Посол Альтаира 14

                Визит вежливости

   - Я должен сообщить вам неприятную новость: к нам идет Император, - сказал
Михалыч.
   Дело было в столовой за завтраком, все были в сборе, кроме Иннокентия, тот
опять шлялся где-то в поясе астероидов вместе с Левитатором.
   - Вы что, не рады?
   - Не иначе ты, Михалыч, нашего Гоголя начитался, - заметил Петя. - Только там
был не Император, а ревизор, и он не шел, а ехал. А радоваться особенно и не чему.

   Все согласно покивали. Почти все с Императором сталкивались лично, Арсений
Николаевич просто знал, что любой император хорош издали, а Леха и это знал, и с
Императором сталкивался, то есть у него уныние было в квадрате.
   Михалыч вздохнул:
   - Как бы то ни было, а к ужину ждите.

   Император прибыл один, на вопрос о свите он рассеянно отмахнулся:
   - Есть, как же без нее. Я их на вашем Сатурне оставил. Туда же ваши еще не
добрались? Надо будет - вызову. Ладно, давай-ка, племянник, самогону с дорожки.
Угощай родственничка.

   Ужин начался правильно, и Петя думал, что обойдется партией-другой в картишки, но где-то после третьей-четвертой Император перешел к делу:
   - Чем плохо Императору, так это тем, что и в отпуске не избавиться от
государственных дел. Давайте-ка быстренько с ними разделаемся, а уж потом...
Петр Иванович, а что если нам породниться?
   - Это... как?

   - Ну, то что вы мой друг - это хорошо, но родственник - это еще лучше. Вы же
представляете успехи нашей генной инженерии. Небольшая, совсем небольшая
переделка. Не все же вам ютиться на вашей занюханной Земле. А какой славный
выводок у вас может получиться. Этак сотни полторы или две. Вам трудно
представить, какую нужду мы испытываем в толковых управленцах.

   Немая сцена получилась по всем правилам: Петя сидел с открытым ртом (просто
отказаться нельзя: Император хоть и друг, а про вакансии на мусорных заводах
забывать не нужно), Арсений Николаевич смотрел на Петю с сочувствием, Галка с
 Евлампием на тихую давились от смеха, Леха тоже ошалел, Стремительный,
шестилапый лохматый урод, уполз от греха в далний угол и впал в ступор, Валентиныч понял, что друг Петруха опять влип в какое-то дерьмо, но толком еще не разобрался, в какое именно, Светка искренне недоумевала: если ей можно
путаться с инопланетянином, отчего другим нельзя. Один Михалыч был уже подготовлен и смотрел на Петю с ожиданием.

   Но пусть читатель не пугается: это у Николая Васильевича немая сцена была и
заключительной. А у нас до финала еще ох как далеко. Петя растерянно пробормотал, что надо бы подумать, Император благосклонно покивал. Затем ужин
пошел вполне предсказуемо: Император на правах отпускника накатывал одну за другой, Михалыч ему помогал, Евлампий с Арсением Николаевиче больше по коньячку, ну и остальные тоже.

   Одним словом, пьянка удалась, Петя в последнее время из-за упадка дисциплины в коллективе и прочих причин пил очень умеренно, но тут как представит себя
откладывающим яйца, так рука к рюмке и тянется. Так он давно не надирался.

   Проснулся Петя позже обычного, выполз в столовую и застал там коллектив в неполном составе: Арсений Николаевич, Евлампий, Леха, Светка и Галка, которая
прошмыгнула навстречу. Петя понял, что Император с Михалычем еще продолжают,
Стремительный в спячке, Василий в Москве на дежурстве (вместе с подругой).

