные на этого человека, оказалось, что паспорт, на  уже умершего, адрес и телефон вымышлены. Других зацепок не было, дело осталось нераскрытым. Молодой сыщик, которому показалось, что он так быстро нашел вора, очень переживал, успокаивало то, что нашлись ложки.

   Прошел год. На счету молодого сыщика уже было несколько раскрытых дел, он чувствовал себя увереннее, появилась своя агентура. Но первое, не раскрытое дело, бередило душу. И снова этого пенсионера ограбили, так же, как и год,  назад, влезли в квартиру через балкон, и так же, не было улик и отпечатков. На этот раз, кража произошла, пока пенсионер лежал в больнице. Украли те злополучные ложки с поющей птицей. Выходит, вор знал, что хозяина не будет дома, может быть это кто-то из знакомых.

   Выяснилось, что знала соседка, она и в больницу к пенсионеру приходила, знал медперсонал в больнице и участковый врач с медсестрой. Сыщик начал с соседки. Она живет в квартире  напротив. Пожилая, одинокая женщина, когда- то работала на одном предприятии с пенсионером, дружила с его женой, на воровку или наводчицу, совсем не походила.  Да, и о ложках она не знала, ими никогда не пользовались, так они и пролежали в комоде, как чужая вещь.  В больнице о ложках или о краже в прошлом году, пенсионер не рассказывал, оставалась еще поликлиника, участковый, или, как говорят теперь, семейный врач и медсестра. Сыщик отправился в поликлинику. Он стоял перед  расписанием работы семейных врачей, когда мимо прошел часовщик, знакомый персонаж по прошлогоднему делу. Оказалось, что он работает теперь в здании поликлиники, снимает небольшое помещение рядом с лифтом.  Кабинет семейного доктора  на третьем этаже,  и сыщик направился туда. Пока он ждал лифт, к окошку часовщика подошла женщина в белом халате, в руках у нее были карточки больных.

   Возле кабинета сидели два пожилых человека.  Сыщик решил подождать и не пожалел, в кабинет с карточками зашла та женщина, которая подходила к часовщику.  Что-то, возможно, интуиция,  подсказывало ему, что пока не стоит заходить в кабинет и расспрашивать. Когда время приема в кабинете врача закончилось, медсестра сдала карточки больных в регистратуру, зашла за часовщиком, и они вместе вышли из поликлиники. Сыщик пошел за ними. Было похоже, что это семейная пара. Они зашли в магазин, потом женщина с покупками отправилась в одну сторону, а часовщик – в другую. Сыщик пошел за часовщиком. Тот сел в трамвай, в центре вышел и отправился в парк.  Чтобы не попадать на глаза часовщику, который мог помнить его с прошлого года, сыщик обогнул парк и зашел с другой стороны. И тут, дежавю, такое уже было, на той же скамейке сидели часовщик и директор ресторана. Часовщик достал из сумки сверток, развернул его, в нем были ложки. Можно было, что называется « взять за руку», но сыщик не стал этого делать, он помнил, как поторопился в прошлый раз и,  возможно, получив ложки, упустил подсвечники.

   Не докладывая шефу, что ему известно, у кого ложки, сыщик решил проследить, но вот за кем? Ложки принес  часовщик, возможно, он и есть вор, а когда пенсионера не будет дома, узнал от жены.  О направлении в больницу она знала.  Директор ресторана коллекционер, но он уже знает, что эти ложки ворованные, и,  все равно покупает. Если следить за часовщиком, то, что это даст, возможность поймать на другом воровстве. А подсвечники?  На этот раз,  сыщик решил следить  за директором.  Директор вышел из парка, но не пошел в гостиницу,  а  сел в машину. Сыщику удалось быстро найти такси.

