Гусляр

Карачарсков Николай Прокофьевич

С лёгкостью он мог стоять в ряду творцов, чьё наследие и звучное имя пробивались ростком жизни и свободы через любые идеологические преграды, пропагандистские заслоны, сиюминутность невежества и тлен заблуждений. Он мог стать всем, всем и каждому донеся масляный блеск туманной вуали на соснах родной Чувашии, штрихи мастихина в лазуревых облаках Волги, радужную палитру капель дождя на мольберте и нежность прикосновений кисти из беличьего меха.

Его «Гусляр» не просто уносит сознание в былое, но и, одновременно, незримо, инкапсулирует разум в  образы будущности. Стоит лишь взглянуть на картину и, поначалу смутно, а через мгновенье с силой, сквозь наслоения краски пробивается образ тропы в былое иль будущее, челн из иссохшего светло-каштанового дуба иль пространство для взлёта железной крылатой птицы, с диким рёвом тут же  уносящейся в облака с поверхности необъятной океанской ладьи.

Он мог с неимоверной силой и размахом вкладывать в зрителя свои эмоции, чувства, идеалы, стремления и мечты, уместившиеся на его невероятно самобытных холстах. Однако кипучая известность и изнуряющая борьба стать мэйнстримом никогда не были главной целью художника. Природа и родной край — вот, что он выбрал и не прогадал, оставив взамен личной славы великие по индивидуальности живописные полотна, с годами не потерявшими ценности ни духовной, ни материальной.