   - А от чего у Галки синяк под глазом?
   Евлампий смущенно покашлял, а Светка объяснила:
   - Это она утром поехидничала, Петр Иванович, насчет твоих перспектив. Вот
Евлампий...
   - Петр Иванович, думать надо не об этом, - заметил Арсений Николаевич. - Вы не хотите уехать куда-нибудь дня на три? На безлюдный островок в теплых морях? Император с Михалычем еще дня три гудеть будут. Если что - мы еще на пару дней что-нибудь придумаем насчет вашего недомогания. Вернуться вы сможете и сами. А за это время мы что-нибудь придумаем.

   - А что, - подумал Петя, - можно и на островок. На песке поваляюсь, никаких подруг. Телевизор возьму, узнаю, что на Земле творится. Газет свежих, а коньяку ни капли.
   Через три дня Петя валялся под пальмой, слушал океанский прибой и скучал. Песок, солнце и купание надоели очень быстро. По телевизору в новостях лишь взрывы да отеческая забота президента и премьер-министра, все другое время на одном канале Галкин с Петросяном, на другом Петросян с Галкиным.
   - Как же мы без них войну выиграли? - лениво думал Петя.
   На звездах было не в пример интереснее. Он подумал и включил маячок.

   Первый, кого он увидел в посольстве - совершенно незнакомый альтаирец. Впрочем, тот был другого мнения.
   - Петр Иванович, надо что-то делать, - печально зашевелил он синими усами.
   - А вы кто? - удивленно спросил Петя.
   - Ну как же, мы с вами уже говорили. Помните, вы были с вашим другом на Альтаире, он еще играл с Императором в карты?

   - Что, опять играют?
   - Нет, но все это время Император с другим вашим другом, уроженцем Альтаира...
   - Михалычем?
   - Все это время они пьют этот ваш напиток... самогон?
   - Да.
   - Надо что-то делать.

   Петя ощутил, как захрустели его кости под грузом новых проблем. Кости - это, конечно, метафора, но... может, и в самом деле лучше яйца класть? Вон как в первый день знакомства Михалыч хвалил Ночь Плодородия. Нет-нет, это уже сумасшествие, надо все-таки посоветоваться.

   В столовой, кроме Арсения Николаевича, сидел Иннокентий. В углу лежала груда разноцветно сверкающих камней.
   - Здорово, Петр Иванович, гляди, что я тут понавез!
   - А они не радиоактивные? - поинтересовался Петя.
   - Да ну, мы же их на орбите обработали. А о проблеме твоей мне уже рассказали. Не расстраивайся, не зря же я здесь сижу. Как-никак дипломат, теперь моя очередь тебе помочь.
   Он выбрал с десяток камней покрупнее да поискристее и пошел к Императору.

   - Орел, - уважительно и удивленно покачал головой Арсений Николаевич.
   Петя все не мог успокоиться и нервно ходил из угла в угол.
   - Петр Иванович, может коньячку?
   - Какой тут коньяк, - поморщился Петя.
   - Ну пойдемте, я вам валерьянки накапаю, или снотворного таблеточку, а?
Поспите, а утром видно будет.
   - Ну разве что...

   Таблетка таблеткой, но спал Петя плохо. Проснулся он рано и сразу пошел в
столовую. Там был только Иннокентий с сильно помятой мордой.
   - Говорил я тебе, Петр Иванович, что дипломат. А главный принцип дипломатии
какой? Проблему нужно не решить, а отложить. В общем, посидел я с Императором и
узнал, что он очень любит полетать на ком-нибудь из сородичей Левитатора.

   - Зачем? - удивился Петя. - Они же по пространствам пешком шастают?
   - А зачем у нас на яхтах катаются, когда самолеты есть? Ощущение пространства
музыка звезд. Проспимся сейчас - и к Левитатору. Вот Император - мужик ответственный. Как только решили, он стопку отставил и спать. Мы, правда, с
Михалычем еще посидели. Михалыч совсем недавно уснул, а я вот тебя дожидаюсь.

   Тут силы Иннокентия оставили и он стек на пол. Уже на полу он пробормотал:
   - В общем, неделю я тебе гарантирую.
   И захрапел.
   Петя понял, что в дипломатических академиях тоже не лаптем щи хлебают. На
душе у него немного полегчало.