   Они были уже на выезде из города, когда таксист, заявил, что у него заканчивается смена и дальше он не поедет. Сыщик позвонил коллеге и попросил, если он находится недалеко,  помочь с машиной. Через десять минут он пересел в его машину. Теперь нужно было надеяться на удачу, потому что директорская машина была уже далеко впереди. Догнать директора  можно было только в том случае, если он не свернул. Запросили посты  ДПС по трассе, ответили, что такая машина не проезжала.  Значит, куда-то свернул директор. И тут на стоянке возле придорожного ресторана сыщик увидел директорскую машину. Директор с   мужчиной в спортивном костюме  сидели на открытой веранде и возбужденно о чем – то спорили.  Сыщик остался в машине, а коллега прошел в ресторан. Подслушать удалось только окончание разговора. Спортсмен настаивал на том, что нужно все пустить в дело, а то по весу не получается, директор же возражал, он хотел что-то оставить себе, уверял, что он недостающее обязательно найдет.  Спортсмен горячился,  доказывал, что  их сроки подпирают, и если не уложиться в срок, то  "окна" уже не будет, и денег  тоже. Так и не договорившись, они  вышли из ресторана, сели в машину и поехали, но не по шоссейной дороге, а свернули по проселочной в лес.  Расшифровывать про недостающее, сроки и "окно", было некогда, нужно было решать: ехать за ними на машине, или идти пешком.

   Решили, что один пойдет пешком,  за лесом река, значит, далеко на машине они не должны уехать, а если будут возвращаться, то увидят погоню, а это в планы не входило.  По карте, в лесу, примерно в километре, заброшенное здание старой кузницы. К ней можно подъехать и со стороны поселка. Больше ничего такого, чтобы ехать туда на машине нет, разве что, по лесной дороге ближе до поселка.  Второй  - на машине попробует доехать до поселка, и там договорились встретиться. Пешком сыщик пошел сам.  Старая кузница не была заброшена, над крышей вился дымок. Машина директора стояла рядом. Осторожно, чтобы не обнаружить себя, сыщик подобрался к кузнице. Судя по голосам, внутри, кроме директора и спортсмена, были  еще двое.  Разговор шел о килограммах и  слитках. В последнем слитке не доставало половины килограмма.  Один голос убеждал отдать все, а второй, сыщику показалось, что это голос директора, возражал, обещал через день-два довести эти пол килограмма. Говорил, что он знает, где достать.  Тогда первый голос сказал, что за эту партию директору денег не будет, его долю вычтут как неустойку за риск.   Похоже, что директор согласился, и они со спортсменом вышли из кузницы.   Сыщик успел отскочить за угол. Когда их машина скрылась в лесу, сыщик пошел в сторону поселка.

   Кузница, дым, слитки, все это наводило на мысли, которые нужно было проверить.  Сыщик с коллегой решили все выяснить на месте. Они вошли в кузницу в тот момент, когда пожилой мужчина  выливал серебристый, расплавленный металл  в форму. Ему помогал молодой, похоже, сын. Отец с сыном не стали запираться, рассказали, что они переплавляют серебряные изделия в слитки.  Знают, что  изделия могут быть краденые, но у них нет выхода. Сын работал в ресторане, там обнаружилась большая недостача, обвинили его и директор предложил отработать, иначе заявит в полицию. Отец, пока кузница не закрылась,  работал тут, а теперь он безработный.  Подремонтировал горн, завезли уголь,  тигли, изложницы, и работа пошла.  Отец из расплавленного серебра отливает "крепёжные болты", сын покрывают их черной краской, укладывают в коробки по пять килограммов,   приезжает спортсмен и увозит.  Из разговоров отец понял, что эти «болты» нелегально вывозят за границу. Это все, что они знают. И очень боятся, что директор сдаст в полицию сына за кражу денег, которые, как они подозревают, директор сам же и взял. Заявлять на директора тоже боятся, им пригрозил спортсмен. 

