Туберкулез

После капитуляции фашистской Германии папа ещё почти три года служил переводчиком в одном из гарнизонов на севере страны, в маленьком городке Марлов, что возле Ростока. Кстати, все эти названия городков исконно славянские. Марлов - от слова марал, а их, маралов, там уже тысячу лет не видели. Во ещё когда там жили славяне! Кстати, и Кенигсберг - это славянский Крулевец (Кролевец). Оба названия обозначают город королевский. Так же и другие города. Росток - от слова "ростока", то есть то место, где река растекается на множество рукавов, у устья реки. Ещё там есть город Шверин - от славянского "зверь" (Зверин). Служил отец там до 1948 года, пока тяжело не заболел - обнаружился у него туберкулёз. Это заболевание и сейчас не так просто излечивается, а тогда, после войны, в доантибиотиковую эру... В общем, грустное, мягко говоря, положение.

Ну, соответственно, положили его обследоваться и лечиться в военный госпиталь. Лежал он там и ждал окончательного решения своей судьбы. Обследовали его, обследовали, и в конце концов для установления окончательного диагноза пригласили на консультацию немецких врачей - светил фтизиатрии тех лет. И вот в ходе осмотра больного русского офицера эти два "дойча"-профессора, не зная, что тот хорошо говорит и понимает по-немецки, говорят, что вот, мол, какая тяжёлая форма туберкулёза у этого парня, остаётся жить от силы полгода, ну месяцев восемь - и так далее, в том же духе. Послушал их папа, послушал и обложил всех по матери с последующим переводом на немецкий, чтоб они лучше поняли. Тогда один из этих профессоров смущённо прокашлялся, присел рядышком и, помолчав, сказал:

- Знаете, всё, что мы с коллегой говорили - правда. Пусть горькая, тяжёлая для вас, но правда. Однако, герр лёйтенант, всё в ваших руках! Если не смиритесь, не опустите руки, будете бороться - выздоровеете. Наш вам совет: езжайте на свою родину. Туда, где вы родились, где выросли, где впервые увидели солнце. Там вы поправитесь, обязательно поправитесь! Только воздух родины вам поможет. Если сами сильно захотите жить - будете жить, если будете бороться - выздоровеете!

И, говорил мне папа, взяло его тогда такое зло, что эти два недобитых фашиста сибиряка хоронят. Сказал он им мысленно: "Накося выкуси! Назло вам выживу!" Потом сел, написал стихотворение, посвящённое своим друзьям:

Хотел бы с вами я, друзья,
Ещё разок побыть.
На свете мало, знаю я,
Мне остаётся жить...
Со всеми вами за столом
Ещё раз посидеть,
Поговорить бы о былом
И нашу песню спеть.
А выпив, по Москве пройти,
Забывши время нужд,
И в баре вспомнить, по пути,
Весёлый Moulin-Rouge.
Как далеко забросил рок
Меня, друзья, от вас!
Я вспомнил здесь не раз Росток
И вас, друзья, не раз.
О, если б можно время вспять
Идти заставить вдруг,
Увидеть за столом опять
Друзей весёлый круг.
Порядком выпить, как всегда,
И в карты поиграть.
Поспорить, пошутить. Тогда...
Согласен умирать!

Потом попрощался и уехал на родной Енисей. Здесь взялся лечиться сам: купаться осенью и зимой, бегать по 10-15 километров то на лыжах, то просто так, изнуряя себя запредельными физическими нагрузками. Потом баня, парилка, ледяная вода, какие-то народные бабушкины средства...

Прошёл год. Процесс в лёгких стал загасать, и вскоре папа выздоровел. Потом долго писал письма одному из этих немецких профессоров, рассказывая о том, что выздоровел, и благодарил за те слова, которые вызвали такую его реакцию.