   Император проспался к обеду и сразу умотал с Иннокентием в космические дали.
Советник был счастлив, благодарил Петю как мог т обещал выхлопотать для него орден. Петя отказываться не стал. А чего - орден и есть орден, хоть земной,
хоть альтаирский. За Михалыча он не беспокоился, три-четыре дня для того не срок.

   Михалыч появился ближе к обеду, довольно бодрый, и не скажешь, что четыре
дня квасил. И сразу перешел к делу:
   - Вот еще что, Петр Иванович: президент намекает на то, что надо бы еще Мы
с Евлампием посоветовались, и он предложил деформируемый нос для самолета: на
малых скоростях каплевидный, а на больших скоростях стреловидный, для
обтекаемости.

   - Сменный, что ли?
   - Да нет, один и тот же, но форму меняет. Есть такой способ. Сами бы здешние
лет через тридцать додумались, а в России уже готов.
   - А я при чем?
   - Так ведь надо на это решение здешних инженеров как-то натолкнуть. Ты
помнишь институт, куда вы с Евлампием ездили?
   - Вот это самое то. Аппарат-то их отправили аж за двести световых лет, не
скоро они сигнал услышат, заняться им нечем. Евлампия одного отправлять опасно.
   Петя вспомнил броненосец на воздушной подушке и согласно кивнул.

   - Ты не мог бы, Петр Иванович, съездить с ним в этот институт? За неделю бы
и управились, а?
   Петя вспомнил, как они с Евлампием в том институте чуть не прокололись:
плохо говорящий американец вдруг начал по-русски чесать. Хорошо хоть древне 
русский Евлампиев говор сошел за американский акцент. Потом он подумал, что за
полтора года, что они не были в том институте, Евлампий мог вполне прилично
выучиться говорить по-русски. Ладно.

   Времени было мало, поэтому до полпути они шагнули через пространство, а там
уже на маленькой станции сели в поезд и еще часов двенадцать проспали в купе.
Зима еще не кончилась, и снега на улицах было много. Но солнце уже пригревало, и
не первый день: замерзшие лужи говорили об этом открытым текстом. Здание института облезло еще больше, в остальном же все было без изменений. Директору,
Аристарху Петровичу, позвонили заранее, предупредили, что проездом (потому и так
неожиданно), хотели бы еще поговорить о здешних экспериментах.

   Институт встретил их запустением: вахтер на входе, правда, был, а больше
никого. Даже секретарши у директора не было.
   - Может, у них тут радиация какая? - тихо спросил Евлампий.
   Встречал гостей сам Аристарх Петрович с двумя молодыми сотрудниками, Мишей и
Володей. Миша был блондином среднего роста или чуть выше, Володя потемнее,
пониже и покоренастее, обоим лет по тридцать.

   - Очень, очень рад. Сегодня уже поздно, вы с дороги, надо отдохнуть. Сейчас
пообедаем и пойдете в гостиницу. А завтра я вам все покажу. Мы ведь с учетом ваших поправок еще штук двадцать зондов запустили. Пока, правда, тихо.
   Петя представил себе, как выскакивают эти зонды за сотню-другую световых лет
и вздрогнул. Очень хотелось думать, что выходят эти зонды в пустом пространстве,
но Петя уже знал, что свободным пространство бывает редко. Он вздохнул и пошел
обедать.

   Разговор за обедом естественным образом разделился: директор объяснял Пете,
как плохо живется институту, Евлампий что-то оживленно обсуждал с Мишей и Володей. На водку Петя особенно не налегал, Евлампий тоже сдерживался. А вот
рыбы было много во всех видах. Не будем отвлекаться на детальное перечисление,
чтобы не вызывать у читателя тоску и изжогу. В общем, довольно быстро Петя с
Евлампием отяжелели, с трудом поднялись и пошли в гостиницу.

