Часть II. Слава Богу за все!

ИВАНА.

Кельн. Май 2010.

-Алекс, я не хочу ехать в Россию, - она подошла ко мне вплотную и, сжав мои руки, ждала ответа.
-Ну, и не надо…
-Надо, милый! Контракт заканчивается через два месяца, я должна! – слезы беззвучно струились по ее прекрасным щекам.
-Хочешь, я поговорю с Тэо, он все уладит?
Ивана молчала… Она отошла к окну и, теребя правой рукой часы, шепотом ответила:
-Я обязана поехать. Для себя, понимаешь?.. Меня гнетут мои мысли. Может быть, поехав, я преодолею свои страхи и ожидания? После шести месяцев работы в Вене я стала другой, но я всегда знала, что это не сможет продолжаться вечно и …
-И?
Она мучительно молчала, она колебалась, боролась с собой. Боже, как я тогда хотел помочь ей! Она, такая хрупкая, казалось, совсем беззащитная, как раненая птица металась в агонии выбора. Господи, да я все отдам, только бы ей стало спокойней. Ивана развернулась ко мне лицом с серьезным и горьким выражением.
-Поговори с Тэо, что можно сделать. Ты знаешь, я не сильна в юридических вопросах.
-Хорошо.
-И, вот еще что! Надо ехать не по работе, нужно просто ехать, потому что я просто так больше не могу. Забываться постоянно работой, это не жизнь, это… выживание!
-Я поеду с тобой, и все будет хорошо.
-Нет, Алекс, я поеду одна. Я справлюсь, я должна справиться.
На меня смотрела решительная женщина, деловая и упрямая.
-Упрямая чешка, ты подумал?
Я ничего не сказал, просто обнял ее и поднял на руки как маленькую девочку и отнес в спальню.
На улицах зажигались фонари…



Два месяца спустя. Москва. Август 2010.

-Милый?
-Когда ты приедешь? Тебе прислали новый договор из Вены, там есть пункт, который тебе понравится!
-Неужели я остаюсь на два года в Германии?
-Как ты догадалась?
-Интуиция! Какой город?
-Ты все равно не поверишь. И это сюрприз! Больше ни слова! Учу твой родной язык и пекусь о твоем здоровье.
-Бьюсь об заклад, что ты уже его знаешь наизусть, меня поражают твои способности!
-Ты все преувеличиваешь, детка! Приземлишься -  позвони!



Вена. Сентябрь 2010.