   Ну вот, все стало проясняться, серебряные вещи крадут, переплавляют и нелегально продают за границу.  Скорее всего, спортсмен настаивал, чтобы и ложки директор отдал на переплавку, и дополнить вес. Но директор не согласился.  Может быть, подсвечники тоже к нему попали, и он их тоже не отдал на переплавку. Похоже, что он знает толк в художественной ценности вещей. Если он сам коллекционирует, то подсвечники могут быть у него. А если это ещё один бизнес, если художественные вещи он продаёт коллекционерам, а если за границу продал? Тогда подсвечников не найти. А сыщику очень бы хотелось, до конца довести то, свое первое дело.

   Шеф выслушал доклад. Решили пока не трогать ни директора, ни часовщика, проследить весь путь серебра  от кузницы до границы. Кузнецу с сыном пообещали защиту   в обмен на их молчание. За директором установили слежку. И на этот раз успешно. Через своих агентов сыщик узнал, что у директора приличная коллекция старинных вещей, но, что именно он коллекционировал,   пока не удалось узнать. Одновременно следили за часовщиком и продавцом антикварного магазина. Фотографировали всех, кто заходил в антикварный магазин и вышли на молодого парня. Он работал в фирме по установке и проверке счетчиков для воды. После его прихода, продавец звонил часовщику, и тот встречался с директором. После встречи директор был в кузнице. Проверили все заявки на смену счетчиков и опросили хозяев. Оказалось, что в квартире, где недавно менял счетчики этот парень, пропал серебряный поднос с серебряными стопками. Хозяева заметили пропажу только на другой день, подумали, что поднос забрал сын, и заявлять о пропаже не стали.

   Теперь это было уже не одно дело, а два: воровство серебряных вещей и незаконная продажа серебра за границу. Можно взять спортсмена с поличным, когда он приедет за «крепёжными болтами». Но тогда на нём может цепочка оборваться, как это было с ложками. Нужно проследить всю цепочку до конца, выяснить, кто открывает «окно» для контрабанды на границе. В последнее время выросли цены на серебро, а спрос увеличился, это и подпитывало его контрабанду. Операцию проводили одновременно.  Спортсмена вели до самой границы, задержали во время пересечения границы, при досмотре, который проводил подкупленный таможенник. С другой стороны границы у спортсмена тоже был «свой» человек, сведения о нем передали сопредельной стороне. В это же время задержали  вора, продавца и часовщика. У каждого была своя роль. У кого есть серебряные изделия, узнавали разными путями, кто-то приходил в антикварный магазин о цене узнать, или покупал, что-то из серебра, а потом эта покупка исчезала. Часто перед пропажей проверяли или меняли счетчики. Словоохотливая медсестра делала уколы больным на дому, знала, у кого есть серебряные изделия и какой распорядок в доме.  Её не задержали, показаний на неё не дал ни один из преступников. У директора обнаружилась очень солидная коллекция антиквариата, там же были и два подсвечника.

   С директором все было не так просто. Он оказался внуком первых владельцев подсвечников  и серебряных ложек с поющей птицей.  Слышал о них от родителей.  Он  глазам не поверил, когда эти ложки попали к нему в руки.  Монограмма из витиевато переплетенных  М и  Ф. – это инициалы его прабабки,  Марии Федоровны. Эти ложки ей подарил прадед на юбилей свадьбы. Прабабушке нравились японские мотивы, поэтому был заказан такой рисунок. Те двенадцать ложек, что  были вывезены, продали  уже   в  первые годы жизни за границей. На родину он вернулся в надежде, на то, что удастся вернуть дом, как семейную собственность, но дома уже не было, его снесли.  На том месте построили гостиницу, и он стал директором ресторана в этой гостинице. Конечно, можно было попытаться доказать  своё право на вещи, которые когда-то принадлежали его семье, но участие в организованной банде, по крайней мере, на время заключения, отодвигали эти попытки. А пока вещи вернули пенсионеру.

   Сыщик теперь считал законченным то, своё первое расследование.