   В гостинице Евлампий спросил:
   - Знаешь, Петр Иванович, о чем я сейчас разговаривал?
   - Откуда? Про науку, наверное.
   - Ага. Им сейчас делать нечего, свободного времени до черта, вот они и занялись вплотную ролевыми играми. Раньше они тоже баловались, а теперь каждый
день. И нас завтра зовут.
   - А это что?
   - Ну как бы попроще. Собираются две кучи придурков, одеваются по-старинному
и молотят друг друга тупыми мечами.

   - Так ведь эту... сбрую радо?
   - Бронь? Они обещали подобрать.
   - Нет, Евлампий, ты как хочешь, а у меня нога разболелась. Ты сам-то не
боишься, что по башке настучат?
   Евлампий обиделся: он как-никак всю жизнь среди этих броней и мечей прожил,
а для тех это все игрушки.
   - Ну-ну, - сказал Петя.

   Утром Евлампий отправился воевать, а Петя с Аристархом Петровичем в институт.
Полдня он ходил с Аристархом Петровичем по лабораториям и делал умную морду.
Посмотреть, видимо, было чего. Но, во-первых, Петя уже объелся звездными
чудесами, а во-вторых, он ни хрена не понимал в том, что ему показывали. Под
конец, понятно, закусили, а потом директор поинтересовался, нельзя ли, Петр
Иванович, через вашего американца вызов в Америку организовать. Вы же видите,
какие у нас хорошие разработки. Петя вздохнул и обещал поговорить.

   В гостиницу он пришел первым, но Евлампия долго ждать не пришлось. Где-то
через час Миша с Володей затащили его в номер. Латы у него были сняты, но
кольчуга и шлем были на нем. Когда его бросили на кровать, застонал он очень громко.
   - Петр Иванович, - виновато начал Михаил...
   - Ладно, чего там, - махнул рукой Петя. - Сам напросился. Кости хоть целы?
   - Вроде да. У нас там в команде врач есть. Разве что ребро.
   Когда Евлампия раздели, у него обнаружился огромный синяк на пол-лица, еще
несколько на руках и груди.
   - Еще у него нога вывихнута была, но мы сразу вправили, - сказал Володя.

   - Ладно, ребята, идите, утром зайдете.
   Ребята ушли, а Петя поинтересовался:
   - Ну что, Евлампий, живой?
   - Условно.
   - Тогда связывайся с посольством, зови врача.
   Евлампий сосредоточился, связался, побормотал по-альтаирски. Через минуту
появился Валентиныч. Милосердия он был лишен напрочь, поэтому только похохатывал, глядя на Евлампия и слушая его рассказ.

   Тот, правда, возмутился:
   - А врач-то где? У Императора в свите был.
   - Секретность, понимать надо.
   - Ты-то больно секретный. Кафтан старинный да искры во все стороны.
   - Ну все-таки. А тебе урок на будущее: не зазнавайся. Эти ребята постоянно
тренируются, а у тебя все знакомство с кольчугами да мечами ограничивалось тем,
что хлестнут плеткой раз-другой, чтобы под ногами у лошади не путался, когда
тамошние вояки пограбить заедут.

   - Не грабить, а оброк собирать.
   - Налог, оброк, грабеж, какая разница, - ответил Валентиныч. - Ладно, вот
тебе таблетка, мазь. Ходить завтра будешь, но боль останется. Вернешься -
смотаешься на Альтаир, там тебе все сделают в лучшем виде.
   И исчез, мерзавец.

   - Здорово они тебе каску-то помяли, - заметил Петя.
   - Шелом, - пробурчал Евлампий, который уже вовсю натирался альтаирской мазью.
   - А?
   - Не каску, а шелом.
   - Ну да, конечно. Ладно, воин, спи. Во сне, говорят, все заживает быстрее.