Ивана лежала на больничной койке.
-Тео, Алексу пока ни слова, - сквозь слезы проговорила Ивана, - я сама.
- Ивана, я знаю тебя пятнадцать лет,- ты опять что-то задумала. Скажи прямо и Алекс поймет.
-Поймет? Не знаю, шанс был, теперь его нет. Может, он был последний?
-Не говори глупостей, Алекс в отличной форме.
-А я не о нем.
-Послушай, что-то пошло не так, я этого не знаю, давай выкладывай все по порядку.
-Тэо, ты – мой лучший и единственный друг. Ты знаешь обо мне все, с института. Два месяца работы в России  ты поддерживал меня, отвлекал, загружая рабочими заданиями. Спасибо!
-Не хочешь - не говори.
- Ты знаешь, медицина здесь не плоха…
-Не плоха? Да тебе спасали жизнь лучшие гинекологи. Ты злишься – я понимаю, но не нужно винить во всем врачей, они не боги.  Извини…
-Жизнь? Да, спасли, остальное – наполовину. Шесть лет назад я хотела умереть после трех смертей, сейчас я хочу этого не меньше после еще одной….  Но я уже не могу себе этого позволить… Я не могу убить своей смертью Алекса, еще больше я не хочу уничтожить его своей новостью. Он возненавидит меня.
-Я так не думаю, да и потом,- ты ни в чем не виновата.
-А кто виноват? Дождь, «шпильки», сбегающий посол по скользким ступеням, за которым я еле поспевала?- Ивана опустила глаза.
-Ты знаешь, что лучшего переводчика я до сих пор кроме тебя не знаю. И я пытался тебе помочь хоть как-то, я старался, думал, что получилось…
-Я тебя не виню.
-Я хочу тебе еще раз признаться, что ты единственная в своем роде, знающая все диалекты, отлично знающая язык экономики, сглаживаешь все острые углы и …Господи, если бы ты не была так упряма!!! Ты не настаивала бы на работе в России, ты бы вообще не совала нос в эту страну. Я же поговорил с Алексом, все устроил, не важно, какой ценой, но получилось же. Нет, тебе нужно подвига! Зачем тебе это? Тебя, дурочку, любят два человека – муж и друг, готовы на все ради тебя, успокойся и…. Да заменил бы я тебя, ничего бы не произошло!
-Заменил? Мальчишка боится перелетов, путает времена, не силен в знании диалектов, но с отличным дипломом!.. Но, видимо, племяннику Виссе можно все простить, даже непрофессионализм…- Ивана побледнела.
-Тэд?
-Конечно. Ты не знал? Будь разборчив, Тэо. У них там, - Ивана подняла указательный палец вверх,- тонкая политика, я это поняла уже давно. Сначала они попросят меня, потом освободят от должности тебя. Только не пойму, кто же будет в подмастерьях. Определенно идет какое-то планирование, какое, пока не знаю, но, похоже, они не хотят больше работать с Европой, мы становимся им не нужны. Я ведь после своего решения об отказе работать, поняла – они съедят тебя, сразу, после первого же сбоя, а я просто временно останусь без работы. Тебе грозило разочарование – раз, выговор – два, ну и в акционерном обществе твое положение бы просто пошатнулось…
-Откуда ты все это знаешь?- Тэо был удивлен и озадачен. Являясь человеком высоких моральных качеств, талантливым бизнесменом и, как ни странно, - везунчиком, он и представить себе не мог ничего подобного. Его коллеги за его спиной вели себя отвратительно и имели явно сговор.
-Ивана, подожди, а Тэд…. Это ведь из-за него пострадала бы компания, были бы затронуты политические стороны.
-Конечно. Тэд – жертва. Для Виссе не важно, кто перед ним - родная кровь или чужой, да хоть родная мать. Если затрагиваются интересы материального масштаба, и в этом он видит определенную выгоду, он непреклонен. Я помешала, - мне отомстили, - скорую вызвали спустя десять минут. Водителю заткнули рот, - мол, сиди и молчи, а то с ней ляжешь. Я ведь все это слышала.
-Кажется, теперь я все понимаю,- Тэо глубоко задумался. Он и представить себе не мог, что через много лет успешной идиллической работы, ему смогут поставить подножку и кто, - заинтересованная сторона. Ивана молчала, она знала, что другу требуется таймаут, - информация ядовита…
-Почему же ты сегодня мне все сразу ничего не сказала?
-Что «все»?
-Ну «кто виноват» и …
-И «что делать»?- Ивана взяла стакан воды дрожащими руками и улыбнулась, - Дорогой мой Тэо, пора чистых игр или вернее выразиться - пора успешных игр закончилась, наступила эра грязной игры, крови и Бог знает чего еще!..
Тишину, звучавшую в больничной палате, нарушила первой Ивана:
-А на работу Виссе меня взял следующим образом. Ты ведь этого не знаешь, я запретила себе говорить об этом. У тебя, Тэо, в жизни все по полочкам, все по системе, каждое колесико твоего механизма каждый день смазывается потом, трудом, талантом, ты и представить себе не можешь, что в один прекрасный день просто от старости какая-нибудь частичка сломается, ее нужно будет чинить, - появятся проблемы, нервы…  С этой частичкой можешь сломаться и ты! Тебе, к счастью, это не знакомо и я, как твой друг, не хотела, чтобы у тебя возникла пограничная ситуация, может, ты бы не выдержал. Теперь же пришло время тебе все рассказать, иначе тебя разменяют как очередную купюру, расходные материалы скоропостижны.
