Душа у нас одна

Половинки луны. Темная и светлая.
Совсем как я, понимаешь? ©



Одинокая свеча, стоявшая на маленьком столике, явно не справлялась с задачей осветить комнату. На обшарпанных стенах отражались забавные тени, которые навевали атмосферу страха и таинственности.

— Я ждала тебя, — она усмехается, обнажив ряд белоснежных зубов. — Садись, не стесняйся, — кивком указала на старенький деревянный стул напротив нее.

Я немного помедлила, сильнее кутаясь в старую кофту, но все же села напротив. Она вновь усмехнулась, словно была довольна тем, что я послушалась.

— Ну, и как идет расследование, детективша? — последнее слово она произнесла с неким презрением. Я неприятна ей, хотя это и неудивительно.

— Ты в очередной раз одержала победу, маньячка, — таким же тоном ответила и я, делая акцент на последнем слове, — Никто даже и не заподозрил тебя. А на месте преступления ни улик, ни зацепок. 3:0, в твою пользу.

Она вновь оскалилась, напрягая грубые черты лица. Довольна собой и проделанной работой. А я поморщилась и продолжила:

— Ты убила уже троих. За что, ответь мне. Ты ведь даже их не знала! — стараясь сдерживать эмоции, произнесла я, но охрипший голос и руки, сжатые до побелевших костяшек в кулаки, выдавали меня «с головой».

Улыбка, больше походившая на оскал, так и не спала с лица моей собеседницы. От этого мне становилось не по себе. Она так спокойно к этому относиться… Словно это мелочь какая-то. Да, было. Да, больше нет.

— Да просто мне нравится видеть смерть! — воскликнула она, подумав несколько секунд. Грубый прокуренный голос, словно эхом отразился от стен пустой комнаты. — Мне нравится наблюдать за их мучениями, мне нравится видеть страх в их глазах, а то, как они молят о пощаде… — она залилась истерическим смехом, но вскоре успокоилась и вновь продолжила: — … это так забавно. Они такие жалкие… Но как бы они ни просили, как бы ни умоляли… — маньячка наклонилась ко мне, заставив меня отшатнуться, — В конце их ожидает одно — СМЕРТЬ!!! — последнее слово она сказала так громко, что, казалось, стекла в окнах покрылись паутинкой трещин. А после — вновь истерический смех. Я испуганно сжалась и еще больше отодвинулась от собеседницы. Казалось, что я вот-вот перевернусь со старенького, немного кособокого стула на бетонный пол. А может, моя собеседница как раз этого и добивалась?..

— Боишься? — усмехнулась маньячка, наклоняясь ко мне. — Трусиха… — она улыбнулась и убрала прядь моих волос за ухо. От прикосновений ее холодных пальцев к своей коже я поежилась. Но моя собеседница, словно не заметила этого, и, задержав тонкие и холодные пальцы на моей щеке, задумалась, а через несколько секунд промолвила:

— Знаешь, а мы похожи, детективша, и не только внешне.

Казалось бы, что общего у двух настолько противоположных людей: маньяка и детектива? Но умом я понимала — моя собеседница права. Мы похожи. Даже более чем.

— А ведь душа у нас одна, детективша… — шепотом сказала маньячка, повернувшись лицом окну, где в ночи сияла полная луна и коснувшись кончиками пальцев своей щеки.

Неужели плачет? Она? Та, которая без жалости убила троих людей, сейчас старается незаметно смахнуть слезу? Что же вызвало в ней такие сантименты? Неужели вспомнила?.. Но нет… Я не верю… Это, наверное, мне кажется…

— Только ты об этом в последнее время забываешь… — она слабо улыбнулась, глядя мне прямо в глаза. А в ее ярко-голубых, словно небо, глаза блестели задорные искорки. Это такое редкое явление для нее…

— Ты тоже… — тихо напомнила ей я, опустив взгляд в пол.

Маньячка вновь улыбнулась погладила себя по щеке, размазывая мокрую дорожку по коже.

— Сыграем вновь, детективша? — она уже жизнерадостно улыбается, забыв о недавних слезах, и рассматривает лезвие ножа в тусклом пламени свечи.

— Сыграем, — кивнула я и встала со стула.

Она тоже поднялась со своего места, и еще сильнее сжав свой нож в правой руке, сказала:

— Удачи, детективша.

— Удачи, маньячка.


Девушка так и не заметила, что перед ней лишь зеркало.