   На утро Евлампий решительно отказался идти в институт.
   - Так ведь я этой... технологии не знаю, - растерянно сказал Петя.
   - Ты им идею предложи, а там они сами прибегут.
   Из института Петя пришел совершенно расстроенный.
   - Ты понимаешь, я им идею подсказал, а они только смеются: мы, мол, сами
давно до этого додумались.
   - Правда? - удивился Евлампий. - А как же это они при вашей технологии?
   - Ну, если они почти что на кленке понаделали пространственных зондов, которые Императору обедать мешали, то чего же ты хочешь? Ладно, я со всеми
попрощался, пошли в посольство, там что-нибудь придумаем.

   В посольстве было тихо, но когда Петя проходил мимо кухни (Евлампий сразу
пошел к себе отдыхать), мимо него пробежала Галка с расцарапанной мордой. Петя
удивился и зашел на кухню.
   - А чего, - объяснила Светка. - И правильно сделала. Васька со своей два дня
как вернулись, так Галка ее то посуду мыть заставляет, то полы. А у той же когти.
   - Ладно, рассказывай, кто сейчас на месте.

   - Ну кто. Виолетта к себе побежала, Галка к себе, Валентиныч пасьянсы
раскладывает, Леха в Москву подался, с Михалычем. Да, советник императорский у
себя спит, Стремительный тоже в спячке, а Васька с Арсением в столовой сидят,
печалятся.
   - С коньячком?
   - А вот не угадал, Петр Иванович.

   - Что стряслось? - спросил Петя, входя в столовую.
   Василий помялся, но решился:
   - Петр Иванович, мышек бы мне парочку.
   - На хрена они тебе? Ты же их никогда не ловил. Аж неудобно было перед гостями: кот в доме, а мыши по полу чуть не строем ходят.
   - Да не мне, а Виолетте.

   - Ветчины ей мало? - удивился Петя. Он представил, как будет ловить мышей для
подруги своего бывшего кота.
   - Ну меня-то ты сызмальства на ветчину подсадил. А она к вольной жизни привыкла, свежего мяса просит. В посольстве у нас сейчас мышей нет, а на улицу
ей нельзя.
   - Ладно, об этом позже. А у вас-то что за проблемы, Арсений Николаевич?

   Тот расстроенно махнул рукой:
   - Сынок-то младший у меня еще в школу ходит, опять двойку принес. И ладно бы
по математике, а то по литературе. Они сейчас Салтыкова-Щедрина проходят, вот им
и дали задание: найти десять отличий тогдашнего губернатора от нынешнего. Я
думал-думал, а отличий нашел только три: тот был граф, а наш нет; у того была
фамилия благородная - Вельяминов, а у нашего Щмаргулис; ну и тот был генерал-
губернатор, а наш просто губернатор.

   - Ну вроде правильно.
   - А учительница забраковала, потому что месяц назад наш себе купил родословную, и теперь он граф Бородин, а насчет последнего - так наш тоже был
раньше генерал, а только сейчас губернатор. И обидно не то, что двойка, а то,
что ответы академика-филолога забраковала обыкновенная учительница. Что и за
школа у нас?
   - Да-а, - сочувственно протянул Петя. - Но пару белых мышек вы для Василия
все же купите. Вкус-то у них такой же?
   - Ну мне-то откуда знать, Петр Иванович?

   Петя вопросительно посмотрел на Василия, тот махнул лапой:
   - Ладно, пойдет. Только с хомяками не перепутайте.
   Тут автор должен заметить, что хотя Арсений Николаевич и выполнил свое
обещание, но подсунули ему вместо мышей морских свинок. Пришлось Виолетте
давиться этой гадостью, а Петя еще раз понял, как трудно иметь дело с людьми
академического склада ума. Но не будем отвлекаться.

   Потому, что жизнь идет, остановить ее нельзя, к вечеру вернулись Михалыч с
Лехой. Михалыч Петю выслушал, но особенно не расстроился:
   - Не беда, подберем что-нибудь другое. Есть у нас что-нибудь подходящее, Евлампий?
   - Найдем. Вот хотя бы новый электродвигатель. Без трения, компактный, кпд
немного выше, чем у обычных. А чтобы случайно опять не нарвать на какого-нибудь
российского гения, президент отдаст эти бумаги напрямую в электротехнический
институт. Там сейчас одни придурки остались, кто поумнее - давно за границей.