Так вот. Я догадалась об этом потом.  Тогда я была совсем девчонкой. Устроили мне тогда проверку. У меня перелет. Швеция, рейс вечерний, все устали, многие уже спят, сидит рядом со мной старичок и начинает разговор. Использует древнейшие структурные лексические схемы, редкие обороты в диалекте, кельш и прочее. Поначалу я удивилась, удивилась отлично построенной речи, красоты необыкновенной, я же в институте, ты знаешь, копалась в старине и диалекты штудировала, потом я удивилась не меньше. Я была в шоке от услышанного. Он обращался ко мне, ругаясь напропалую словно грязный фриц низкопробный, - я сидела и краснела. Закончив свою речь и увидев мою реакцию, он снял дорогущие очки, улыбнулся, извинившись, и заснул. На следующий день я была принята на работу.
-Как ты поняла, что тебя экзаменовали?
-Да просто. Как-то на приеме за ужином, старичок этот сидел рядом со мной, кто он не знаю до сих пор. Видела его только два раза.
-Гадко как-то.
-Ты прав. Но это его методы. Он не был бы Виссе, если бы не обладал такими подходами к работе.
-А почему сразу же мне ничего не сказала?
-Ты серьезно? Ты сразу же разочаровался бы во всем и во вся. Уж я тебя знаю! Это была моя тайна. Правда, Виссе умеет пустить пыль в глаза? –Ивана засмеялась, ее смех был настолько горек, что Тэо поежился. -Практически, все его боготворят. Но сейчас не об этом. Я хочу тебе рассказать о Тэде, его племяннике.
-Подожди. Ты же говорила, что отказала Виссе в предложении работы.
-Ну да, отказала. Ты же меня знаешь, я сначала пыталась к нему попасть, - он саркастически улыбался через своих подмастерьев, а они у него профессионалы, редкостное сочетание таланта и высокомерия. А потом, спустя полгода, я и была экзаменована. Я отказала, ссылаясь на интересную работу, я ведь и действительно тогда немного подрабатывала – статейки, газетенки.
-А Виссе?
-А Виссе расстроился как ребенок. Я тогда его первый раз увидала. Шла к нему через огромный кабинет, казалось, минут пять, наверное,  от впечатления тронного зала. Конечно, он меня поразил – умом, красноречием, обаянием. Но холод от него шел невероятный. Так вот, я, естественно, еще отказываюсь, но чувствую, что уже немного и соглашусь.
-Взяла таймаут до утра?
-Если бы! Вечером в Венской опере была премьера, я поехала и встретила его там с женой и дочерью, - Ивана замолчала. Она отчетливо помнила тот вечер, - в общем, Тэо, я была сопливой девчонкой и меня обвели вокруг пальца, поработили, понимаешь, и договор подсунули в такой момент, когда мозг воспринимает информацию другого рода, - Ивана лежала разбитая и усталая.
-Может, на сегодня хватит?
-Что ты, милый мой Тэо, сейчас я продолжу, иначе эта тишина меня добьет. Представляешь, я ведь даже работать не могу, раньше было просто: плохо – работать, очень плохо – завалиться работой, совсем никуда не годно – умри на работе. А символический смысл последней фразы чуть не перерос в настоящий. Но теперь что-то происходит, я чувствую, но пока не могу понять, что. Пыталась сегодня переводами заняться – не выходит, не работают мозги и все. Начала статью писать, просят же, думаю, для развлечения напишу. Двух слов связать не могу…
-Ивана, ты шесть лет была одна. Хочешь,  я тебе открою секрет? Изо дня в день у тебя какие-то поездки, перелеты, встречи, куча книг, переводов, статей, телефонных звонков, послов, президентов компаний, вообще масса каких-то людей, которые от тебя постоянно чего-то хотят. Дома ты вообще в месяце дня три живешь. Трудоголизм, детка! А тут ты замуж вышла. В этом весь секрет. В таких случаях забываются не работой, а мужем.
-Алекс…. Дорогой мой Алекс, как я по тебе скучаю, Ивана взяла в руки портрет и улыбнулась сквозь слезы, - если бы ты знал…. Тэо, а это ведь я сама виновата, не кто-то, а я. А что делать? Будем пробовать бороться. Нет, не бороться, будем заниматься любимым делом. С Виссе или без него! Ты – своим, я – своим… Мы умеем работать, - это главное!
Тэо подошел к окну, небо пыталось растворить свои окна ветром, показать ту небольшую толику небесного светила, что присуще вечернему времени, но тщетно. Наступала ночь…. Ивана заснула, Тэо вышел из больницы, подняв воротник своего плаща, и отпустив водителя, до отеля шел, опустив свою гордую и вечно поднятую голову, закурив впервые за долгие годы….
Ночью, когда уже вся Вена спала глубоким сном, Тэо сидел в кресле и вспоминал всю свою жизнь. Он думал об Иване, единственном человеке, который остался у него после разочарования и предательства друзей, смерти родителей, подножек конкурентов, бесконечных неудач в личной жизни… Именно она была тем антивирусом, который беспрестанно стоял на страже его успешности. Теперь ей самой нужен был антивирус. Почему тогда, когда она потеряла мужа и двоих совсем еще маленьких детишек, она смогла выжить и все выдержать? Тэо ясно сформулировал ответ: это был не он, это была работа. Работа бы появлялась помимо его связей и расчета. Просто потому, что Ивана была профессионалом высокой пробы, она – мастер своего дела, пока в Европе равных ей переводчиков и журналистов просто не существует. «Антивирус – это Алекс, - думал Тэо, - но пока между ними не произойдет разговор, Ивана будет мучиться в очередной критичный момент. Господи, почему на ее долю выпали такие испытания? Позвонить бы Алексу, но слово, данное мной, нарушать нельзя, она не простит, а я… я могу и испортить все». С этими мыслями Тэо лег в постель и забылся нездоровым и тягостным сном. Начинался дождь.