   - А откуда же эти бумаги взялись? - поинтересовался Петя.
   - Шпионы российские постарались, Нашли непризнанного гения в джунглях Южной
Америки, уговорили его смыться в Россию, а по дороге с ним инфаркт приключился. Места дикие, врачей нет, помер. Вот так. Тут другое: через пару дней Император возвращается. Так что мотай-ка ты, Петр Иванович, обратно на свой островок и
сиди там, пока мы тебя не вызовем. И никаких маячков. Скучно, не скучно - сиди. Если, конечно, не хочешь попробовать Ночь Плодородия.
   - Нет-нет, - испугался Петя.
   - Вот и хорошо.

   Знакомый Пете островок ничуть не изменился. Чему там меняться? Вечное лето:
днем жарко, ночью тепло. Волны шумят. И агромадные иногда волны бывают. Запах от пальм и моря особенный. Не такой, как в сосновом бору, собственный, но тоже
очень приятный.   Читатель не поверит, но и комаров нет, ни днем ни ночью.
Улегся Петя в тени: пожует чего-нибудь, газетку почитает, поспит. Затем цикл
повторяется. Купаться совершенно неохота. Сутки выдержал, затосковал, но про
Ночь Плодородия помнит.

   Вдруг слышит где-то рядом:
   - Петр Иванович! - и смешок, как говорится, серебряный.
   Голосок такой мелодичный, женский.
   - Нужны для глюка косяки, иль глюк бывает от тоски? - подумал Петя и сам
себе удивился: уже стихами думать начал,
   А голос опять:
   - Петр Иванович!
   Оглянулся Петя, а между деревьями девушка стоит, в одной набедренной повязке.

   Петя к ней - она убегает. Но не очень быстро, догнать можно. Тут надо помнить, что хотя и было Пете уже сорок, но после омоложения на Альтаире
чувствовал он себя на двадцать. Догнал, конечно. Стоит она на полянке и улыбается. Подошел Петя поближе, потрогал - нет, не глюк.
   - Ты кто?
   - Наоми.
   - Ты же здешняя, откуда русский язык знаешь?
   - А я у вас училась, в институте международных отношений. И вообще я не
отсюда, а из Японии. А сюда приехала потому, что муж был здешний принц. А
недавно он помер.

   - А откуда знаешь, как меня зовут?
   - Так у тебя имя на трусах написано.
   Поглядел Петя - и в самом деле написано. Картинка там какая-то и на фоне
пальм - его имя-отчество. Тут он было засомневался, но про двадцать-то лет
уже было сказано. Чего тянуть, когда помидор с ветки сам в руки падает?
Сладилось у них. И ладилось два дня, а на третий слышит Петя голос, уже без
смеха:
   - Пора, Петр Иванович, включай маячок и дуй сюда.
   Вздохнул Петя, но яйца откладывать ох как не хотелось.

   В посольстве в столовой были только Светка и Арсений Николаевич.
   - Эх, как не вовремя. Я там с такой принцессой познакомился. Тамошняя, но
сама из Японии, Наоми зовут.
   - Наоми? Из Японии? Принцесса? - Светка захохотала. - Ну Машка дает. Она не то вьетнамка, не то кореянка.
   - Как Машка? Она же у нас в институте международных отношений училась?
   - Ага, училась, на практике. С представителями различных африканских стран.
А рабочее место у нее там же, где и мы раньше с Галкой стояли. Вот Галка с ней и сговорилась, чтобы тебе на острове веселее было.
   Тут Петя вспомнил про именные трусы.

   - Ты не переживай, Петр Иванович. Там таких принцесс... Тебе и Ольга в прошлый раз понравилась, и Машка сейчас. Надо будет - мы еще с десяток сговорим. Ты лучше о делах думай.
   - Да, - спохватился Петя, - чего вызвали-то? И где все остальные?
   В разговор вмешался Арсений Николаевич:
   - Остальные, Петр Иванович, сейчас с Императором. Но вы туда не торопитесь,
там все и без вас будет хорошо. А послушайте-ка лучше меня.
   - ?

   - Вы карлика своего знакомого помните?
   Петя насторожился:
   - Помню, конечно.
   - За тот год, что вас не было, он всех нас извел своими просьбами побывать
на Земле и разобраться, что же такое разделение полов.
   У Пети неприятно засвербило под ложечкой.
   - В конце концов он пообещал пожаловаться Императору, и Михалыч ему объяснил, что это только вы решить можете.
   - Опять я? - возмутился Петя.

   - Ну в конце концов это по вашей инициативе завязались столь тесные контакты
с жителями белого карлика.
   Петя буркнул:
   - С одним.
   - Это было с одним. В общем, на какое-то время ваш Шарик успокоился, но почти перед вашим прибытием с ним не стало никакого сладу. Думали мы думали, и
решили по принципу "клин клином вышибают": раз ему хочется новых впечатлений а
его вариант нам не подходит - надо его как-то отвлечь. Решили дать ему каких-
нибудь других книжек, и я, старый дурак, подобрал ему пару книжек Маяковского.

   Петя вспомнил стихи Маяковского, что им читали в школе, и содрогнулся.
   - Почти сразу он потребовал разъяснений, что такое анархисты. Слово ему
понравилось. Я ему объяснил как мог, про батьку Махно, еще кое-что.
   - Что же вы мне сразу не сказали?
   - Да к слову как-то не пришлось, да и успокоилось все вроде. А вот два дня
назад...

   И тут Петя узнал главное: совсем недавно Шарик собрал шайку таких же шустрых
как он сам, заняли самый горячий разлом и никого туда не пускают. Остальные,
конечно, возмущаются и опять обещают пожаловаться Императору. Петя уже ничего
не соображал, голова гудела: тут тебе и Ночь Плодородия, и Шарик-анархист.
   - Связь-то с этими обездоленными есть?
   - Конечно, на станции постоянно кто-нибудь из них дежурит.
   - Значит пусть ищут Шарика и скажут, что Петр Иванович звал в гости. Пусть
заряжают ему костюм по максимуму, попробуем ему за несколько дней организовать
собачью свадьбу.
   Петя попробовал представить, как выглядит течка у жителя белого карлика, и
понял, что вот такого-то еще и не видал.

   - И чудесно, - обрадовался Арсений Николаевич. - А знаете, Петр Иванович,
как удивятся земные астрономы, когда увидят на поверхности белого карлика
необъяснимые изменения яркости, вспышки и затемнения. Сколько диссертаций будет
на эту тему.

   Тут в столовую зашел Леха:
   - Здорово, Петр Иванович. Зайди в гостевую, там тебя все уже ждут.
   - Ну и прекрасно, - обрадовался Арсений Николаевич. - Похоже, что ваши
проблемы разрешились самым благополучным образом. А я уж здесь останусь, мне
потом Стремительный все подробно опишет.

   Все свободные собрались в гостевой. Там же были и Император с советником.
Синие усы Императора были печально опущены. Петя посмотрел на стол, на
разбросанные на нем в беспорядке карты и начал что-то понимать.
   - Рад был погостить, Петр Иванович, но государственные дела... А к нашему
разговору мы вернемся попозже, лет через пятьдесят. Да, хотел бы я иметь таких
друзей, как у вас, но удел государя... Алексея я забираю с собой: еще несколько
колоний просят консультанта, дорожное движение налаживать. А ты, Валентиныч,
все-таки жульничал.