АЛЕКС.
Кельн. Сентябрь 2010.
 
«Я ничего не знал. Хуже того, я ничего не предчувствовал. Я сидел в ее кабинете, где на стенах висели лучшие картины, какие только я мог видеть в своей жизни, за столом с книгами на трех иностранных языках и нашей общей фотографией. Даже не знаю, чего я хотел бы больше всего: быть рядом с ней ежеминутно или иметь от нее ребенка. Старик!»
Алекс подошел к зеркалу, на него смотрело лицо холеного аристократа.
«Ну и что с того? Я не плохо сохранился? Конечно, но природу ведь не обманешь!
Иванка возвращается, нужно одеться и ждать. Все время ждать. Да, я знаю, что дождусь, конечно, но мой возраст не может ждать долго, это не может продолжаться вечно. Верно? Эти постоянные перелеты, авто, поезда… Ничего, теперь она будет осторожней, контракт сам собой расторгается, там есть такой хитрый пунктик. Да и к лучшему. Ей нужен ребенок, чтобы остановиться, а нам нужен ребенок, потому что мы любим друг друга.  О, как я мечтаю о размеренной жизни.»
Алексу безумно хотелось по утрам неспешно пить кофе на маленькой веранде, прогуливаться по Hohe Strabe , почувствовать биение жизни, прикоснуться к стенам собора, в котором он, коренной житель, никогда в своей жизни так и не был. Вместе обедать, ужинать и ложиться спать….  Он был готов на все, лишь бы только с ней, только всегда и навсегда.  Алекс был однолюбом, он знал, что никогда не женится, если не встретит Ее. Бог дал то, чего он хотел, на склоне лет.
Сколько Бог мне отмерит еще, я не знаю. Сколько бы не дал, я проживу это время с ней. Девочка моя…
Через четверть часа они уже сидели вместе. Излишняя говорливость насторожила Алекса. Только тогда по его спине пробежал холодок. Ивана пыталась шутить:
- Алекс, ты, оказывается, происходишь из очень старинного рода.  Штайны были великим семейством!
-Я знаю.
- А знаешь ли ты, что какой-то чех разорил Отто Штайна, лишил титула, отобрал все скопленное веками богатство?
-Чех? Я думал чешка, - они рассмеялись, но Алексу показался смех жены натужным и неестественным. Он пытался сменить тему.
-Как работа?
-Очень увлеклась ею, купила кучу старинных книг, буду переводить. Дорогой, мне заплатили в этот раз очень крупную сумму. Можем с тобой…
-Подожди, скажи мне, что с тобой? Ты сегодня излишне говорлива.
-Ты о чем? – Ивана нервно теребила часы, - я всю дорогу молчала, не привыкла, видимо, я же постоянно говорю, вот и соскучилась.
Она лгала, мы оба знали это. Я знал, что расспрашивать бесполезно. Она лгала – я допускал.
-Мне предложили выставку.
-О!
-Да-да, на целых десять дней!
-Продавать будешь?
-Нет. В выставке будут участвовать портреты моей драгоценной супруги и мне не хотелось, чтобы я лишился хотя бы одного экземпляра.
-Зачем? Мне кажется продать, это не значит получить выгоду в данной ситуации, это своего рода реклама, добрая, о тебе узнают еще больше людей, сейчас туристы очень увлекаются живописью.
-А я думаю нужно показать свою красавицу жену, пусть запомнят зрительно. Еще чего – портрет моей жены в чужом доме. Не бывать этому!
-Это ревность?!
-Возможно даже, - это старческий маразм, но приезжал Клод и сказал, что техника лучше не куда. А я говорю, что это ты, дорогая, а не техника!
-Я рада! Но ты как всегда преувеличиваешь.
-Утрировать – не лгать! Нет, это истинная правда, эксперты редко ошибаются, Клод подтвердил, что портреты написаны исключительно, живо и доработаны до конца.
-Что ж, придется написать сногсшибательный анонс в местной газетенке.
-Ты права!
Мы посидели еще немного и отправились по тихим улочкам домой. Вечерние прогулки очень нравились Иване, но не сегодня. Резко повернувшись ко мне лицом, она попросила меня вызвать такси. Мы – ехали домой.