   - Так ведь не поймали, Ваше Величество, - радостно заискрился звездный житель.
   Император махнул обеими клешнями сразу и исчез вместе с Лехой. А советник
остался.
   - Что же вы-то? - спросил Петя.
   - Теперь я полностью в вашем распоряжении, - горестно вздохнул тот.
   Петя потряс головой и спросил:
   - Кто мне объяснит, что тут было?

   - Ну давайте я, - решился Михалыч. - Оговорили мы с Валентинычем все заранее.
А когда Император вернулся, Валентиныч и предложил ему партию-другую. Глядишь,
за прошлый раз отыграется.
   - Погоди, ведь ему тоже надо было что-то ставить?
   Валентиныч смутился:
   - Ну меня и поставили, в восемь ставок. И так аккуратно, почти исе я сначала проиграл, завел Императора, а потом чуть не сутки играли. В общем, пока тебя
оставили в покое, на пятьдесят лет, сам слышал.
   - Но ведь Валентиныч наверняка жульничал, а если бы поймали?

   Ответил Михалыч:
   - Ну, Петр Иванович, такая ситуация. Я подумал, что если ты сам не хочешь на
Ночь Плодородия, чего тебя туда тащить насильно.
   Петя почувствовал себя необычно: пела каждая его клеточка, подобное он
чувствовал во время уроков Евлампия, когда растворялся в пространстве и слушал
его музыку. Но тут-то? Потом он понял, что это было обычное чувство благодарности и радости оттого, что есть у него друзья, которые вытащили его из
такого безвыходного положения.

   - Так а советник отчего остался?
   - А, это... Император под конец до того разошелся, что и его проиграл.
Теперь он у тебя в услужении.
   - Ну это не годится, - смутился Петя и обратился к расстроенному альтаирцу:
   - Господин советник, считайте это нелепым недоразумением. Разумеется, никто
вас не задерживает.
   - Вы благородная личная личность, Петр Иванович, - радостно закрутил
фиолетовые усы альтаирец. Рад буду видеть вас на Альтаире не по долгу службы, а
как моего личного гостя.
   И умотал вслед за Императором.

   Несколько дней Петя наслаждался покоем. Император отбыл, карлик не появляется - и слава богу, может, забыл? Как-то утром за завтраком Арсений Николаевич поинтересовался:
   - Петр Иванович, а отчего вы забросили свои занятия? У вас такие возможности: русским языком и общественными науками я могу с вами позаниматься,
а ведь я, без лишней скромности, без пяти минут академик. Конечно, общественные
науки применительно к Земле, но, скажу вам откровенно, как бы альтаирцы Землю
ни называли: хутор, окраина, а многое у нас организовано лучше. Естественные
науки вам поможет освоить Евлампий, а он знает многое.
   Арсений Николаевич увлекся и отчаянно жестикулировал.

   - Ну а философию вам бы преподавал Стремительный. Это тоже, знаете ли,
величина.
   Петя совершенно не хотел слушать философию в изложении Стремительного, но
авторитет, авторитет. Он вздохнул и согласился. И уже на следующее утро он
сидел и слушал Евлампия:

   - Ну что же ты, Петр Иванович, ведь все просто: изначально каждый из листов
нашего четырехлистника в каждой точке имеет свой гравитационный потенциал. Листы
взаимодействуют между собой. Гравитационные потенциалы за счет этого меняются,
происходит малое изменение размерности, а мы видим это как локальную массу. Ну
ведь все же просто?
   Петя неопределенно помотал головой и тоскливо посмотрел на дверь: может,
зайдет кто? Дверь открылась, но это не доставило Пете радости.

   - Здорово, орлы! - заорал карлик.
   - Надо же, - удивился Петя, - уже и слов наших нахватался.
   - Бросьте вы эти глупости, давайте поговорим о серьезном.
   - Если это несерьезно, то о чем же тогда? - удивился Евлампий.
   - Конечно, о бабах!!!

                Продолжение следует
 
 
   


 
какую-нибудь техническую диковинку. Пора России опять мир удивлять.