Кельн. Сентябрь. 8 ч утра.

-Ивана, открой мне, пожалуйста, ты уже два часа сидишь в ванной. – Алекс нервничал. - Ты опоздаешь, Тэо уже выслал машину.
 Он пытался выманить ее работой. Затем в ход пошли угрозы:
 - Я ломаю дверь, я не шучу!
«Я впервые в жизни боялся за ее здоровье, вообще за здоровье близкого мне человека, за жизнь и Бог знает, что я мог сделать в тот момент. Я был готов на все! Даже жизнь за нее тогда отдать был готов, готов и сегодня, но тогда был случай, которого не пожелаешь и врагу…
Дверь тихонько отворилась. На меня смотрели мои любимые заплаканные смарагдовые глаза с темными кругами и красными от слез. Ивана взяла в руки мое лицо и дрожащим голосом прошептала:
-Я не поеду в Вену. Я потеряла там нашего ребенка…»



Три года спустя. Чехия.
-Все это время я никогда бы не подумала, что окажусь на своей родине, на своей земле, родной, милой и очень красивой.
-Домой не хочется?
-Я теперь уже и не знаю, где мой дом. Здесь в Чехии, где я родилась или там, где провела всю свою жизнь, в Германии. Да, я – чешка по маме, немка – по папе. Бабушка вообще австрийка, в общем, намешано во мне столько кровей…
-Дом там, где твое сердце.
-Значит, мой дом – это ты!
-Я не уверен.
-Ты набиваешься на признания.
-Конечно! Хуже того, я постоянно от тебя их требую!
Они обнялись и прислушались.
-Мальчики спят так тихо.
-Мальчики, Ивана, на самом деле очень тихий народ, не требовательный, не притязательный, любящий, понимающий, что маме нужно отдохнуть.
-А девочки? Неужели мы такие уж никудышные?
-Что ты дорогая, посмотрев на тебя, я бы этого не сказал. Да и наш драгоценный крестный согласился бы!
-А Тэо такой заботливый! Правда?
-Очень! Думаю, это его генеральная репетиция перед главным событием его жизни!
-Ты что-то знаешь?
-Дорогая, он взял полгода назад себе замечательную чешку на должность главного бухгалтера и …
-И?
-Она беременна и очень на тебя похожа! Но это секрет.
-Интересно, как ты узнал такие подробности.
-Мужской нюх!
-Что ж, я теперь не в курсе всех новостей, сижу себе дома, сказки пишу. А Тэо каков! Даже не проговорился!
-Он боится и не верит происходящему!..
-Спасибо тебе, что привез меня сюда!
-Слава Богу за все!
-Слава Богу!